Без

На экране моего телефона высвечивается имя «мама», и я радостно беру трубку, спускаясь по ступенькам школьного двора.

— Лея, ты готова?

Она ещё и спрашивает. Я ждала этого события весь год, высчитывая каждую минуту до лета, а потом каждую секунду до отъезда в свой родной город. Мои друзья из Майами стали писать мне ещё в начале мая, спрашивая, не приехала ли я домой. Это был самый долгий и нудный месяц, пока я ждала отъезда.

— Конечно, я готова, мама. Зачем спрашивать? — закатила я глаза, хватаясь за свой рюкзак, который я могла бы и не брать с собой, ведь сегодня у нас почти не было уроков.

— Папа сейчас занят, поэтому Кинан пообещал заехать за тобой, — произносит она, и я останавливаюсь, опуская руку от внезапного шока.

— Кинан? — потрясённо бормочу я, оглядываясь по сторонам, но ничего не замечаю.

На мамином фоне кто-то начинает говорить, и она быстро отвечает, что сейчас подойдёт, таким образом заканчивая наш разговор.

— Передай ему привет от меня, малышка, мне пора.

Звонок прерывается, и я всё ещё стою на пороге школы, нервно постукивая зубами.

С чего бы Кинану приезжать лично за мной? С чего бы Кинану вообще приезжать? Я думала, он решил отказаться от общения с семьёй и со мной. Как он сказал вчера последнюю нашу встречу: я не часть его семьи. Хотя это звучало намного грубее и не так прямо. Он просто облил меня грязью без причины, а потом пропал на полгода, и даже папа не знал, где он. Теперь он снова здесь? Что ему нужно?

Конечно, теперь я буду задаваться тысячами вопросов, потому что это и правда странно.

— О нет, наша Леечка уезжает, — разносится грустный голос Хайны, моей подруги, и я улыбаюсь ей.

— И ты знаешь, что я не расстроена. Я ждала этого очень долго, прямо очень, — протягиваю я, обнимая Хайну, она делает то же самое.

— Конечно знаю, ты теребила об этом весь учебный год, — вздыхает подруга. — Теперь ты найдёшь там друзей и забудешь обо мне? — спрашивает она, смотря на меня, как маленький щенок.

Я толкаю её в плечо, хмурясь от её слов.

— Это не так, прошу, не говори так.

— Боже, не воспринимай всё так серьёзно, Леяша, — проговаривает она, заставляя меня расслабиться и закатить глаза одновременно.

— Хватит придумывать мне глупые ласкательные имена. Я тебе не щенок. — Толкаю Хайну в бок, и она с рычанием отстраняется.

— Ты такая милая, что ж, встретимся... — она поднимает голову к небу, обдумывая свои мысли, — через три месяца? — спрашивает она.

Усмехаюсь и пожимаю плечами, заставляя подругу вскрикнуть, а других учеников обернуться в нашу сторону.

— Нет, не говори, что ты останешься там учиться! Просто не говори.

— Хорошо, не скажу.

— Окей, говори! Просто отвечай!

— Так мне говорить или нет? — заливаюсь я смехом, наблюдая за эмоциональной подругой.

— Лея, — вздыхает она, протягивая ко мне руки, и я разочарованно обнимаю её, чувствуя, как подруга утыкается в мою шею. — Если это случится, ты позвонишь мне, ясно?

— Ясно, — отвечаю я, целуя Хайну в обе щеки и оставляя на них свою помаду.

— Теперь я смогу продать отпечатки твоих губ твоим тайным фанатам, — улыбается она, разглядывая своё лицо в камере телефона.

— Не вздумай, — угрожающе произношу я, оглядываясь по сторонам, но при этом чувствую себя особенно спокойно.

Хайна начала рассказывать мне о нескольких парнях из нашей школы, которые просили у неё мой номер телефона. Она послала их куда подальше, а потом пожалела об этом, ведь могла продать его за несколько сотен долларов. Я удивляюсь, как ей удаётся так легко со всем справляться. Уверена, если она окажется на необитаемом острове, она умудрится и там продавать, даже обезьянам.

— О, мой Бог, — потрясённо произносит она, смотря куда-то позади меня.

— Я узнаю этот тон. Там что, сокрушительный красавец? — ухмыляюсь я.

— Это не просто какой-то красавец, Лея, — сглатывает она, и мне становится интересно, кого же она могла увидеть.

