Глава II. Варя
Не все нити можно поймать,
Не все души можно упокоить.
— Варя, позвони, пожалуйста, Владу, — сдержанно говорит Лука, а затем берет у нее письмо.
Варя кивает и отходит.
Она начинает искать в контактах номер Влада, но после невольно бросает взгляд на Луку, который касается пальцами выцветшей бумаги, проводя ими по строчкам. Варе кажется, что он растворяется вместе с ними. Только она знает, что даже если Лука выпустит из себя поток чужих мыслей, то потом так же его и остановит, запечатает в себе.
— Да-да, — раздается звонкий голос по ту сторону.
— Влад, приезжай, — Варя замялась. Ей не то, чтобы сложно общаться с Владом, но он всегда будто бежит впереди паровоза и никак не запрыгнет в него. — У нас тут новое дело.
— Понял. Буду.
Варя снова продолжает наблюдать за Лукой, который так и стоит с закрытыми глазами, считывая написанное.
Но затем он резко распахивает глаза. Пальцы дрожат.
— Ну что там? — Марк складывает руки на груди и демонстративно цокает, ожидая ответа.
— Все очень абстрактно, — Лука хмурится. — Я слышал пение, а еще кто-то отсчитывал ритм. И голос. Детский.
— От тебя никакой пользы, — кидает Марк, выхватывая письмо из его рук.
— Твоим способностям тоже найдется применение, — невзначай произносит Лука. Варя замечает, как глаза Марка вспыхивают.
Марк поправляет свой черный галстук, как будто ему не хватает кислорода, его лицо багровеет. Наверное, от злости, только Лука, видимо, не придает этому особого значения.
— Откуда у этого... мужика, старика или кто он вообще такой, — отчеканивает Марк, — есть наш адрес. Как он вообще узнал о нас? Ведь мы...
— Вот и выясним, — Лука смотрит в сторону Вари.
— Он скоро будет, — почти шепчет она.
— Напиши Владу адрес. Мы едем.
Марк выставляет руки ладонями вперед:
— Я пас. Нечего там делать.
— Голос, который я слышал, сказал мне, что кто-то прячется по ту сторону зеркала, — Варя уверена, что сейчас Лука пытается совладать с собой, чтобы не сказать лишнего, потому что Варя уже чувствует напряжение между ним и Марком. — Но если тебе так угодно, то попробуем справиться втроем. Nemo sine vitiis est [1].
— Ага, — усмехается Марк. — Только ты у нас ангел с небес.
— Я бы поспешила, — говорит Варя, нервно заправляя за ухо волосы. — Мне сегодня еще к занятиям готовиться.
Лука кивает и идет в сторону коридора, а затем накидывает серый плащ. Варя следует его примеру и поворачивается в сторону Марка.
Он снова выгибает бровь, всем своим видом показывая, что они совершают очередную глупость. Лука на него смотрит, не мигая, но говорит спокойно:
— Если не пойдешь — будешь прав. Пойдешь — будешь нужен.
Марк вздыхает. Зацепили ли его слова Луки?
Но внезапно Марк произносит:
— Зеркала могут пугать. Но не все, что можно увидеть в отражении — правда.
Варя и Лука переглядываются, а затем она шепчет исподлобья:
— Ты говоришь так, будто уже видел в отражении то, чего не хотел.
Марк лишь поджимает губы, а затем берет свое пальто и выходит из квартиры.
На улице морось. Слишком резко поменялась погода. Марк, Лука и Варя стоят на тротуаре, рассматривая дом напротив. Неприметное здание ржавого оттенка не говорит ни о чем, даже не намекает на малейшие подозрения.
— Хиленько... — Марк слегка морщится, поправляя пиджак.
— Тебя не просили комментировать, — произносит Лука.
— А мне здесь нравится, — Варя пытается разрядить обстановку. — Только машин всегда много.
— О, бежит, — Марк смотрит налево, сложив руки на груди. — Да здравствуют марафонцы...
Варя поворачивает голову и видит, как ним несется навстречу Влад. Светло-русые длинные волосы развиваются на ветру, синяя куртка нараспашку, на одном плече висит потрепанный рюкзак, а глаза все такие же горящие.
Влад задевает плечом какую-то девушку и на бегу кидает «извините», размахивая руками, рюкзак сползает на локоть, нелепо подпрыгивая в так его движениям.
— Приветик, — Влад тормозит, запыхавшись. Он улыбается и собирает волосы в небрежный хвост. — Я что-то пропустил?
— Да, — Марк смотрит на свои ногти. — У тебя шнурок развязался.
