5
В носу ещё стоял отвратительный запах грязной шерсти, который хотелось вытравить из ноздрей хлоркой. Поэтому ароматы дома с порога ошеломили, вытряхнули разум наизнанку.
Смородник скинул ботинки и скованно прошёл в комнату. Каждый раз возвращаясь с вызовов он чувствовал себя лишним в собственной квартире — всего на пару минут, но всё же неловкость и неуместность на какое-то время напрочь вышибали из него дух.
Особенно после таких встреч, как сегодня.
Навстречу выбежала Морошка — молодая бело-рыжая спаниелька, завиляла лохматым хвостом-метёлкой и перевернулась перед Смородником, подставляя живот для почесушек.
— Ты пришёл? Как дела? — раздался как всегда тёплый и приветливый голос Мавны.
Нельзя ей говорить, нельзя её пугать. В её мире всё должно быть хорошо и мило.
Он быстро погладил Морошку, стянул грязную футболку, закинул в стиральную машину, надел свежую и вернулся к Мавне. Она лежала на животе на матрасе, болтая в воздухе ногами в смешных носках, и уничтожала огромную миску черешни.
— Нормально, — лаконично ответил Смородник и поцеловал Мавну, низко наклонившись к её губам, сладким от черешни. — Ты как?
— Ой, да столько дел. — Она перевернулась на бок и потянула Смородника за руку, увлекая к себе на матрас. — Сначала полдня сидела с таблицами, нужно сдать Илару квартальный бизнес-план на согласование. Потом брейнштормили на созвоне, придумывали визуал новых блюд. Знаешь, даже нейросеть пробовали, но мне её варианты как-то не очень. Потом пришлось съездить посмотреть новые гирлянды к свадьбе, а на обратном пути я купила три кило черешни, еле дотащила, представляешь?
— Ого. Многовато дел для маленькой булочки.
Смородник старался, чтобы его голос звучал благодушно. Но всё-таки это непросто, когда ещё полчаса назад тебя пыталась убить здоровенная тварь.
Он погладил Мавну по веснушчатой щеке и встал.
— Схожу в душ. Жарко.
Хорошо хоть это не будет выглядеть подозрительно — она привыкла, что он помешан на чистоте. И, кажется, пока не заметила запахи шерсти и крови. А может, они остались на той футболке. Чёрт, там ещё и следы от когтей. На коже тоже остались горящие ссадины, но из-за татуировок, покрывающих почти всё его тело, царапины было трудно разглядеть.
Стоя под струями горячей воды, Смородник уткнулся лбом в стекло душевой кабинки. Надо крепко подумать.
— Смонечка, а что ты будешь на ужин? — раздался голос за дверью. — Есть вареники, пельмени, могу быстро котлет с картошкой нажарить. Или пиццу закажем? Я не успела сегодня приготовить ужин, извини.
— На твой вкус, Булка, — отозвался он.
Смородник знал, что Мавна выберет вареники с вишней. Сладкие, с огромным количеством начинки. Летом она часто готовила их впрок и замораживала, а вишню получала от своей бабушки из деревни. И потакать маленьким слабостям невесты, делая вид, что он сам так решил, было для Смородника одним из лучших удовольствий.
Вода хлестала по затылку, стекала по спине. В чародейском общежитии за горячую воду не приходилось платить, её нагревала искра из генератора, да и вообще никто не беспокоился об оплате коммунальных услуг. Но теперь его выплюнуло в обычную человеческую жизнь, и Смородник привыкал к простым бытовым вещам, которые временами казались сложными. Будто в детстве его не научили ходить, а только прыгать, и теперь нужно было контролировать каждый свой шаг.
Он мог бы найти нормальную работу. Стать электриком, водопроводчиком или клинером. Убираться ему нравилось. Но за частные вызовы платили больше. Смородник оставил искру себе, уходя с отрядной службы — искру, имя и клиентскую базу. Получил «человеческий» паспорт и перебрался в большой город. Но сколько бы ни менялись внешние обстоятельства, внутри он пока не мог перестроиться. Каждый день ходить на скучную «нормальную» работу, игнорируя огненный зуд в жилах? Нет, это не про него. Поэтому он продолжал выезжать на вызовы, когда кто-то обнаруживал низших упырей у себя в частных владениях. Не всем нравилось обращаться к чародеям официально, через ратных Матушек и Батюшек — каждый такой вызов регистрировался для отчётности и финансирования, а в таком большом городе, как Озёрье, иногда приходилось скрывать неприятные факты. Например, если упыри пробирались в частный детский сад, где родители выкладывали суммы с пятью нулями за месяц обучения. Или на территорию загородного глэмпинг-отеля. Тогда-то и вызывали чародеев-частников. И эти задания оплачивались очень, очень неплохо — Смородник брал не меньше двухсот тысяч за выезд, а выезжать приходилось раз в несколько дней.
Но в последние месяцы на вызовах было всё больше странного.
