10 глава. Беляк.
Поезд мерно покачивался и чу-чухкал. Я глядела в окно, наслаждаясь зелеными деревьями и полями. Пахло быстрозавариваемой лапшой и картофельным пюре, а еще огурцами, помидорами и растворимым кофе.
– Красота! – довольно прокомментировала Маруся, подтягиваясь так, что розовая футболка задралась и оголила живот. – Обожаю ездить в поездах! И впервые еду в купе, а не в общем вагоне.
– Еще бы я в общем тряслась, – сказала я. – Ладно, Василий Павлович билеты в купе купил. Догадался, что мне будет с чужими некомфортно ехать.
Рома улыбнулся:
– Он к тебе хорошо относится.
– Он ко всем хорошо относится.
– Но к тебе особенно.
Я же ведьма, как-никак. Василий Павлович всегда говорил, что без ведьмы не было бы и спецотдела. Так что я самое важное звено. Вот он и всячески это подчеркивает. Да и зарплата у него явно сейчас больше, чем раньше. И его это радует.
– Главное, чтобы за свечой нормально следили... – пробурчала я.
В отделе я реализовала ритуал, который выдумывала вчера с самого утра. Раз десять пришлось его перепроверять, затем и над мороками думать. Чуть не померла, когда эту волшебную свечу устанавливала! Кое-как заговорила, вбухав море энергии, глядя на фотографии трупов. Но больше двадцати четырех часов она гореть не будет. А я бы и не смогла настроить ее на больше, чем сутки. Не настолько много у меня энергии, а мороки сжигают ее очень и очень много.
На несчастную восковую свечу я столько всего навешала! И запутывание дороги тому, кому эти трупы интересны. И мороки, скрывающие трупы от колдовских личностей. И мороки, скрывающие мое колдовство. Перед поездом мне пришлось установить ее в нашем кабинете, а Василий Павлович посадил за ними следить двух наших коллег, с которыми я почти не контактирую. Не доверил он дело Алексею-щенку и Валерии-племяннице, к Нику вечно пристающей.
– Успокойся и съешь огурчик! – Муся сунула мне под нос пупырчатый зеленый плод. – Вкусные купила! Знать места надо, где такая прелесть продается.
Я взяла огурец. Нет, ну, Муся, дает! В Москве без году неделя, а уже места какие-то знает.
– Ну и где это место? – решила уточнить я.
– А недалеко от нашего дома, полчаса пути! – Ничего себе недалеко... Беляк можно за час поперек пройти, а тут какой-то магазин в получасе ходьбы. – Там такой милый дядечка сидит за прилавком, Ашотом зовут. Мне все по скидке продает.
– Интересно, почему?
– Главное – улыбаться людям! Улыбка помогает расположить всех к себе. Я Ашоту улыбаюсь всегда, хорошего дня желаю, хороших продаж, вот он и не жмотится.
Перекусила щедро посоленным Марусей огурцом, печально взирая на березы за окном. Настроения после траты огромного количества энергии не было. Я бы поспала, да сна ни в одном глазу в такой духоте не было. И открытое окно не помогало.
Маруся и Рома, сидя на нижнем ярусе, мило ворковали. Подруга и думать забыла про свои огурцы, весело хихикая. Рома широко улыбался, и его щеки были похожи на лощеные яблоки.
Я повернула голову влево. Ник сидел, уткнувшись в мой телефон. Опять играл в готовку. Вот! У всех есть чем заняться, одна я вечно не знаю, что поделать. Быстрее бы уже вернуться в Беляк, встретить маму, братика, съездить к бабушке и дедушке. Как же я по ним соскучилась!
– Ада! – воскликнул Ник.
– Чего? – недовольно отозвалась я.
– Приложение нужно обновить, а интернет здесь не ловит!
– Жди остановки в каком-нибудь городе.
– Дожить бы до этого момента... Без обновления оно отказывается работать!
