Глава 7
Нори провела рукой по лбу и откинулась на подушки, прикрыв глаза. Солнце только-только начинало пробиваться сквозь занавески, но ночь словно ещё держала её в своих пальцах. Казалось, что всё не закончилось. Что-то оставалось незавершённым. Она обернулась, взгляд невольно упал на шкатулку, стоящую в углу комода. Та самая, из грубого дерева с выцветшими символами, которую ей отдала мама, говоря, что это семейная реликвия. Шкатулку, которую она почти никогда не открывала.
Внутри лежало кольцо. Серебряное, с древней, почти стёртой гравировкой. Холодное на ощупь всегда...до этой ночи. Словно в забытом ритуале, Нори протянула к нему руку, но, не коснувшись, уже почувствовала — оно было тёплым.
Сначала лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Затем дрожь, как от далёкого грома. Она медленно достала кольцо из шкатулки и почувствовала, как металл обжёг ладонь, но не больюс, а ощущением силы. Нори резко вдохнула, и в ту же секунду где-то в сознании зазвучал голос:
— Нори, — прошептал он. — Твоё тело проснулось, но душа всё ещё ищет путь. Не бойся того, что чувствуешь. Это ты настоящая.
Она выпрямилась, прижав руку с кольцом к груди. Дыхание сбилось, и сердце стучало так, будто хотело вырваться. — Хан? — прошептала она в пустоту.
Ответа не было. Только ощущение присутствия, как будто он стоял за её спиной, окутывая воздух своим шёпотом, взглядом, прикосновением, но она была одна. Огонь в кольце продолжал гореть. Не обжигая. Напоминая о ней, о нём, о чём-то древнем, слишком глубоком для слов.
Целый день прошёл словно в полусне. Нори старалась вести себя как обычно, готовила кофе, перекинулась парой слов с мамой, даже включила музыку, но всё казалось неестественным, чужим. Мир вокруг стал слишком тонким, хрупким. Как будто между ней и реальностью натянулась почти невидимая вуаль — и она ощущала, что по ту сторону этой вуали находится нечто гораздо большее, чем просто сон или совпадение.
Она не переставала думать о кольце. Оно и сейчас было на её пальце — тяжёлое, но будто часть тела. Её собственное сердце било под него. В голове крутились слова Хана, записки, обрывки старых рукописей и то чувство, что истина буквально шепчет ей под кожу.
Сначала Нори думала, что это пройдёт, что нужно только поспать, переварить. Но чем ближе приближался вечер, тем сильнее сжималось изнутри желание вернуться. Не из любопытства, не ради архивов, а потому что что-то звало её. Он звал её. Кольцо нагрелось вновь, когда солнце скрылось за горизонтом. Сигнал?
— Хватит, — шепнула она себе. — Я не могу больше просто сидеть.
Уже через час Нори стояла у входа в замок. Внутри было темно, как и в тот раз, но страх остался где-то позади. Вместо него решимость, уверенность, которой не было раньше. Она прошла по знакомым коридорам почти беззвучно, как будто замок узнавал её шаги, принял её. Зал с картиной всё тот же, тот же полумрак, тот же треск в стекле, тишина.
— Хан, — позвала она, едва слышно. — Тишина. Она подошла ближе, глядя в глаза мужчине на полотне. На этот раз – без дрожи, без попытки убежать. — Я знаю, ты здесь. Я всё видела. Ты не просто хранитель, ты... часть всего этого... и я – часть.
На несколько секунд зал снова будто замер, и только когда она сделала шаг назад — из воздуха вынырнул он. Как всегда плавно, бесшумно, словно ткань самого замка. Его глаза были всё такими же яркими, но в этот раз в них было нечто новое.
— Ты пришла, — сказал он, как будто знал это заранее. — Потому что душа не может молчать вечно.
Нори не ответила, просто шагнула ближе. — Мне нужно знать, — тихо произнесла она. — Всё. Не только легенды, не только рукописи, я хочу понять, кто я, кто ты, почему... мы.
И она впервые дотронулась до него сама, просто положила ладонь на его грудь, туда, где должно было бы быть сердце. Там было тепло, и это тепло было живым. Он не отстранился, когда её ладонь легла на его грудь. Наоборот будто стал ещё ближе. Нечто в нём дрогнуло, но это было не опасно.
— Ты хочешь знать, кто ты, — произнёс Хан, глядя на неё долгим, внимательным взглядом. — Но чтобы понять себя... нужно увидеть всё не глазами, а чувствами.
Он повернулся, шагнул в сторону одной из боковых арок, почти незаметной в полумраке зала. Указал туда лёгким кивком. — Пойдём. Есть одно место, которое я берег слишком долго. Оно не входит в экскурсии, его не показывают гостям. Оно живёт своей жизнь, как и мы. — Нори колебалась лишь мгновение, затем шагнула за ним.
Они вышли в сад — старый, полуразрушенный, отчасти поглощённый временем, но оттого только более живой. Всё здесь было будто покрыто слоем давней памяти: тропинки, заросшие мхом, искривлённые деревья с изогнутыми ветвями, старинные фонари, больше похожие на тени прежней эпохи. И запах пряный, влажный, насыщенный ароматом земли, старых лепестков, дождя и чего-то магического.
— Этот сад рос ещё до того, как замок стал музеем, — сказал Хан, остановившись у заплетённой розами беседки. — Здесь никогда не ступала толпа. Только те, кого я сам звал. — Он повернулся к Нори. В лунном свете его глаза были почти прозрачными. — Тебе не кажется, что некоторые места не забывают?