— Влад, все в порядке? — спрашивает Лука.
Влад наклоняется к обуви:
— Да не спрашивай. Потом расскажу.
Интонация Влада живая, бодрая, будто он всегда готов к приключениям и никогда не унывает. Если его поместят в компьютерную игру, то он будет только рад расправиться с главным боссом, сверху попросив, как говорит Влад, «повторить катку» [2].
— А из-за чего сыр-бор? — Влад поднимается, вытирая пот тыльной стороной ладони и переминаясь с ноги на ногу.
— Председатель нашей многоуважаемой коллегии, — последнее слово Марк особенно выделяет, вкладывая в него саркастические ноты, — решил, что стоит проверить одно местечко, но он точно не уверен в своих предположениях, поэтому действует как карта ляжет. Хотя, как мне кажется, карта в этом случае окажется проигрышной. Просто потому, что какой-то старикашка... или кто он там, задел струны души нашего малыша Луки. У него же очень тонкая душевная организация, ю ноу?
— Твоя душевная организация еще тоньше, Марк, — Варя вмешивается в разговор.
— А у мисс ниточки прорезываются зубки, — ухмыляется он. — Крошечные такие, но остренькие, как у котенка. Ну, это только тебе на пользу.
— Если вы не прекратите, то мы простоим тут до заката, — Лука тонкими пальцами поправляет горловину свитера, его голос тверд.
— Ничего не понял, но я в деле, — улыбается Влад. — А куда идем?
— Видишь этот домишко? — Марк показывает вперед как Ленин на любом памятнике. — Пройдемте, товарищи.
Варя замечает, что Лука спокойно смахивает капли воды с плаща и идет первым.
В парадной идет ремонт, пахнет свежей краской. Она невольно щекочет нос, даже слегка затуманивает сознание. Варя только рада оказаться в очередной парадной, чтобы поближе ее рассмотреть. Сталинка. Да, определенно.
Добравшись до седьмого этажа, они замечают единственную дверь в квартиру. Марк оборачивается и выгибает бровь:
— Предположим, и такое бывает.
Одиночная квартира на самом верхнем этаже? Да, это тоже показалось Варе странным. Но они уже приехали, поэтому разворачиваться и ехать домой было бы глупо.
Пищит дверной звонок. Сначала Варя вслушивается в тишину, а затем ловит краем уха приближающиеся шаги по ту сторону.
Им открывает пожилой мужчина, на вид лет семидесяти, если не больше. Выцветшие зеленые глаза смотрят прямо на него, изучая. Сверху на плечи накинут бежевый кардиган.
— Я вас ждал, — кивает мужчина, кряхтя. Он потирает спину, чуть сгибаясь. — Прошу.
Все четверо переглядываются между собой, но проходят в квартиру.
В нос сразу же ударяет тот самый запах старости, задержавшийся здесь надолго или уже навсегда, а еще в воздухе витает аромат старого пергамента и табака.
— Проходите, проходите, не стесняйтесь, — бодро произносит старик. — Будете чай?
Лука и Марк отказываются, а Варя и Влад соглашаются.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — Марк склоняется к Луке, шепча на ухо эти слова.
— Нас четверо, а он один, — чуть слышно смеется Влад. — Боишься, что он надерет тебе задницу тростью?
— Молчал бы лучше... — шипит Марк.
— Здесь явно что-то не так, — перебивает их Лука. — Но я не могу понять, что. Очень странные ощущения. Варя, может ты посмотришь? Только аккуратно.
— Хорошо, — Варя вешает пальто и проходит первая.
Она кидает взгляд налево. Там находится большая кухня. Варя слышит звуки копошения, свист вскипевшего чайника, как старик напевает себе под нос какую-то мелодию.
Она закрывает глаза и начинает нащупывать нити. Сначала они витают где-то вдалеке, потом начинают приближаться, будто сами хотят, чтобы их поймали. И Варя действительно цепляется за одну. Тоненькая, золотая, только слегка выцветшая. Варя мысленно ее натягивает, пытается сосредоточиться.
Но ничего из ряда вон выходящего. Варя понимает, что здесь обычная судьба обычного человека, которая еще не скоро оборвется, но уже близится к этому.
Варя вновь возвращается в реальность, поправляет складки платья и идет в комнату.
Гостиная с высокими потолками будто застряла в советском времени: старые настенные деревянные часы, стрелка на которых слегка дергается и кажется, что они застыли навсегда, красный ковер с витиеватыми узорами на полу. В детстве на таких можно было различить причудливые рожицы. В углу — выцветший бордовый потертый диван со журнальным столиком, стеллажи с интересными антикварными вещицами и книгами, на тумбочке — старый патефон из прошлого века, на котором покоится виниловая пластинка.
