РАЗРЯД

Илья не мог дождаться, когда из бани вернутся родители, последние полчаса он не находил себе места, бродил по улице, курил.

До этого они сидели с Тимом на диване в обнимку и смотрели на горящий в камине огонь, но потом Тим ушёл укладывать детей и он остался один, борясь с желанием выпроводить родителей из бани. Вот она, значит, какая, семейная жизнь, когда хочется заняться любовью, а вокруг куча помех и нет возможности этого сделать.

Уже от мыслей о сексе стояло. Друг рассказывал, что включал своему сыну мультики и уходил с женой "покупаться", а спустя какое-то время сынишка начинал долбиться в ванную и плакаться, что хочет мыться вместе с родителями. А другой приятель освоил технику "бесшумного секса", живут они в однушке и, когда приспичит, ждут, как ребенок заснет и копошатся на своей кровати потихоньку.

***

POV Илья

Я, по ходу, стал сексуальным маньяком. Желание не пропадает ни на минуту, постоянно думаю о тебе. Что же ты сделал со мной? Прошло так мало времени, а я уже даже согласен жить вместе, бог с ней, с ордой в твоём доме.

Наворачиваю круги вокруг грядок. Они там что, специально так долго? Оно же просто невыносимо - ожидание. Точно, они так делают специально.

Лето, тепло, звездное небо над головой. Смотрю на россыпь звёзд. Сейчас то время, когда виден Млечный путь. Белыми точками усеяно все черное покрывало там, высоко. Такое количество звёзд в одном месте в городе не увидишь.

***

POV Тим

Наконец-то утолкал мелких. В доме тишина, родители парятся. Ты...

В окно вижу, что ты на улице, стоишь и смотришь на звезды. Выхожу.

Хочу подкрасться сзади и обнять тебя. Что, собственно, и делаю. До этого ты стоишь напряженный, а тут сразу расслабляешься и вздыхаешь с облегчением.

- Уснули?

- Еле уложил. Сегодня они слишком возбужденные. После сказки на ночь потребовали от меня ответов на кучу вопросов, а я даже не всегда понимаю, что они хотят.

О том, что они тоже волновались за тебя, я умолчал, и о том, что спрашивали, когда жить вместе будем, тоже.

***

- Илья? Ты?

Из дома через дорогу вышла соседка. Когда она приехала, никто не услышал, хотя расстояние между домами было не очень большим, две машины с трудом разъезжались, да это и понятно, слишком заняты были.

- Да, тётя Таня.

Симонов напрягся, но выворачиваться из объятий не стал. Даже если она их и увидела, то все равно видела уже не раз, разве что они не обнимались прилюдно.

- А родители где? - спросила женщина, подойдя к воротам и всматриваясь в тёмные силуэты.

- В бане, - ответил парень негромко.

- Света мне звонила, хвасталась, что ей сегодня внуков привезешь, но я смогла вырваться только сейчас.

- Мама... - хмыкнул Илья. Мама, похоже, была очень счастлива, если позвонила подруге и сообщила радостную новость.

Тимофей спрятался за его спиной и стоял, не отсвечивая.

- Они уже спят, поздно. Маленькие совсем, недавно два года исполнилось.

- В середине мая, - шепнул Аскомин. - И вообще, что за допрос с пристрастиями?

- Значит, завтра увижу, родителям привет.

- Хорошо.

Когда женщина ушла, Тимофей вздохнул с облегчением. Не то чтобы он боялся, что его увидят, тут ему было все равно, он вообще готов был кричать о своем счастье на весь мир, но Илья, о нем тут нужно думать в первую очередь. Родители еще не переварили всю ситуацию, а тут еще всякие соседи на мозги капать начнут.

Развернувшись, Симонов обнял парня, любил он так делать, тогда Тимофей полностью оказывался в его власти, можно стоять, целуя его, поглаживая по заднице. Но даже этой маленькой радости сегодня Илья был лишен, потому что как назло из бани вышли родители.

