Побочный эффект

Все уже давно упаковано, скоро выходить надо, а Виолетта все никак не может на место присесть. Пока Кира со спокойной душой общается с друзьями по звонку, она же ходит и перепроверяет, не забыла ли что-то случаем. С одной стороны в другую, успевая при этом что-то в телефоне своем печатать.

А Кира все смеётся с неё и обсуждает то, что оказывается вместе им ехать надо. Оказывается в одном городе жили, только недавно узнали об этом, когда речь зашла вновь о поездке домой. Это даже на руку было, как всевышний подарок и гарантия на то, что доедет Кира хотя бы с приятной компанией, а не полным чувством волнения и раздражения.

— Вилка как пчела по комнате носится, никак места найти не может, — смеётся в трубке Николь, пока сама на кровати в общаге валяется и не делает ничего.

Сессии то все сданы уже давно, наконец настал долгожданный отдых. Могут выдохнуть, причём как в прямом, так и в переносном. Все вместе переживали, а теперь казалось, словно и бояться то было нечего. Каждый год так выходит, намного легче сдать, чем кажется. Кира скорее за свое место тряслась, ведь за пропуски декан ясно дал понять, что пощады может даже не ждать.

— Она всегда так, для неё сборы — отдельный ритуал, — не прогадала Кира, помнит ещё первые дни, когда Вилка только ознакамливалась со всем.

Кажется это чем-то таким далёким, тем не менее душу греют воспоминания. Как та будила её своими сборами и после утром вместе шли в университет, по дороге обсуждая абсолютно все. Каждую деталь могли развернуть в целую дискуссию. Не сказать, что изменилось это, скорее теперь стало чем-то привычным и не таким особенным. Общаются то хорошо, а вот тогда были только первые шаги, чтобы узнать друг друга лучше.

Не разлей вода словно стали, две частички одно целого. От мысли это даже тоскливо слегка, ведь в Нижнем уж точно не встретятся долгое время. У каждого своя семья и своя жизнь есть. У Виолетты девушка с мамой, а у Киры бабушка с дедушкой, которые так рады были, когда узнали о новости, что наконец к ним приехать сможет. Все же правильно поступила, чувствует, что самый верный выбор сделала. Хоть немного с ними время проведет.

— Не пропадай только, нам обязательно надо будет бокал поднять по звонку за Новый год, — напоминает ей Вера, а Медведева и так знает, что не уйдет от этого.

Традиция у них такая, каждый Новый год выпить за то, чтобы следующий был не таким ужасным, как предыдущий. Даже знает, что загадать бы хотела, какая цель у неё на будущее есть. Готова хоть сейчас пойти за бокалом и в голове прокрутить четыре слова.

— Пропадешь тут с вами, — смеётся с них двух, умеют и на себя время у неё выпросить.

Она и не против, уже так привыкла к их обществу, что без Веры с Николь точно нагнется в этом Нижнем Новгороде. Только они помогают держать себя как-то в узде и совсем духом не падать. А может и не только они. Может ещё та, которая к ней в тот же момент подходит и совсем близко становится, чтобы тоже в экране маленьком появиться и свое слово вставить.

— Я тоже мысленно с вами бокал подниму, вы от меня так просто не избавитесь, — получается на это одобрительные возгласы с трубки, на что Кира глаза наигранно закатывает и получает пинок в плечо.

— Ты будешь главной героиней сего действия, — подхватывает Николь, с которой Виолетта даже сдружиться смогла лучше всего.

Бывало все вчетвером время проводили и в такие моменты они как две чихуахуа бегали везде и смеялись со всего подряд. Точно нашли друг друга. Отличная компания, два камня и активиста.

Со стороны и не скажешь, что они вообще одна компания. Чаще всего Кира с Верой сидела выпивала, пока те придумывали что-то новое и к столику практически не возвращались. Всё же не зря познакомила, теперь хоть Нике было не так скучно в их компании.

Виолетта просто идеальный экземпляр человека, умеющего подстроиться практически под каждого. Хоть завидуй белой завистью, вот только Кира сама такой же была. И ей нравилось наблюдать, как с каждым днем у Ви получалось преодолеть себя и начинать налаживать контакт с окружающими. Чувствовала в этом и свое какое-то вложение, не раз ведь общались о том, что психологические проблемы никак не влияют на других. Что ей стоит открыться миру, а не только жить в отдельном.

С Виолеттой наоборот намного проще и лучше, а может просто Кире так самой уже казалось. Потому что без Малышенко всё серым теперь и тоскливым было, а с ней словно мир расцветал новыми красками. Когда-то нашла себя так в искусстве, а теперь и в человеке.

