Первый урок.
Сэхён в последний раз оглядела себя в зеркале. Взгляд скользнул по отражению: от щёк, чуть раскрасневшихся после умывания, до самых щиколоток. Она уже была готова, но почему-то стояла, не двигаясь, будто чего-то выжидала.
Штаны, широкие, цвета густого кофе с молоком, красиво вытягивали силуэт, особенно в сочетании с кедами на толстой подошве. Сверху — простой белый лонгслив, заправленный чуть небрежно. А поверх — чёрная кофта на молнии, не слишком плотная, но достаточно чтобы скрыть под ней лёгкую дрожь в груди. Не от холода. От чего-то другого.
Сумку она собрала заранее, но все равно по привычке проверила. Блокнот, ручка, сменная футболка, зонт, зарядка, пачка влажных салфеток и мятные конфеты. Ещё и старая резинка для волос, просто потому что она всегда лежит на дне. И, конечно, мармеладки.
Зонт она решила положить не случайно — в последнее время погода капризничала. То солнце, то вдруг накатывал ливень. Всё вокруг как будто повторяло её настроение. Переменчивое, как всегда перед чем-то важным.
Сегодня у неё было два плана: встреча с Ханулем — и, после, ночевка у Джису. Последняя, к слову, следила за всем процессом сбора через переписку, то и дело отправляя реплики, в которых читалась едва скрытая ирония.
«Ты слишком стараешься, Хён-а~»
«Думаю, ты нравишься ему не из-за хорошей одежки»
Сэхён только прочла, скользнув взглядом по экрану. Ответа не последовало. Лишь лёгкое движение бровей и сдержанная ухмылка. Она уже научилась различать, где подруга шутит, а где всё-таки говорит всерьёз — и здесь, как ни странно, читалось второе.
Вдогонку пришло новое сообщение, и на этот раз уже с характерной дерзостью Джису:
«Но на вашей свадьбе я обязательно помогу тебе выбрать свадебное платье ;)»
В ответ — три смайлика, закатывающих глаза. Джису могла быть невыносимой, но именно этого сейчас и хотелось — лёгкости. Немного веселья в этом неожиданном, странном волнении.
Кафе находилось в центре. Называлось «Сум» — короткое, звучное слово, как вдох. Оно стояло на одной из спокойных улочек, где деревья тенью ложились на фасады, а из окон кофейни вечно доносился аромат корицы и чего-то сливочного. Сэхён никогда там не была, но по фото в интернете оно показалось ей уютным. Там, где можно говорить даже не словами.
Это место выбрал Хануль. Сам настоял.
Накануне вечером Сэхён получила от него короткое сообщение:
«Всё в силе?»
Она сразу поняла, от кого оно. Хотя раньше они никогда не переписывались.
«Да, конечно» — ответила она почти мгновенно.
После нажатия кнопки «отправить», её палец завис над экраном. Любопытство всё же пересилило, и она открыла его профиль.
Фотографии не было. Только серый фон, который Джису наверняка бы назвала «скучным до боли». В строке никнейма значилось просто: 한율 — его имя. Без украшений, без символов, без гифок и сердечек.
Сэхён скользнула взглядом по описанию.
«방해하지 마세요» — «Не беспокоить».
Ну конечно. Вполне в его стиле. Сухо, закрыто, по делу. И всё же это каким-то образом только больше подчёркивало его.
Пришло новое сообщение. Вынуждая её вновь вернуться в чат:
«Тогда в три? У кафе „Сум"?»
«Окей~~» — ответила она на автомате, добавив пару волн и мягких символов, чтобы разбавить сухость их диалога. Что-то внутри всё равно подсказывало ей, что он это заметит. Пусть и не прокомментирует.
На этом переписка закончилась.
Сэхён как раз писала Джису, когда на экране высветилось новое уведомление: запрос в друзья. От него. Её палец дрогнул, и телефон мягко глухо стукнулся об лоб. С эхом. Секунду она лежала так, прижимая гаджет к лицу, будто чтобы отдышаться. Потом — всё же нажала «принять».
Любопытство снова взяло верх, и она открыла его профиль ещё раз.
