Побочный эффект

Маму выписали.

Вскоре та вновь зашла в свой дом с привычной гримасой и Виолетта вполне могла возвращаться в Питер. Конечно же она провела для матери лекцию, дабы та следила за своим питанием и нагрузкой, однако прекрасно знает, что делать этого женщина явно не станет. Не могла заставить, хоть и старалась донести, насколько же важно все балансировать и не доводить ситуацию до критического состояния.

Та только головой покачала, якобы прекрасно все поняла и отправила в добрый путь. Даже когда Ви предложила остаться еще на какое-то время, дабы убедиться, что подобное не случится, мать просто отказалась. Аргументом стал университет, с чем спорить она просто не стала.

Ей даже хотелось наконец вернуться в уже привычный мрачный город и заодно встретиться с девушкой, которая явно её ждала.

Даже не сомневалась, ведь всю дорогу обратно они провели в переписке, а после Кира уже выхватывала её чемодан, дабы как можно крепче обнять. Передать то, как же сильно ей хотелось встретиться. Прошло всего ничего, тем не менее ощущалось время бесконечным.

Кире иногда казалось, что без Виолетты время застывало. Все казалось другим, темным и ненужным. Только рядом с ней словно появлялось желание дышать и стараться для будущего. Ведь больше всего хотела видеть её в своем будущем.

Одержимость. Вот, что она ощущала.

Этого не должно быть, однако при виде Виолетты начинала понимать, что так просто избавиться от этого у неё не получится.

— Как ты съездила? — между прочим заводит диалог, вместе с Ви направляясь ближе к автобусной остановке.

Она же в ответ лишь покрутила у виска, тем самым стараясь произвести в своей памяти хотя бы часть того, что происходило те три дня. Во времени потерялась, будто все воспоминания застыли лишь в больничной палате, где она проводила большую часть времени перед выпиской. И даже если ничего делать не приходилось, ведь её мать предпочитала больше спать или же молча рассматривать белые стены, ей все же хотелось просто находиться рядом. Ведь, так или иначе, она была её родным человеком, хоть и особых чувств не вызывала.

Лишь легкую горечь, которая присутствовала каждый раз, когда она заходила за порог и рассматривала убитый взгляд мамы. Её преследовало это даже дома, не давая ни минуты на отдых или какое-либо спокойствие. В ней что-то смешалось, пока она держалась до последнего, дабы не падать духом.

И все же уже после отъезда Ви смогла понять, что благодаря этому смогла простить Севу. Они провели не так много времени вместе, однако этого хватило, чтобы отпустить прошлое и заняться нынешним. Возможно это был один из самых больших шагов для Виолетты, которые помогли переосмыслить свои доводы и понять, что человек все же был сам по себе хороший.

— У мамы сердечный приступ был, так что я большую часть времени была с ней или обсуждала детали с Севой. Мама не станет сама следить за здоровьем, а раз Сева и так постоянно проводит с ней время, пусть хотя бы присмотрит вместо меня, — вдаваться в подробности не стала, даже если видела по взгляду Киры, что та ожидала чего-то более внушительного.

Шаг за шагом, она лишь изредка вздыхала, вслушиваясь в ритмичное биение колёсиков чемодана, словно пыталась с помощью их уйти от своих мыслей. Старалась до последнего сдерживать то, насколько её не устраивал факт, что Малышенко уехала в Нижний одна и позволила давнему человеку все это время находиться рядом и решать с ней все вопросы.

Возможно ревность эта связана была с тем, что себя винила. Могла ведь поехать, а она решила хоть в этот раз не проявлять свою упрямость и остаться в городе. А ещё следовала своим эгоистичным интересам, ведь возвращаться туда даже вместе с Ви ей вовсе не хотелось.

— И как она сейчас? — шум позади прекращается, когда они занимают место на автобусной остановке и теперь уже ничего не могло отвлечь от тех чувств, которые прожигали внутри.

Даже описать Кире это было бы сложно. Словно в ней пробуждалось что-то странное, чего до этого она не встречала. И скидывала на многое, тем самым закрывая глаза на факт того, что иногда Виолетта своими действиями может её бесить.

Ей всегда говорила бабушка, что с любимым человеком готов опуститься и в огонь и в воду, лишь бы тому было хорошо. Она же опустилась не дальше социального дна, все эти дни закрывала себе обзор порошками, будто они могли ей как-то помочь.

Теперь же понимала, что стало только хуже. Неудобно, непривычно, хоть с Вилкой всегда раньше было все наоборот.