- Вы чего на улице стоите? - спросила Светлана. Виктор стоически продолжал молчать, после ора во время драки он не произнес ни слова.

- На Млечный путь смотрим, - ответил Илья.

- Романтики... Идите, мойтесь. Малышей уложили?

- Полчаса назад, - подал голос Аскомин.

***

В бане родители все обсудили. Светлана объяснила мужу, что единственный способ видеть внуков, принимать участие в их жизни - надо принять то, какой их сын есть и принять Тимофея, как бы обидно, как бы тяжело не было, как бы это было неправильно.

Дома, когда мальчики уединились, она проверила малышей. Два ангелочка мирно спали и она все не могла на них наглядеться, сидела и думала, что ради них простит сыну все, что угодно.

***

В предбаннике Илья тут же обнял парня, целуя нетерпеливо, срывая одежду. Бог с ним с дракой, с молчаливым пренебрежением отца, стоило лишь остаться наедине, все проблемы отошли на задний план. Аскомин не отставал, тоже истосковавшись по ласкам, по сексу и плевать, что он был вчера. Тимофей ласкал любимого, помогая ему избавиться от футболки и штанов.

- Иль, как ты? - шептал он нежно, проводя по еле заметным синякам.

- Тимош, все в порядке, твои доктора творят чудеса, - говорил Симонов между поцелуями.

Пожалуй, весьма скоро он привыкнет к жизни без проблем и без боли, как уже привык к Степану, и теперь уже точно не сможет жить без Тимофея.

- Какой же ты у меня умница...

Перед глазами как одно мгновение пронеслись эти три месяца, с того момента, как Симонов увидел документы детей.

Тимофей легонько поглаживал пальцами его висок и щеку, слегка царапая ногтями небритость, а потом потерся щекой о щеку и тихо засмеялся:

- Как же я тебя обожаю...

Руки Ильи скользнули по его бокам, по заднице, парень ловко приподнял Тимошу, и Аскомин обвил ногами его талию.

«Надо вымыться, пока не поздно, пока...» - думать становилось все труднее, когда любимый рядом, когда трется о щеку.

Прислонив Тима к стене, Илья припал к его губам, целуя страстно, лаская самую потрясающую задницу на свете обеими пятернями, слегка сжимая. Слышать сладостные стоны было как-то нереально, все в очередной раз казалось сном.

Пятки Тимки с силой впечатались в район копчика, Аскомину очень уж хотелось, чувствовать Илью всем телом. Словно поняв желание любовника, Симонов вжал его в деревянную стену, в этот же момент скользнул в его рот языком, исследуя, там пахло, казалось, клубникой. Хотя и это могло быть, его Танечка могла уплетать эту ягоду ведрами и тут, наверное, кто–то уже пошухерил по плантации, только вот когда успел?

Тихий стон дал понять, что Илья все делает правильно.

Они оба находились сейчас в той стадии отношений, когда хотелось все больше и больше, и чаще, ночи напролет, чтобы утром сил не было сползти с кровати.

- Тимош... - он еле оторвался от губ парня, поцеловал закрытые глаза – Тимошенька... Надо...

Аскомин и так знал, что надо сделать. Особенно с учетом плотного графика сегодняшнего питания. Потому что когда он нервничал, он ел.

- Да, Иль... - прошептал-прохрипел он.

***

POV Илья

Хочу его до дрожи в коленках, понимаю, что пропадаю, что не могу думать ни о чем. Лишь бы скорее оказаться в нем, ощущать, как он охватывает меня, двигаться в узком пространстве и слышать его стоны.

Любимый мой, ты сделал меня зависимым от тебя, очень надеюсь на то, что и я твой наркотик. Ты оставил меня одного вожделеть, ждать, как же я не хочу. Время тянется чертовски медленно, сижу на скамейке и смотрю на свой стояк. Да, дружочек. Подрагивай, не подрагивай, а ждать нужно.