Изменилось. Теперь вместо пустого серого круга была фотография — тёмная, чуть размытая, как будто снятая на старый телефон или намеренно обработанная. На ней силуэт, стоящий на крыше, спиной к камере. Одинокая фигура, смотрящая вдаль.
Сэхён замотала головой, отгоняя лишние мысли. Быстро закрыла приложение, и убрала телефон в карман. Времени оставалось немного — пора выходить. Накинув пальто и на секунду задержавшись у зеркала, она посмотрела на себя вновь. Уже не проверяя детали — а чтобы убедиться, что снаружи она выглядит спокойной.
Внутри — всё было иначе. Но сейчас, возможно, впервые за долгое время, она была к этому готова.
Сэхён приехала с лёгким опозданием. Автобус застрял на одном из перекрёстков, и хотя задержка была всего в несколько минут, у неё всё равно слегка нахмурились брови. Внутри будто бы сжалось что-то неприятное — она терпеть не могла опаздывать, особенно когда её ждут. Особенно сегодня.
Кафе «Сум» встречало её мягким теплом и легким ароматом ванили. Входного колокольчики над её головой зазвенели, оповещая персонал. Она переступила порог и сразу же стала глазами выискивать знакомый силуэт.
Но Хануля на месте не было.
Сэхён уже потянулась к телефону, чтобы написать ему, когда почувствовала легкое прикосновение к плечу. Оно было почти невесомым, но вполне реальным. Она обернулась — и сразу встретилась с его глазами.
Он стоял чуть сбоку, в джинсовой рубашке, расстёгнутой поверх белой футболки. Простой образ, но всё в нём сидело идеально. Особенно плечи — она заметила это сразу, но заставила себя тут же отвести взгляд. Темно-синие джинсы завершали картину — ничего броского, но безупречно собранный облик. Казалось, он даже не пытался произвести впечатление. Просто был собой.
Хануль махнул ей рукой — короткий, спокойный жест. Потом кивнул подбородком в сторону свободного столика у окна. Сэхён тоже кивнула, чувствуя, как сердце будто бы пропустило один такт, прежде чем стучать дальше.
Она развернулась и направилась к указанному месту. Столик был в укромном углу, немного в стороне от других, с мягким светом, пробивавшимся сквозь полупрозрачную занавеску. За окном шел лёгкий дождь — не ливень, но достаточно, чтобы всё вокруг выглядело чуть расплывчатым. Это только добавляло уюта.
Когда они сели напротив друг друга, к ним почти сразу подошёл официант. Сэхён пробежалась глазами по меню. Аппарат она потеряла несколько дней назад — выскользнул в метро, а в час пик, когда всё вокруг — сплошной поток ног, кто-то случайно наступил на него. Раздавленный, он остался там, а Сэхён даже не успела среагировать. Мать была раздражена, конечно. Но почти сразу заказала новый.
Сейчас ей приходилось обходиться без него, но, к счастью, ситуация не требовала разговоров. Она указала пальцем на кофе и сэндвич. Официант кивнул и посмотрел на Хануля, принимая и его заказ.
Пока тот записывал, Сэхён достала из сумки блокнот и ручку. Быстро написала:
«Можем начать?»
Хануль прочитал и, не раздумывая, кивнул. Спокойно, без лишних эмоций, но с явным вниманием к происходящему.
Она уже хотела было начать писать дальше, но на секунду замерла. Ручка зависла над бумагой. Её пальцы замедлились, как будто вдруг возник вопрос — стоит ли писать это? Нужно ли? В голове моментально возникла сцена: она предлагает пересесть поближе, чтобы, если что, поправлять его жесты.
Когда Сэхён подняла глаза, то увидела, что он всё ещё смотрит на неё. Слегка наклонил голову набок, как будто сам пытался угадать, о чём она думает. Его взгляд был не настойчивый, а просто — внимательный. Такой, в котором можно было утонуть.
Она всё ещё не написала ни слова. Но, кажется, он всё понял сам.
Молча — как будто так и должно быть — Хануль пододвинул свой стул ближе. Не впритык, но достаточно, чтобы исчезло ощущение расстояния. Он не сказал ни слова. Не сделал ни одного резкого движения. Просто сократил между ними пространство.
