Фантасмагория: Полыхающий Рассвет

В солнечный день не спрашивают — отчего светло?

Максим Горький

Ричард лежал в кровати и смотрел в потолок. Нишант ещё спал, а вот Морганны уже не было. Не сказать чтобы проснулся он давно, но и вставать не хотелось. Сейчас Фауса накрыла ленивая дрёма, что несильно давила мягким одеялом. За окном раздавался металлический звон. Риччи услышал его ещё когда проснулся, и почему-то ему показалось, что это кузнец занимался подковами лошадей их кареты.

Однако в голове проскользнула мысль о том, что Альберт не говорил, есть ли тут кузня. Да и подковы меняются не так долго. Всё же интерес одолел Ричарда, и тот откинул одеяло.

Перелезать через изголовье кровати было опасно, поэтому мальчик решил попробовать перелезть через Нишанта. Он, правда, не учёл, что немного потоптался по его ноге, но цель была достигнута — он вылез из постели. Полы пижамной рубахи немного оголяли ступни, но Ричарду так было даже лучше. Он осторожно придвинул стул к столу и забрался на них, уткнувшись носом в окно.

— Что там?

Нишант сонно поморщился и приподнялся, потирая ногу, по которой прошёлся ребёнок. Мужчина зевнул и встал, после чего хорошенько потянулся. Комната выходила на западную сторону, поэтому сейчас солнце не стремилось ослепить гостей. Напротив — мягкий свет плавно обволакивал стены, слегка играя солнечными зайчиками от ламп. Нишант подошёл ближе и приобнял мальчика.

Первый удар получился от Альберта — мощный левый выпад, но Морганна мгновенно перенаправила его, шагнув вбок. Её меч прошёлся в ответ вверх, коснувшись плеча брата. Ал улыбнулся и скинул лезвие, оглядывая сестру. Это только раздраконило её. 

Он снова бросился в атаку — серия мощных выпадов звоном прокатилась по двору. Морганна, словно ловкая кошка, уворачивалась от его ударов. Покачиваясь из стороны в  влево-вправо, он раз за разом находила открывшиеся щели в обороне брата. Каждый её парирующий удар сопровождался хмыканием Ала и лёгкими толчками.

Морганна провела резкий выпад, с лёгкостью сместив вес тела, чтобы увернуться от ответного удара. Увидев что Альберт не сдается, в её глазах мелькнула искорка восторга. Он сразу же попытался сократить расстояние, атакуя размашистым ударом. Но женщина нашла момент для контратаки. Не дождавшись, пока меч соперника снизится, она выбросила свой клинок в сторону и кувыркнулась в ту же сторону, оттолкнув брата в бок.

— Аня! — Альберт рассмеялся на её проворство и сделал шаг назад, поднимая клинок выше.

Мужчина взял мощный замах, и в тот миг, когда казалось, что его меч должен был достигнуть цели, Морганна ловко скользнула под его ударом, её стальной клинок стремительно нацелился в ответ в его сторону.

Удивительно, но Хель не пытались выиграть друг у друга это состязание. Напротив, оно было похоже на своеобразный танец, дурачество брата и сестры. Каждый шаг, каждый взмах, каждое движение — всё это были слова их беседы. Противники улыбались друг другу, даже смеялись, раззадоривая друг друга на новые приёмы.

Нишанта неприятно кольнуло. Эта тренировка напомнила ему о сестрёнке. Груз волнения, прежде задвинутый далеко в душу дорогой и встречей, снова свалился на него. Вязкая и неприятная смола совести липкими каплями поползла по рукам и шее.

Как же она там? Как она провела эту ночь? Было ли ей тепло? Жива ли она? Хотя, если она нужна проклятым, она точно ещё дышит. А если им на самом деле нужна только её душа? Или только тело? Или вся кровь?

Фаввара отвернулся. Ему казалось, словно он недостоин смотреть на чужое счастье. Как он может сейчас бездействовать, когда его родной человек в опасности? Он был бесконечно благодарен той, что отправила его к Хель, но ему не давала покоя личность загадочной колдуньи. Почему она ему помогла? Она знакома с Морганной?