Член с силой прижимается к животу, кажется, только от мысли о тебе могу кончить и это очень мучительно.

С силой распахивается дверь и ты влетаешь словно торпеда. Шлепая босыми ногами по мокрому полу, с ходу выливаешь на себя ведро воды... водоплавающий мой... рыбка моя!

***

POV Тим

Уже когда выползал из туалета и на ватных ногах топал в баню, услышал, как открылась дверь в доме, и в залитом светом проеме появился силуэт Светланы Григорьевны. Прыти в миг прибавилось, очень уж не хотелось, чтобы мама Ильи видела меня голым и со стояком, мигом влетел в предбанник. Закрыв дверь на щеколду, хватаю ведро и окатываю себя с головой... и вижу тебя, всего такого потерянного.

Делаю пару шагов к тебе, ты смотришь завороженно, не моргая, шепчешь:

- Рыбка моя...

Подхожу, сажусь к тебе на колени.

- Чуть не спалился перед твоей мамой, – шепчу на ухо, прежде чем поцеловать тебя в губы.

«Рыбка...»

Мне нравится!

***

Илья обхватил любимого руками, притянул к себе. Тимка потерся членом о его член. Поцелуй вышел порывистым, страстным, невероятным.

- Тимош... - в одном только произношении так много желания.

- Я хочу... - Аскомин ответил на его призыв страстными ласками.

Только вот никто из них не подумал, может ли помывочная или предбанник, где в первой стоит лишь одна высокая скамейка, а во втором лишь пара табуреток, быть пригодными для занятий сексом.

Симонов стремительно поднялся, поддерживая Тимофея под задницу рукой, тот лишь чудом успел схватить лубрикант и обвить ногами парня, а в следующее мгновение был уже прижат спиной к стене.

В тусклом свете лампочкиглаза обоих ярко горели страстью и желанием. Илья поднял руку, и Тимофей выдавил из полиэтиленовой емкости немного тягучей смазки. И слегка размазал по пальцам. Симонов наградил его за понимание поцелуем, когда язык его скользнул в рот Аскомину, два пальца скользнули туда, где очень хотел оказаться член.

Тимка слегка вздрогнул и протяжно застонал.

Этого он ждал сегодня целый день, ждал с нетерпением, несмотря на то, что вчера ночью они занимались любовью. Тело все еще помнило о вчерашних проникновениях, принимая пальцы с легкостью, и Симонов, не в силах больше ждать, аккуратно насадил его на свой каменный член. Еще один стон сорвался с губ, тихий, протяжный, музыкой для ушей.

Тимофей, чувствуя лишь легкий дискомфорт, прижался к Илье, обнимая его за шею, зная, что сначала любимый даст ему привыкнуть и лишь потом начнет двигаться, но сегодня хотелось этого быстрее. Тим сам попытался двигаться, хоть это и было чревато сдиранием кожи на спине.

Илья тихо произнес: «Я сам!» Но и это вряд ли бы помогло, потому что слегка подбрасываемый толчками парень все равно терся спиной о дерево, и вскоре кожу начало обдавать жаром, но жар внутри был намного сильнее. Если сначала движения Симонова были медленными, то в конце он просто врывался в тело любимого, высоко подкидывая его.

Мощный оргазм настиг обоих лишь с небольшим перерывом. Обессиленный Илья упал на колени, все еще прижимая Тимошку к себе, Аскомин тяжело дышал, повиснув на любимом, начиная чувствовать, как саднит спину.

«Все у нас не как у людей...» - думал он, лениво поглаживая Илью по плечу. - "Вздремнуть бы всего минут пятнадцать и быть молодцом. И неважно где, хотя бы прямо здесь, на деревянном полу, или на плече Ильи."

Тимка потерся щекой о плечо Симонова и зевнул.

О привычке спать после секса Илья помнил, поэтому так и сидел, стараясь привести в порядок дыхание, придерживая сопящего парня руками, пусть поспит, все равно скоро раскроет свои прекрасные глаза и можно будет сходить в парилку. На то чтобы посидеть там, сил уже нет.

