19 глава
Перелет в Инчхон занял столько же времени, сколько и поездка из Ансана до Соннама. Но, в то время как вчера два с половиной часа пролетели словно в одно мгновение, теперь казалось, что они тянутся вечно.
Мне бы хотелось сжечь накопленную энергию или расплакаться, потому что я по опыту знала, что после этого мне станет спокойнее, а в голове прояснится. Но в последние часы мое тело казалось мне чужим. Оно просто отказывалось работать. Я даже не смогла выпить воду, которую поставила передо мной стюардесса.
Единственное, что хоть как-то поддерживало меня, был стойкий запах Чонгука, исходивший от свитера. Я зарылась носом в мягкую ткань и натянула рукава до кончиков пальцев, чтобы никто не видел, как сильно я дрожу.
Когда я наконец выбралась из самолета, мне больше всего хотелось бежать, но толпа, хлынувшая со мной к выходу, не позволила этого сделать. Выйдя наконец на улицу, я огляделась в поисках такси.
К счастью, водитель понял, что я тороплюсь. Улицы вокруг аэропорта были забиты, но через несколько минут пробка рассосалась, и он нажал на газ, направляясь к зажиточному району на краю города.
Когда он наконец добрался до широкой улицы с особняками и остановился перед родительским домом, мне показалось, что меня может стошнить в любую минуту. Я бросила деньги ему на колени и выскочила из машины. Свою сумку я сама достала из багажника, а потом побежала к подъездной дорожке.
Я не обращала внимания ни на внушительный фасад, ни на фонтаны в саду, ни на камеры безопасности. Вместо этого я позвонила в звонок и одновременно стукнула рукой по огромной двери.
Сразу после этого я услышала, как внутри кто-то подошел к двери и пробормотал что-то непонятное, звучавшее явно расстроенно. Дверь открылась.
– Джейн? – удивленно спросил папа.
Я не верила своим глазам.
Тяжело дыша, я уставилась на отца.
Его волосы поседели во многих местах. Он был одет в серый костюм, который сидел идеально и придавал ему чрезвычайно серьезный вид. На нем были белая рубашка и темный галстук. Я редко видела его в чем-то другом.
Прежде чем я успела сдержаться, я обвила руками его талию и зарылась лицом в его грудь.
– С тобой все в порядке? – всхлипнула я в его рубашку, видимо, испортив ее окончательно. Моя тушь не была водостойкой.
Папа поднял руку и неловко погладил мою спину.
– Почему со мной должно быть что-то не в порядке? – спросил он.
Я так давно не слышала его голоса. Он казался мне почти чужим.
– А как же несчастный случай? – отозвалась я и теперь полностью оторвалась от него, чтобы оглядеть его сверху донизу и проверить наличие травм. В моем представлении он лежал на больничной койке без сознания, со ссадинами на лице и повязками на руках.
На самом деле он выглядел совершенно невредимым.
– Ах, это, – сказал папа, нахмурившись. – Я порвал связки в теннисе.
Я безмолвно уставилась на него.
– Ты же знаешь, мы с Джинёном иногда перегибаем палку.
– Мама… – я сглотнула. – Мама позвонила мне и сказала, что с тобой произошел несчастный случай, – выдавила я. – Она сказала это так… это прозвучало так, как будто все очень плохо.
Папа разразился хриплым смехом, а затем покачал головой. Он шумно выдохнул, а потом снял с моего плеча сумку.
– Ты, конечно, неправильно ее поняла.
Я была совершенно ошеломлена. Я приготовилась ответить, но отец прервал меня, отходя в сторону и приглашая войти.
– Заходи первой, – серьезно сказал он.
Пока мы шли к дому, я видела, что он слегка хромает. Он поставил мою сумку на мраморный пол фойе, прежде чем пойти в сторону гостиной, не обращая внимания на то, следую ли я за ним. Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не закричать.
С одной стороны, я испытывала неимоверное облегчение от того, что с папой все в порядке.
С другой стороны, мне хотелось убить маму.
Я огляделась, но ее нигде не было видно.
В гостиной папа сел на белый кожаный диван и выжидательно посмотрел на меня. Бессильно я опустилась в кресло рядом с ним.
Молча я огляделась. Здесь ничего не изменилось. Роскошная обстановка показалась мне слишком вычерной после нескольких месяцев, проведенных в Ансане.
Папа взял графин с водой, который стоял перед нами на подставке.
– Стакан воды? – спросил он, и я медленно кивнула.
Когда волнение немного спало, я поняла, насколько пересохло у меня в горле. Я подтянула ноги на кресло и скрестила их, потом взяла полный стакан и поднесла его к губам. Жадно я глотала прохладную воду.