Марк супится, но ничего не отвечает. Влад засовывает руки в карманы джинс, слегка покачиваясь, Лука осматривает комнату. Варя подмечает восторг на его лице, хотя у нее он тоже присутствует: такой интерьер не везде встретишь, а учитывая интересы Луки, тут можно приметить много диковинных штук.
— Присаживайтесь, господа, — старик появился на пороге с чашками в руках, в которых дымится черный чай. Воздух наполняет аромат бергамота. — И дама...
Марк небрежно приземляется на диван, одергивая руки. Варя садится следом за ним, как и Влад. Мебель недовольно скрипит, проваливаясь под тяжестью севших на него ребят.
Лука так и остается стоять:
— Можно я взгляну? — Лука кивает в сторону стеллажа.
— Конечно, — живо отвечает мужчина.
Старик опускается в кресло-качалку, которая стоит напротив дивана. Все готовятся слушать.
— Зовут меня Николай Александрович.
Ребята тоже поочередно представляются.
Николай Александрович потирает шею, начиная свой рассказ:
— Уже которую ночь не сплю, — он качает головой.
Варя замечает, как дрожит его голос. Он действительно чем-то обеспокоен.
— В доме напротив уже давно заколочены окна, — Николай Александрович вздыхает. — В шестидесятых годах там случился пожар в одной из квартир. А сейчас творится какая-то чертовщина.
Он наклоняется к ним и вкрадчиво произносит:
— Ровно в три тринадцать ночи в окнах загорается свет, и я вижу девочку. На вид ей лет семь-восемь. Она смотрит прямо на меня. Понимаете? А утром все как обычно. Все опять заколочено, как будто ничего не случилось.
— Соседи так ничего и не сказали? — спрашивает Варя, поднося чашку к губам.
— Молчат, глаза отводят, — пожимает плечами Николай Александрович. — Наверное чего-то боятся.
Варя слушает внимательно, но между тем поглядывает на Луку, который открыл тетрадь с музыкальными композициями. Он пальцами поддевает старую бумагу, переворачивая страницу. Варя вчитывается в название. Этюды Баха и Моцарта.
— Знаете, — продолжает Николай Александрович, — можете считать меня сумасшедшим, но эта девочка не дает мне покоя. Сердце у меня не на месте.
— А вы сами проверяли это место? — подает голос Марк.
Варя недовольно смотрит на Марка.
— Там уже давно никто не живет, квартира закрыта. Поверьте, я пытался.
— Мы верим, — чуть заметно кивает Варя, а затем тихо спрашивает: — Может быть, вы заметили еще что-то странное? Любая деталь, даже незначительная мелочь.
Ох, — Николай Александрович касается пальцами подбородка. — Это даже не деталь, сколько факт: в том месте располагался музыкальный класс одной знатной дамы. Она воспитывалась еще в дореволюционное время в пансионе, а затем преподавала музыку, жила скромно. А потом, как я и говорил, там случился страшный пожар.
Варя замирает и глядит на профиль Николая Александровича. Он раскачивается взад и вперед, хмурит густые седые брови, как будто пытается еще что-то вспомнить. Его руки слегка дергаются.
— Мне кажется, что там происходит что-то из ряда вон выходящее, — говорит он. — Надеюсь на вашу помощь.
— Мы поможем, — с энтузиазмом произносит Влад.
Марк отводит взгляд, Варя понимает, что эта затея ему не очень нравится. Лука же как будто впитывает каждое слово Николая Александровича.
Лука подходит к окну и смотрит на дом напротив. Варя замечает, что на верхнем этаже действительно закрыты несколько окон. Скорее всего, досками.
— Спасибо за чай, — благодарит его Варя. — Очень вкусный.
Николай Александрович берет чашки и отлучается на кухню.
Варя, Марк и Влад подходят к Луке.
— Что думаешь? — спрашивает Влад.
— Проверить точно стоит, — бросает Лука, опираясь пальцами о старый подоконник. — Снова это пение. А еще я понял, что один из голосов принадлежит Николаю Александровичу. Только он был... моложе.
— Но дверь закрыта, ты вообще слушал его? — нервно произносит Марк. — Как мы туда попадем?
— Что-нибудь придумаем, — ежится Варя.
— У меня есть отмычка, — Влад поднимает указательный палец и прищелкивает языком.
— Что у тебя еще в рюкзаке? — усмехается Марк. — Мне кажется, уже весь склад. Используешь заклятие невидимого расширения?