Высидеть в парилке после секса Тимофей смог лишь пять минут, потом выскочил, облился холодной водой и уселся на лавку. Причин было две: первая - усталость и вторая, более важная - натертая спина.

Илья вышел раскрасневшийся и шатающийся.

- Все, хватит! - заявил он, обливаясь. - Обсохнем и пошли в дом.

Тим согласно кивнул, он бы с радостью уже завалился в кровать под бочок к любимому и лежал бы не шелохнувшись, слушая, как тикают в полной тишине часы, или наслаждался неспешными поцелуями и ласками Ильи.

***

Мама сидела на кухне, явно ожидая их, проскользнуть незамеченными было невозможно.

- Папа где? – спросил Илья, прижимая к себе Тима.

- Спит, садитесь, поговорим, – командным тоном произнесла Светлана.

Те послушно уселись за стол. Симонов на мягкий уголок, Аскомин к нему на колени. То, что оба были лишь в полотенцах на бедрах, никого из троих не смутило.

Илья в ожидании смотрел на мать, та медленно попивала вино, изучая парочку. Сначала она хотела их отругать за такой подход в представлении сегодня днем, но сейчас, видя их обоих уставших, еле держащихся на ногах, отчитывать не имело смысла, она прекрасно представляла себе, чем эти двое занимались в бане, значит, им будет все равно, и ее слова не произведут должного эффекта.

- Хорошо попарились? – осведомилась она, Тимка тут же залился румянцем.

- Мам! – недовольно вскрикнул Илья.

- А что мам?

Аскомин заерзал, устраиваясь поудобней, женщина охнула:

- Тимофей, что с твоей спиной?

- Со спиной? – удивленно спросил Илья, разворачивая любимого к свету. Кроме натертостей в нескольких местах были царапины, где выступила кровь.

- Тимош... Почему не сказал, что неудобно? – выдал Илья. И без того красный Тим стал еще краснее. Он бы с радостью сейчас прикинулся предметом интерьера, например, табуреткой, на которую никто не обратит внимания.

- Иль, все нормально... - буркнул он недовольно.

- Пойду, посмотрю, чем можно обработать, – сказала Светлана и ушла за аптечкой.

- Илья, ну ты что? – прошептал Аскомин недовольно.

- Прости, не знал, что так получится.

- Я знал, успокойся, в конце концов, я иногда спину натираю лежа на кровати. Да ну тебя, успокойся уже, нашли из-за чего паниковать.

Они шептались, пока не вернулась мама.

- Светлана Григорьевна, все в порядке, – запротестовал Тимофей, когда женщина решила обработать его царапины. – Это просто... Пройдет все скоро.

Но материнские инстинкты не унять, и вскоре Тим уже ждал, пока высохнет какая-то заживляющая мазь, которой его заботливо намазали.

- Спасибо, – сказал он смущенно.

- Ладно, идите спать.

- Мам, о чем поговорить-то хотела? – вспомнил Илья. Маму свою он знал очень хорошо, она пока не выскажет все, что накипело, не успокоится.

- О сегодняшнем представлении. Не мог нас подготовить? Ну хоть как-то?

- Прости уж... - буркнул Симонов. – Но как по-другому? Как вообще к такому подготовить? Думаешь, я не перебирал в голове всякие ситуации? Все заканчивалось одинаково – мордобоем, но тут-то хотя бы дети смягчили. А скажи я вам просто так, вы даже их бы видеть не захотели.

- Захотели бы, – она смущенно улыбнулась, глядя на пустой стакан. – Мы их вчера видели в «Аллее» с бабушкой и дедушкой. Только подойти не решились.

«Теперь ясно, в кого я такой нерешительный», – подумал Илья, вспоминая, как прятался в кустах.

Тимка как всегда молча слушал их, в любой другой ситуации он, наверное, нашел бы что сказать, но только не в семейных делах, особенно когда рядом мама Ильи.