Но когда я оборачиваюсь, тут же жалею об этом. Чтобы увидеть Кинана, нужна подготовка, иначе можно просто умереть от его красоты. Да, именно Кинан, со своими лохматыми, нерасчёсанными волосами и в домашней одежде мог стоять позади меня, откинувшись на капот своей спортивной машины, и выглядя при этом как вселенский бог.

Я быстро отворачиваюсь.

— Да, это секс, — кивает Хайна, закусывая губу.

Фыркнув, я хватаюсь за рюкзак и натягиваю его сильнее, собираясь со всеми силами.

— Да, Лея? — настаивает она.

Закатываю глаза, постукиваю ногой и снова стучу зубами.

— Ладно, пойду, — говорю я, быстро целуя подругу в щёку и отходя.

— Я тебе напишу, малышка. — Она не оставляет меня без воздушного поцелуя, а после разворачивается и идёт к парковке, где находится её машина. Хайна уже водит машину самостоятельно, а за мной всё ещё приезжают родители. Похоже, теперь мне придётся сдать на права.

Закрыв глаза, я разворачиваюсь и медленно прохожу сквозь компании школьников, которые радуются окончанию учёбы. Сегодня в городе будет по меньшей мере триста вечеринок, а то и больше. Нью-йоркцам этого не избежать.

Прокашлявшись, я произношу:

— Привет. — А после обхожу брата и открываю дверь, чтобы сесть, но не успеваю этого сделать, как Кинан наклоняется ко мне и нажимает на панель, отодвигая сиденье, на котором я буду сидеть. Возле меня проносится его запах. Это запах его геля. Значит, он только что проснулся. — Тебя заставили приехать за мной, да? — прикусываю губу и сажусь в машину, ожидая его ответа, но он просто застёгивает мой ремень, закрывает дверь и обходит машину.

О, ну это обидно.

Снова он меня обижает. Сколько ещё он будет это делать? Пока я окончательно не перестану с ним общаться?

Почему он так со мной? Чем я его обидела? Я ведь люблю его. Как и он меня, я знаю.

Кинан наклоняется и садится в машину, тут же заводя её и срываясь с места. Боковым взглядом я наблюдаю за его лицом, которое скрыто солнечными очками, и я узнаю эти очки.

— Это же те очки, которые я тебе подарила. Не могу поверить, что они всё ещё у тебя, — тихо проговариваю я, и тут же жалею, что вообще заговорила. Он ведь просто будет игнорировать мои слова.

Как и представлялось, он молчит, ведя машину, пока я, едва сдерживая слёзы, сижу, смотря в окно. Пейзажи Нью-Йорка быстро исчезают на такой скорости, из-за чего я разочарованно вздыхаю.

— Где твоя помада? — грозно раздаётся голос Кинана, и я подскакиваю на кресле, прикусив язык.

— М?

Машина останавливается на светофоре, и он поворачивает голову ко мне, снимая очки.

— Помада, Лея, где она?

Ничего не понимая, я смотрю в зеркальце, замечая, что помада и вправду стёрлась. Ну да, я ведь зацеловала Хайну с ног до головы.

— С кем ты целовалась? — спрашивает брат, заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— С кем? — хмурюсь я, сглатывая.

— Я спрашиваю тебя. Кто тебя целовал?

— Никто, — несмело говорю я, стирая остатки помады с губ.

Почему вдруг он разозлился? Сначала игнорирует меня, а потом злится.

Раздражённый взгляд Кинана оглядывает меня с ног до головы, и я делаю то же самое, пытаясь понять, что со мной не так. Но всё в порядке, я одета так же, как всегда.

— Ты носишь эту одежду каждый день? — Он хмурится, хватаясь за руль и поворачивая в неизвестном мне направлении.

— Н-ну да, — совсем тихо отвечаю я, сжимаясь из-за давления со стороны брата, но он, кажется, этого не замечает, потому что продолжает выжидающе смотреть на меня.

— Я знал, что эта твоя школа бесполезна. Как там можно сосредоточиться, если ты ходишь в такой одежде?

— А что с ней не так? — спрашиваю я, яростно высматривая в себе недостаток, который смог заметить Кинан.

— У тебя видны ноги, — указывает он на мои колени.

— Да, потому что я в юбке, — мой голос дрожит, и я хватаюсь за ноги, скрывая их от его взгляда.