Могла ли на это повлиять их ссора или же недосказанность?

Вполне уверена, что именно с этим все связано и было, тем не менее старательно скрывает. Стискивает руку посильнее на ручке чемодана, когда на неё падает взгляд шатенки. Кажется в моменте чувствует прорезавшуюся боль, но старается не придавать этому значения, ведь боль эту приносила она же сама.

— Пока что все хорошо, достаточно быстро поправилась. Её то держали все это время, чтобы сделать повторный медицинский осмотр и уже прописать лечение, — видела что-то странное во взглядах девушки.

Видела то, как она рассматривала её пустыми черными дырами, а после замедленно поворачивала голову и сжимала с силой челюсть.

Возможно Виолетте было что-то неизвестно, хоть и прекрасно замечала не самый приятный настрой Киры, который следовал к тому, что их ждет более тяжёлый разговор, чем она думала.

Тут же неуверенно кладет свою ладонь на руку, которая так крепко сжимала чемодан, будто тот упадет без сильной хватки. Расслабляет её, чтобы провести подушечками пальцев вдоль запястья и вновь взглянуть на Киру.

— Ты злишься на меня? — ответ уже сам звучал в голове.

Ведь и без этого знает, что проблема какая-то имелась. Старалась лишь закрывать глаза все это время, чтобы сосредоточиться сначала на более важных делах. А теперь понимает, что зря этого делала.

С ней общаться не особо хотят, от этого даже не понятно, есть ли какие-то эмоции. Однако ситуацию стоило менять как можно быстрее, пока не стало совсем поздно.

— Нет, — с вздохом следует ответ, после чего Медведева все же соизволила глянуть на неё, дабы продолжить говорить, — я просто не понимаю, почему мне ты запретила ехать. Тебе было плохо, я об этом знаю, мне Сева все рассказала. В тот момент я должна была быть рядом, но ты предпочла Севу.

— Я предпочла отгородить тебя от того, что ты и так видишь на постоянной основе. Мы с ней общались мало, если тебе будет от этого легче, — тут же старается опровергнуть слова Киры.

Кажется говорит все же что-то не то, ведь рука сползает ниже по ручке, не давая ей возможности продолжать телесный контакт.

— Мне было бы легче быть рядом, Вилка. Просто рядом. Зачем меня отгораживать, когда я этого не прошу? — Кира начинает заводиться.

Если бы не здравый смысл, то сказала бы намного больше. Раскрыла бы все карты того, в каком она состоянии находилась после одного единственного звонка, на который ответила Белякова и после рассказала ей всю правду матушку.

Точнее полностью доказала то, что Виолетта в ней мало нуждалась, раз сама все решила за неё и уехала в такую даль. Она не нужна Виолетте, та просто пытается закрыть ту дыру, которая образовалась после расставания с первой девушкой.

— Кир, прости. Я не думала, что тебя это заденет. Мне просто хотелось позаботиться о тебе, — предпринимает очередные попытки донести свою мысль правильно.

Однако лучше не становилось, от слов её Кире лишь хотелось бросить чемодан на землю и пойти прогуляться на свежем воздухе, дабы хоть как-то выветрить всю злость, которая в ней накопилась.

— Я тебя не просила заботиться обо мне. Давай я тоже сейчас съебусь и буду тусоваться в одной квартире со своей бывшей, а потом скину все на заботу, — грубо.

Чтобы услышала и поняла, вот только что? Её чувства? Виолетте не дано понять её, у той не было достаточно ресурса и внутреннего сопереживания, чтобы сделать это. Та даже минимально не могла узнать, как на самом деле влияют такие банальные вещи.

Как хочется разгромить все вокруг себя, чтобы сгореть до тла вместе со своими чувствами, над которыми теперь просто игрались.

Она была ёбаной игрушкой, чтобы Ви не было скучно. Как бы не старалась опровергнуть эту мысль, ничего не выходило. Ей нужно услышать правду, возможно именно ту, которую она сама себе придумала.

В ней было столько сомнений, хотя до этого уверяла себя, что это временно. Однако больше обманывать себя Медведевой просто не хотелось. Тем более не хотелось, чтобы её обманывал близкий человек, когда ей хочется наконец слышать все, как оно есть.

— Причём здесь это? Я ездила к маме, а не к ней, — переходит на тот же тон, уже скорее просто отбиваясь от обвинений, нежели стараясь хоть как-то облегчить ситуацию.