Он выключил телефон и тоже принялся бездумно глядеть в окно. Вздохнула. Полезла в рюкзак, достала книжку. Как обычно, фэнтези. На этот раз про попаданок. Одна плаксивая принцесса из другого мира попала в наш, а девушка из нашего, похожая как две капли воды на принцессу внешностью, но не характером, попала на ее место[1]. То есть произошел обмен, который никто не заметил. Я увлеченно погрузилась в сюжет. Конечно, мне больше по душе не море (его в книге много), а лес, но и такое читаю с удовольствием.
За сюжетом не заметила, как Ник придвинулся ко мне и тоже начал скользить глазами по строчкам.
– Да я гляжу, Паша не парень, а мечта, – произнес Ник, и я от неожиданности вздрогнула. – Носится с Викторианной, как курица с яйцом.
Я, вскинув брови, посмотрела на него. Он, видно, от этого почувствовал себя не в своей тарелке.
– Что?
– Не замечаешь в себе те же самые черты? – спросила я.
– Какие?
– Няньковские.
– И как же они проявляются? – И Ник сказал это с таким недоверием, будто я ему не говорила уже подобное!
Я решила промолчать, вновь вернувшись к сюжету. И только я прочитала два абзаца, как напарник вновь заговорил:
– Значит, я для тебя не парень, а мечта?
Могла бы я напомнить: «Вообще-то, это ты сказал, что подобный типаж тебе нравится, а не я». Но почему-то не сказала. Взяла лежащий на столе в мешочке купленный Марусей огурец, засунула в рот Нику. Он захрустел им и, чавкая, сообщил:
– Будем считать, что да.
– Я считать не умею. Я гуманитарий.
Ник засмеялся. И тоже продолжил читать мою книгу, противно чавкая над ухом. Удивительно, но это не вызвало во мне раздражения. Как и то, что он хихикал во время забавных моментов.
Ближе к середине книги Муся отвлекла нас. Предложила поиграть в игры. Оказывается, она вызнала не только, где продаются дешевые огурцы, но и где можно достать кучу настольных игр по себестоимости. Об этом ей тоже рассказал Ашот, когда Маруся похвасталась, что поедет в поезде домой к родителям. Его друг, Виген, открыл магазинчик, но бизнес не пошел, и бедолага хотел хотя бы распродать товар по себестоимости. Муся девушка хваткая, хозяйственная, поэтому и плотно закупилась разными играми. Включая и дорожную монополию, которую достала сейчас.
Пока Маруся раскладывала карточки, Ник сказал мне:
– И что, много у тебя таких книг?
– Много. Не видел что ли, когда был у меня дома?
– Я имею ввиду, такого жанра.
– Девяносто процентов, что стоят на полках, именно романтическое фэнтези с какими-то добавочными жанрами. А что?
– Я читать не особо любил, но заставлял себя в школе, – признался Ник. – После школы не брал в руки художественную литературу. А эта книга меня даже заинтересовала. И я удивлен.
Я покачала головой:
– Ничего удивительного. Любить книги могут все. Главное найти свой жанр. Я тоже школьную литературу не особо любила. С удовольствием читала только фэнтези. А сейчас уже и самой интересно иногда взять в руки классику.
– Дашь почитать какую-нибудь книгу?
Муся внимательно посмотрела на меня, отвлекаясь от игрушечных денег. Я вздохнула, зная ее реакцию на мой будущий ответ.
– Тебе дам.
Подруга обомлела. К своим книгам, как и в принципе ко всем своим вещам, я относилась ревностно. Но чего удивляться, если мой телефон в руках Ника не вызывает у меня напряжения и вообще каких-либо эмоций?
– Но только те, которые я уже прочитала, – добавила я.
– А у меня дома есть книги по криминалистике, криминологии, психологии преступников, даже о судмедэкспертизе есть кое-что. Можешь тоже брать, я их все читал.
Не припоминаю, чтобы видела у Ника полки.
– Где ты их хранишь? Не замечала у тебя дома ни одной книги.
– В диване.