— Хорошо, что ты выпускаешься, — раздражённо вздыхает он.

— О, ты знаешь, в каком я классе, — улыбаюсь я, и он поворачивается ко мне, всматриваясь в мои глаза. Прикусив губу, я отворачиваюсь к окну, игнорируя его явное раздражение. — Ты же не считаешь меня своей сестрой, хотя я даже не понимаю, чем заслужила такое отношение: пропал на весь мой учебный год, не писал, не звонил. Поэтому не нужно делать вид, что ты меня знаешь. — Я поджимаю колени под себя.

— Ты ничего не знаешь, — сквозь зубы говорит он, и я чувствую, насколько он зол, потому что машина начинает вилять на поворотах.

— Да, и ты тоже, поэтому давай придерживаться этого. Куда мы едем? — хмурюсь я, всматриваясь в улицу, которую ещё ни разу не видела. — Это не дорога домой.

На прекрасном вычерченном лице Кинана появляется улыбка.

— Ко мне домой.

— Зачем? Ты забыл, что мы летим в Майами с родителями? Не знаю, как ты, но я не собираюсь здесь оставаться.

Сцепив руки на груди, я откидываюсь на кресло его удобной машины и смотрю вперёд с недовольным видом, давая Кинану понять, что я не в настроении.

— Отец и мама заняты работой, поэтому они сказали, чтобы мы летели в Майами вдвоём завтра. Они поедут за нами, — произнёс брат, и его челюсти сжались. Это происходит, когда он чем-то недоволен. Недоволен тем, что ему придётся нянчиться со мной?

— Завтра? — расстроенно произношу я, обдумывая его слова. Мама ничего мне не сказала, наверное, из-за того, что спешила, но раз она успела проинструктировать брата, почему не написала мне? Да, мама всегда любила Кинана больше, чем меня, несмотря на то, что я младший ребёнок и её дочь. А ещё я лучше отношусь к ней, чем Кинан. В детстве я всегда раздумывала над этим, но правда пришла ко мне несколько лет назад, и тогда я поняла, что матери больше любят сыновей, пока дочери остаются в стороне. Мама слишком сильно хотела добиться доверия Кинана и из-за этого потеряла часть его ко мне. Дело в том, что мой брат был трудным подростком, и мама винила в этом себя. Ведь она погрузилась в работу сразу после моего рождения, а Кинану в тот момент было всего одиннадцать. Хотя это могут быть просто догадки. Вдруг я вообще приёмная?

Но она всё равно любит меня, а я её.

— Почему ты загрустила, Лея-светик? Это из-за того, что тебе придётся ехать со мной, а не с ними? — Мне показалось, что последние два слова он произнёс с отвращением. Ну что ж, Кинан Кроуфорд удивит меня, если не будет чувствовать отвращения хотя бы пять минут.

— Нет, я думала, мы поедем все вместе: я, ты и родители. Обычно... — запнулась я, поглядывая на Кинана, — мы ездим так, по крайней мере, прошлым летом.

— Да, раньше. Но не теперь.

От его голоса даже в душной машине стало прохладно. Сегодня Кинан как никогда холоден и отстранён.

— Похоже, да, ты ведь повзрослел, у тебя другие увлечения.

— Что за бред? — фыркнул он, резко сворачивая в сторону Манхэттена. Ого, Манхэттен. Он здесь живёт? Как долго? — Я не настолько стар. Всего лишь десять лет.

— Какие десять лет?

— Нашей разницы, — быстро и резко ответил он, но потом внезапно сцепил челюсть, будто понимая, что сказал не то.

Он странный.

— Причём тут наша разница в возрасте? — спросила я, и мы остановились. Кинан кинул на меня взгляд и вышел из машины, застав меня врасплох.

Через пару секунд дверь машины открылась и с моей стороны; строгий взгляд парня въедался в меня с каким-то нетерпением. Не собираясь ждать его срыва, я вышла из машины, рассматривая высотку. Небоскрёб был настолько большим, что, подняв голову вверх, я всё ещё не могла разглядеть его конца. Рядом стал говорить Кинан с каким-то мужчиной, похожим на дворецкого. Неужели у Кинана есть даже дворецкий?