Пару раз звонили с сообщениями, что на объекты нападают дикие звери. Конечно, низших упырей и раньше путали с бродячими собаками, но сейчас уже все, вроде бы, запомнили, как они выглядят. Смородник фыркал и морщил горбатый нос, но когда впервые увидел тех «новых» тварей, то сам засомневался в собственной адекватности.
И теперь ему казалось, что он действительно слетает с катушек, потому что эти твари, по всей видимости, охотились на него. Не он на них.
Он наспех промокнул чёрные волосы полотенцем и собрал в хвост. Вышел из ванной на кухню и зажмурился от яркого вечернего солнца, медовым сиропом заливающегося сквозь кружевные занавески. На столе исходили паром влажные вареники, источая сладкий вишнёвый аромат.
— Положить тебе сметаны, или сам?
Мавна вопросительно посмотрела на него, склонившись над столом и держа в руках банку сметаны и ложку. Смородник сел на стул и придвинул к себе тарелку. Морошка сразу подбежала поближе, выпрашивая сметану на пальце.
— Отдыхай. Я сам.
Мавна с ногами забралась на место напротив. На ней был легкомысленный домашний костюм: топик и шортики с рюшами по краям, белые, с рисунком-вишенками. Вишни, клубнички, персики — она фанатела от всего, где были нарисованы фрукты и ягоды. Иногда Смороднику казалось, что она и его самого выбрала из-за чародейского «ягодного» имени. Жаль, не нашлось чародея по имени Вишневик. Иначе это он сейчас ел бы вареники в съёмной квартире.
Наверное, у него на лице всё было написано. Все тревоги и страх — да, чёрт возьми, страх, после того, как ему чуть не вспороли брюхо волчьими когтями. Сверкающие глаза волкоподобной твари впечатались в мозг, её рык звенел в ушах. И она совершенно точно собиралась его убить.
Не в первый раз.
Мавна озабоченно спросила:
— Что с тобой, Смонь? Голова болит?
Смородник медленно прожевал вареник, обдумывая ответ. Однажды придётся ей рассказать, иначе она будет разрываться от догадок — после того, как его похоронят в закрытом гробу. Но сейчас этот вечер был слишком хорош, чтобы думать о смерти и монстрических волках. По крайней мере точно не стоило втягивать в это Мавну, которая была занята делами кофейни и подготовкой к свадьбе. Не считая уничтожения черешни, разумеется.
— Да, — соврал он и наклонился, поднося Морошке палец, обмакнутый в сметану. Розовый собачий язык тут же принялся за дело. — Немного разболелась. Наверное, после жары пойдёт гроза.
***
— Хорошо, что у тебя и шлем с собой. Послушный мальчик. Не всегда это в плюс, но в данном случае нам на руку.
— Уже надевать?
Борщевик смерил Нелу снисходительным взглядом и кивнул.
— Надевай.
На Нелу все смотрели. Целый чародейский отряд. А он был слишком растерян, чтобы спокойно на это реагировать, поэтому совершенно по-дурацки хватался то за лямки рюкзака, то за руль мопеда, то шарил у себя в пустых карманах.
Наверное, ему конец.
Борщевик решил, что лучший способ научить плавать — это сбросить с лодки посреди реки. Точнее, лучший способ научиться обращаться с искрой — это взять новобранца сразу на охоту.
Нелу застегнул шлем под подбородком. На своём мопеде среди мотоциклов он выглядел как птенец в стае матёрых воронов — да и скорость не смог бы развить такую, чтобы угнаться.
— Ты уверен, что у нас не будет проблем, если мы потеряем его по дороге? — с сомнением протянула Лакрица. Она стояла, опершись бёдрами о свой мотоцикл и скрестив руки на груди. На ней была короткая чёрная спортивная куртка, а волосы она собрала в высокий пучок, вытащив несколько тонких прядей у лица. Нелу считал, что Лакрица сегодня была очень красива. Да и в целом у неё было лицо с приятными тонкими чертами, и если бы не стиль одежды, она бы напоминала знатных дам со старинных портретов.
— Он совершеннолетний. И не состоит на учёбе. С Матушки никакого спроса, ну а я, — Борщевик перебросил ногу через сиденье и убрал подножку, — я выпутаюсь, даже если пацана сожрут по пути.
Нелу совсем не нравился этот разговор. Они стояли посреди вечерней пыльной улицы, на небольшой парковке, а мимо проносились машины, вздымая облака тополиного пуха. В закатном оранжевом свете он кружил, как перья из огромной подушки. Пятеро чародеев на настоящих тяжёлых байках и один — ничего не понимающий мальчишка на мопеде. Выглядели они так, словно старшеклассники зажали в коридоре шестилетку и трясут с него деньги на обед.
— Погодите, я даже не сказал, что согласен ехать с вами, — беспомощно пробормотал Нелу, глядя по очереди на всех чародеев.