— Тихо... — Лука слышит, как Николай Александрович возвращается обратно.
Старик появляется на пороге и смотрит на них, видимо, ожидая окончательного вердикта.
— Мы проверим то место, — говорит Лука. — Дайте нам время.
— Конечно...
Уже в прихожей Марк оборачивается и спрашивает:
— А как вы вообще о нас узнали?
Старик сузил маленькие глазки и почему-то посмотрел на Луку:
— Мы много знаем о вас.
Варя замечает, как Марк поджимает губы. Да и сама фраза кажется очень странной. Кто это «мы»?
Дверь за ними закрывается, а Лука обращается к Варе:
— Что-нибудь почуяла?
Варя качает головой:
— Нить очень тоненькая, как будто уходит жизнь. Прости, больше ничего.
— Хорошо, — кивает Лука. — Выдвигаемся в три ночи.
— Твои очередные хотелки не доведут до добра, — фыркает Марк, проходя под арку дома. — Помяни мое слово.
— Но ты часть Клуба, Марк, — Варя вытирает потные ладони о пальто.
— Очередные приключения, — потирает руки Влад, прищелкивая языком. — Как же я скучал, ребята.
— Не взаимно, — бросает Марк.
На улице тихо. Во дворе стоят несколько машин, в некоторых окнах еще горит свет, видны силуэты людей.
— Это доходный дом Бубыря, — говорит Варя. — Северный модерн.
— И без тебя знаем, — цокает Марк.
Пока они поднимаются по ступенькам, Варя все больше и больше чувствует запах сырости, а еще ощущает холодок и легкое покалывание на кончиках пальцев. Лампочки в парадной освещают им путь на последний этаж.
Когда Лука, Марк, Влад и Варя оказываются наверху, то замечают, что дверь в ту самую квартиру распахнута настежь.
Варя видит, как Лука напрягается.
Он оборачивается и смотрит на ребят, которые также находятся в недоумении.
— Ведем себя тихо, — шепчет Лука.
— Мне это не нравится, — кидает Марк.
— Я могу пойти первым, — Влад хочет поставить ногу на очередную ступень, но Лука его одергивает.
— Не надо...
Варя слышит, как из квартиры завывает ветер.
У-у-у...
Звук нарастает все сильнее и сильнее, пробирает до костей. Но тут он начинает трансформироваться, как будто переключаются настройки на магнитофоне.
У-у-у...
Варе кажется, что плачет ребенок. Мурашки пробегают по коже, она заламывает руки.
— Вы это слышите? — спрашивает Лука.
Все кивают.
Осторожно поднявшись, Лука начинает вглядываться в темноту. Он отводит руку назад, негласно предупреждая, чтобы они пока не входили.
Ветер снова завывает, однако никаких других звуков Варя больше не слышит. Пространство вокруг словно замирает вместе с ними.
Через время они начинают осторожно проходить внутрь.
И внезапно входная дверь с треском захлопывается, а снаружи кто-то проворачивает ключ.
Варя вздрогнула. Лиц Марка, Влада и Луки она не видит, чувствуя лишь напряженное дыхание.
— Дела... — шепчет Влад.
— И что теперь делать? — спрашивает Варя.
Лука подходит к двери, пытаясь ее открыть, но попытки оказываются тщетны. Они застряли тут.
Он включает фонарик.
— Предлагаю пока осмотреться.
Лука проходит дальше, освещая себе путь. Варя глядит на потолок, замечая, как на нем образовалась многолетняя копоть. Пахнет плесенью и гнилым деревом.
У-у-у...
Она снова слышит голос.
Лука смотрит направо, светя фонариком на старую дореволюционную печь, но там никого.
Кажется, что воздух пропитан болью и отчаянием, неслышной мольбой, которые забираются в легкие, прожигая их насквозь.
Пока все разбредаются, Варя замечает, что окна слишком чистые после случившего пожара. Выглядят они настолько белоснежно, что она не может отвести глаз, всматриваясь в темноту стекол, но видит лишь свое отражение.
Мелькает чья-то тень. Варя оборачивается, цепляя взглядом Луку. Он осматривает фортепиано. Такое же нетронутое, будто новое. Оно отдает рыжеватым оттенком.
Лука касается дерева, проводя по гладкой поверхности.
До, ре, ми...
Теперь и Варя слышит этот голос. Детский, игривый. Он растягивает эти звуки, напевая.
Фа, соль, ля, си...
На «си» голос искажается, будто заело старую пленку.
Си, си, си...
Голос приближается, усиливается, забирается под кожу, пронизывая до костей. Душа уходит в пятки.