В памяти снова сверкнули зелёные глаза той незнакомки. Нишант сглотнул и краем глаза глянул на Хель. Альберт воткнул меч в землю и опёрся на него. Морганна напротив умывалась в бадье. Они, раскрасневшиеся, были всё ещё заведены после тренировки. Поэтому движения их были слегка резче, чем обычно. Хель о чём-то разговаривали, Альберт даже смеялся, пока сестра разминалась.

Ричард так прижался к стеклу, что, казалось, сейчас и вовсе вывалится. Поэтому Фаввара мягко его придержал и открыл окно.

— Морганна! Альберт! — Риччи активно замахал им, одной рукой опираясь на раму. — Доброе утро! Доброе утро! — Мальчик высунулся наполовину.

Хель одновременно подняли головы и рассмеялись, замахав в ответ.

Ричард так воодушевился этим, что спиной спустился со стола, спрыгнул на пол со стула и в одной пижаме босиком побежал на улицу. Нишант молча последовал за ним, лишь подхватив за руку на лестнице. Гостей было больше, чем вчера, а парочка даже обернулась на них. Мальчишка очень спешил, поэтому даже дверь трактира не стала преградой — с помощью Нишанта Фаус преодолел порог и побежал за угол.

Правда, его почти тут же вынес на руках Альберт.

— Доброе-доброе. Вижу, ты хорошенько выспался, несмотря на ночные кошмары. Это хорошо. — Ал растрепал его волосы.

Морганна позади выглянула из-за плеча Нишанта и заулыбалась.

— Доброго утра, Нишант. — Она словно намеренно произнесла его имя настолько просто и легко, что тот слегка смутился. — Надеюсь, вам удалось отдохнуть.

— Да, всё хорошо. А вы?

— Я проснулся через час после рассвета, а часов в семь разбудил Морганну. — Альберт передал сестре свой меч. Ричард внимательно проследил за этим. — Что, хочешь такой же? — Ал слегка подкинул ребёнка, из-за чего он захохотал. — Мой великоват будет. Чтобы его тягать надо вырасти крепким и здоровым.

Ричард воодушевлённо закивал, а когда Хель спустил его с рук, встал на носочки и потянулся руками вверх.

— Я уже вот такой большой! Я тебя перерасту!

Альберт рассмеялся, а Морганна потрепала ребёнка по волосам.

— Для этого надо хорошо питаться. А особенно хорошим должен быть завтрак. Как минимум каша.

Фаус тут же поник и опустил глаза в пол. Нишант догадывался о том, что сейчас будет.

— Но когда мы ехали в карете, я не завтракал.

— Верно. Это ведь твоё первое путешествие, и такое длинное. — Ал опустился на колено перед ним. — А если бы тебя укачало? Стало плохо? Поэтому ты ел только лёгкую пищу. Но сегодня позавтракать надо.

— Можно хотя бы не кашей? Пожалуйста.

Ричард обнял мужчину за шею и хихикнул от щекотки. Альберт выпрямился и крепко обнял мальчика.

— Кашу съесть надо.

— Однако, — Морганна ловко отобрала ребёнка из рук брата, — каша будет с ягодами, а после я лично куплю тебе любую сладость, какую захочешь. Обещаю.

Риччи вынужденно вздохнул, но на условия Хель согласился. Морганна унесла мальчика на второй этаж, а мужчины так и остались стоять друг напротив друга. Казалось, Альберт хотел о чём-то поговорить, но подбирал слова, чтобы начать.

— Извини, что я бываю иногда груб, — вдруг выдохнул северянин и посмотрел в глаза Нишанту.

«Верно говорят, — подумал Фаввара, — что альфарийцы — потомки драконов. Такой суровый взгляд только у мудрого зверя и искать».

— Я не держу на тебя обиды, — более дежурно, чем хотелось бы, ответил Нишант и отвёл взгляд. Казалось, разговор ещё не закончен.

Альберт помялся и поднял глаза ко второму этажу. После этого он решительно шагнул к Нишанту.

— Ты не заметил ничего странного в Ричарде?

Вопрос поставил Фаввара в тупик.

Ал продолжил:

— Я всю жизнь ухаживаю за сестрой и знаю, как ведёт себя человек при этой болезни. Как он выглядит, какие привычки. Разумеется, многое отличается, потому что случай Ричарда особенный. — Хель ещё раз подумал и продолжил: — Но я заметил, что его глаза и волосы теряют цвет. Ещё вчера, когда мыл ему голову, увидел, как сильно сходит белый цвет. Такое чувство, будто… он вылечился. Но это практически невозможно.