Один из них — Ополовник — выглядел значительно старше остальных. Высокий и рослый, он был полностью седым, но всё ещё крепким и быстрым. Наверное, ему пора было бы отправиться на чародейскую пенсию, но Нелу почему-то воодушевляло то, что Ополовник по-прежнему в отряде. Наверное, было приятно видеть пожилого чародея: значит, его никто так и не сожрал. Хотя возможностей, судя по шрамам на поджарых загорелых руках, хватало.
— В смысле не согласен? Чего тогда приехал? — возмутилась Журавлица. Её куртка была не чёрной, как у остальных, а нежно-розовой, и шлем тоже.
Нелу растерялся.
Вчера его практически допросили в кабинете Матушки Шелковицы. Спрашивали об искре, об учёбе и работе, о его семье. Почему-то фамилия Шторция показалась Шелковице очень интересной, но она так и не призналась, чем именно. Нелу рассказал о нападении волкоподобной твари, и этот рассказ тоже взбудоражил Матушку. Она вообще понравилась Нелу. Молодая (примерно возраста его мамы, то есть, скорее всего, ей не было сорока), с большими тёмно-синими глазами, узкими губами и острым носом. Её лицо было очень живым: подвижные тонкие брови, подведённые чёрным карандашом, то взмывали выше на лоб, то сходились к переносице. Она то поджимала губы, то улыбалась, слушая Нелу, и он легко поверил бы, что она вовсе не могущественная чародейка, а простая симпатичная женщина, вынужденная играть роль Матушки.
А потом Борщевик просто отвёл его в сторону, вывел из кабинета, усадил на кожаный диван в коридоре и, склонившись ниже, сказал:
— Те существа охотятся на чародеев. Матушка осторожничает, потому что это неподтверждённая информация. Одни домыслы. Но я не вижу причин скрывать это. Убили уже нескольких. У той девочки пытались выпить искру, да ты сам всё видел. И пока ты ходишь по улицам, не зная, что делать с самим собой, ты становишься живой мишенью для них. Если у тебя есть мозги, не обращайся к «Воздуху» хотя бы ближайшие сутки. Завтра приходи к парковке у «Зарянки», мы поедем на обход. Хорошо, если будешь на мопеде.
И вот так они оказались в этой точке.
— Мне просто сказали приехать, — буркнул Нелу, не глядя на Журавлицу.
Ничтожество. Идиот и ничтожество. Хорошо хоть Плюшу с собой не взял.
Телефон в кармане пискнул звуком сообщения. Потом ещё.
«Дорогой, ты скоро будешь дома?»
«Жду на ужин».
И через небольшую паузу — ещё одно.
«Мне кажется, ты стал меня избегать».
Нелу сердито заблокировал телефон и сунул обратно в карман. «В самом деле, мам? С чего бы это, не догадываешься?»
— Ладно, как хочет. Хватит ему сопли подтирать. Поехали, своих дел хватает.
Крапивник затянул каштановые волосы в хвост и надел шлем с гравировкой в виде черепа.
Борщевик явно хотел что-то сказать, на его лице читалось разочарование. Но Нелу решительно завёл мопед и выкрикнул:
— Я еду!
Наверное, прозвучало слишком внезапно и максималистично. Но плевать. Он может принимать свои решения. Пусть назло матери.
Успевать за чародеями было сложно, хоть они и заметно медлили. Нелу понимал, что тягаться в скорости бессмысленно, у них совершенно разные характеристики, но всё равно ощущал себя утёнком, который пытается успеть за летящими лебедями. Закат окрашивал город ягодными оттенками, будто по крышам и улицам растёкся растаявший на жаре щербет. Зной волнами исходил от нагретого асфальта, тополиный пух и пыль кружились вдоль дорог, и ощутимо свежее стало лишь когда отряд свернул к озеру и погнал по набережной.
Они остановились у здания фитнес-центра. Вернее, чародеи остановились раньше, а Нелу подъехал минут через пять: Ополовник заботливо ехал перед ним, показывая дорогу, и приходилось весь путь глотать выхлопные газы от мотоцикла. Сняв шлем, Нелу минуту хватал ртом воздух под насмешливые взгляды чародеев.
— Обстановка такая, — громко начал докладывать Борщевик. Сунув шлем под мышку, он зажёг сигарету от огонька на кончике пальца. Если бы Нелу не был настроен так колюче, он бы присвистнул: выглядело впечатляюще из-за того, насколько легко и обыденно это получилось, даже проще, чем чиркнуть зажигалкой. — Зафиксировано отсутствие жизни в детской игровой комнате при фитнес-центре. Ранее здесь не было зарегистрированного прохода из-под города, так что придётся разобраться. Люди эвакуированы, центр закрыт по «техническим причинам». В игровой комнате куча пластиковых шариков, так что стараемся использовать оружие, а не чистую искру. Если сильно загорится, дым будет едкий и чёрный, это помешает работе. Новенький, мы тебя подстрахуем. Если захочется метнуть фаербол — ты предупреди, мы сможем направить его в нужное оружие. Просто так не искри, только по команде.