Варя и Лука смотрят друг на друга, понимая, что они слышат одно и тоже.
Она и без его объяснений понимает, что нужно делать.
Варя начинает перебирать пальцами воздух, словно играя на невидимой арфе. Она замечает две нити. Только они ускользают, обрываются, но не так, как уходит жизнь. Они то дергаются, то замирают.
— Нити ведут себя странно, — вкрадчиво произносит она. — Впервые такое...
— Эй, — перед ними вырастает силуэт Влада. — Вы должны это увидеть.
Лука и Варя следуют за ним в соседнюю комнату.
Когда они входят, Варя не верит своим глазам: детская комната, чистая, словно застыла во времени. В углу лежат старые игрушки, но аккуратные, у стены стоит небольшая кровать. Кажется, что в этом месте пыль совсем не оседает.
— Комната застряла в прошлом, — констатирует Влад. — Я пытаюсь вернуться туда, но никого не вижу. Она все такая же пустая, не единой души.
Лука светит фонариком в угол и замечает Марка, который замер у небольшого зеркала напротив. Он вглядывается в него, а затем отшатывается и смотрит на ребят немигающим взглядом:
— Здесь кто-то есть...
Зачем вы сюда пришли...
Они оборачиваются. На пороге мелькает тень, которая быстро растворяется в воздухе.
По позвоночнику пробегает холодок, заставляет ежиться.
— Я видел девочку, — констатирует Марк. — Она...
Снова тень, где-то на стенах.
Фонариком уже светит Влад, но там никого.
— Нам нужно узнать, кто она такая, — ровным тоном говорит Лука.
И тут Варя слышит звук, как будто кто-то копошится. Она видит, как с печи падает кукла. Раздается глухой стук.
Мне здесь холодно...
Все четверо оглядываются по сторонам. Значит, они тоже слышат то, что Варя и Лука. Слова въедаются в мозг, отдаются гулким эхом. Сознание становится туманным, походившим на облако, которое все никак не хочет рассеиваться. Варя отмахивается, но по телу бежит дрожь. Кто-то пытается проникнуть в самую душу. Голова идет кругом, в висках стучит.
Лука берет куклу в руки и сжимает ее, а Варя замечает, что в углу кто-то сидит.
Она дергает Луку за рукав, указывая вглубь комнаты.
Он медленно опускает фонарик. В полумраке Варя замечает маленькую девочку, которая качается взад-вперед, обнимая себя за плечи. Ее глаза пусты, бездонны, лицо мертвенно-бледное. Одета она в легкое летнее желтое платье с цветами. Только оно давно уже выцвело, превратилось в лохмотья.
— Как тебя зовут? — Лука подходит ближе и опускается перед ней на корточки.
Девочка поднимает глаза, глядя на него. Ее голос полон мольбы и страха. Варя видит, как она дрожит.
— Лиза... Но меня никто не помнит.
Она всхлипывает и кажется, что вот-вот заплачет.
— Мы поможем тебе...
— Нет! Нет! Нет!
Лиза говорит это и начинает оглядываться, словно ищет кого-то. Варя следит за ее взглядом, но понимает, что здесь кроме них больше никого.
Лука продолжает говорить:
— Что с тобой случилось?
— Он сказал, что я увижу родителей.
Первое слово она особенно выделяет. В ее словах Варя слышит надежду.
— О ком ты говоришь, Лиза?
Ее глаза начинают искрить, наливаться красным, а голос искажаться. Он больше походит на мужской бас.
— Он сказал, что так нужно. А вы все погубите.
— Мы лишь хотим помочь, — тихо говорит Лука.
— Не-е-ет!
Тело пронзает ультразвук. Кажется, что сейчас лопнут барабанные перепонки. Варя закрывает уши руками, а Лука продолжает говорить:
— Ты здесь одна?
Лиза поднимает голову и ухмыляется:
— Вам кажется, что я одинока, но задайте себе вопрос: не одиноки ли вы?
Варя вздрагивает. Внутри она чувствует, как будто что-то надломилось.
Лиза произносит эти слова и сливается со стеной. Чернота начинает растекаться по комнате, а затем исчезает. В воздухе незримо витает запах гари.
Варя оборачивается и видит встревоженного Влада.
— Посмотрел еще раз, — он потер шею. — Почувствовал временную трещину. Комната «разрывается» на части. Это ненормально.
— Да снести ее к чертям! — кидает Марк.
— Дом надо слушать, а не ломать, — спокойно говорит Варя. — То, что ты предложил, никоим образом не поможет.
— Зато эффективно.