— С чего ты это взял? Может, показалось?

— В бочке для купания после него остался белый осадок. Так цвет с волос выходит. Я однажды столкнулся с тем, что человек полностью исцелился. Пару месяцев он везде оставлял белую пыль, пока полностью не пришёл в себя. И глаза у Ричарда не такие красные, как раньше.

Нишант ничего не ответил.

***

Морганна усадила Ричарда на кровать и положила рядом дневную одежду. Сама она ушла в ванную комнату, чтобы быстро окатить себя от пота ведром еле тёплой воды.

Мальчик честно надел всё по порядку, даже сам обулся, однако завязать ничего не смог — через пару шагов всё валилось с тела. Поэтому он спокойно дожидался Морганны, чтобы она подвязала ему пояс. А тот был очень красивым. Какие–то буквы переплетались в диковинных лозах меж собой. Этот узор повторялся красными нитками по краям пояса и рубахи. Даже манжеты рукавов были им украшены. А ещё на поясе был пришит мешочек для всякой мелочи.

Морганна вернулась в комнату уже одетой. Болотно-зелёного цвета рубашка с завязками и свободными рукавами была надета под длинный коричневый сарафан в пол, а всё это подвязывал тёмный алый пояс с тонкими концами. На ногах всё также были сапоги. Она быстро закончила с одеждой Ричарда и посадила его на стул, чтобы расчесать гребнем. Пока женщина аккуратно приводила в порядок шевелюру ребёнка, её серьги в виде деревянных чёрных оленьих рогов слегка позвякивали, сталкиваясь маленькими цветными металлическими бусинами.

Всё это время Морганна задумчиво молчала.

— Готово. — Она нежно провела по уложенным волосам мальчика. — Можем идти завтракать.

Спускался Ричард сам. Хель собрала вещи и передала их внизу Уотсону, который грузил карету. Нишант стоял рядом с выходом и о чём-то договаривался с Альбертом, пока к последнему не прилетела на плечо птица.

— А его можно погладить? — Ричард поднял голову на Морганну, и та одобрительно кивнула.

Мальчик спокойно подошёл к мужчинам и внимательно рассмотрел животинку. Это был небольшой чёрный ворон, нетерпеливо топтавшийся по плечу Альберта. Хель заметил взгляд ребёнка и присел на одно колено. Ричард затаил дыхание. Вблизи птичка оказалась ещё интереснее. Почтовых птиц он видел и раньше, но так близко они ему не давались.

— Только аккуратно. — Ал посадил почтальона на руку.

Ричард аккуратно, одним только пальчиком провёл по его головке. Мягкие пёрышки прилегли, и птица мотнула головой. Это рассмешило Фауса. Он уже смелее погладил спинку и крылышки. И одну лапку. Потому что ко второй был привязан листок.

— А что это?

Ал отцепил послание от лапки и раскрыл свиточек. Быстро пробежав глазами, он одобрительно кивнул.

— Это послание от Клауса. Он будет нас ждать в Северянской Инквизиции до полудня. И тебя в особенности.

Ричард только сильнее воспрянул духом. Он ещё немного покрутился около кареты, но вскоре вместе с Альбертом вернулся в столовую, где их уже ждали Морганна и Нишант с готовым завтраком. Мальчик тщательно вымыл ручки и шмыгнул под руку Хель, обнимая женщину. Ал сел рядом на лавочке — слева от него.

Каша не пахла странными приправами, только немного чем-то сладким и молочным. Фаус смело взялся за ложку и зачерпнул блюда, сразу отправив её в рот. При этом он тут же закрыл глаза — а вдруг невкусно? Но на деле оказалось с точность да наоборот — каша была восхитительной. Тёплая и сладкая, в ней то и дело находились ягодки, а приятный сливочный запах так и лез в нос. Было только слышно, как ложка бьётся по деревянной тарелке.

— Это что? — Нишант наклонился к Морганне.

— Манка. — Хель отпила чаю и заулыбалась. — Глянь, у него уши шевелятся. Точно понравилась.

Альберт одобрительно поглаживал мальчика по спине, неспешно завтракая.

— А ты не забыл, какой сегодня день, велли? — Морганна резко переключилась на брата и от нетерпения выпрямилась.