Сэхён снова посмотрела на него. Её губы едва заметно дёрнулись в полусмехе — сухом, почти неуловимом. Но это было всё, что ей сейчас нужно. Он понял даже не спрашивая.
Ручка вновь коснулась бумаги.
«Тогда начнём с простого. Поздороваемся?»
Она показала жест — ладонь ко лбу, потом вниз. Медленно, чуть выразительнее, чем обычно, чтобы он мог повторить. Хануль проследил за движением взглядом, потом откинулся чуть назад, обдумывая. Повторил. Не идеально, но достаточно хорошо, чтобы она кивнула в знак одобрения.
Дальше был жест «как дела?», потом — «спасибо». Его пальцы немного путались, но в них читалось старание. Он не просто повторял за ней, он действительно пытался запомнить. И что-то в этом старании было особенно трогательным.
Сэхён не привыкла, чтобы ради неё кто-то учил язык. Обычно — наоборот. Она привыкала к миру, а не мир — к ней. Но вот сейчас, в этом тихом кафе, за стеклом которого медленно ползли капли дождя, всё было немного иначе.
Она смотрела на него чуть дольше, чем следовало. А потом поймала себя на мысли, что не хочет, чтобы этот урок закончился слишком быстро.
Сэхён повела плечом, чуть расправляя спину. Стало спокойнее. Хануль рядом, он старается — этого было достаточно, чтобы медленно оттаивать.
Они продолжили урок.
Следующим был жест «понимать». Она показала его — ладонь к виску, затем от себя, как будто вытягивая мысль наружу. Сначала медленно, потом чуть быстрее. Хануль кивнул, всматриваясь в её руки.
Попробовал повторить.
Первый раз — неуклюже. Он вместо того, чтобы вытянуть пальцы, поджал их, словно собирался схватить что-то.
Второй раз — чуть увереннее, но движение всё равно вышло рваным.
Третий — снова не то. Хануль нахмурился, выдохнул тихо, опуская руки на колени. Пальцы сжались. Он явно злился на себя — не сильно, не драматично, но раздражение в нём чувствовалось.
Сэхён молча наблюдала. Она не смеялась. Наоборот — ей вдруг стало тепло от этой попытки. От того, как он хочет понять её.
Без слов она наклонилась чуть ближе. Медленно подняла руку — предупредительно, как бы спрашивая взглядом: можно?
Хануль чуть дёрнулся, заметив её приближение. Но не отстранился. Наоборот — остался на месте, едва уловимо кивнув.
Сэхён осторожно взяла его руку. Кожа на пальцах тёплая, грубее её. Она разогнула его ладонь, коснулась запястья, слегка провела пальцами вверх, направляя нужное движение. Очень медленно. Очень точно. Её пальцы чуть подрагивали — от волнения? Возможно. Но движения были мягкими, почти заботливыми. Она повторила жест, держа его ладонь в своей.
Хануль смотрел не на её руки, а на неё. Словно в этом касании было больше, чем просто исправление. Что-то тёплое. Простое. Но — неожиданное даже для него самого.
Сэхён, почувствовав на себе взгляд, подняла глаза и наткнулась на него. Хануль не отвёл взгляд. Секунда. Потом другая.
Она отпустила его ладонь, сразу же выпрямилась и уставилась в блокнот. Ручка заскользила по бумаге — скорее, чтобы занять руки, чем по необходимости.
«Теперь ты», — написала она.
Он повторил жест снова. Почти идеально.
Сэхён одобрительно кивнула и, не поднимая глаз, едва заметно улыбнулась краешком губ. Он запомнил движения, а она его ладонь.
Когда принесли их заказ, они на секунду притихли, каждый погружённый в свои мысли. Сэхён подняла глаза и вновь прошлась взглядом по кафе. Мягкий свет ламп, рассеянный в интерьере, как будто специально был настроен на то, чтобы создавать уют. Люди за столиками то переговаривались, то смотрели в телефоны, кто-то набирал сообщение, кто-то листал меню, а кто-то, кажется, просто молчал, как и они.