Кинан стал идти вперёд, и я приняла это как сигнал, поплелась за ним хвостиком в красивое лобби дома. Но я даже не могла смотреть на эту роскошь, когда передо мной шёл Кинан с размахом плеч не меньше пятидесяти двух сантиметров. За эти полгода он довольно изменился. И самое обидное, что я совсем не изменилась, значит, он не заметит меня в этой поездке, как и в прошлой. Не помню, когда это произошло, наверное, ближе к моим шестнадцати годам, Кинан стал меньше разговаривать со мной, даже позволял себе грубить. А полгода назад случилась наша первая семейная ссора. Брат накричал на меня, а папа заступился. Мама стояла в сторонке, не зная, кого поддержать. Она слишком мягкая, поэтому Кинан иногда позволял себе грубить ей, но она всё равно любила его. Чего не скажешь о папе; Он практически обматерил старшего сына, и после этого они не говорили. До этого момента. Но ссора была между мной и Кинаном, значит, я не обязана прощать его только потому, что он объявился спустя долгое время.

Мы молча зашли в лифт, забитый людьми в строгих костюмах и платьях. Только я стояла, как первоклассница в школьной форме и балетках. А ещё Кинан. Он был единственным, кто был не в классической рубашке, а в обычных трениках и лонгсливе, обтягивающем его мощную фигуру. Особенно его широкие плечи, которые закрывали обзор на кнопки и даже датчик этажей в лифте. Ему с генетикой повезло больше, чем мне. Потому что я была худой, как спичка. Ни груди, ни зада. Как так? Мама говорила, что у всех в их семье были формы, почему же я выделилась в свои семнадцать-почти-восемнадцать лет?

Лифт открывался всё чаще, а мы так и не выходили. Сколько этажей мы проехали? Тридцать? Похоже, из-за такой перезагрузки лифт не выдержал и резко затормозил, чего я не ожидала и навалилась всем телом на рядом стоящего мужчину. Ахнув, я инстинктивно схватилась за бицепсы мужчины, а затем отстранилась. Откуда я могла знать, сколько ещё раз лифт дёрнется?

— Простите, — быстро извинилась я.

— Ничего. Мне даже приятно, — произнёс незнакомец, и мне пришлось посмеяться, чтобы не показаться грубой. Я всегда смеюсь, даже если мне это не нравится.

— Ну всё, хватит, мы выходим, — слишком раздражённо произнёс брат позади меня, и я в ту же секунду сорвалась с места, потому что он повёл меня за руку из лифта.

— Что такое? Отпусти, я тебе не тряпка! — попыталась разозлиться я, но, как всегда, у меня ничего не вышло. Я сейчас заплачу.

— А кто ты, если не смогла нормально ответить этому уроду, лапающему чужих девушек? — прорычал он, глядя на меня с гримасой ярости. Да что с ним случилось? Он выглядит слишком раздражённым. Раньше он вообще не выдавал своего настроения, и я иногда даже злилась, потому что не могла понять, что он чувствует.

— Я же не специально прыгнула ему в руки. И что значит, чужих девушек?

Больше он ничего не сказал, просто зло вёл меня за собой. А я шла.

— Ты в курсе, что сейчас мы выглядим, как старший брат и надоедливая младшая сестра? Не выставляй меня в дурном свете, — скривилась я, надеясь, что ему станет противно от этого.

И кажется, я добилась желаемого. Кинан резко остановился, даже не дойдя до двери, и стал кричать на меня, как сумасшедший.

— Так повзрослей и пойми, что ты не центр вселенной, что ты такая же, как и все девушки. Не каждый парень хочет тебя, особенно с твоим-то детскообразным телом, — едко усмехнулся он, но я уже не хотела смеяться. Сердце тихо стучало где-то в ушах, пока я смотрела в глубокие зелёные глаза. Куда девать взгляд в этот момент? Особенно, когда ты оказываешься залитой дерьмом с ног до головы.

Как он мог такое сказать? Разве он не знает, что я очень комплексую из-за своей фигуры? Это… звучало так искренне, будто он давно хотел мне нагрубить. И вот, он нашёл  сердцевину.

— Жаль, что ты мой брат, — решаю произнести я, и ни разу не жалею.  Раз он не боялся говорить, то и я не буду.

— Правда? — его взгляд раскрывается. — Потому что ты хочешь привлечь больше мужского внимания?

— Что? При чём тут это?! Ты всегда хочешь переложить вину на меня! — взрываюсь я, толкая брата вперёд, и даже не вижу куда, потому что он теряет равновесие и падает,  и я не успеваю схватить его за руку. И вряд ли бы смогла удержать его. Разве что упасть вместе с ним. — Кинан! — выкрикнула я, быстро спускаясь по лестнице.

