Северный путь

Дорога по горным отрогам усложнялась день ото дня. Стояла ясная сухая погода. В переходах между городами часто приходилось искать ночлег в загороженных от ветра лесах и оврагах.

Во время стоянки, пока остальные тренировались, Герда устроилась у костра и снова взялась за дневник Лайсве. Оказывается, Петрас в самом деле был её кузеном по отцу и с детства неровно к ней дышал. Лайсве этого очень тяготилась. Майли ведь рассказывала, что их семья состоит в дальнем родстве с Белым Палачом. Получается, что все древние и влиятельные семейства Сумеречников и даже Лучезарных так или иначе связаны. Интересно, как Белый Палач отнесётся к известию о смерти своего родственника? Не станет ли искать их, чтобы призвать к ответу? Или он слишком занят политикой для таких мелочей?

Во время путешествия Лайсве тосковала по дому и оставленному в замке отцу. Орден вынуждал его выдать дочь замуж за сына влиятельного соседа. Жених показал себя недостойным, приставая во время помолвки к миловидным служанкам. Отец невесты оскорбился и хотел учинить скандал, из-за которого мог впасть в немилость перед Советом ордена. Поэтому Лайсве вместе с братом-близнецом Вейасом сбежала проходить испытание Сумеречников. Они направлялись в ледяную пустыню Нордхейма, что лежала за Полночьгорским полуостровом. Путники двигались по их следам – шаг в шаг. Совпадали даже места ночёвок.

Рядом прогремела вспышка, послышался треск пламени. Вожык!

Спрятав дневник, Герда побежала к огнежару. Он стоял рядом с горящим бревном и, глотая слёзы, дул на обожжённую руку.

– Что случилось?

– Не знаю, я просто... я не понимаю, почему огонь меня так ненавидит! – заплаканным голосом отвечал он.

– Ничего, я сейчас всё потушу, а ты засунь руку в снег. Потом мы намажем её мазью, чтобы не болела, – успокаивала его Герда.

Вожык стал изгоем даже в обществе таких же, как он. Финист избегал его: давал мелкие поручения по хозяйству, но на этом всё заканчивалось. Дугава со Жданом тоже смотрели с подозрением, а Майли вообще не скрывала неприязни. Почему они так его боятся? Несмотря на неуправляемые вспышки, огнежар никому дурного не желал.

Наставник чистил сёдла неподалёку, и Герда решила расспросить его.

– Вожык снова обжёгся. Почему ты не хочешь ему помочь?

– Не «не хочу», а не могу, – тяжело вздохнул тот. – Я ещё в Фаскенхёгсдаале говорил, у меня нет ни времени, ни сил.

– Я могла бы взять на себя всю работу, которая не касается обучения. Сделай хотя бы так, чтобы он не обжигался.

– Я работаю руками, чтобы снять напряжение. У меня уже голова кипит от Майли. Такое чувство, что разговариваю со стенкой. А Вожык... огнежар – очень сложный и опасный дар. Его носители, особенно необученные, живут очень мало. Дар выжигает их изнутри, если им не управлять. Чтобы этому научиться, нужна строгая дисциплина, изнурительные тренировки, полное внутреннее сосредоточение и спокойствие. Я бы попытался, если бы он был у меня один, и всё равно, боюсь, потерпел бы неудачу. Для Вожыка я самый плохой учитель. Огненный дар прямая противоположность земляному. Видела, как Майли его боится? Сдерживай я себя чуть хуже, испытывал бы то же самое. Я не смогу ему помочь.

Герда понурилась.

– А учитель с каким даром ему подойдёт?

– С дарами ветра: ветроплавом или мыслечтением. Но после войны они почти выродились. Лучезарные постарались.

– А Ждан? Он же ветроплав!

– Очень слабый. Он не обладает даже тенью мощи истинных ветроплавов. К тому же Ждан только-только начал познаваться свои способности. Кого-то обучать он сможет ещё нескоро.

– Что же делать? – сокрушённо сказала Герда.

– Молиться. У вас с Майли это хорошо получается. – Финист достал из кармана пучок сухой травы: – Вот, добавляй ему в питье.

Сиротка принюхалась.

– Болиголов? Только не говори, что ты даёшь его Майли. Он же ядовитый!

– У тебя есть другой способ подавить её припадки?

Герда покачала головой.

– Если мы не будем держать их в полусонном состоянии, то не доберёмся до следующей Голубиной станции. Займись Вожыком сама: успокой, настрой на мирный лад.

– Как?

– Как ты заставляешь всех делать то, что хочешь, – усмехнулся Финист.

О чём это он?

Герда прижала пучок травы к груди и пошла обратно к Вожыку. Наставник ещё долго смотрел ей в спину.

Несколько дней сиротка поила огнежара болиголовом. После него мальчик выглядел настолько квёлым, что Герду мучила совесть. Нужно найти другой способ.

На ночёвке она привела осунувшегося Вожыка к прохлаждавшемуся без дела Ждану.

– Расскажи, как работает твой дар.

Ученик почесал затылок, разглядывая их недоумённо.