— Конечно, я возглавлю вашим праздником. А теперь я обязана украсть у вас Медведеву, чтобы мы не опоздали на поезд, — намекает, что уже пора завязывать с разговорами и начать хоть что-то делать.

Ослушаться даже не старается, вполне может понять чувства Виолетты, которой домой хотелось достаточно сильно, чего нельзя сказать о Кире. Она же наоборот словно пыталась отмотать этот момент по максимуму. Остаться уже в привычной общаге и не ехать вообще никуда.

В ней словно две стороны кричали, одна убеждала, что пора ей было уже давно появиться дома и повидаться с родственниками, а вторая напоминала о личном комфорте. И только после того, как на Вилку смотрит, может понять, что все же одна из её сторон уж точно права, стоит ехать. Перестать постоянно медлить и наконец начать двигаться.

Отключает звонок и за рюкзак свой хватается, взяла всего пару вещичек, все равно оставаться надолго в Нижнем нет никакого желания. Просто переночевать пару дней и обратно уехать, даже если прощаться будет сложно с родными.

Ради бабушки с дедушкой решилась, если бы не они, давно бы путь забыла. Больше у неё никого не было в мире этом, мать отказалась и живёт припеваючи, дядя — худший человек, которого она встречала. Лишь старики жизнь украшали, заставляли Киру совсем духом не падать, когда ещё маленькой была. Теперь она тоже внесёт в дом праздник. Постарается показать, что тоже меняется. Помнит ещё о тех, кто воспитывал с самого детства. От такой решимости даже легче становится, уже хотя бы нет того былого волнения.

Вместе на остановку несутся, вновь опаздывают на автобус. Кира матерится про себя тихо и чемодан Вилки помогает тащить, который та забила видимо доверху, ведь такую тяжесть даже ей сложно было за собой тянуть. Ветер по лицу с силой ударяет, снегом их назад оттащить пытается, а они в никакую. Держат маршрут ровно, хоть и не видно абсолютно ничего.

— Блять, Вилка, ты решила с собой всю общагу утащить? — уже когда забегают обращается к ней.

А та смеётся только и воздух ртом ловит, легкие все к чертям прокурить успела. Теперь вместо них вся составляющая никотина. Не стоило Виолетте курить по полпачки в день. Ей вообще будто все равно, как бы не подмечала сама Кира, что перебарщивает, все равно продолжает. Словно специально добивает себя.

Поэтому не удивляется уже ничему, ей только Медведева помочь старается и по спине гладит, пока она полумесяцем сгибается.

— Да, и тебя заодно прихватить, — по плечу легко ударяет.

Автобус весь заполнен, но, даже несмотря на это, вскоре заняла им законное местечко, ещё и достаточно удачное. Где можно сумки их сложить и в полном комфорте ехать. За такое ей нужно регалию дать, заслужила. Но вместо этого Кира только на кресло рядом падает, не менее запыхавшаяся.

Пассажиры на них поглядывают украдкой, пока Кира головой крутит и успокоиться пытается. Взгляды на себе видит, усмехается в голове, пока Виолетта вновь приступы смеха ловит, непонятно даже от чего. Лица у всех такие кислые, народ из-за рутины уже стал одной огромной серой массой.

Теперь понятно, чего Виолетта ей так нравилась. Всегда атмосферу разбавляла, какой бы она не была. Даже сейчас выделялась. И ей совсем было плевать на то, что подумают окружающие. Просто собой была, а ведь за такое вполне достойна уважения.

До поезда ехать было совсем не долго, станция появилась уже через минут пятнадцать езды. Вместе только наушники, как обычно, поделили и музыку слушали, вновь плейлист Виолетты. Для Киры уже роднее своего стал, ведь большую часть времени всю музыку слушали в присутствии друг друга. Даже по отдельности уже не было того шарма, а английская казалась уже ничем. Только любила включить ночью тихо, когда уснуть не могла и будить не хотелось. Слушала и вспоминала что-то для себя, в облаках летала где-то.

Как и сейчас, пока ходили, путь искали, она все никак не могла перестать в мыслях своих бегать. С одной на другую перескакивать. И всё об одном, все мысли об одной Малышенко, будто уже жизни без неё не видит. Вроде старается в себя прийти, а все равно смотрит и тоска какая-то появляется.

— Вилка, смотри, наш перон походу, — в билет вновь вчитывается и рассматривает надписи на электронной доске.

Вилка только радостно на кресло железное заваливается вместе со своим чемоданом, который будто в весе прибавлялся каждую минуту. Вроде легкий был, а теперь будто тонну начал весить.