Нишант поднял глаза в немом вопросе, а Ричард заинтересованно отставил чашку с чаем, которым запивал кашу, чтобы лучше проходила.

— Не имею ни малейшего предположения. — Ал рассмеялся на тяжёлый вздох сестры. — Помню–помню. А ты, что же, успела приготовить мне подарок?

— А что сегодня? — Ричард еле удержался, чтобы не вытереть рукавом грязную щёку. — Праздник?

— Да! — Морганна крепко сжала ладонь брата. — У Ала сегодня день рождения. Это очень важный праздник. Он есть у каждого человека и повторяется каждый год. В такой день принято дарить подарки. Мой день рождения, например, прошёл 8 апреля.

— А зачем он нужен? — Мальчик отправил ещё одну ложку в рот.

— Чтобы поблагодарить мир за то, что ты прожил ещё один год. — Альберт ласково погладил ребёнка по волосам. — Вот когда ты родился?

— Я не знаю, — Ричард пожал плечами, — и о празднике тоже впервые слышу.

Хель и Нишант переглянулись между собой, но замолчали. Альберта неприятно кольнуло внутри.

«Что ж за мати-то такая?»

Но он промолчал.

Ричард довольно скоро расправился с кашей и чаем, как и остальные. Пора уже было отправляться в путь. Остатки вещей погрузили в карету ещё перед завтраком, поэтому было лишнее время до отправления.

Зеркало из вчерашнего ритуала Морганна завернула с собой и спрятала в сумку, а владельцу заплатила как за разбитое.

— Так а почему нота хромает?

Фаус стоял напротив жены хозяина. В его руках был небольшой кулёк с перекусом в дорогу. Имма, как звали хозяйку, всегда такие давала детям с собой. Бесплатно.

— Изначально, — женщина присела и погладила Ричарда по голове, — трактир назывался «Хромая Нога». Однако на вывеске всем буква «г» напоминала «т». От этого и повелось. А мы и менять ничего не стали. Звучно же.

— Звучно, — согласился Фаус.

Он отошёл к Хель и сел рядом с Алом на лавочке. Ричард уже знал об этом обычае — посидеть на дорожку. Это помогало успокоиться, собраться с мыслями и медленно подумать обо всём. Ричард тоже с серьёзным лицом закрывал глаза, как Альберт, и представлял, как он думает о дороге и карете. В его фантазии Ал воображал перед лицом список и кружащийся вокруг ветер с вещами, которые по волшебству падали в багаж. И каждый предмет заботливо вычёркивался из списка.

У Нишанта мысли были снова все обращены к сестрёнке. Проснулась ли она уже? Покормили ли её завтраком? Как она себя чувствует? Наверняка она ужасно напугана уже второй день, а может, и вовсе плачет, сжавшись в уголочке?

Хель почти синхронно выдохнули и встали. Ричард увязался за ними хвостиком.

— Пора ехать.

Альберт открыл дверцу.

Уотсон повёз их по какому-то лесу, но вскоре показалась небольшая деревушка. Последние два дня Ричард видел медианскую архитектуру, поэтому был очень удивлён, когда пригляделся. Деревня сильно отличалась. Дома были бревенчатыми, лишь местами обмазаны глиной, а крышу застилала просмолённая солома. Мальчик даже отсюда видел её блеск.

Ехали они мимо улочки, что позволяло разглядеть почти каждый домик. На окнах были причудливые узоры и буквы, а перед несколькими дворами стояли соединённые перекладины с сушащимся бельём. Дети собрались вокруг мальчика с завязанными глазами и с шумным смехом рассыпались в стороны. Он же, в свою очередь, довольно забавно размахивал руками, делал выпады вперёд, а в какой-то момент вообще начал бегать за остальными. Их одежда была очень похожа на варяжскую, а на поясах Ричард точно разглядел мешочки.

— А что они делают? Они играют?

Альберт кивнул. Он специально попросил Уотсона провезти их именно по этому пути, чтобы ещё больше подогреть интерес малыша перед Варяжьем.

— Эта игра называется «жмурки». — Морганна улыбнулась и показала на мальчика с завязанными глазами. — Это водящий — мертвец, жмур, а вокруг него живые. Он пытается кого-нибудь с собой забрать, чтоб было веселее.