– Где мама? – спросила я, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Даже если папа и был удивлен или встревожен моей стрижкой или отсутствием манер, он этого не показывал.
– Ты же ее знаешь. Наверное, готовится к завтрашнему ужину, – отозвался папа.
Это означало, что она была у парикмахера или сплетничала со своими подругами за кофе.
– Значит, ты здесь только потому, что думала, я умираю, – сказал отец и сделал глоток из своего стакана, прежде чем поставить его обратно на стол.
– Мама плакала по телефону, – уклонилась я от его вопроса.
Папа поднял обе брови.
– Она действительно старалась изо всех сил, чтобы ты приехала на торжество.
Я фыркнула и на мгновение замолчала.
– Но твоя нога в порядке, не так ли? – спросила я наконец.
– Хорошо знать, что моя дочь все-таки беспокоится обо мне и приезжает, если считает, что со мной что-то случилось, – сказал он с вымученной улыбкой.
– Не притворяйся, папа. Конечно, я волнуюсь, и ты это знаешь, – отозвалась я.
– В самом деле? – спросил он и откинулся назад.
Я вздохнула.
– То, что я хочу идти своим путем, не значит, что вы мне безразличны.
Взгляд папы оставался таким же упрямым.
– Было бы неплохо, если бы ты время от времени сообщала о себе. Добровольно, – добавил он, когда увидел, что я уже открываю рот.
– А что насчет тебя? Ты забыл, как пользоваться телефоном? – я остановилась и досчитала до пяти, прежде чем заговорить примирительным тоном. – Зачем мне звонить, если меня просто обвинят в том, что я выбрала неверный путь в своей карьере? Вы с мамой никогда не были согласны с моим переездом. Слушать это снова и снова только осложняет ситуацию.
– Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты сделала что-то разумное со своей жизнью, Джейн, – сказал он, и я вздохнула
Я уже привыкла к тому, что все называли меня Дженни. Теперь было непривычно слышать это чужое имя. . И все же от его слов мне стало больно. Так было всегда, когда он высокомерно разговаривал со мной. Как будто его взгляд на вещи был единственно правильным, чтобы добиться успеха в жизни.
Пока я обдумывала свой ответ, стараясь не накричать на папу, я услышала, как открылась входная дверь. Мамины высокие каблуки застучали по мраморному полу. Затем и она сама появилась в дверном проеме.
Как всегда, все в ней, от кончиков волос до пальцев ног, было прекрасно. Только ее искусственная улыбка сползла на долю секунды, когда она увидела меня, сидящую в кресле рядом с папой. Она выглядела почти испуганной, но тут же взяла себя в руки.
– Джейн! – воскликнула она удивленно. – Я не ожидала увидеть тебя раньше завтрашнего дня.
Я потеряла последний остаток своего самообладания и вскочила.
– Но ты была уверена, что я приеду.
Она вздохнула.
– Конечно, я хотела этого. Я не собираюсь портить вечер только потому, что твоя детская гордость мешает тебе проводить Чусок с нами.
Я подняла брови и посмотрела на папу, но тот как раз собирался взять со стола мобильный. Затем он с извиняющимся кивком поднялся и исчез в направлении своего кабинета. Я разразилась безрадостным смехом. Так было всегда: мы с мамой ссорились, папа исчезал. Он избегал любой ссоры, которая не касалась его самого, и, как у бизнесмена, у него каждый раз был подходящий предлог для этого.
– Не могу поверить, что ты мне солгала, – выдавила я сквозь стиснутые зубы и снова повернулась к матери. – Зачем ты это сделала?
Застывшая улыбка мамы стала еще шире.
– Я хочу провести Чусок со своей дочерью. Неужели это так много?
Я недоверчиво уставилась на нее.
– Ты ведь не думаешь, что я пойду на твою паршивую вечеринку?
Мама начала тяжело дышать.
– Не говори со мной так, как будто тебя вырастили в канаве, Джейн. Это ниже твоего достоинства. Я не так тебя воспитывала.
Я презрительно фыркнула.
– Ниже моего достоинства… – пробормотала я. – Ты действительно сошла с ума, если думаешь, что твой план сработает, мама. – я сделала угрожающий шаг к ней и с удовлетворением увидела, как она немного отступила назад. – Я здесь только потому, что ты заманила меня сюда своим грязным трюком. Не потому что хочу играть с тобой в счастливую семью в Чусок и плясать, как кукла, перед твоими гостями. Единственное, за что я благодарна этому Чусоку, так это за то, что мне больше не придется здесь жить, – прошипела я.
С этими словами я оставила ее и выбежала в прихожую, чтобы взять свою сумку и исчезнуть.
Сила, с которой я захлопнула за собой дверь, надеюсь, заставила стены покачнуться.