— Не люблю переезды, только потому что времени много занимает, — Кира к ней вновь присаживается, наконец могут немного дух перевести.

С каждым часом только настроение слегка падать начинало. Причём утром ещё прекрасно все было, а как на время поглядывала, сразу что-то в сердце кололо. Не могло ведь все быть исключительно из-за чувств внутри, из-за этого пожара бешеного.

Знает уже, что ждёт впереди, видимо поэтому и не может никак совладать с тем, что тянет все в груди до самого живота. От вида гирлянд, снега и тех же ёлок в городе уже не было так хорошо. Все это казалось обычным антуражем, не несущим в себе ничего праздничного. Чтобы хоть немного на поездку себя настроить, вспоминает, как у них в городе обычно праздники встречали.

Раньше компаниями собирались и праздновали так, словно последний раз на земле живут. До потери пульса напивались, некоторых и вправду на скорой увозили. От того даже усмешка появляется, пирон взглядом обводит.

А там все как всегда. Старые бабушки с вязаными вещами сидят на холоде и свое продают, пьяные мужчины веселятся и громко общаются. Снег только пушинками валит, не попадая по ним благодаря навесу. Всё же красиво, отмечает это для себя и в голове запечатывает.

— Совсем скоро поедем. Ты как праздновать собираешься? — с улыбкой к ней обращается.

Видно, что в полном воодушевлении находится. Время отсчитывает раз за разом, ожидая наконец той поры, когда со своими встретится. Ещё за неделю до поездки так ходила и Кире все жужжала. Мандарины им килограммами покупала, чтобы вместе смогли настроиться на нужный лад.

— Не знаю, с бабулей и дедулей посижу, а потом пойду спать. Бабушка наверное уже салатов наготовила, стол накрывает во всю.

— У нас точно не одни родственники? — смеётся с неё Виолетта.

Кира же прониклась немного, только улыбается в ответ, а говорить совсем нечего. Слова одни только в голову лезут, которые озвучить никак не решается.

Знала бы Виолетта, как же на самом деле Кира хотела бы, чтобы с ней в этот день была. Представляла только, как время проводили бы вместе, вот только в мечтах ей плавать уже давно пора перестать. Корит себя за такую сентиментальность, но ничего с собой поделать не может. В груди ведь есть что-то, огонек уже зародился.

Пламенем разгорался, пока молчит и делает только видимость, что не хотела бы с Ви ближе быть. Даже не знает, что хуже быть может. То, что безответно, или то, что при всем при том ещё и другим человеком занята.

— Вил, а ты всегда только с мамой Новый год праздновала? — рукой по затылку проводит, вопрос ещё такой задала, что даже самой неловко стало.

Решает, что именно сейчас стоит хотя бы просто предложить встретиться после праздников. Сделать хотя бы что-то, а не только себя докучать и винить во всем обстоятельства.

Вилка ведь совсем не виновата, что она сама для себя придумала что-то и теперь отчаялась совсем, потому что желаемого не получила. Обычно ей все давалось, а тут ни в какую.

— Да, обычно с ней и Севой. Мне то и не с кем было, ты же знаешь.

Кира руками проходится по джинсам, ладошки уже потные все, причём даже несмотря на мороз сильный. Странно так, сложно.

— Ты не думала попробовать отпраздновать с кем-то, кроме них? — наконец приходит к этому.

В глаза ей смотрит, пока та не понимает совсем, о чем вообще речь идёт. Ведь Виолетта и вправду даже не думала о подобном, для Ви это два самых важных человека, два незаменимых человека. Даже если с мамой плохо ладилось, все равно как должным считала, хотя бы просто приехать и навестить. Жалеет её, понимает это.

— Зачем? Они же моя семья.

Семья

Слово, которое Кира понимает с трудом. Хотя и у неё есть её семья. Однако все равно никогда понять не могла толком, что же это значит. Даже Виолетта, несмотря на все былое, может назвать все это общим словом. А она так не могла.

Для неё семья — сплочение, которого она практически не чувствовала. Всегда сама по себе была, от чего только взгляд опускает и задумывается, стоит ли вообще теперь что-то говорить.

— Ты бы хотела встретиться хотя бы сразу после праздников и отметить вместе? Просто., — сложно о таком говорить даже. Руками лицо прикрывает, а Виолетта то все улавливает.

Понимает сразу, о чем Кира ей втолковать пытается. Оказывается и ей хотелось Ви рядом видеть в такой день. Хотя бы просто увидеть, даже если не в час праздника. Почему-то приятно понимать это, ведь даже Сева никогда ей не говорила, что так просто хочет быть рядом. Чувство, будто хоть кому-то нужна не потому что она должна, а потому что просто нужна.