– А Рома такие книги хранит под кроватью в коробках, – сказала Муся. – Вам что, денег на полки жалко? Или вы не умеете гвозди в стену забивать?
– Зачем ставить полку, если все помещается в диван? – философски провозгласил Ник. – Вот если бы Ада со своим книжным табором ко мне переселилась, тогда уже и можно было бы стеллажами обзавестись. А мои несчастные двадцать книг комфортно чувствуют себя в диване.
Мой телефон неожиданно завибрировал. Я схватила его. Пришло сообщение от Риммы.
«Я посетила Таисию. Она сказала, что снимет приворот с Вити. Но также сообщила бонусом, что он тот еще ходок, и приворот спас меня от ЗППП, которое светило мне в ближайшем будущем».
Я прочитала всем сообщение.
– Быстро она, – прокомментировала Муся. – Ты рассказала ей, что эта Таисия и накладывала приворот?
– Нет, конечно. Римма могла взбеситься. Иногда меньше знаешь – крепче спишь.
– А ты говоришь: негативные магические воздействия плохи. Вон, если б не приворот, страдала бы Римма, бегала бы по больницам! Видать, не всегда порча и прочая дрянь – зло.
Я не стала задумываться над речами Муси. Поставила, пока ловит интернет, на обновление любимую игру Ника.
– Давайте играть в монополию, я уже все разложила.
Доиграли мы к вечеру. Ну как доиграли? Обанкротился только Рома, у которого была, вопреки этому, фигурка яхты. И на этом мы решили завершить игру. Я тоже была бедновата. Железная жаба не принесла мне счастья. Самыми успешными оказались Ник и Маруся. При этом Ник больше всех побывал в тюрьме, а Муся в начале игры знатно потеряла в деньгах.
– Ну что, считаем, у кого больше денег и имущества? Кто богаче, тот и выиграл! – потерла руки Маруси.
Она поцеловала свою фишку кота и принялась с улыбкой раскладывать заработанные деньги. Никита тоже начал считать накопленные богатства. И когда оба огласили свои результаты, радость Маруси поубавилась.
– Как мог выиграть вонючий ботинок?! – возмутилась она.
Ник демонстративно понюхал свою фишку. И огласил:
– Деньги не пахнут!
– Да вы вечно выигрываете! Что в карты, что в монополию.
– Кто «вы»? Я проиграла, – напомнила я.
Рома приобнял мою подругу за плечи:
– Видишь, Маруся, нашу семью содержишь ты. Такая бизнесвумен! А я все деньги и имущество протранжирил.
– А нашу семью содержу я, – хмыкнул Ник.
Хотела я задать вопрос, о какой семье речь. Но меня возмутила фраза друга, ведь я тоже хоть и бедновата осталась, но не нищая!
– Вообще-то у меня тоже есть свои деньги, – сказала я, ткнув в свое крошечное количество домиков и небольшую стопку бумажек.
Никита засмеялся:
– Твои деньги – твои деньги, мои деньги – наши деньги.
– Я тоже так хочу! – воскликнула Муся и шутливо ударила Рому по коленке.
– Так уж и быть, ради тебя разбогатею и тоже процитирую эту фразу.
Поужинав быстрозавариваемой лапшой, мы легли на полки. Я и Муся залезли на верхние. А Рома и Ник остались на нижних. Конечно, я побаивалась высокой полки, но на ней был надежный с виду белый бортик. Зато на моей полке никто сидеть не будет.
Сон, к удивлению, пришел довольно быстро. И снились мне какие-то странности. Будто я становлюсь ученицей того колдуна, которого мы ловим, и очень радуюсь этому. А потом этот колдун (он почему-то был с длинной бородой голубого цвета) вдруг начал испуганно дрожать, бормотать что-то невнятное и даже вскрикивать. Я резко открыла глаза, уставившись в потолок купе. Непонятные звуки издавались в реальности. Я свесила голову вниз. Ник метался по полке, прерывисто дыша.
– Уйди! – услышала я. – Уйди!