— Но я пришёл к вам ради того, чтобы научиться по команде! — возмутился Нелу.
— Когда на тебя понесётся упырь, искра сама вырвется, — пообещала Журавлица.
— Да ты посмотри на него, из него скорее что-то другое вырвется, — засмеялся Крапивник, вальяжно навалившись на свой мотоцикл.
Они стояли, курили и смеялись в закатных лучах, будто не могли надышаться последними минутами покоя перед тем, как столкнуться лицом к лицу с чудовищами, захватившими здание. Когда Нелу осознал это, он даже передумал обижаться на колкости отрядных. Он поправил капюшон, положил шлем в рюкзак, лишь бы занять чем-то руки, пока остальные курят и проверяют оружие: в основном огнестрельное, в хромированных корпусах, сверкающее чистотой. Но у некоторых были и ножи, и небольшие метательные стрелы, похожие на дротики — Нелу точно не знал, как они называются. Больше всего холодного оружия было у Лакрицы: под курткой, на поясе и даже на бёдрах.
Она хмыкнула, когда заметила, как он пялится, и кинула нож. Нелу еле поймал его на лету.
— Держи, малой. На всякий случай.
— С-спасибо.
— Ну всё. — Борщевик выкинул окурок и ударил ладонями. — Паркуемся, берём вещи. Пошли на дело.
Нелу почувствовал, как сердце делает кувырок.
Наверное, он не так сильно волновался даже тогда, когда дрался с волком-чудовищем на пожарной лестнице. Там опасность застигла его врасплох, он не успел по-настоящему прочувствовать своё положение, просто старался сохранить себе жизнь. А тут у него было достаточно времени, чтобы осознать, куда и зачем он едет.
— Прикрываем друг друга, идём осторожно, не шумим, — наставлял Борщевик.
— Будто бы в первый раз. — Журавлица сморщила курносый носик.
— Это не тебе. Это новенькому.
Нелу стало ещё хуже. Конечно, он обуза. Зачем тогда нужно было его тащить с собой? Чтобы унизить?
Чародеи по одному входили в здание, пока Борщевик держал стеклянную дверь, и Нелу решил: он постарается показать им, что не так плох. Что справится.
В коридоре горел свет, имитирующий дневной, но холодный, стерильный. Нелу никогда не любил такие светильники, они напоминали о больницах. А в больницах он провёл слишком много времени в детстве, пока мама пыталась лечить его астму и попутно выискивала у него другие проблемы со здоровьем. Иногда казалось, что будто даже расстраивалась, когда приходили хорошие результаты.
— По одному, — тихо скомандовал Борщевик и двинулся вперёд боком, вдоль стены, держа пистолет наготове.
— Не дрожи, парень. — Лакрица шепнула Нелу прямо на ухо, щекотнув дыханием, и подмигнула. — Мы тебя прикроем.
— А может я сам вас прикрою, — огрызнулся Нелу, прекрасно понимая, насколько это глупо и смешно, особенно в глазах этих чародеев.
Лакрица хмыкнула.
За поворотом после главного холла по полу были рассыпаны цветные шарики размером с кулак. Чародеи быстро переглянулись, щёлкнули взводимые курки. Руки Нелу сами сжались в кулаки. В груди и горле забилась горячая пульсация, то сильнее, то слабее. Это был не страх, скорее нервозность, готовая достигнуть своего пика.
Послышался звук.
Цок. Цок. Цок-цок-цок.
Когти. Так стучат когти по твёрдому полу. Будто огромная Плюша пробирается ночью на кухню, перебирая когтями по плитке. Только вряд ли существа за углом окажутся симпатичными, лохматыми и шлепоносыми.
Во рту у Нелу пересохло, в голове заметались панические мысли. Лучше бы видеть их. Лучше бы столкнуться лицом к лицу. Но слышать эти шаги и не знать, какое расстояние вас отделяет — невыносимо.
Борщевик и Ополовник одновременно шагнули вперёд, вскинув оружие. Лакрица не отставала. За пару секунд чародеи перегруппировались, оставив Нелу позади так, что он даже ничего не понял.
Ещё секунда потребовалась, чтобы из-за поворота на чародеев, рассыпая полчища цветных шаров, выскочили четыре упыря.
Угловатые, резкие движения, мерзкий гнилостный запах, сероватая кожа с тёмными венами и пучками редкой шерсти, костлявые конечности и выпирающие хребты — эти твари были отвратительны. И хорошо, что их не удавалось рассмотреть лучше, иначе Нелу вывернуло бы — ну, или сковало беспомощным ужасом.
Прогремели залпы, так громко, что заложило уши. Нелу не ожидал, что будет так резко, так громко, что полетят куски штукатурки от пуль, рикошетом отбивающихся от стен. Вспышки кровавого пламени расцветили без того ярко освещённое помещение, раздались командные крики и надсадный визг.