— Я бы поспорил, — вмешивается Влад.
— А ты лучше бы молчал, странник, — отмахивается Марк.
Влад лишь усмехается. Варя замечает, что эти слова никак его не задевают.
— Так просто это нельзя оставлять, — говорит Варя, а внутри что-то екает. Сейчас она хочет спасти Лизу, но Элю она так и не вернула.
— Ты же понимаешь, что это против правил, — хмурится Лука. — Если призрак не хочет, чтобы его тревожили, то мы не можем вмешиваться. Тем более, за это ты должна заплатить свою цену.
— Я знаю, но попытаться стоит, — Варя понимает, что у нее встает ком в горле.
— Варя...
Она проходит вглубь комнаты, но чувствует вину. За то, что ослушалась Луку. Хотя, он еще о многом не знает.
Она поднимает голову и смотрит на потолок.
— Лиза... — шепчет она. — Мы хотим помочь. Позволь нам, пожалуйста.
Тишина.
Варя лишь чувствует, как Лука смотрит на нее с укоризной.
Снова пробегает тень.
Варя видит, как Лиза оказывается в другом углу. На этот раз она уже стоит и смотрит на нее немигающим взглядом.
— Как вы можете мне помочь?
— О тебе вспомнят, Лиза, — ласково произносит она.
— Меня никто не любит. Он так сказал.
— Это неправда, — Варя мотает головой и делает осторожный шаг, протягивая руку. — Знаешь, я чуть ли не потеряла близкого человека. И мне бы очень хотелось помнить ее. Особенно такой же, какой она всегда и была: веселой и любящей жизнь.
Варя понимает, что на глазах наворачиваются слезы, рука дрожит. Лиза внимательно на нее смотрит. Кажется, что в ее пустых глазницах что-то мелькнуло.
Варя подходит ближе:
— Все хорошо...
Лиза тянет руку в ответ и их пальцы соприкасаются, нить пронизывает Лизу, соединяется с ее душой.
Варя закрывает глаза и видит перед собой эту же комнату, только обставленную, живую.
Стены наполняются пением. Варя замечает, что за фортепиано сидит женщина и ударяет по клавишам. Наверное, это Мария Генриховна, о которой Лиза говорила.
— Давай, Лиза, — она улыбается. — Повторим еще раз.
— До, ре, ми... — зал наполняется детским игривым пением. Оно слегка небрежно, но зато от души.
Мария Генриховна хлопает в ладоши:
— Замечательно! Повторим еще раз, у тебя получится.
Но вдруг за окном темнеет, а Варя чувствует запах дыма. Она видит, как фортепиано резко загорается. Огонь начинает молниеносно распространяться по комнате.
Женщина вскакивает и только хочет взять Лизу за руку, как вдруг между ними вспыхивает пламя. Оно перекинулось на Марию Генриховну.
Варя слышит нечеловеческие звуки.
Лиза кричит, задыхается. Она судорожно бежит к выходу, как вдруг пламя огораживает ее от двери, а перед ней из ниоткуда появляется некто в черном одеянии. Пламя облизывает его тело, но кажется, что это его совсем не волнует.
Варя не может разглядеть лица. Под капюшоном зияет пустота, однако у Вари появилось ощущение, что за ней наблюдают. Будто промелькнул силуэт лица, но она не успела уловить, чей. Варя чувствует необъяснимую дрожь в теле, а еще холод. Могильный.
Лиза пискнула, но, увидев фигуру, невольно засмотрелась, не обращая внимания на полыхающую комнату.
Варя пытается сдвинуться с места, но чувствует, как ноги словно приросли к полу. Что-то мешает ей сделать даже малейший шаг. Варя пытается сделать глубокий вдох, но чувствует, как слабеет.
— Тебе страшно? — спокойный, но твердый голос.
— Немного, — Лиза замялась.
Варя заметила, как огонь стал подползать к ней сзади все ближе и ближе. Она тянет руку сквозь него, но понимает, что пламя как лед — не обжигает, а заставляет руки неметь.
— У тебя есть родители?
— Они бросили меня.
Фигура наклонилась к ней, а Лиза даже не дернулась.
— Я могу тебе помочь.
— Как? — она протерла глаза после подступивших слез.
— Отправишься со мной и все узнаешь.
— Но меня ждет дедушка, — Лиза оглянулась и посмотрела в окно.
— Он больше не будет волноваться о тебе. Зато ты увидишь родителей.
— Правда? — обрадовалась Лиза.
Фигура медленно кивнула и протянула руку в кожаной перчатке. Лиза невольно вложила в нее свою ладонь.