Кира кажется уже не хотела её слушать, предпочитала скорее верить чему-то своему. Скорее всего Ви и вправду чего-то не понимала, раз в очередной раз смогла вывести на ревность человека. Тем более удивительно, что этим человеком стала Медведева, которой неуверенность в чем-то была несвойственной.

Или же так просто до последнего скрывала, что на самом деле она никогда не была уверена в людях. По этой причине предпочитала быть всегда наедине. Скрывала, но именно сейчас Виолетта смогла прочесть в ней что-то, будто наконец нашла недостающую страницу.

— Это не отменяет факта, что ты с ней была. С ней, а не со мной, — выделяет последнюю фразу, ведь и вправду хочет, чтобы та была с ней. Не только её, но и рядом.

Чтобы делились каждым моментом, как оно должно быть в отношениях. Не могла ведь Виолетта не понимать, что на самом деле значит слово отношения. Не могла ведь просто так сейчас стоять и смотреть на неё, словно Кира совсем не права, хотя она сказала все, как оно есть.

— Ты же знаешь, что я все равно выбираю всегда тебя. Это просто было стечение обстоятельств, — прикрывает глаза, после чего слышен звук колёс и защелкивание ручки чемодана.

— Нет, Вил, не знаю, — говорит более тихо, тут же намереваясь сесть в автобус и наконец-то вернуться в общежитие.

И если сейчас они все так оставят, то никто знать не знает, что будет дальше. Ещё никогда не доходили до подобных ситуаций. Ви не знает совсем как себя вести и каким образом помириться.

Что Кира хочет слышать от неё?

— Потом обсудим тогда, — не оставляет попыток.

Вместе с этим занимает место в автобусе, отводя свой взгляд в окно, чтобы не пришлось думать над всей ситуацией. Ей было легче весь путь рассматривать зеленеющие деревья, нежели осознавать, что с девушкой все это время не общались. Не проронили ни слова, вплоть до самого возвращения в общежитие.

Мария Павловна довольно хлопнула в ладоши, когда увидела Виолетту вместе со всеми вещами и уставшим видом. На лице улыбка тут же сменилась на привычное беспокойство, видимо тут же задумываясь о том, почему же Малышенко была такой замученной. Улыбнулась женщине, но ведь видно, что глаза грустные.

— Виолетта, ты чего такая уставшая? Случилось что? — ключи не спешит отдавать, видимо чтобы не сбежали без объяснений.

У Киры явно не было никакого желания задерживаться, однако она все же остановилась и молча стала слушать их диалог. Не вмешивается, у неё настроения нет никакого. Да и у Виолетты, если быть откровенной, ничего подобного не чувствовалось. Она просто не желала огорчать Марию Павловну, которая хотела просто позаботиться.

— Все хорошо, я просто домой ездила. Мама в больнице лежала.

Женщина охнула, прикрыла рукой рот, показывая все свое изумление к ситуации. А после рука её в знак поддержки опустилась на плечо Виолетты, хоть их и разделял деревянный столик. И это показывало, что кому-то и вправду не все равно. Радовало до глубины души, что есть взрослые люди, которые могут поделиться всем и передать ей свои соболезнования не через слова, а через действия.

— Очень жаль, как она сейчас?

— Все хорошо, поправится скоро. У меня есть знакомая там, которая присмотрит за ней, — тут же взгляд кидает на Киру рядом, а та только пальцем круги на столе выводит.

Ей надоело ждать, но она терпеливо продолжает дожидаться момента, когда они уже поднимутся и прояснят всю ситуацию. Скорее ей хотелось просто узнать, что же ей хочет сказать Вилка, раз решила перенести разговор на потом. Это даже слегка будоражило, отдавалось лёгким волнением и учащенным биением сердца.

Была бы воля, давно бы сказала, дабы те перестали вновь часами болтать обо всем и ни о чем. Хоть Мария Павловна и была женщиной хорошей, все же не понимала эту великую страсть Виолетты к тому, чтобы каждый раз завести диалог.

— Хорошо тогда, хорошо. Ты отдыхай с дороги, чаю попей. Не волнуйся главное, не к чему сейчас себя доводить, — в руку ей ключа два кладет, чтобы ей и Кире достались.

Блондинка сразу же двинулись к лестнице, ведь ждать ещё полчаса с моря погоды ей не хотелось. А Ви ничего не оставалось, как пожелать хорошего дня вахтерше и пойти следом за ней.