Нелу закрыл голову руками, инстинктивно присел у стены. Его окатило осколками краски и бетона. Выстрелы, вспышки пламени, крики, грохот. Чародеи молниеносно меняли оружие, двигались словно в танце, где каждый отлично знал свою партию и мог прикрыть партнёра. Упыри уворачивались от пуль и потоков пламени, верещали, старались броситься на обидчиков, но чародеи были быстрее. Точнее, в их действиях было больше продуманности и контроля.
Прошло всего несколько секунд битвы, а на полу уже лежало два убитых упыря. Нелу наконец пришёл в себя и, продолжая одной рукой прикрывать голову, поднялся на ноги, всё так же держась близко к стене. Пальцы и сухожилия в кистях сводило напряжением, граничащем с судорогой. Искра в его крови просилась в бой, но для Нелу она оставалась зарядом в оружии, которым он не умел пользоваться.
Ох, пригодилась бы сейчас соседка со своей боевой кастрюлей борща.
Один из упырей бросился на Лакрицу. Она крутанулась на месте, выстрелила — пуля попала в потолочный плафон. На Нелу посыпались осколки стекла. Ополовник метился в упыря, но тварь была слишком быстрой, чтобы убить её и не попасть в товарищей по отряду.
— Сдохни уже!
Борщевик запустил в монстра огненный залп, противореча своему же приказу не разливать чистое пламя. Нелу резко развернулся на звук позади — от движения напомнила о себе болью глубокая царапина на ноге. Со стороны ресепшена к Борщевику метнулся пятый упырь, а Лакрица, Ополовник, Журавлица и Крапивник были слишком заняты оставшимися двумя тварями, которые так быстро атаковали и увиливали от пуль, будто их была целая стая. Наверное, их раззадорила лёгкая гибель соплеменников, которые сейчас лежали в лужах зловонной чёрной жижи, источая едкий дым.
— Борщевик! — крикнул Нелу, но его голос утонул в шуме сражения.
Зато упырь прекрасно услышал оклик.
Тварь, поскальзываясь на цветных шариках, выкатившихся из игровой комнаты, бросился на Нелу. Тот сдавленно вскрикнул, жилы на запястьях полоснуло тянущей болью, и будто через силу сквозь кожу на пальцах выстрелили огненные струи — упырю в глаза. Это лишь сильнее разъярило его, и упырь прыгнул. В последний момент Нелу, совсем не думая, что делает, вынул из кармана нож, одолженный Лакрицей. На долю секунды он заметил, как лезвие вспыхнуло — и боль в запястьях унялась, словно наконец выдавили воспалённый фурункул.
Его сбило с ног, ударило о кафельный пол, придавило нечеловеческой тяжестью. Кругом продолжали звучать выстрелы, наслаиваясь грохотом друг на друга, раздавались звериные вопли, переходящие в визг, а перед лицом Нелу клацнула кривыми зубами уродливая, обтянутая тонкой гниющей кожей пасть — обдала смрадом, капнула тёмной слюной и вдруг обмякла, ещё сильнее надавив на грудь.
«Хорошо хоть, что штаны не загорелись», — запоздало подумал Нелу.
— Эй, там малого расплющили! — крикнула Лакрица.
Нелу захрипел, попытался выбраться из-под костлявой, но тяжёлой туши. Его одежду заливала липкая чёрная кровь, местами собираясь сгустками, похожими на комья грязи. Воняло так, что в груди панически сжималось.
Только разжав пальцы, Нелу понял, что сжимал рукоять ножа, а лезвие его уходило глубоко под ключицу упыря. От кожи мёртвой нежити (а можно ли так вообще сказать?) исходили струи дыма.
Кто-то рывком перевернул упыря за плечи, сбрасывая его с Нелу. Тот перекатился на бок, кашляя и хватая ртом воздух. Плитка, руки, одежда — всё было покрыто скользкой кровью. Воняло гнилью и гарью, и это сочетание было просто кошмарным.
— Нормас? — спросил Крапивник.
Нелу попытался кивнуть.
— Д-да.
— Опа, ножичек мой пригодился. — Лакрица упёрлась ногой в грудь упыря и вытащила нож. Из раны хлынул чёрный поток, растекаясь новой лужей. — Смотри-ка, ещё горит. Полыхнул, малыш?
Ополовник протянул руку, помогая Нелу подняться. Он лихорадочно попытался стереть с себя вонючие пятна крови, но она только сильнее въелась в ткань. И ил, непонятный долбаный ил, откуда-то взявшийся из упыриного тела.
— К-кажется, да, — заикнулся Нелу.
— Молодец, — скупо похвалил его Борщевик и похлопал по спине. Он тяжело дышал, холл фитнес-центра теперь напоминал скотобойню, среди которой дымились пять уродливых тел. — Вызываем клининг. Нам пора отдохнуть.