Муся и Рома, как ни в чем не бывало, спали. А я догадалась, что Ник не взял амулет, который я подарила ему на день рождения. И ему снится кошмар, мучавший его уже столько лет после смерти матери.
Мое сердце забилось быстрее. Мне стало страшно за него. Надо разобраться с этим проклятьем как можно скорее! Почему бы тоже не посетить эту ведьму Таисию, раз она такая крутая, привороты на раз-два делает? Может, и в порчах-проклятьях разбирается?
Долго не думая, я спустилась со своей полки и села рядом с Ником. Потрепала его по плечу. Он резко открыл глаза, и я от неожиданности дернулась.
– Ада? – прошептал он.
– Где мой амулет? Ты его не взял, да?
– Взял. Он в чемодане где-то.
Я вздохнула. Заговаривала я его так, что он работает только находясь под подушкой.
– Ничего не поменялось в твоем кошмаре?
– Нет.
– Стабильность в порчах – хорошо, это я точно знаю. Значит, ухудшений нет.
– Как же я устал от этого...
– Вернемся в Москву, пойдем к Таисии. Надеюсь, она поможет.
– Отличная идея.
Встала. Собралась залезть обратно на свою полку, но Ник вцепился в мою руку.
– Посиди со мной, пожалуйся... – смущенно попросил он. – Мне...
Он замолчал. Я поняла, что он хотел сказать «мне страшно», но посчитал стыдной такую фразу.
– Сидеть я отказываюсь, – оповестила его я. – Мне лень.
Его хватка ослабела, и моя ладонь освободилась.
– Поэтому двигайся.
– Что? – не понял он.
– Двигайся, говорю. Полежу с тобой, пока ты не уснешь. Сидеть я не хочу.
Ник тут же придвинулся к стенке. Я легла рядом. Было тесно, поэтому уткнулась лбом ему в грудь. Из-за боязни свалиться на пол, обняла его.
– Все равно неудобно! – выразила свое недовольство. – Положи свою руку мне под голову.
Это последнее, что я помню. Потому что сразу же отключилась. А ведь хотела полежать и уйти... Наверное, надо было все-таки посидеть с ним. Мы же не одни в купе. Это наедине друг с другом можно вытворять, что хочешь. Потому что никто не упрекнет, и твои действия против тебя же не настроит. А я не подумала об этом заранее. Хотя могла бы, зная болтливую натуру Маруси!
Когда начала просыпаться, первое, что почувствовала, это слабый запах лайма и перца. Открыла глаза. Увидела серую ткань футболки Ника. Но мозг отказывался работать.
– Почему я раньше не замечала запах твоего парфюма? – пробормотала я.
Ник немного подвинулся, и я почувствовала его руку на своей талии.
– Поля дала мне какие-то купоны... Я на них купил.
– А до этого не было?
– Нет.
– У меня тоже нет. От меня воняет полынью.
– Мне нравится.
С каждой фразой сон сходил с меня. Я начала соображать, что мы сейчас едем в поезде. Открыла глаза шире. Чуть отодвинулась от Ника и посмотрела на его лицо. Безмятежное, спящее, будто и не он только что мне отвечал.
– Ник.
– М?
– Ты спишь?
– Я же с тобой разговариваю, Ада. Подумай.
– Ночью ты тоже разговаривал, но спал.
– Да? – На этот раз он открыл глаза. Удивительно серые, словно речная галька, умилительно сонные.
– Ты такой лапочка, – не удержалась я, вновь забыв о существовании соседей в купе.
– Так что там насчет разговоров во сне?
– Ты кричал: «Уйди!»
Ник поджал губы. Его взгляд переместился за меня. И лицо приняло странный вид. Я вспомнила о Роме и Марусе. И мне стало страшно поворачиваться.
– Что там? – прошептала я, в надежде, что меня услышит только Никита.
– Смотрят.
– Оба?
– Да.
Вот блин!
Я села, и медленно повернула голову к Мусе и Роме. Они правда смотрели. Муся прямо мне в глаза, вопросительно приподняв брови. А Рома с улыбкой до ушей, будто ему смешно.