Варя моргнула и снова очутилась в прежней комнате.
Лизы уже не было. Она исчезла. Уже навсегда. Но от чего пусто на душе? И Варя понимает: однажды и ее могут не вспомнить.
На улице вдалеке виднеется рассвет. Оранжевые и розовые блики играют на окнах. Птицы начинают громко распевать свою трель. Пахнет дождем и мокрым асфальтом.
Уже утром все четверо приходят в квартиру к Николаю Александровичу. Они звонят в дверь, но им никто не открывает.
— Может спит? — пожал плечами Влад. — Я бы на его месте еще вздремнул часок другой.
Лука стучит, но Варя не слышит никаких шагов с внутренней стороны.
— Что ты делаешь?! — она пытается остановить Марка, который уже открывает дверь.
Не заперто.
— Николай Александрович? — спрашивает Лука. — Вы дома?
В ответ тишина.
Варя замечает, что и квартира как будто изменилась. Она выглядит старой, потрепанной. Она понимает, что здесь уже давно никто не живет.
Лука проходит внутрь, остальные следуют его примеру.
На полу валяются обрывки газет, каких-то писем, старые вещи. Кажется, что комната застыла в прошлом веке. Завывает ветер.
— Ничего не понимаю, — Марк потирает шею.
Все начинают осматриваться. Рассветные лучи проникают в комнату, освещая пространство. Варе на мгновение показалось, что вдалеке слышится детский смех.
Она подходит к стеллажу, перебирая газеты.
— Взгляните...
Она начинает читать:
— Страшный пожар произошел на Стремянной улице. Неизвестный мужчина, представившись Васильевым Н.А., обратился за помощью для поиска своей внучки Елизаветы, которая находилась в доме во время происшествия. Из-за случившегося у мужчины не выдержало сердце.
Варя все уже давно поняла. Еще тогда, когда Лиза упомянула про своего дедушку. Это был Николай Александрович.
Через время Варя подходит к подоконнику. Светит яркое солнце, а окна напротив уже не заколочены.
В этот же вечер Лука просит Варю приехать к нему после университета. И она знает, какой разговор ей предстоит. Все-таки Варя чуть ли не нарушила правило, которое гласит:
Помощь от Клуба возможна лишь при добровольном согласии нуждающегося.
Вот только изначально Лиза не хотела, чтобы ей помогали. Варя ходила по краю, о чем и сама знает. Но она уверена, что сделала правильный выбор. И все-таки беседа с Лукой от этого не растворится в воздухе.
Он сказал, что вы не должны вмешиваться!
Слова пульсируют внутри. Варя понимает, что тот, о ком говорила Лиза есть та самая фигура в черном. Но насколько она опасна? На этот вопрос Варя пока не может ответить.
Варя заходит в квартиру.
Гостиную освещает тусклая лампа. Варя знает, что Лука не любит яркий свет, поэтому после переезда Влада это стало небольшой проблемой, потому что тот особо не экономит электричество.
Варя не знает, как эта квартира досталась Луке. Родителей он почти не помнит. Они умерли, когда Луке было три.
Легкий запах книг вперемешку с ароматом прошедшего дождя дарят спокойствие и умиротворение, заставляют сердце успокаиваться. Варя видит, что Лука сидит за столом и что-то пишет.
Варя подходит ближе и видит заголовок:
21 марта. «Дом с заколоченными окнами».
Варя думает о том, что название звучит очень банально, но Лука наверное слишком устал, поэтому не может придумать другое.
Лука начинает выводить буквы, которые складываются в целые слова, а слова в предложения. Почерк его ровный, не размашистый, аккуратный. Он ведет своего рода летопись Клуба, чтобы вновь возвращаться к старым записям. Может быть, в будущем найдутся закономерности, зацепки.
Он начинает шептать:
— Audire disce, si nescis loqui [3].
Варя прочищает горло и видит, как из другой комнаты выходит Влад с полотенцем на плечах. Наверное, собирается в душ.
— Варя! — он машет рукой. — Какими судьбами?
Лука, все это время сидящий за записями, разворачивается и произносит:
— У нас свои дела.
— Мне уйти? — Варя чувствует, как Владу неловко.
Она смотрит на Луку, но тот мотает головой.
Влад садится в кресло напротив, подается вперед и сцепляет руки в замок.
— Фух, ну и денек вчера выдался... — он выдыхает. — Классно провели время.
Он смеется и откидывается на спинку дивана, что-то едва слышно свистя под нос.
— Ты так и не рассказал, как там на стройке, — Лука закрывает тетрадь и смотрит на Влада.