Он всё быстрее катился по ступеням. Боже, нет. Он ведь может что-нибудь сломать. Или вовсе… Нет, он не умрёт. Я не могла его убить. Нет. Нет.

Спустившись по лестнице, я обнаружила Кинана лежащим на земле. Его глаза были открыты, но он не вставал. Ему было больно. Тяжёлое дыхание и сморщенное лицо. От страха и незнания, что делать, я упала на колени, склонившись над братом. Моё тело пробила дрожь.

— Кинан, — прошептала я, и прикоснулась к его лицу, чтобы понять, в сознании он или нет.

Он медленно повернул голову в мою сторону, но в его всегда злых глазах я не увидела привычного холода. Его рука потянулась к моему лицу, и я притянула её ближе, желая отмотать время назад, чтобы не толкать его и просто спокойно поговорить.

— Прости, — всхлипнула я, целуя его руки. Конечно, я обижалась на Кинана долгое время, но я никогда не хотела сделать ему больно. Когда дело доходит до смерти, все обиды и принципы в мгновение становятся ничем. Просто ничем. Ты и сам не замечаешь, как пускаешь слезу и молишься о здоровье любимого человека. Особенно, когда это твой родной брат, с которым у нас всегда были близкие отношения.

— Не извиняйся, и не плачь. У меня всего лишь сломана рука.

Да, мой брат всегда был таким — равнодушным ко всему и всем.  Какова бы ни была ситуация.

— Ч-что ты такое говоришь, дурак? — слезливо заявляю я, пятаясь найти телефон в рюкзаке.

— Малышка, — мечтательно произносит он, и я даже замечаю на его лице улыбку. Улыбку. Когда у него сломана рука. Он сумасшедший.

— Сейчас я вызову скорую, просто подожди, не шевелись.

***

Мама и папа приехали раньше скорой, когда я сообщила им, что Кинан сломал руку, упав с лестницы. Много расспросов, криков, боже, мама вызвала две скорые, из-за чего образовались большие пробки на Манхэттене, поэтому они и застряли в дороге.

Врачи внесли Кинана на носилках прямо в скорую, и я стояла, наблюдая за этим. Мама кричала на папу. Конечно же, из-за волнения. Он успокаивал её, при этом умудряясь решать несколько проблем подряд. Так я и осталась в стороне, наблюдая за Кинаном. К счастью, всё оказалось не так страшно, по словам врачей. Перелом руки в самом безопасном месте. Оказывается, Кинан был прав, а я подумала, что такого не может быть, что я не могла сломать ему что-то, и у него просто шок от падения.

Краем глаза я заметила приближающуюся ко мне фигуру. Повернувшись, я обнаружила врача, довольно молодого.

— Вы Лея?

Я быстро мотнула головой.

— Ваш брат просит вас поехать с ним в госпиталь. Нам нужно выезжать срочно.

Открыв глаза, я смотрела на мужчину напротив, он моргнул и я поплелась за ним.

Кинан попросил? Почему? Почему не мама или папа, а я?

Не задерживаясь ни на секунду, я залезла в скорую, наблюдая за взвинченной мамой, которая вот-вот собиралась что-то сказать мне, но дверь резко закрылась, прерывая её дальнейшие крики.

— Прости, что заставил тебя поехать с собой. Я не хотел снова оставаться без тебя, — хрипло проговорил Кинан, привлекая моё внимание. — Ты мне нужна сейчас, Лея.

Жалость подкатывала к горлу, и я потянулась к его второй здоровой руке, сжимая её. Брат довольно улыбнулся, и в этот момент я поняла, что больше всего хотела помириться с ним, поговорить, как раньше. Я рада, что мы помирились.

— Ты мне тоже нужен, Кинан. Я тебя очень люблю, — дрожащим голосом сказала я, не боясь, что он засмеёт меня. Теперь всё будет по-другому. — Прости меня, — тихо добавила я.

Прижавшись к его груди всем телом, я почувствовала его ладони на своих волосах. Он часто говорил, что любит мои длинные, слегка вьющиеся волосы. А я не слушала, не замечала таких мелочей. На самом деле мы очень близки, но из-за нашей разницы в возрасте у нас были частые ссоры.

— Прощу, если сделаешь для меня кое-что, сестрёнка.