Ник начал разминать руку, на которой я лежала.
– Затекла? – участливо спросила Муся.
– Да.
– Еще бы! Ада у нас девочка мозговитая, голова ее тяжела.
Я закатила глаза.
– Через час прибытие, – оповестил Рома.
– Отлично! – кивнул Ник.
Наконец-то увижу маму с братиком!
– Ада, надо, наверное, в магазин за тортом зайти? – задал мне вопрос напарник. – Не приду же я к тебе домой с пустыми руками.
– Мы такое едим без удовольствия. Думаешь, я единственная в семье равнодушна к сладкому?
– В гости надо с каким-то подарочком идти.
– Ну, можно хлеб купить... – задумалась я. – Хлеб нам всегда нужен.
Ник выглядел очень недоуменным. И Маруся засмеялась.
– Ада, ты как обычно, – сказала она. – Никита, у них в доме есть небольшая булочная. Там разные пироги, не только сладкие. Братик ее любит сосиски в тесте, а мама сырные батоны.
– Спасибо, – выдохнул Ник.
На одной выпечке напарник не остановился. Он купил у бабулек, сидящих у булочной с товаром, букет розовых пионов. Я, глядя на это, вздохнула. Как будто не к матери своей коллеги идет, а к матери своей невесты. Еще и нервничает так, губы кусает. Они уже совсем покраснели, как у вампира стали.
– Моя мать не кусается, – сообщила ему. – А вот ты похож теперь на того, кто кусается.
Ник нахмурился:
– Ты о чем?
– О ком. О кровососах.
– О комарах?..
Я усмехнулась, поудобнее перехватила букет и пакет с булками, направилась к своему подъезду. Ник, катя за собой наши чемоданы, засеменил за мной.
– О вампирах, Никусь, о вампирах.
– Каких еще вампирах?
– Страшных, зубастых. Никогда, что ли, их не видел?
– Где мне их видеть? Их не существует.
– Ведьм тоже не существует.
Протянув ключ к домофону, я открыла дверь подъезда.
– Хочешь сказать, вампиры есть? – удивился Никита.
– Ага.
– И они кровь пьют?
– В книжках – да. А в жизни они пьют энергию. Мою бабушку даже чуть не убила одна... Прабабушка ее спасла.
– Которая баба Яна?
– Да.
Так я и отвлекла Ника от переживаний. Он и думать забыл о тревоге. Перед тем, как постучать в дверь своей квартиры, отдала напарнику цветы и булки. Он выдохнул.
– Не дрейфь! – посоветовала ему.
Мама нас встречала с радостными воплями. Братик подпирал стену, ухмыляясь.
– Ты же знаешь, я не люблю объятия и поцелуи! – скривилась я, когда мама принялась выражать свою любовь ко мне.
– Потерпишь. Я тебя столько не видела! А что это за красивый молодой человек с тобой?
– Я тебе говорила, мам, – закатила я глаза. – Это Никита, мой напарник.
Он поздоровался, неловко улыбнувшись. Протянул маме букет пионов и пакет с выпечкой.
– Ох, спасибо, дорогой! Меня зовут Алина Максимовна. Но для тебя можно просто – тетя Алина. А это мой младший сын, брат Ады, Гоша. Гоша, поздоровайся!
– Здрасьте, – произнес незнакомый мне голос.
Я круглыми глазами уставилась на Гошу. И заметила, что он сильно подрос. И когда успел? Меня не было всего лишь месяц. Да даже месяца еще прошло.
– Чего вылупилась? – вновь сказал незнакомый голос ртом Гоши.
– Что у тебя с голосом? – ошалело спросила я.
Мама улыбнулась, потрепав сына за плечо:
– Растет наш мальчик. Уже и девочки у него появились.
– Да мам, – поморщился он. – Это подруги.
Я с прищуром поглядела на него. Его карие, как у мамы, глаза начали бегать. Но почему-то мне не казалось, что он соврал. Доверюсь своей интуиции.