***
У Нелу тряслись руки. И какими же, Покровители, они были грязными! Земля, кровь, чёрная вонючая жижа. Влажные салфетки оттёрли только часть пятен, но то, что затекло под ногти и вокруг них, въелось насмерть.
— Держи, новенький. У меня хорошие, из-за границы заказываю.
Лакрица толкнула пачку влажных салфеток, отправляя её в полёт по столу в сторону Нелу. Он поймал салфетки, но вскрыть не смог, пальцы словно одеревенели.
Когда все чародеи расселись за длинным дубовым столом, Борщевик подозвал официанта.
— Нам крыльев, картошки, чесночных гренок и семь молочных коктейлей.
Последнее удивило Нелу. Он ожидал, что чародеи будут пиво или что покрепче — наверняка им плевать на безопасное вождение, Матушка вызволит из любых неприятностей с законом. Но нет, они оказались неожиданно дисциплинированными.
— Не дрожи, малой. — Лакрица тронула его за руку, а Нелу, кажется, только сильнее дёрнулся. После такой впечатляющей охоты каждое прикосновение воспринималось как продолжение бойни.
— Будто ты в первый раз не дрожала, — хмыкнул Борщевик.
— Не, эта не дрожала. — Крапивник указал на Лакрицу пальцем. — Эта девчонка была бешеной ещё в учёбе.
— Тут ты прав, Лакри огонь, — согласилась Журавлица. — Ну, мы будем пить за новенького? По традиции.
Она подняла свой стакан с коктейлем, но Борщевик её осадил:
— Не будем. Он не наш новенький. Я просто взял пацана с нами. Он не в отряде и даже не на учёбе. Залётный малый с искрой. Если покажет себя достойным чародеем, тогда выпьем. И не коктейль. А пока не забываем, что он ещё никто нам. И мы никто ему.
— Меня зовут Нелу! — вспылил он. — Ты говоришь так, словно меня тут нет! А я убил упыря рядом с тобой. Может, не такое уж и ничтожество?!
Нелу так разозлился, что вскочил с места. Кулаки сжались, и ладони стали горячими, хотя кожа ещё болела после огня.
— Никто не называл тебя ничтожеством, успокойся, — попросил Ополовник. — Мы бы заказали тебе виски, но тебе ещё домой за рулём ехать. Сядь и перекуси. Тебя наверняка мать ждёт, ты же не приедешь к ней такой взвинченный. Нужно немного посидеть. В первый раз всегда трудно. И второй, и третий. И после сорока лет службы тоже непросто, но трясёт уже меньше.
Он хрустнул костяшками с вытатуированными символами и глотнул не из трубочки, а прямо через край.
Нелу опустил лицо, разглядывая гренки перед собой и в то же время ничего не видя. Голову разрывало, будто его несчастный мозг пытался самостоятельно думать сразу обо всём и был готов отключиться от перегрева.
— И так... каждый день? — спросил он.
— Каждый, малыш, — тихо ответила Журавлица успокаивающим голосом. — Нас много, и мы не сидим без дела. Потому что нежить тоже не пирожки печёт. С высшими упырями удалось договориться, но их молодняк...
— Неуправляемые твари, — закончил за неё Борщевик, шумно глотнув из трубочки.
Журавлица снова повернула голову к Нелу, качнув светлыми волосами.
— Да. Мы не можем предотвратить их появление среди людей, но можем вовремя прийти на помощь, чтобы не случилась беда.
Она говорила с ним как с умственно отсталым. Говорила так, что Нелу вскипел от бешенства.
— Нет. Не можете.
Нелу выпрямил спину и посмотрел на чародеев так, будто видел их впервые. Будто их образы наконец-то стали чёткими, выплыли из дыма и огненного марева. Будто он сам только что очнулся, услышав слова Журавлицы.
Борщевик и Лакрица совершенно одинаково замерли, сдвинув брови.
— Вы приходите лишь тогда, когда уже поздно, — продолжил Нелу, вдруг наполнившись неожиданной дерзостью. Или это было подростковое безрассудство? — Когда от людей ничего не осталось. Почему не действовать на опережение? Чтобы не случилось беды. Чтобы все остались живы. Какой от вас тогда толк?
За столом стало тихо, доносились разговоры и звон бокалов со стороны барной стойки. Нелу сглотнул, осознавая, что для него эта пламенная речь не будет означать ничего хорошего, но отступать он не собирался. Обида выливалась из него, будто треснул сосуд, который удерживал её последнее время. И пусть обида была не на чародеев, а скорее на мать — высказать всё, глядя в сочувствующие оленьи глаза Крины было бы в разы тяжелее.