- Хватит пить, мам, пошли спать.

- Будет он мне еще указывать! – фыркнула она, но согласилась, в конце концов, с утра у нее будет много дел. Малышам надо каши свежей сварить, детки должны хорошо питаться, потом задобрить мужа, он определенно проснется жутко злым. - Спокойной ночи, мальчики.

- Приятных снов, – пожелал в ответ Тимофей.

– Я вам постелила тут у камина, на надувном матрасе.

- Спасибо, мам.

Оставшись одни, парни расслабились, Симонов нежно прижал Тима к себе и поцеловал в губы.

- Пойдем спать, – Аскомин плавно соскользнул с его колен, вставая на ноги.

О том, что надо бы найти нижнее белье, они и не подумали, все можно было решить с утра. Да и к тому же, спать обнаженными, прижимаясь друг к другу, одно удовольствие.

***

- Девочки, доброе утро.

Новый мэр, вошедший в кабинет смеясь, вселил в секретарш надежду на то, что все у них будет отлично. Следом шел его первый зам, и тоже смеялся. Вид у обоих был цветущим, разве что на лице Симонова виднелись светлые синяки. Дамы удивились, ведь в пятницу никаких синяков не было. Ольга с изумлением смотрела на своего босса, провожая его в кабинет взглядом. Илья Викторович никогда раньше не был замешан в драках, хотя, откуда ей знать?

- Девочки, приготовьте чай и конфет побольше на десятерых, – сообщил Тимофей, прежде чем зайти в кабинет. - И много кофе с печеньем.

- Зачем? – тихо спросила Лера у подруги.

- О-о-о... - Ольга хихикнула. – Значит, придет конфетоед. Это друзья, коллеги, и их телохранители. Помнишь, я тебе рассказывала.

Но стоило лишь закрыться дверям в кабинеты, как распахнулась дверь в приемную. Появилась Анастасия Воевода, немного растрепанная и явно безумная.

- Лера, мне нужно срочно поговорить с этим новым мэром!

- Анастасия Сергеевна, нельзя, он занят, – ответила секретарша.

- Но, тогда... тогда с заместителем, как ты не понимаешь, это очень важно!

- Нельзя! – повторила Лера. – Вы уже разговаривали.

Настя бросилась к дверям в кабинет, но была перехвачена возникшим словно из ниоткуда Степаном.

- Девушка, мне вас снова вынести из здания? – поинтересовался он.

Настя глянула на него с ненавистью и вышла из приемной, налетев на заходящих молодых людей. Марк лишь чудом успел отскочить, взглянул в обезумевшие карие глаза, считывая эмоции - этой девушке казалось, что ее весь мир рухнул и это оказалось страшным – быть такой потерянной.

Настя отшатнулась от него, впечатываясь в стену, и побежала прочь.

- Кто это? – спросил Плеханов.

- Бывшая служащая, – бросила Лера, занятая приготовлением чая. - Ее и ее мать уволили и возбудили уголовку.

- А-а-а... - протянул Саша, садясь на край стола и запуская руку в конфетницу, выискивая что-то повкуснее. Оля улыбнулась Иванову, подсыпая его любимые конфеты.

- Оленька, ты просто чудо, я просто жалею уже, что отпустил тебя.

- Александр Михайлович, вы мне льстите! – поверх она положила пару плиток элитного шоколада, парень перегнулся через стол и поцеловал ее в щеку, за что получил щелчок по лбу.

На шум из своего кабинета вышел Илья.

- Рано вы сегодня, – и тут же попадал в цепкие лапы доктора.

- Странно... - Дмитрий разглядывал его лицо. – Синяки еще не прошли.

- А должны были? – удивился Илья.

- Естественно! Вы что, в бане парились?

- Было дело.

- А, ну ясно. Забыл предупредить, ну да ладно, уже не енот, синяки красят мужчину.