– Мам, может, хватит на пороге нам стоять?
– Конечно-конечно, – засуетилась она. – Проходите. Я стол накрыла. Бабушка с дедушкой не приехали, какие-то проблемы у них с машиной. Съездишь к ним на днях?
– Естественно.
Я разулась и прошла по пушистому ковру в ванную, чтобы помыть руки. Ник двинул за мной. Его движения были очень топорные.
– Да не бойся ты, – сказала ему, вытирая руки о зеленое полотенце. – Я же твоего папу не боялась. Хотя он не был в курсе, что я приеду. А я маму предупредила! Она подготовилась к нашему приезду.
– Где я буду спать?
– У мамы спросим сейчас. Места полно.
За столом мама сообщила, что, как я уехала, Гоша переехал в мою комнату. Они продали мой книжный шкаф и вместо него поставили диван. Так что мама предлагала Ника уложить именно на него, а меня на диван в гостиную.
– А комфортно ли ему будет спать в одной комнате с Гошей? – усомнилась я. – Все-таки, Гоша – чужой человек Нику.
– Предлагаешь, Гошу переселить в зал, а вас с Никитой в одной комнате поселить? – усмехнулась мама. – Неожиданно, Ада. Ты же не любишь жить с кем-то в одной комнате. Да и вообще находиться.
Я сразу же открестилась:
– Да ничего я не предлагаю!
Как-то не хотелось рассказывать маме, что мы не то что в одной комнате не раз ночевали, но и на одной кровати.
Пока беседовали ни о чем, я незаметно для себя попробовала два салата, курицу, запеченную в духовке, картошку, канапе, тарталетки... А когда все замолчали, подняла глаза на маму и братика. Они удивленно смотрели на меня.
– Чего? – спросила я, жуя бутербродик со шпротами.
– Неужели ты ешь?! – поразилась мама. – А я гляжу, ты поправилась.
– Я?!
Не заметила, чтобы мой вес как-то изменился. Вся одежда мне как и раньше в пору. А весов у меня не было.
– Да, щеки появились, – подтвердил Гоша.
– Какие еще щеки?!
Мама всплеснула руками:
– Стоило тебе съехать от нас, как ты есть начала! Вот мамочка моя обрадуется, как тебя увидит. Уж как она переживала, что ты худенькая такая.
– Я не потолстела!
– Причем тут потолстела? Набрать вес и потолстеть – вещи разные.
Я перевела взгляд на Ника.
– Я потолстела? – спросила у него.
– Да вроде нет.
– Мама, где весы?
– В моей спальне. Но надо взвешиваться натощак. Завтра проверишь свой вес. Кто ж тебя есть приучил?
Да есть учителя. Не знаю даже, какую реакцию выдать. Толстеть я не хотела. Но еда помогала мне лучше справляться с магией. Да и Муся слишком в последнее время вкусно готовила...
– Ник, завтра съездим к моим бабушке и дедушке? Потом времени не будет.
– Конечно.
– Как это не будет? – спросила мама.
Я ей напомнила:
– Мы сюда не в гости, а работать приехали. Завтра воскресенье, поэтому мы свободны. А вот с понедельника работаем. Надо поймать колдуна.
– Какого еще колдуна?
– Да есть там один...
– Ты бабушке о нем не говори. Она переживать начнет.
Набив желудки, мы начали обсуждать последние новости. Мама поделилась всеми известиями о родственниках, я немного рассказала про работу. Ник в нужных местах кивал, а в остальном молчал. Маму это, видно, не устроило.
– Никита, извини за нескромный вопрос, а девушка у тебя есть?
– Мам, вот тебе какое дело? – Мне не понравилось ее любопытство.
Ник же ничего не скрывал:
– Нет.
– Отчего же? – вскинула мама брови. – Ты такой видный молодой человек. Светленький, что редкость.
– Работал, некогда было.
– Вот, Ада, видишь, какой он работящий.
– Я в курсе. Я вообще-то с ним работаю, и мы вместе сутки напролет находимся.