— Мой отец. Его родные. Их всех загрызли прямо у жилых фургонов. Там были мирные люди, подростки и женщины. Они не охотились на упырей, никак их не провоцировали. Просто занимались своими делами. Почему вы не могли это предвидеть? Отследить их точку появления, ну я не знаю. Там ведь никто не выжил. Даже не знаю, пришли ли чародеи в итоге на помощь. Но чтобы сожрать целое поселение, нужно время. Люди ведь сопротивлялись. Неужели никто не успел? Вы же такие крутые и быстрые, на байках, все обвешанные оружием. Но не пришли, когда люди погибали. Когда убивали моего отца, совсем ещё пацана. Он был младше, чем я сейчас. Где вы были? Где? Почему не...
Нелу понял, что ходит по кругу в своих глупых вопросах, на которых уже не может быть ответа. Горло сдавило, он беспомощно кашлянул, чтобы скрыть стыд, и отвернулся. Глазам было горячо, словно он сунул лицо в горячую духовку, как если бы мама попросила заглянуть проверить пирог.
— Не знаю, о чём речь, но твои претензии явно не к нашему отряду, — первым заговорил Ополовник. Его голос уже не был сочувствующим и поддерживающим, наоборот, звучал как удары молота по железу. — Наверняка тех тварей убили или загнали обратно под землю. Очень жаль твоего отца и остальных, парень, но я уверен, что если бы не чародеи, та же стая принялась бы за других. Мы минимизируем потери среди гражданского населения. Без нас в городах было бы в разы тише и безлюднее. Всегда есть хищники и жертвы, это жизнь. Кому-то везёт спастись, кому-то наоборот.
— Никому из них не повезло спастись, — огрызнулся Нелу.
— Как знать. — Ополовник положил локти на стол, склоняясь ближе к Нелу. — Ты обвиняешь тех, кто к тебе ближе всего. Слабо пойти в упыриный бар, найти парочку подвыпивших высших и высказать им всё в лицо?
— Ты полегче, парень, — посоветовала Лакрица, помахав в воздухе наггетсом, обмакнутым в соус. — Берега не путай. Мы тебя подобрали, имей уважение.
— Ах подобрали.
Быть тут на правах бездомного котёнка Нелу не хотел. Он отпихнул от себя стакан с коктейлем, расплескав немного пенки на стол, вскочил с места и почти бегом бросился к выходу.
***
— Пейте.
Перед Айной на стол опустился стакан с розовой жидкостью. Она с недоверием посмотрела на него и не шелохнулась.
— Покровители, да не отравим мы вас! — вздохнул инспектор, поправил русые волосы — коротко стриженные на затылке и висках, но отпущенные длиннее к макушке — и присел на стол. — Там просто клюквенный морс. Возможно, вы больше любите брусничный, но сегодня наша столовая предлагает только такой. А компот из сухофруктов я брать не стал, он отдаёт грязными тряпками. И я не подмешал в ваш стакан разоблачающее зелье для оборотней. Хотя мог бы.
— Такое есть? — кисло спросила Айна.
— Увы, есть. Райхианские колдуны тонко чувствуют тренды и уже успели высчитать нужные пропорции. По сути, это выжимка из чародейской крови и... ох, чёрт, не смотрите на меня так по-волчьи и не спрашивайте, откуда они берут чародейскую кровь.
Айну уже достали его случайные (или нет?) волчьи каламбуры. Этот был третьим за короткую беседу в кабинете, обшитом тёмным деревом. Брету же увели куда-то за другую дверь, железную с решёткой, в фильмах за такими обычно находились тюремные переговорные. Но вот почему с Айной обошлись иначе, ей было непонятно.
Чернобородый сотрудник отвёз их в отдел по контролю за сверхъестественными силами — Айна и не подозревала, что такой есть. Ведомство маскировалось под обычный старый дом: два этажа, жёлтый фасад, треугольный козырёк над входом. Кусты жасмина у крыльца, пара скамеек — и никаких многообещающих табличек. Айна бы подумала, что это биржа труда или отделение ГАИ. Брета шепнула, что похоже на вытрезвитель. А дальше подругами занялись разные специалисты. Брету забрал всё тот же, с бородой, а Айну отвели в кабинет к инспектору. Он легко мог бы сойти за учителя истории или географии: молодой, стройный, довольно высокий, с крупными ладонями и угловатым спокойным лицом, в строгих прямоугольных очках. Твидовый костюм серо-коричневого оттенка прекрасно на нём сидел, а начищенные лакированные ботинки выдавали в нём зануду.
— Чего вы от меня хотите?
Она не притрагивалась к морсу, хотя пить действительно хотелось. Айна посмотрела на настенные часы. Ей не дали даже закрыть магазин, и если что-то случится... Хотя и без того ей светил огромный штраф или даже увольнение.
— Признайтесь. Просто мне. Не под камерами и не на допросе. Я хочу предложить вам сотрудничество.
— Какого рода сотрудничество?
Инспектор достал из кармана серебристую зажигалку и нервно пощёлкал, открывая и захлопывая крышку.
— В Озёрье убивают чародеев. Выпивают кровь, собирают искру. Вы знаете, что такое искра, Айна? В ней чародейская мощь. Неизученный компонент, который наделяет человека способностью воспламенять и убивать нежить. Дополнительная порция жизни в их теле.