Симонов фыркнул, а Лера отметила про себя, что приемную надо делать побольше, как и зал для совещаний.

***

POV Илья

Страх заставляет людей быть разумными. Это я понял сразу, как вошел в зал совещаний. Два часа, проведенные с парнями, пролетели незаметно, а главное, с пользой. Наличие кабинета и большого стола, на котром можно беспрепятственно рассматривать карты и чертежи, радовало их всех.

И правильно. Нечего из квартиры делать зал дебатов, там дети, в конце концов, им детство нужно, а не работа родителей на дому.

Чувствую свою собственную улыбку на лице, надо же, начинаю думать о детях. Мы семья, эта мысль уже не кажется мне такой ужасной, и я хочу сегодня сводить мою маленькую семью куда-нибудь вместе отдохнуть, интересно только, куда? Вот куда он водит детей развлекаться?

Нет, стоп! Об этом думать надо не на совещании, а то выгляжу по-идиотски, тут все боятся, а я такой сижу и улыбаюсь, словно злорадствую, а эти чинуши уже очередь занимают на вылизывание задницы.

***

О вечерней прогулке Илья сообщил перед коллективной поездкой на обед в кафе.

- После работы заеду переодеться, возьмем детей и поедем выгуливать их и себя.

Тимка кивнул. Кое-кто в последнее время проявлял активность и это очень радовало, а желание побыть еще и с детьми отправляло чуть ли не в рай от состояния счастья.

- Ожидание просто невыносимо. Поскорее бы построили дома.

Они разговаривали в приемной, надеясь, что их никто не слышит, секретарши были не в счет. Девочки качественно делали вид, что не видят и не слышат всех этих нежностей, и вообще, они часть обстановки, но между собой Лера и Оля переглядывались и улыбались.

- Кажется мне, в новой администрации все десять человек будут сидеть тут, а мы с тобой будем общими секретаршами, - шепнула Лера подруге.

- А это неплохая мысль. - подхватил идею Тимофей, услышав тихий шепот. - Девочки, поехали на обед. Здесь останется кто-нибудь из охраны.

Прежний мэр никогда не приглашал обедать, у этих новых все по-другому, а еще все очень, очень странно.

- Сегодня после работы поедете с мужиками, посмотрите место под строительство дома, потом выберете планировку для своих квартир, вы как самые приближенные к нам, жить должны рядом.

Девушки удивлённо переглянулись.

- Новое жильё это очень интересно. А жить в одной квартире мы можем? - Ольга хотела решить все вопросы сразу.

- Это вы уже сами решите.

Если обычно большинство работников администрации думали, что понедельник день тяжелый, то сейчас начали кардинально менять мнение. Первый рабочий день с новым руководством пролетел быстро и ненапряженно. Новички качественно распланировали не только свое рабочее время, но и время своих подчиненных, и тот страх, что внушал Мамедов со своими замами, постепенно отступал.

Лера в толк взять не могла, чем пугал их мэр, ну вот чем? Милее этих начальников она не видела, наверное, все потому что они геи, да и еще с детьми, ох уж Илья, ох и молчун!

Ровно в пять вечера всем было приказано идти домой, заниматься личными делами, документы на доделать дома никому взять не разрешили, да и в здании нечего делать, не успели - ваши проблемы, время для труда на благо общественности вышло.

Для многих такое отношение было странным, чиновники привыкли, что сидеть до шести, семи, а то и девяти вечера это даже принято, а тут нате вам, можно сказать, всех выгнали и входные двери закрыли.

***

Смотреть территорию Илья с Тимофеем не поехали, у них были совершенно другие планы на вечер. Степан проводил своего подопечного до дома, попутно забрав почту, сообщил, что приедет через час, и исчез.

Симонов лишь успел кивнуть и зашел в квартиру, разглядывая квитанции и письма. Мама снова что-то выписала, ох уж эта мама.

Квитанции на воду и электроэнергию он положил у зеркала в коридоре, снял летние туфли и прошел в свою комнату, по дороге снимая пиджак и кидая его в кресло.