Это и есть дружба?

— Да, хотела бы, — отвечает в тот же момент, чтобы Медведева не утруждала себя и слова не пыталась нужные подобрать.

Помогает ей, получает на это взгляд полон чистой благодарности. Ещё бы понять за что.

За то, что согласилась.

Или за то, что не заставила самой думать, что же сказать.

Однако их прерывает громкий гудок, люди начинают подходить ближе, а они с остальными. Поезд подъезжает и их путь начинается как раз вместе с этим.

***

Дом расцветал новыми красками. Причем везде, даже в самых темных уголках были гирлянды или же украшения. Вера не особо то и понимала, для чего она так старается. Тем не менее решила вытащить буквально все что у неё было к Новому году и развесить по дому, не забыв при этом украсить даже свой рабочий уголок.

Дело теперь за малым оставалось, елку искусственную в комнате главной устанавливает, пока на фоне играет незнакомый плейлист с зимней музыкой. Хочется даже время остановить и просто полюбоваться, настроение поднять самой себе и заодно Николь, которая прийти к ней вскоре должна.

Заранее встретиться решили и подготовиться, причем задача Ники скорее состояла в том, чтобы помочь с приготовлением еды. Вера то плохо умела, только по списку купила все необходимое, чтобы Фадеева уже дальше сама могла как-то распоряжаться в этом плане.

Игрушку за игрушкой вешает, а мысли переходят к самому главному, с чем смириться не могла последнее время. Перед глазами ночь и Ника пьяная, а вместе с этим сильное чувство вины. Знала ведь, что не стоит, а все равно для себя беду создала. Теперь же только решить пытается, когда бы разговор завести, при котором узнать сможет, помнит ли о том дне сама Николь.

Но её все же прерывают, когда пропускает в свой дом рыжую девушку вместе с пакетом подарков. Обнимает крепко и довольно проходит сразу же на кухню, проверяя содержимое холодильника. А там наконец не пусто, переполнено наоборот. Даже жизнь какая-то в доме появилась, иначе раньше можно было честно сказать, что заброшенным уже казалось место.

— Подарок под елку поставь, будем завтра вместе открывать, — хозяйничает что-то, пока Вера о косяк двери плечом придерживается и смотрит на неё с легкой улыбкой.

Как же ей нравилось наблюдать за домашней Никой. Когда волосы в хвостик маленький завязывала и одежду особо не подбирала. Тем более, когда только вдвоем были и даже не старались выглядеть в самом лучшем виде. Только ради этого готова была постараться и на все сто подготовиться к предстоящему дню. Просто чтобы Николь была счастлива и чувствовала себя в полном комфорте.

— Договорились, как раз только недавно елку установила, осталось игрушки развесить, — по пути что-то говорит, хоть подруга уже и не слышит её.

— Лучше иди мне помогать, обе же есть будем, — обратно заставляет вернуться.

Вера смотрит на неё с изумлением и взглядом показывает, что просить подобное — самое худшее решение. В крайнем случае после неё кухня уж точно будет подожжена, если не весь дом целиком. Для неё такого слова, как готовка вообще не было в словаре.
Однако вздыхает и берет себе фартук, дабы не замазаться хотя бы.

— И что делать надо? — наблюдает за тем, как фарш выкладывает.

— Будем тесто лепить, а потом пирожки, — довольно машет ей перед носом этим фаршем и к ней приближается со всеми необходимыми ингредиентами.

Объясняет спокойно, даже когда не понимает откровенно ничего. Вроде и переспрашивает, а после вновь взглядом своим в Нике дыру сверлит, словно старательно пытается разглядеть на ней каждую пылинку. Слушать уже не так хочется, вникать тем более, просто рядом стоять и смотреть.

Собраться от чего-то уже совсем никак не получается, голова забита только ненужными вещами. Все плывет и изредка в реальность её возвращает, где на деле ничего интересного не происходит. Николь только свою часть готовки выполняет и под песни на фоне подпевает. Вера уже и забыла, что у неё колонка работает.

И возвращается только тогда, когда ей в лицо прилетает мукой, а она от резких движений успевает глаза закрыть и в воздухе руками провести. Николь при этом начинает заливисто смеяться, явно получившая то, чего добивалась.

— За что? — протягивает недовольно, хоть самой смешно и нелепо от этого. Представляет уже, как со стороны вся в муке выглядит.

— За то, что не слушаешь меня совсем. Ты куда столько молока влила то? Я же сказала, что нужно всего пол стакана, — отчитывает, а сама даже не обращает внимания.