— А! Я помню! Помню! А слепой он, потому что камушки на глаза духи сыпят! — Ричард чуть ли не запрыгал на месте. — А мы поиграем? Поиграем?

Морганна кивнула и повернулась к Нишанту. С самого начала их пути он был поникшим и теперь совсем замолчал. Чтобы хоть как-то приободрить, Хель осторожно взяла его за руку и аккуратно большим пальцем начала массировать ладонь. Нишант сначала озадаченно посмотрел на неё, но вскоре благодарно кивнул.

С их последней встречи в юности прошло достаточно много времени. Тогда она на прощание подарила по южной традиции цветок — белый комтильбак. Морганна с большой теплотой вспоминала то время, которое Нишант провёл с ними в Варяжье. И не только он. Хель вспоминала всех: и Кая, и Салем, и Нишанта, и Элиана, ученика кузнеца, и Мэриэль, дочку конюха с кухаркой, и дедушку. И нередко было очень обидно из-за того, что кошмары искажают такие дорогие сердцу воспоминания.

Деревня скоро закончилась, однако так же скоро они покинули и лес. Впереди возвышались дозорные башни. Круглые, с высоким шпилем — за ними словно вторил частокол из каменной стены.

Утро в столице начиналось оживлённо и бодро. Ясное солнце было уже высоко, и после въезда Уотсон немного замедлился, давая всем возможность рассмотреть город. Ричард сразу же уткнулся носиком в окно, с интересом и лёгкой улыбкой всматриваясь в архитектуру.

Первыми их встретили невысокие деревенские домики — сначала шли из дерева, часть из них были кирпичными. Изогнутые деревянные балки и кирпичные вставки создавали ощущение уюта и тепла, а крыши, аккуратно покрытые тонкой каменной черепицей, оттеняли весь пейзаж. Яркие ставни и цветочные горшки, ярко выделяющиеся на фоне древесины, добавляли нотку живописи и радости, словно художник, щедро обсыпавший холст свежими красками.

Дальше и выше по городу здания росли, ширились, а крыши становились более острыми. Стрельчатые окна, украшенные витражами, устремлялись ввысь, заполняя пространство загадочными образами и цветами. Балконы, выбиваясь вперёд, гордо демонстрировали свои резные перила, с которых щедро свисали лианы, нежно колыхавшиеся на ветру. Среди них величественные башни, каждая из которых была увенчана своеобразным куполом, гордо взмывали в небо, бросая вызов синеве и облакам.

Мощёные дороги, выложенные большими каменными плитами, ожили: всадники грациозно проносились мимо, их лошади, натянутые мышцы которых переливались на солнце, создавали впечатление, что каждый скачок — это одна из страниц захватывающего романа, который разворачивается прямо на глазах у зрителей. Горожане сновали по улицам, заглубляясь в разговоры, щебет и смех, живое эхо старинных традиций. С каждым новым поворотом и открывшимся видом на резные фасады, высокие арки и изящные колоннады, город становился краше.

 На одном из поворотов карета встретила другую — ярко расписанную, с изящной позолотой и гербами. Лошади, уставившись друг на друга, на мгновение замерли. Кучера пытались разъехаться, что вышло не сразу.

Медленно экипаж подъехал к высокому зданию, что расположилось на углу двух улиц. Синей тканью был украшен герб, на котором красовалась серебряная вышивка: по центру — гора, над ней вышитая надпись «Во льдах живёт надежда»; с одной стороны на гору смотрит медведица, с другой — человек-сокол, а перед горой — человек, протягивающий руки в стороны.

Морганна выходит из кареты первой, Альберт за ней с Ричардом на руках, а последним Нишант. Он сразу что-то уточняет и Уотсона и подходит к Хель.

— Мне надо сообщить о том, что я покинул свой пост. Надо отправить птицу Суот, чтобы меня не искали. Я вернусь через пару минут.

— Хорошо. Мы подождём.

Альберт ещё раз показал ему, как дойти до нужного места, и Нишант скрылся за поворотом после экипажа. Квартал Инквизиции очень удобно располагался рядом с Центром Арионского Кустоса. Центральные Штабы Инквизиции находились на Площади Пяти Святил соответственно расположению их на картах. Самым северным было варяжское отделение, самым южным, соответственно, атманское, на востоке — вэтельширское, а на западе — шуазурское. Однако медианское отделение стояло прямо за варяжским, в стороне дворца.