– Ну, он действует, когда я испытываю сильные эмоции: страх, ярость, боль. Потом я руками перенаправляю их в потоки силы. Они превращаются в ветер, с помощью которого я левитирую.

Рядом лежал чурбак. Поднявшись в воздух, он повернулся вертикально и стоймя опустился на снег. Вожык в восторге захлопал.

– Рано радуетесь, – запоздало предупредил Ждан. Чурбак зашатался и упал, чуть не задев всех троих. – За баланс и выдержку Финист меня ругает.

– А твой дар никогда не выходит из повиновения, как у Вожыка?

– Нет вроде. Самое страшное, что я могу – уронить бревно.

– А как не терять управление? – продолжала допрос Герда.

– Много тренироваться, работать руками, чтобы излишки силы не скапливались. Поменьше волноваться и быстро успокаиваться.

– Научи!

Ждан неуверенно повёл плечами.

– Надо стать прямо и полностью расслабиться.

Герда подтолкнула Вожыка вперёд, и тот нехотя выпрямился.

– Сосредоточься на дыхании. Почувствуй, как грудь наполняется воздухом, а потом выталкивает его. Дыши как можно глубже. Старайся набирать так много воздуха, как получается. Выдыхай его постепенно, тоненькой струйкой, словно сипишь, когда на горло что-то давит.

Огнежар закрыл глаза и пошатнулся. Сиротка встряхнула его.

– Продолжай, – бросила она Ждану.

– Так всё. Ещё помогает думать об умиротворяющих вещах. О печёной курочке с хрустящей корочкой, о постели с мягкой периной и тёплой грелкой.

Вожык снова заклевал носом. Похоже, на сегодня достаточно. Завтра она сама займётся его обучением.

Для начала они вместе отрабатывали технику дыхания. Вожыку это показалось очень утомительным и скучным. Он постоянно отвлекался. Герда не просто наблюдала, а выполняла упражнения вместе с ним. Оказалось, сидя расслабляться легче. Благодаря её терпению и настойчивости у Вожыка кое-что начало получаться.

С умиротворяющим образом пришлось попотеть. Огнежар не мог ничего придумать, да и у сиротки получилось не с первого раза.

– Надо понять, когда ты чувствуешь себя спокойно и уверенно. Мне, к примеру, нравится читать, ездить верхом, гулять по лесу. Тогда я забываю обо всех тревогах. У тебя есть нечто подобное?

Вожык пожал плечами. Последние события совсем его закрепостили. Нужно говорить, пока не найдётся заветный ключик, открыться самой, чтобы открылся он.

– Когда ты был счастлив в последний раз? Нужно одно хорошее воспоминания.

– Как у тебя об Охотнике? – проницательно спросил Вожык. – Все говорят, что ты светишься от счастья, когда рассказываешь о нём.

К щекам прилила краска то ли от смущения, то ли от злости. Какого демона остальные обсуждают её при ребёнке?

– Нет, о родителях, – сменила тему Герда. – Я очень любила их. Они заботились обо мне, от всего защищали. Мне было хорошо с ними, спокойно. Немного грустно, что они умерли, и я даже их могилы навестить не могу, но это светлая грусть. Она даёт успокоение. А у тебя есть такие воспоминания?

Огнежар задумался, и его лицо прояснилось.

– Мама. Я помню только её руки, которые обнимали меня и гладили по голове. И голос, чистый и добрый, совсем как твой. Он пел колыбельные и рассказывал сказки. Он до сих пор звучит во мне.

– Хорошо! – обрадовалась Герда. – Обращайся к этому голосу каждый раз, когда тебе страшно. Сильнее родительской любви защиты нет.

Вожык слабо улыбнулся.

– Отец тоже меня любил, хотя не всегда показывал. Помню, как прижался к его щеке на прощание. Она промокла от слёз. Ему было грустно меня отпускать, но я должен был уйти, потому что...

– Да, Вожык, говори, чего ты боишься.

– Огня, я боюсь своего дара. Не дар это, а проклятие. Вот у Ждана дар – у него получается волшебство, а меня все боятся. Я сам себя боюсь.

– Нет! Это как с лошадьми. Их нельзя бояться, иначе они не станут слушать. Чтобы управлять способностями, ты должен набраться мужества.

– Я не хочу. Я хочу, чтобы их не было, – упрямо отвечал Вожык.

– Это часть тебя, очень важная. Помнишь ту легенду про бога Вулкана? Я знаю её продолжение.

Огнежар подался вперёд, ловя каждое слово.

– Когда Вулкан ушёл от богов и стал жить среди людей, то женился на одной из них. От их союза родились дети с необыкновенным даром управлять огнём. С помощью него они боролись с демонами, которые воровали маленьких деток из колыбелек. Этот дар передавался из поколения в поколение долгие века, пока не появился ты, Вожык. Ты потомок самого Вулкана и должен использовать свой дар во благо. Для этого нужно самую малость – перестать бояться.

– Я попытаюсь, – пообещал Вожык. – Но пусть он перестанет меня обжигать!

– Ты сам себя обжигаешь, – покачала головой Герда. – Возвращайся к остальным, я скоро приду.