...Писем было два: одно из пенсионного фонда, другое адресованное ему, но без обратного адреса. Симонов сел в кресло и уставился на белый конверт.

Любовные письма подкидывали ему с самой школы. Некоторые из них были забавными, некоторые пугали, некоторые он выбрасывал, только начав читать. Но сейчас, в век развитых технологий любовные опусы обычно слали на электронку и получить бумажный конверт было даже в диковинку.

Илья быстро вскрыл конверт, достал сложенный белый лист, развернул. Лист оказался пуст, если не считать какой-то белый порошок, похожий на крахмал? Более крупные тяжелые фракции упали на брюки, на пол, попали на руки, более мелкие взметнулись вверх, что-то попало в легкие при вдохе. Все это было довольно странно. Илья отряхнул руки, встал, отряхнул штаны.

Чья-то дурацкая шутка, похоже. Теперь придётся стирать костюм, и еще непонятно, что за хрень насыпали, и отстирается ли.

Выбросив конверт в мусор, он снял брюки и пошел за веником. В то время, как надо готовиться к выходу в свет, он страдает фигней из-за каких-то шутников.

Подметая пол, парень чихнул, потом еще раз, и еще.

- Илья, ты где простыть умудрился?- крикнула Светлана из кухни.

- Да не простыл я! - раздраженно буркнул он. Порошок все не хотел сметаться, снова рассыпался, взлетая вверх. Илья закашлялся, от чего из глаз слезы полились.

- Илья, что с тобой? - спросила женщина, заходя в комнату. - Ты что делаешь?

Сын стоял на коленях на полу, стараясь справиться с кашлем, ноги подкашивались и дрожали.

- Не... - вздохнуть он не мог. - Там... стой... - В груди появилась боль, от чувства дискомфорта от кашля она дошла до нестерпимой, раздирающей лёгкие, приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы превозмогая кашель, говорить. - Скорую... вызови... отрава какая-то...

Светлана, отшатнувшись, бросилась к телефону.

Руки дрожали, страшно было слышать захлебывающегося кашлем сына, но нужно было действовать быстро, она набрала скорую и, когда ей ответили, стала объяснять, что случилось, с трудом правда, потому что многого сама не знала.

Диспетчер на том конце сразу и не поверила, но реанимацию отправила быстро, особенно узнав, где и кем работает ее сын. Уточняя симптомы, она спрашивала у рыдающей матери, что происходит, Светлана боялась взглянуть на Илью, но все же приходилось. Чихание, кашель, слезоточивость, боль в груди, посинение кожи. По тону диспетчера ей стало понятно, что с сыном ничего хорошего, а Илья вдруг завалился на бок и стал биться в конвульсиях, она уже и говорить ничего не могла, лишь кричала: "Спасите моего сына".

Скорая, казалось, ехала целую вечность.

"Тимош... прости."

Невыносимая боль сковывала, не было и клеточки, что не болела. Он словно в ад провалился, хотел потерять сознание, хотел умереть, чтобы не чувствовать ничего!

Светлана не слышала вой сирены, не слышала звонка в домофон, отозвалась лишь, когда в дверь стали долбиться. С трудом передвигая ноги, она открыла замок.

Врачи в повязках вбежали в комнату.

- Порошок, на полу... - только и смогла произнести она, прежде чем потеряла сознание.

Врачи отметили усиление судорог, резкое падение температуры тела. Ко всему этому присоединилась еще и рвота - пациент мог попросту захлебнуться. Но не это сейчас было главным - состояние больного резко ухудшалось, подъехала еще одна бригада и МЧС. Никто не знал, что это был за яд и как он действует, но все были уверены - пациента до больницы они не довезут.

Илья Симонов пережил раздирающую его легкие боль, кашель с кровью, рези в желудке, судороги, повышение температуры тела, когда кажется, что ты жаришься в аду, но потом отключилось сознание и сердце остановилось...