Ричард разглядывал каждое строение с огромным интересом, однако с рук Альберта слезать не спешил. Дом Варяжской Инквизиции казался отрешённым и жестоким. Со стороны улицы двухэтажное здание было отделано серым камнем, а в качестве украшений выступали лишь руны на внешних ставнях. А вот внутри через щели мальчик разглядел жёлтые слюдяные окна. Ричард так и представлял себе северные замки: суровые и серьёзные внешне, но очень тёплые внутри. Мысль об этом заставила его улыбнуться.

Фаус также сам узнал Атманскую Инквизицию. Основной вход прикрывали резные двери, а само крыльцо не обладало крышей — сразу шли ступеньки. По обе стороны основного корпуса, отделанного коричневым камнем, были прижаты две крупные полуколонны-башни, по которым вились зелёные лианы, переплетаясь в цветущую арку. Верхушки украшали пузатые, приплюснутые у основания гранёные купола, с которых вниз шли зелёные флаги с гербом: в центре было дерево, а под ним сидела с флейтой-бансури женщина. Её волосы словно врастали в корни, переплетались с ними, а в прядях прятались точки-цветы.

— Альберт, — Риччи указал на здание справа от них, — а чей это дом?

— Дом Вэтельшира.

Хель стояли лицом к дверям, а потому справа ребёнок видел здание Восточной Инквизиции. Оно выделялось своим ярким красным цветом и особенно чёткой квадратной формой, высилось вверх на три яруса, два из которых имели ограждённые выступы. Под каждым ярусом повторялась забавная для Ричарда крыша-ёлочка, покрытая сине-изумрудной черепицей. С каждого угла крыш висели оранжевые фонарики с изображениями герба. Это был змей, обвивающий человека. Мальчик так и не понял — девушку или юношу.

А напротив стояла Шуазурская Инквизиция. Она была вся выбелена, но украшена бирюзовой геометрической росписью. Основной корпус был похож на брус, а башни по обе стороны второго этажа явно служили для украшения, ведь были ужасно узкими. Вход выделялся прямоугольной аркой, с которой спускался герб на красной ткани — человек держал в чаше пламя. Верх был украшен схоже с атмаской — пузатыми куполами, — однако они были округлыми и гладкими и сияли золотом.

Ричард закончил осмотр, но Нишанта ещё не было. Поэтому, чтобы не скучать, мальчик решил поболтать с Хель, которые что-то тихо обсуждали.

— Альберт. — Он погладил мужчину по плечу. — Морганна говорила, что пошла в инквизицию, чтобы узнать правду о ваших родителях. — Он глянул на женщину и, получив одобрительный кивок, продолжил: — А зачем ты пошёл?

— А кто, кроме меня, будет за конной смотреть? — Ал посмеялся и растрепал волосы сестры. — Только я с такой шустрой сладить могу.

Морганна улыбнулась, однако как-то неловко отвела взгляд. Словно ей стало стыдно из-за слов Альберта.

Из-за дома показался Нишант. Он спешил с какими-то бумагами в руках.

— Я закончил с делами. Спасибо, что подождали.

— Идём.

Ал не стал тратить лишнее время, взялся за кольцо на мощной дубовой двери и потянул на себя. Та со скрипом открылась, и мужчина первым шагнул внутрь.

Ричард тут же ахнул. Он, конечно, видел южный праздник, веселье и улыбки, но такого количества людей, которые были бы настолько открытыми, даже представить себе не мог. Со всех сторон раздавался громкий смех, а каждый человек считал своей обязанностью обернуться и прикрикнуть странное «Гой еси, дети Хель!».

Внутри всё здание было отделано деревом, по полу стелились яркие красно-жёлтые ковры с рисунками, а с потолков свисали люстры со слюдяными пятиугольными лампами. Практически на каждой стене висел гобелен с изображением той или иной семьи духов, а на дверях были приколочены таблички с рунным и арионским письменами. Пару таких названий Ричард даже смог прочитать: столовая и оружейная.

Нишанта же не оставляла улыбка. Ему снова чудилось курсантство — северные палатки, еда на костре, рассказы, танцы по праздникам, уроки и тренировки. На секунду даже пробежали мурашки холода.

— Альберт! Морганна! Вы вернулись!

Ричард повернулся на голос.