И вновь не проронить ни слова до самой комнаты, где настало неловкое молчание, когда Кира легла к себе на кровать уже не ожидая ничего. Потому что Виолетта не старалась завести диалог, по её взгляду казалось, будто ей нет никакого дела до того, что неприятно ей сильно. В глазах Ви только абсолютное спокойствие, которое теперь уже начинало раздражать.

Однако та все же медленно прошла к ней и легла рядом, а Кира не стала отталкивать. Она позволила лечь и прижаться ближе, как они всегда делали.

Позволила продолжить молчать, чтобы дать время Малышенко самой обо всем подумать.

Ведь слова Киры уже значения не имели. Может хоть постоянно повторять о своих чувствах, но разве в этом был какой-то вообще смысл? В ней должно было всё остаться глубоко внутри, каждая эмоция и чувство беспокойства, потому что она Кира Медведева, которая всегда относилась ко всему с иронией и чувством полного безразличия.

Только к Виолетте не было этого, даже когда ей хотелось заткнуть саму себя и начать проявлять тот же холод, как и ко всем остальным. Все же кладет руку на плечо Ви, располагая её поудобнее. Вдыхает родной запах, будто нос её успел вместе со всем забыть то, как та приятно пахнет цветами и яблоками.

— Не думай так, Кир, ты мне не безразлична, — наконец прерывает их затянувшуюся тишину.

Вместе с этим Кира словно перестаёт на секунду дышать, ведь именно это услышать она не особо ожидала. Что угодно, но не шёпот на ухо, который вновь заставил её усомниться в своих глупых доводах.

Стоило бы быть твёрже и стоять до последнего на своём, пока ей не предоставят доказательства этой «правды». А она как дура тает, при этом держит свое лицо непоколебимости.

— Как я могу быть в этом уверена? — говорит сквозь вздох.

Знает, что слов каких либо может не ждать, потому что Виолетта ей никогда не ответит на этот вопрос. Она просто должна сама знать ответ, хоть ей и надоело постоянно гадать, точно ли Ви уверена в своём выборе.

Уверена ли вообще та, что именно Кира должна быть с ней рядом?

Она ведь такая же сложная, хоть у неё и нет каких-то особых проблем в ментальном плане. А может и есть, но думать об этом ей не хотелось. Просто проблемная и рядом с ней Ви всегда будет тяжело.

Виолетта же показала легкую ухмылку. С мыслями полностью собралась, в том числе разобралась полностью в себе. И уже уверенно прозвучал ответ:

— Потому что я тебя люблю.

Именно с уст её эти слова звучали как мед, а после попали в самое сердце и Кира больше не смогла просто лежать. У неё уж точно глаза сияли как у маленького ребёнка, потому что впервые она слышит то, что так хотела услышать все это время.

Все её сомнения разбиваются, а она притягивает Виолетту за талию ближе к себе и аккуратно целует в губы, чтобы передать то, насколько же сильно внутри все распирает от переизбытка счастья.

Как сердце колотится и готово порвать её, ведь так бешено биться просто не может. Руки трясутся, когда она тут же проводит пальцами по волосам и пропускает сквозь шелковистые каштановые пряди.

Кира кажется умирает в моменте, просто от того, как же сильно ей хотелось поверить в слова Виолетты.

Сама только дышит так быстро, будто воздуха ей скоро просто не хватит, ведь голову начало дурманить и кружить, словно вместе катались на карусели, полной новых и неопознанных эмоций.

— Скажи это ещё раз, — зря просит, однако слова будоражили все тело так сильно, что ей хотелось поддерживать это состояние.

И кажется самой Виолетте это очень даже нравилось. Видеть в какой-то степени уязвимость Киры в данный момент. Пропускать медленно руку под кофту и чувствовать, как она вздрагивает и прикрывает глаза. Ей словно все было можно, хоть и понимает, что пользоваться этим совсем не стоило.

Однако что-то в ней говорит, что сейчас был именно самый подходящий момент. Тем более когда сама уже рассыпалась как пепел и желала лишь того, чтобы Медведева прекратила эту словесную борьбу и начала действовать.

Она даёт ей фору, когда носом утыкается в волосы и тихо повторяет:

— Я люблю тебя, Кира.

Та вновь вздрагивает, когда по шее пробегается дыхание Виолетты, а она старается справиться со своими чувствами и не сделать чего-то лишнего. Встретившись взглядами, им хватило всего несколько секунд, чтобы полностью прочесть друг друга. Заметить тот пыл, который возбуждает каждую частичку тела и уже не позволяет адекватно мыслить. Им обеим хочется большего.