Сквозь витражное окно тёплый свет проникал вглубь помещения, отражаясь в её чашке. На улице же жизнь шла своим чередом: кто-то спешил с зонтами наперевес, кто-то, наоборот, прогуливался не спеша. Сэхён задержала взгляд на прохожем с букетом цветов и подумала, насколько разными могут быть причины для одинаковых маршрутов.
Тишина внутри неё была почти привычной. Уже десять лет. Целая жизнь, прожитая в полумире. Но она больше не тяготила. Скорее наоборот — позволяла смотреть иначе, чувствовать иначе. Иногда даже — глубже.
Щёки всё ещё горели от прежнего смущения. Она тихо опустила голову, позволяя прядям волос прикрыть лицо. Пальцы машинально коснулись края чашки, чтобы занять себя хоть чем-то. Иногда она бросала взгляд на Хануля — краем глаза, осторожно. И замечала, что он смотрит на неё чаще, чем делал вид. Это было почти неуловимо, но чувствовалось отчётливо. И внутри становилось теплее.
После нескольких глотков кофе и лёгкой передышки они продолжили урок. Сначала — простые слова, те, что часто используются в повседневности. Приветствия, «как дела», «спасибо». Затем — немного сложнее: «понимаю», «повтори», «пожалуйста, медленнее». Хануль запоминал быстро, но иногда его движения получались неловкими.
Они закончили ближе к пяти, когда на её телефон пришло первое сообщение от Джису.
«Сэхён-а, он тебя там не убил?»
Она едва не усмехнулась, покачала головой и разблокировала экран, когда прилетело второе:
«Иначе, я не знаю, как объяснить то, что за несколько часов ты ни разу не написала мне!»
Вслед — два стикера: один — взрыв эмоций, второй — подозрительная мордашка с прищуром. Сэхён прикусила губу, сдерживая улыбку, и быстро набрала ответ:
«Не сходи с ума, Су. Со мной всё хорошо. Скоро буду у тебя»
Ответ пришёл мгновенно, как будто Джису держала телефон наготове:
«Надеюсь, он доведёт тебя»
Она только хотела отложить телефон, как почувствовала взгляд. Подняв голову, столкнулась с глазами Хануля. Он смотрел на неё с интересом и лёгкой насмешкой — видимо, догадываясь, с кем она переписывается.
Сэхён приподняла бровь, словно спрашивая: Ну что? Он чуть усмехнулся, но только покачал головой, мол, ничего. Она не стала настаивать.
В тот же момент экран телефона снова засветился. На этот раз сообщение было от него. Она моргнула, слегка удивлённая, и сразу открыла чат:
«Можно проводить уроки и через звонки.»
Сэхён мельком посмотрела на него. Он сидел спокойно, будто и не ждал реакции, просто отпивал кофе, опершись локтем на стол. Но она видела — он слушал её молчание.
«Да, отличная идея. Тебе стоит больше практиковаться, чтобы всё запомнить», — быстро напечатала она, стараясь, чтобы улыбка на губах не стала слишком заметной.
Ответ пришёл почти сразу:
«Хорошо. Провожу тебя?»
Она отложила телефон, на секунду задумавшись. В голове быстро пронеслось: автобус, рюкзак, ночёвка у Джису...
«Я собиралась к Джису, но было бы отлично. Ну, если ты не спешишь»
Он не ответил. Просто встал с места, даже не взглянув на экран. Молча кивнул в сторону кассы, и не дав ей времени среагировать, направился туда.
Сэхён осталась сидеть на месте. Внутри — тёплая волна. Не буря, не всплеск — скорее что-то медленное, уверенное. И всё же в этой простоте был оттенок неловкости. Потому что она не привыкла к такому вниманию. К такому отношению.
Когда он вернулся, она тихо пробормотала беззвучное «спасибо», и они вышли вместе.
На улице начинало темнеть. Небо затянули серые облака, воздух был плотным, но не холодным.
И она вдруг подумала, что этот день оставит в ней больше, чем просто воспоминания о первом уроке.