– Сутки? – заинтересовалась мама.
Ник заметно напрягся. Сжал с силой вилку, аж вены выступили сильнее. И мама это заметила. Прищурилась, окинув взглядом моего напарника. Затем обратила внимание на меня.
– Сутки? – настойчиво повторила она.
– Я же тебе говорила, что мы вечно в командировках. В эту командировку нам еще одного отправили, но до этого ездили только вдвоем. Поэтому да, сутки.
– И где же вы жили в командировках?
– В гостинице, в служебной квартире. А что?
– Да так, интересуюсь просто. За тебя беспокоюсь, каковы у тебя условия жизни.
Молчащий до этого Гоша вдруг произнес своим «новым» голосом, к которому я еще не привыкла:
– И что, ты с ним наедине и днем, и ночью находишься? В служебной-то квартире?
– А что, сейчас девятнадцатый век, и девушке нельзя с парнем в одном помещении находиться?
– Можно, но... – Гоша недобро поглядел на Никиту, чего я вообще не ожидала, а затем сказал: – Ты смотри, не обижай мою сестру.
Это мой братик сейчас меня пытается защищать?! Сказать, что я обалдела, это ничего не сказать. Всю мою жизнь он только и делал, что гадости мне говорил, да пакости строил. А тут вдруг защищает!
– Он меня не обижает. Помогает всегда. Иногда я из-за видений в обморок падаю, он меня всегда ловит. Заботится обо мне. Так что не переживай, Гоша. Еще никто так за мной не следил, как он.
– Как никто? – нахмурилась мама. – А я?!
– И ты, конечно. Просто ты моя мать, а он чужой человек.
В этот момент я заметила, что Ник как-то помрачнел. И что его расстроило? Вроде наоборот похвалила его, а он загрустил.
Время было дневное. Сидеть дома никому не хотелось. Мама предложила куда-нибудь сходить. Поэтому мы с Ником быстро приняли душ, ведь после поезда еще не были в ванной.
– Ада, волосы высуши! – крикнула мне мама, моющая посуду.
– Сами высохнут! Ты же знаешь, я никогда не пользуюсь феном!
– На улицу с мокрыми волосами пойдешь? Не дури!
– Там солнце, высохнут!
– Ада!
Я сидела в гостиной, уткнувшись в телефон. Спорить с мамой настроения не было, поэтому я решила молчать. Гоша тоже был рядом, но смотрел телевизор.
– Ада, – позвал меня братик.
– Что?
– Никита правда хороший?
Гоша смотрел на меня с каким-то недоверием.
– Ну да.
– Ты ведь чувствуешь плохих людей?
– Чувствую. А в чем дело?
– Не доверяю смазливым рожам!
– Ник хороший, – успокоила я Гошу. – Это сто процентов. Он меня никогда не предаст, не обманет. Но почему ты так переживаешь?
– Ты же моя сестра все-таки. А я слушаю рассуждения своих друзей о девушках... И если этот Никита так же со своими друзьями обсуждает тебя... Так же гадко думает о тебе...
Я улыбнулась:
– Он дружит только со мной. Обсуждать меня может только со мной.
– У него нет друзей? – удивился Гоша. – Но почему?
– Спроси у него. У меня тоже всегда была одна Муся, и тебя это не удивляло.
Он фыркнул:
– Так это ты! Шибанутая на голову ведьма. У ведьм все не как у людей. А он обычный.
– Представь себе, кому-то не нужно много друзей. А кому-то они вообще не нужны. Вот какой у тебя интерес общаться с сотней человек? Вон, даже их взгляды на жизнь тебя не устраивают. И ты это терпишь. Думаешь потом о том, что со мной так могут обращаться, переживаешь. А нашел бы одного друга, с которым у вас мнение полностью совпадает, и все. Был бы полностью доволен.
– Чем больше народу, тем веселее.
– И что веселого они делают? Кривляются, как дураки?
Гоша промолчал.
– Девушку не нашел себе? – перевела я тему.