Хочется соприкоснуться кажется так сильно, чтобы души открылись полностью и слились воедино.

Они и так уже смогли стать как одно целое, даже если отдалялись изредка.

Тем не менее Кира чувствовала, как барьер обрушился в её голове с сильным грохотом, а она протянула обратно к себе Виолетту и уже более настойчиво стала целовать и слегка покусывать. На это звучала только прекрасный звук вздохов Ви, который заставил перестать полностью думать о последствиях.

Хотелось прекратить эту игру, которую они сами для себя устраивали сейчас и она это сделала. С долей сомнения и большим удовольствием, когда майка девушки полетела в сторону, ведь теперь та явно им мешала. Тем более самой Кире, которая тут же пробежалась взглядом по оголенному телу, и остановилась на грудной клетке. Та вздымалась так быстро и резко, будто Виолетта из последних сил могла черпать для себя воздух.

Разрешение спрашивает, ведь просто так не может к ней прикоснуться. Руки не позволяют сделать это, когда все ещё понимает, что для Виолетты подобное впервые. Тем более когда взгляд её забегал по всей комнате в лёгкой растерянности. Ви решалась.

Видела этот взгляд, который ожидал скорого вердикта, а она не могла поверить в реальность происходящего. Желание ударить себя по щекам, чтобы выйти из такого долгого сна. Хоть один единственный знак того, что она не проснётся после и не разочарует от того, что все было только плодом её воображения.

И пульсация чуть ниже живота давала о себе знать. Кажется сейчас любое прикосновение могло довести её до белого каления, до потемнения в глазах и тихих стонов.

Кира нависала над ней, поэтому руки Малышенко тут же оказались в белых прядях, а после слегка надавила на затылок, чтобы они могли соприкоснуться лбами. Это и был её знак. Согласия и уверенности в том, что она уже готова.

Чувствует оставленную холодную дорожку от слабого соприкосновения ногтей Киры с её животом. Пробежалась от пупка до самого лифчика, когда Ви кажется готова была задохнуться от приятного ощущения человека рядом.

Готова сделать все что угодно, лишь бы это повторилось вновь. В помещении становится так душно и жарко, а кислорода все меньше для них двоих. Но даже вместе с этим подушечки пальцев были холодными, словно лёд. И они стянули кофту Киры, которая помогла сделать это лёгким движением и откинуть так же в сторону, раскрывая при этом души друг друга и выворачивая наизнанку. Поцелуй быстрый, расторопный, так как они ещё не позволяли себе.

Смешивали слюни, не чувствуя при этом никакого отвращения. Сплетали языки, словно это был их последний поцелуй. Учащенное дыхание в унисон, от которого уже и Кире кажется, что она попала в параллельную вселённую, где существует чувство радости и чистой любви. Без лишней похоти, только страсть в глазах и действиях. Быстрые поцелуи по шее и ниже, доходящие практически до джинс Виолетты.

Она все это одобряет, когда звучит первый звук, похожий скорее на приглушенный писк. И после переходит в чёткий стон, когда Кира без стеснения проводит мокрую дорожку и руками приподнимает лифчик, чтобы оставить множество поцелуев на ореоле соска.

Мысли прекращают свое действие, в голове абсолютно пусто. Ощущения заставляют Виолетту перестать сдерживать себя тем, что ей невероятно страшно от новых ощущений. Что возбуждение такое всего лишь от минимальных действий в свою сторону было слишком острое.

Однако все равно ладонью закрывает рот, после чего Кира тут же убирает, ведь слышать хочет её целиком и полностью. Придерживает лишь за запястье, чтобы не сделала подобное вновь. А сама медленно ласкает грудь, не оставляя на той ни единого нетронутого участка.

Виолетте это так блядски нравится, от чего чувствует жуткое смущение. Хочет, чтобы та не тянула, ведь делала Медведева это явно специально. Будто пыталась полностью её свести с ума, хотя казалось, что это невозможно.

Тело слегка приподнимает, чтобы с неё тут же могли стянуть лифчик и оголить грудь полностью. Разрешить метаться с одного угла тела к другому, проезжать руками по внутренним частям бёдер и при этом беспощадно прикусывать грудь, от чего Виолетта только лежала с закрытыми глазами и тихо постанывала, изредка выгибая спину навстречу.

— Прошу, перестань мучить, — слова вышли слегка неразборчивы, ведь почувствовала, как движение пришлось по ляжке и ближе к нутру.