Нори огляделась. Сад казался и правда особенным. Он был словно остров вне времени, где всё замирало. Где настоящее, прошлое и что-то ещё, неуловимое, сливались в одно. — Почему ты показал его мне? — тихо спросила она.
Хан усмехнулся мягко, почти печально. — Потому что ты – не просто гостья в моём доме. Ты часть истории, о которой никто не должен был помнить... Но ты вспомнила. — Он протянул ей руку. — Посидим? Давай назовём это свиданием. По-нашему. Среди теней, где всё настоящее.
И она взяла его руку не задумываясь, не колеблясь. Они сидели в глубине беседки, укутанные ночной тишиной и шелестом листвы. Луна серебрила мраморный пол, а цветы в диких зарослях казались почти живым, будто слушали.
Хан молчал долго. Он смотрел вперёд, за изгородь, туда, где начиналась тьма. И лишь когда она легонько коснулась его руки заговорил. — Я не родился здесь. Но именно в этом месте я впервые стал тем, кем остаюсь до сих пор. Я был другим – живым. У меня была история... чувства. Я любил женщину, чья душа была огнём – не тем, что жжёт, а тем, что согревает до самой сути. Она знала больше, чем следовало. Видела глубже, чем другие. И когда люди стали бояться её – они назвали это ведьмовством. — Он слегка сжал кулак, будто в груди всё ещё отзывалась боль тех дней. — Мы хотели уйти. Сбежать. Но нас опередили. Меня схватили и заперли в подземелье замка. А её... Её бросили на костёр. Она кричала, Нори. Я слышал её голос сквозь камни: «Я вернусь. Моя душа найдёт дорогу. А правда поднимется из пепла».
Хан замолчал на миг. Лист упал на его плечо – он не заметил. — Когда меня привели на суд, было уже поздно. Я уже был не человеком. Слишком много воли, слишком много желания спасти... Я стал другим. С того дня я храню это место. Собираю каждую крупицу правды, каждую рукопись, каждую тень, потому что её голос до сих пор во мне.
Он посмотрел прямо на Нори, и в его взгляде было что-то слишком настоящее, чтобы быть ложью. — И тогда ты появилась, случайно или... не совсем. Ты была такой же и всё в тебе отзывалось знакомо. Ты смотришь, и я вижу то же пламя. Ты касаешься, и я будто возвращаюсь в жизнь. — Он выдохнул. Тихо. Почти с усталостью. — Прости, если я пугаю тебя. Но это то, что я есть. И если ты чувствуешь хоть что-то... — он замолчал, не закончив.
Лёгкий ветер качнул ветви над их головами, и луна прошлась по лицу Нори. Тишина легла между ними, как покрывало, тяжёлое и мягкое. Хан не отводил взгляда, но и не приближался. Он просто ждал, не ответа, а понимания.
Нори опустила глаза. В пальцах ещё оставалось его тепло, а в груди стучало нечто неведомое, будто внутри разбудили что-то древнее, неразгаданное. — Я не знаю... — прошептала она, и голос чуть дрогнул. — Я не знаю, как так вышло. Почему ты кажешься мне... не чужим. Почему каждое слово твоё будто отражается внутри, как эхо из прошлого, которого я не помню. Но я чувствую. Я не боюсь тебя, Хан. Наверное, должна... но не боюсь.
Она подняла на него взгляд. Яркий, уверенный, по-женски сильный. — Когда я смотрю на тебя, мне кажется, будто я возвращаюсь домой. Ты – не просто история, не просто тень из картины. Ты – боль, которую я словно уже знала. Ты – тоска, которую я всегда носила в себе и не понимала, откуда она. Ты говоришь, что я похожа на ту, кого ты любил. А я чувствую... что я и есть она. — Она на секунду замолчала, будто подберала правильные слова. — Я не знаю, кто я. Но если всё это правда... если твоя боль, твоя история, этот замок и его шёпоты – всё действительно связано... Тогда я хочу помнить. Я хочу понять.
Мгновение он не двигался. Даже не дышал, как будто боялся спугнуть её слова. Потом легко кивнул, будто принял клятву, которую не произносили вслух. И сад вновь замолчал. На этот раз не от напряжения, а от чего-то другого. Глубже, сильнее, как будто две души, которые давно потерянные, наконец нашли путь обратно друг к другу.
Они стояли в саду, среди дикого шепота ветра и сухих лепестков, что плавно слетали с запущенных кустов роз. В воздухе витал пряный запах ночи, впитавший в себя слова, взгляды, воспоминания. Хан всё ещё держал её руку, но взгляд его был далёким — будто он снова видел не её, а ту, что когда-то сгорела в огне.
Ночь закончилась без слов. Они долго сидели в саду, молча, под шелест ветра и лунный свет, который будто держался за мгновение, не желая отпускать. Но когда рассвет начал окрашивать небо в бледно-розовые тона, Нори поняла что ей нужно идти. Хан не удерживал, он лишь смотрел, как она уходит по гравийной дорожке, растворяясь в утреннем тумане сада, будто в дыму прошлого.
Дома она долго не могла уснуть. В голове пульсировали его слова, взгляды, ощущения, которые не имели логического объяснения, но оставляли после себя впечатление, как после прикосновения к раскаленному металлу — кожа цела, но память помнит.
_____________________________________
Всем спасибо!❤️
Хотелось бы узнать ваше мнение о даном фанфике в комментария✨