И без того знает, что Грубцова в любом случае с пропорциями переборщит, от того с легкостью добавляет из пакета муки, которую Вера подхватывает и ей тоже на лицо горстку маленькую кидает. После убежать пытается, когда видит, что у Николь осознание приходит.

Тогда-то у них начинается внезапный бой всей едой, причём именно той, которая понадобится. Ей вновь мука летит, а она в ответ яйцо кидает. Смеются обе так, что аж внутри все болеть начинает.

Уже просто забавы ради продолжают, ведь выглядело и вправду эффектно. По всей кухне пыль летала, а любая живность вместе с ней, ведь даже пол от их бега и бросков дрожал.

Только когда устали, вместе на стулья падают и петь начинают, обе узнав знакомые ноты.

— Last Christmas I gave you my heart, — пропевает строчку Николь, сама же уже полностью белая и грязная, зато счастливая.

С такой улыбкой широкой, до самых ушей. Не хватало подобной разрядки, какого-то детского настроения. Теперь же чувствовала себя на седьмом небе, хоть сейчас вместе с мукой по воздуху порхать может.

— But the very next day you gave it away, — продолжает за неё Вера и сама словно купается в моменте.

Только взглядом окидывает кухню, которую отмывать придётся ещё явно долго. Однако это совсем не пугает, наоборот радует даже. Потому что вместе делать будут. Обе ведь дурачились. Как маленькие бегали и смеялись, будто впервые без родителей дома остались и могли делать все, что придёт в голову.

Даже чувство приятное появилось, словно прекрасная зимняя пора по голове ударила. На улице снег и у них белым белом. Разницы никакой, только гирлянды цвет свой меняют, а вместе с этим и их радостные огоньки в глазах.

Друг на друга смотрят так глупо, но разве в этом есть что-то плохое?

Сейчас не было страшно быть глупым.

Со стула Ника поднимается резко и дальше слова песни поёт, при этом будто микрофон имитированный держит, пока подруга рядом смеётся, с неё и с себя стряхивает всю еду.

Интересно только было, как они готовить продолжат, раз уж половины теперь необходимого не было. Видимо в любом случае придётся доставкой пользоваться, если вообще работать будет.

С ней вместе подпевает и заодно швабру берет, танцует нелепо, специально Николь смешит. А она при этом тряпку подхватывает в воздухе крутить начинает, чтобы к концу уже их веселье подвести.

Чтобы остаться в таком же приподнятом настроении до самого следующего года, который на пятки им наступал с каждой минутой, пока они время тратили на все кроме необходимого.

— Кажется не видать нам завтра еды, — смотрит на грязь и не злиться совсем, что деньги на ветер пустила.

— Ничего сейчас другое что-то придумаем, — тут же соображать начинает.

Проходится по полочкам, чтобы снять всю пыль и глазами утыкается на сыр с колбасой. Там заодно и шпажки рядом, которые вообще для зубов думаны. Однако тут же кидает колбасу Вере, которую та кое-как успевает словить.

— Ставь на стол, сейчас будет лепить что-то из говна и палок, — после чего усмехается и смотрит на эти бедные шпажки. — Причём в прямом смысле.

Бросают все и вновь к другой работе приступают, ничего закончить до конца не могут. Вместе нарезают все и закрепляют, создавая небольшую закуску под вино. Обе же по ходу и съедают часть, ведь есть к тому моменту захотелось. У Веры целое эхо от голода проходилось по комнате, после которого Ника ей закидывала в рот ещё порцию приготовленной ими еды.

Уже под ночь только заканчивают, вышло и вправду неплохо. Несколько салатов и их фирменное блюдо, которое они так и назвали «из колбасы и палок», хоть ничего особенного и не сделали.

Кухню домывают и так все оставить решают, на завтра другую часть работы. Обе носом клюют, намереваясь уснуть прямо за столом кухни. Даже музыка не спасала, только создавала хоть какой-то антураж приятный.

— Я тогда в гостиной сейчас себе постелю, — предупреждает, а её останавливают сразу.

— Да ложись рядом, не первый же день общаемся.

И вправду не первый, вот только от слов этих сердце начинает бухать так громко, что кажется, словно Ника точно вскоре услышит. Даже проводит рукой по грудной клетке, чтобы перестало так громко сердце её намекать о том, что ей такое предложение вполне устраивает.

---------------------------

Должна предупредить, что следующую неделю главы выходить не будут! Только с 7 октября. Всю необходимую информацию можно узнать у меня в тгк: Юриас пишет.