До дома Джису они шли молча, но тишина между ними больше не была неловкой. Напротив — она стала почти уютной. Порой они переписывались — короткими, иногда глупыми сообщениями, как будто не могли остановиться. Иногда — практиковали жесты. Хануль с каждым повтором становился увереннее: движения становились чище, более осмысленными. И хотя он всё ещё иногда путался, в его жестах появилось что-то живое, почти красивое — стремление понять, быть понятым.
Сэхён наблюдала за ним краем глаза и не могла не улыбаться. В груди было тепло, словно кто-то аккуратно зажёг фонарик, направив его свет в самую глубину. Её не пугало это чувство, хотя оно было новым. Оно просто было. Мягкое, без требований, без ярлыков. И в этом — его честность.
Когда они дошли до знакомого поворота, и показались ворота дома Пак, Сэхён замедлила шаг. Хануль тоже остановился. Вокруг уже темнело, но фонарь над воротами рассеивал мягкий свет на их лица, добавляя уличной сцене почти кинематографичную красоту.
Сэхён слегка переминалась с пятки на носок, не зная, как правильно попрощаться. Рука невольно метнулась к молнии рюкзака, потом к волосам — привычные жесты, когда она не знала, что сказать. Но Хануль опередил её. Спокойно, уверенно, он поднял руки — и на этот раз сделал то, чего она не ожидала. Не теми, которым она учила его. А более сложными.
«Мне понравился урок. Ты отличный учитель.»
Жесты были точными. Уверенными. В них не было колебания, только уважение и лёгкая — почти невидимая — нежность. Он явно репетировал их заранее. Готовился.
Глаза Сэхён расширились, а рот раскрылся в беззвучной буковке «о». Она, кажется, даже на секунду забыла, как дышать. Но быстро взяла себя в руки — взгляд её стал мягче, губы растянулись в улыбке. Медленно, чтобы он точно понял, она ответила ему жестами:
«Спасибо. Ты учился сам?»
Он задержался с ответом, словно раздумывая, стоит ли говорить честно. Но затем лишь кивнул и, не торопясь, показал:
«Да. Подумал, что так будет быстрее.»
Сэхён рассмеялась беззвучно, с таким выражением лица, как будто солнце на мгновение выглянуло из-за туч. Она слегка склонила голову набок, наблюдая за ним с неприкрытым восхищением. Этот парень... Он был совсем не таким, каким казался в коридорах школы. Холодная отстранённость, будто броня, которую он носил, теперь слегка треснула. И она увидела под ней человека — живого, способного учиться ради кого-то. Ради неё.
Она кивнула, а потом добавила жестом, словно заботливо:
«Береги себя. До встречи.»
Хануль слегка склонил голову, повторил её жест, добавив к нему лёгкую улыбку, и только тогда сделал шаг назад. Он не ушёл сразу — подождал, пока она откроет калитку, пока скроется за ней, пока не хлопнет дверь. Только после этого он повернулся и неспешно пошёл прочь по улице, пряча руки в карманы, будто в них ещё жила последняя её улыбка.
А в это время, на втором этаже, за слегка приоткрытым занавесом, Джису, затаив дыхание, наблюдала за этой сценой. Она как раз случайно выглянула в окно, чтобы проверить, пришла ли подруга. Но увиденное буквально приклеило её к стеклу. Она видела, как Хануль жестами что-то сказал, видела, как Сэхён растерялась — а потом рассмеялась. И этого было достаточно.
Она уже спрыгивала по ступенькам, чуть не потеряв тапочки, пока летела вниз. Когда Сэхён вошла в дом, только закрыв за собой дверь, её встретили не приветствия, а настойчивые шаги и, спустя секунду — Джису, со своей самой широкой, самой хитрой и непристойно довольной ухмылкой.
«Мне нужно всё в мельчайших подробностях,» — с важностью провозгласила она, даже не дав подруге снять обувь.
Сэхён захохотала. Настоящим, громким и чистым смехом — таким, что в глазах выступили слёзы. Потому что так только Джису и могла — влететь в её день как ураган, раскрасить его в цвета и потребовать рассказа так, будто это был не просто обычный вечер, а начало великой любви.