— Очень информативная лекция, инспектор. Но при чём тут я?
Айна прекрасно понимала, при чём. Всё из-за того, что в ней теперь жила маленькая собачка. Не могучая волчица. И уж точно она не была причастна к убийствам чародеев. Но маленькую собачку проще поймать, чем волка. Вот она и попалась.
— Вы замечали с собой что-то странное? — вопросом на вопрос ответил инспектор. — Какие-то телесные изменения. Странности в поведении. Вы понимаете, о чём я. Хоть что-то.
— Но ведь я могу соврать и не ответить?
— Конечно можете. Но решайте сами, как вам будет лучше. Чародеев убивают, а чародеи люди импульсивные. Появляются м-м... неизведанные существа, и подозрения, разумеется, ложатся на них. Полагаю, если чародей увидит, как вы обращаетесь, то не станет разбираться и возить вас в ведомства на допросы. Он атакует — а чародейский огонь жарче обычного, и понадобится всего пара секунд, чтобы от вас осталась горстка пепла. Возможно, вам даже не будет больно. Но, согласитесь, умирать обидно. Тем более когда есть вариант не делать этого.
— Вы мне угрожаете?
— Вовсе нет. Просто объясняю, как обстоят дела.
Не чувствуя вкуса, Айна сделала глоток из стакана.
— А что будет с Бретой, моей подругой?
Инспектор моргнул за стёклами очков, будто пытался вспомнить.
— А, молодой райхи? Ничего страшного, просто оформят протокол. Она оказывала магические услуги, не встав на учёт. Да, под именем своей тётушки, но порядок есть порядок. Для ведомства вы куда более интересны, чем какая-то гадалка.
— И вы её отпустите?
— Несомненно. Она подпишет бумагу, через неделю ей придёт штраф. Она его оплатит и забудет о нас. Но вам, увы, забыть не получится. В любом случае, согласитесь вы работать с нами или нет.
Айна постучала ногтями по стеклу стакана. Гранёный, как в столовой. Хотя он и был из столовой.
— Ну а от меня что требуется?
Инспектор встал со стола и сел в кожаное кресло напротив Айны. Теперь он не так возвышался над ней, но всё равно давил напускной значимостью: словно он был начальником, к которому на ковёр привели работницу-неудачницу.
— Вы поможете нам выяснить, что происходит. Проникните в общество этих, м-м... оборотней, если можно так выразиться. Мы сейчас не уверены, что такие сообщества вообще существуют, но нужно проверить один адрес. Вы будете слушать, запоминать и — если возникнет необходимость — включитесь в разговор. А потом пойдёте туда снова. И так до тех пор, пока у вас не будет полной картины происходящего.
Он взял квадратный листок для заметок, нацарапал адрес карандашом и протянул Айне.
— Но это глупо, — хмыкнула она, разглядывая записку. — Наверняка у вас есть кто-то получше меня. Кто-то более авторитетный и важный. Тот, кому расскажут охотнее. Я просто кассирша из мини-маркета. И у меня больной дед, за которым нужно ухаживать. Я не смогу.
— В том и дело. — Инспектор снова сложил руки перед собой. — Вы незаметная, незначительная и незнакомая. Сплошные отрицания. Вы новое лицо в их привычном месте. Точно не чародейка. И ваше имя не фигурирует среди сотрудников городских служб. Вы свежая, Айна. И это ровно то, что нам нужно. в ваших интересах поскорее приступить к делу.
— Из меня будет ужасная шпионка, предупреждаю.
— Нестрашно. — Инспектор успокаивающе улыбнулся. — В случае чего мы найдём вам замену.
— Почему не сделать это сейчас?
— Прекратите отпираться. Мы уже вас нашли, вы нам подходите. Давайте хотя бы попробуем. Это достаточный компромисс, чтобы вы ответили согласием?
Айна поджала губы. Записку она сунула в карман. На ней был адрес какого-то кафе — не в самом центре, но и не на отшибе. Её телефон загудел вибрацией, а после на экране всплыло сообщение от начальницы:
«Айна Торн, ты уволена за оставление рабочего места. Поговорим, когда придёшь».
Это сообщение должно было вызвать гнев или страх, но Айна, к своему стыду и удивлению, испытала что-то вроде облегчения. Скрывая улыбку, она убрала телефон обратно, к записке.
— Как ваше имя? — спросила она, выпрямляясь и поднимая взгляд на инспектора. — Я должна знать, с кем работаю.
— Левкой. — Он мельком улыбнулся, скорее одобряюще, а не выражая радость. — Да, я бывший чародей. Надеюсь, мы с вами добьёмся результатов.
Он протянул руку для пожатия.
— Мне за это заплатят? — уточнила Айна, с остатками сомнений дотрагиваясь до его тёплых пальцев.
— О, непременно. Отплатим тем, что вы не пострадаете, когда на оборотней начнётся облава.