И Кира ей едко ухмыляется, ведь услышать хотела это ещё с самого начала. Чёткое согласие на весь этот перформанс. На каждое её действие, дабы та узнала, что такое сладкое мучение Виолетта заслужила.

Её не менее сильно возбуждают движения и выдохи, они кажется терзали друг друга этими затянувшимися формальностями.

— Скажи ещё раз, что любишь меня, — просит уже сама.

Хочет, чтобы только эти слова сквозь стоны произносила. Дабы в голове отпечатались на веки вечные и больше никто не мог забить голову ненужной ревностью. Потому что Виолетта была только её, и только Кире она открыла другую себя. Обнажилась полностью, перестав носить маску созданного образа.

Проводит рукой между ног, от чего Ви вновь прогибается в спине и слышен всхлип от подступившего удовольствия. Кира смотрела на неё не отрываясь, держала их взгляды друг на друге до самого конца.

— Я люблю тебя, — вновь повторяет недавние свои слова, которые теперь звучали намного убедительнее. — Прошу, Кир, пожалуйста. Пожалуйста.

В бреду говорит, её мозг уже давно отключился полноценно. Её телом управляла совсем не она, а девушка с пепельными волосами, которая вертела ею как хотела.

Пуговица на штанах ослабла и движение повторилось, от которого Виолетта готова была тут же упасть в пропасть и умолять до потрескивания губ, чтобы Кира не прекращала.

Та все и сама поняла прекрасно, ведь Виолетта сейчас могла думать только о ней. О каждом её движении и лёгком надавливании на клитор сквозь мокрую ткань. Теперь они принадлежали только друг другу и никому больше. Сделали, что хотели. Вся одежда откинулась в сторону, Медведева медленным движениями провела по внутренним частям ног, не позволяя себе сразу же дотронуться до самого сокровенного, хоть Виолетта уже проклинала всё в мире, лишь бы она это сделала и перестала вести свои правила.

Лицо покраснело алым цветом, когда из уст вырвалось:

— Прошу, сделай это.

После чего Малышенко чувствует палец, который начал такими же аккуратными движениями массировать возбужденный клитор, при этом вновь втягивая её в поцелуй. Словно Кира всеми силами старалась отвести её от ощущений, которые только обострялись и заставляли иногда вздрагивать, протягивая сладкие звуки.

— Как ты хочешь, кис? — заставляет говорить, от чего Ви тихо постанывает недовольно, ведь со всеми чувствами ей не хотелось в лишний раз сказать что-то не то.

— Быстрее, — сглатывает ком в горле, который образовался от того, какие же странные вещи ей приходится озвучивать.

А её просьба была услышала моментально, набирая темп быстрее и обволакивая все тело сильным жаром. Хотелось открыть окошко, ведь ещё немного и Виолетта просто сгорит. Или же сольется вместе с одеялом, которое она сжимала со всей силы своими руками.

Сжимала так, словно пыталась справиться со всеми ласками, которым подвергалось её голое тело.

Проводила Кире по лицу, когда та прекращала целовать грудь и вглядывалась в её эмоции.

Ей хотелось подарить Кире все то, что чувствовала она. Отдать каждое ощущение или же разделить на двоих. А вместо этого она могла только что-то неразборчиво шептать и прикрывать лицо рукой от сильного смятения. И Медведевой эта картина нравилась намного больше, чем любая другая в их университете. Виолетта была настоящим произведением искусства, которым она распоряжалась целиком и полностью, даря что-то новое в тусклых моментах жизни.

Бледное тело измучено задрожало и Ви вцепилась Кире в шею, чтобы прикрыть глаза и последний раз застонать ей в ухо.

Руки пробежались по бёдрам до самой груди, после чего улыбнулась, глаза её засветились огоньком радости.

— И я тебя люблю, Виолетта.

Прикрывает своим одеялом и быстрым движением целует в лоб. Рядом лежит, руками закрывает дрожащее тело, а с губ все никак не может сойти улыбка.

Теперь Кира могла точно знать, что чувства её не пустой звук. Что и её любят, чего она так сильно желала.

И если это так, тогда она ни за что не оставит Виолетту одну. Потому что теперь они — одно целое.

— Покурим? — хриплым голосом спрашивает у неё Малышенко, хватается за свою одежду, чтобы последние часы этого дня провести вместе.

Чтобы этот день был их главным воспоминанием на оставшуюся жизнь. Кира согласно кивает и рука сама тянется к тумбочке, где лежали беспроводные наушники. Она готова была разделить этот момент только на них двоих.