– Нет. Мне рано еще. Какая девушка в четырнадцать лет? А ты не нашла парня?
– Нет. Мне рано еще. Какой парень в двадцать два года? – рассмеялась я.
– Тебе скоро двадцать три.
– Что, хочешь замуж меня сплавить?
– Нет. Это твое дело. Но я бы был рад за тебя.
– Благодарю, Гошанчик. Если замуж соберусь, что маловероятно, одному из первых тебе скажу.
Ник вышел из ванной и тоже присоединился к нам. Сел между мной и Гошей, в самую середину дивана. Потемневшие от воды волосы добавляли ему шарма. Как и розовое полотенчико, висящее на шее. Я придвинулась к нему.
– Чего опечаленный такой?
– Да ничего.
– Не ври.
Поймала его взгляд.
– Ты сказала, что я чужой тебе человек.
– Когда? – Я такого не помнила.
– На кухне. Алине Максимовне.
– Я имела ввиду, чужой по крови. А что? Тебя это расстроило? – Я улыбнулась. – А я думала, чего ты надулся и стал похож на дрожжевую булку?
Ник пристально глядел на меня и молчал. Я даже нервничать начала. И он наконец заговорил:
– А знаешь, на что ты похожа?
– На что же?
– На песочное печенье.
– Почему?
Но Ник оставил мой вопрос без ответа, уставившись в телевизор. Я нахмурилась и стала думать. Песочное печенье? Это которое Ник постоянно ест? И в чем наше сходство?
Я его ткнула в плечи:
– Почему? Скажи, скажи!
– Сама подумай.
– Не хочу думать. Скажи!
– Отстань.
– Скажи!
– На Таро посмотри.
– Ну Ник!
Он взглянул на меня. Вздохнул.
– Ну хорошо, скажу. – Рано я обрадовалась. – Но ты тогда покажешь мне рисунки в своем блокноте.
Скрестила руки на груди, повернулась к телевизору. Там показывали рекламу какого-то лекарства.
– А теперь это ты похожа на надутую дрожжевую булку.
Мама вошла в гостиную. Предложила Нику фен, но он тоже отказался. Она покачала головой и пошла переодеваться. Интересно, куда мы пойдем? У нас в городе мест для развлечения мало. Один парк, где даже лавок нет; один кинотеатр; один дворец культуры, где происходят концерты по праздникам и выступают приезжие певцы, театры, балет, но крайне редко; и на десерт – городской пруд, где тоже ничего интересного. Вот и все. Я позвонила Мусе. Предложила пойти с нами. Но она отказалась, так как они с родителями начали играть в ее монополию.
Пошли мы в итоге на пруд. Он находился в двадцати минутах ходьбы от нашего дома. По дороге поболтали, а Ник опять молчал, хоть мама и пыталась его втянуть в разговор и вызнать то, какая у него семья. Ник честно отвечал, но односложно.
Я остановила его. Поднялась на носочки и прошептала ему на ухо:
– Да что с тобой? Чего ты такой бука?
– Мне некомфортно.
– Почему?
– Не знаю.
– Ты мою маму стесняешься?
– Возможно.
– Нам еще с ней жить несколько дней, так что постарайся избавиться от чувства стеснения, чтобы жить комфортно. Я и сама чувствую дискомфорт, потому что тебе плохо.
– Мне не плохо, – покачал Ник головой. – Просто дискомфортно.
– Дискомфорт – это значит плохо.
– Ну где вы там? – крикнула мама.
Оказывается, они ушли на довольно приличное от нас расстояние. Я ей ответила, что идем. Но не сдвинулась с места.
– Хочешь, попросим нам служебную квартиру выдать?
Ник улыбнулся мне:
– Не нужно. Я постараюсь привыкнуть. Ты очень похожа на свою маму.
– Правда? И чем же?
– Такие же глаза, нос, а еще интонации.
– Ада, Никита! – не отставала мама.
И мы пошли дальше.
[1] Речь о книге «Сестра из параллельного мира», Медея Душицина.