Тот отмахнулся.
— Петрович опять за свое: «Наши вон десять лет без страховки работают, а ты...», — Влад почесал затылок. — А что я? Хоть и люблю приключения, но жизнь дороже.
— Ты уволился? — спросила Варя, присаживаясь рядом.
Влад вздохнул:
— Что-нибудь придумаю.
Влад постоянно перебивается подработками, одна профессия сменяется другой, но он так и не может найти себя. Вечно куда-то бежит. То ли от самого себя, то ли от других.
Полноценная квартира обходится дорого, поэтому Лука позвал Влада жить к себе. Конечно же, с оплатой коммуналки пополам.
Варя замечает, как Влад опускает голову, явно о чем-то задумавшись.
— Ты в порядке?
— Да так... — он улыбается, но эта улыбка явно невеселая. Что-то таится внутри Влада. Варя это чувствует. И уже не раз говорила об этом Луке. — Потом еще поговорим.
Затем он будто выныривает из своих мыслей, мнет полотенце и произносит:
— Ну ладно... Я пойду.
Варя и Лука остаются наедине.
Они молчат уже несколько секунд. Марка бы это уже утомило, а Влада позабавило, но Варя всегда чувствует Луку и знает, где нужно выдержать паузу и просто посидеть молча.
— Варя, — подает голос Лука. Варя замечает, как он ровно сидит. У него донельзя идеальная осанка, как у примерного ученика. — Я не буду тебя учить или подводить к чему-то. Но помни: мы в ответе за каждое дело, которое у нас было. Вмешиваться или нет — это спорный вопрос, но как не ты знаешь на него ответ.
— Я понимаю, — Варя опускает взгляд. — Прости. Старые раны.
Лука пристально на нее смотрит, а затем щурится.
— Это из-за Эли?
— Да, — выдавливает из себя Варя, кусая ногти. — Но я не должна оправдываться. Ты прав. И всегда был прав. Просто неожиданно чувства взяли вверх.
— В нашем случае их лучше спрятать куда-нибудь глубоко, — отчеканивает Лука. — Но я тебя понимаю.
Варя недоумевающе смотрит на него.
— Знаешь, — он замолкает на несколько секунд, а затем произносит: — все люди уязвимы. Как и память.
Лука прав. Только вот Варя никогда не видела, чтобы Лука показывал свои слабости. И как лидер он прекрасно подходит Клубу. Беспристрастный, уравновешенный, думающий.
— Просто не забывай о том, кто ты есть Варя, — продолжает Лука. — А я буду рядом.
От этих слов ком встает в горле. Но она счастлива иметь такого друга.
— Спасибо, Лука, — Варя чувствует, как кровь приливает к щекам, а слезы наворачиваются на глазах. — Да, это была слабость с моей стороны. Но такого больше не повторится.
Он кивает.
— А какая была цена?
Варя шмыгает носом и грустно улыбается:
— Воспоминания о выпускном.
— Но Варя...
— Это мой выбор, Лука, — прерывает его Варя. — Тем более школу я особо не любила.
Варя знает, что за любую помощь, которую они оказывают, применяя свои способности, назначается своя цена. У Вари — это потеря определенных воспоминаний.
— Знаешь, — Варя ерзает на диване. — Я кое-что видела, когда связывала присутствие Лизы с внешним миром.
Лука внимательно смотрит на нее.
— Фигура в черном. Я не знаю, кто это, но именно она тогда забрала Лизу. Лица я не разглядела, голова была скрыта под капюшоном. Только вот... ощущения были странными. Словно в этот момент меня незримо контролировали.
Варя замечает, что Лука отводит взгляд, закусывает щеку изнутри, а затем произносит:
— Разберемся с этим.
Варя застыла. Она была уверена, что Лука молниеносно бы этим заинтересовался, однако сейчас реагирует крайне спокойно.
Они молчат еще некоторое время.
— Ты часто навещаешь Элю? — спрашивает Лука.
Варя вздрагивает от этого вопроса.
— Стараюсь каждую неделю, чаще к ней не пускают, — Варя мнется.
— Если понадобится какая-то помощь, не стесняйся. Я верю, что Эля поправится.
Варя тоже верит, вот только с каждым днем эта надежда гаснет. Она ведь знает, что натворила. И из-за чего Эля теперь лежит в больнице. Варя всегда будет нести этот груз на сердце.
[1] От лат. «Никто не лишен пороков».
[2] «Катка» — в геймерском сленге уровень, этап, раунд игры либо отдельная игровая сессия.
[3] От лат. «Учись слушать, если не умеешь говорить».