Он побежал к лагерю. Сиротка повернулась к заиндевелым кустам малины и позвала:

– Выходи, я знаю, что ты там.

Зашелестели ветки. Отряхивая снег, из малинника выглянул Финист.

– Красивая легенда. Где вычитала?

– Только что придумала, – пожала плечами Герда.

– Мне она показалась знакомой. Хотя с чего бы? У меня на родине нет ни гор, ни вулканов.

– Наверное, у вас не про Вулкана, а про степного бога рассказывали. Такие легенды по всему Мунгарду бытуют. Они хорошо на чувство долга давят, помогают осознать свою значимость. Потомок бога – это ведь не просто так.

– Из тебя бы вышел отличный наставник. Уж точно лучше меня, – грустно усмехнулся Финист.

– Вряд ли. Чтобы кого-то научить, нужно на себе прочувствовать и понять. А я только сказки могу рассказывать.

– Но с Вожыком ты за пару дней добилась большего, чем я с Майли за всё время, несмотря на то, что болиголов ему давать перестала.

Герда опустила глаза:

– Зелье ослабляет его, и с даром справляться не помогает.

– Главное, доехать до Голубиной станции, а как быть с огнежаром, решат офицеры из Компании.

Она совсем поникла. Финист взял её за руки и посмотрел в глаза.

– Я останусь с тобой. Не хочу никому служить. Мне нужна свобода – без неё я жить не смогу. Да и не думаю, что после всего меня станут удерживать. А вдвоём искать судьбу проще, чем одному.

– Финист! – со стороны лагеря к ним приближалась Майли. – Я сделала всё, как ты сказал, но они не исчезли!

Он закатил глаза и нехотя пошёл к ней.

Ухищрений Герды оказалось недостаточно. Огонь рвался из Вожыка, словно застаивался внутри. Она припомнила совет Ждана про работу и решила научить огнежара драться. Сама уже почти забыла, как махать палкой, но для восьмилетки её скудных знаний должно хватить.

По утрам перед завтраком они бегали вокруг лагеря, во время дневных стоянок выполняли упражнения, а вечером сражались друг с другом. Не хватало опыта, чтобы подсказать Вожыку даже самое необходимое. Хотелось, чтобы кто-нибудь помог, но Финист был слишком занят с учениками, а Шквал появлялся лишь ночью. Он молча ложился рядом и смотрел, как она засыпала.

***

В преддверии Донайтайда, зимнего солнцестояния, они прибыли в Гартленд, за которым начинался Полночьгорский полуостров. Шквал утверждал, что Морти надо искать северней, за Спасительным хребтом, который отделял плато от остального материка. Финист же надеялся, что на Голубиной станции в этом городе Ждана с Дугавой, наконец, испытают, а Майли с Вожыком примут на обучение, и путешествие закончится.

Герда всё время думала над его словами. Неужели он бросит Компанию ради неё? Какое будущее ждёт их вместе? И как же Майли? Не будет ли ей больно потерять Финиста?

Пока наставник обстряпывал дела, путники устроились на постоялом дворе. Сдвинув столы в обеденном зале, они принялись трапезничать. Подавальщики споро подносили дешёвые блюда из копчёной курицы с луком и бобами. Ученики вовсю шутили и подтрунивали друг над другом, когда наставник вернулся мрачный, как грозовая туча.

– Отчитали? – посочувствовала Герда.

– Говорят, что не могут принять испытания и уж тем более найти наставника для таких сложных одарённых. Отправили дальше. В Урсалию. Там живёт самый влиятельный и опытный из офицеров Лапии, под стать вождям из Золотого Дюарля. Только он уполномочен решать, что с нами делать.

– До Урсалии совсем недалеко, особенно если по морю, – не поняла его тревоги сиротка.

– Угу, только там сейчас такой шторм, что ближайшую неделю корабли из порта не выйдут, – осадил её Финист и продолжил прежде, чем она успела внести новое предложение: – А пересечь Спасительный хребет можно только по Перевалу висельников. Мало того, что эта тропа очень крутая и проходит по узкому парапету, так сейчас столько снега намело, что там сходят лавины. Единственный шанс – обойти хребет со стороны Тролльих гор, но это крюк в две недели, к тому же там до сховищ демонов рукой подать. Этот путь может оказаться ещё опасней, чем остальные.

Герда тоскливо вздохнула:

– К трудностям нам не привыкать. Что-нибудь придумаем. Если урсалийский офицер, и правда, настолько сведущ, то ребята окажутся в хороших руках.

Остальные встревоженно зашептались.

– Герда, милая, что же делать с твоей наивностью? То, что кто-то облечён властью, ещё не значит, что он сведущ и мудр. Может статься, что он здесь самый деспотичный и коварный. Больше печётся о собственных нуждах, чем о благе учеников. Таково большинство офицеров. Чем выше чин, тем сильнее это проявляется. К тому же он авалорец, с Туманных островов по соседству. После того, как Лучезарные свергли королевскую власть, оттуда приехало много беженцев. Они все высокомерные и чванливые. Считают свой остров колыбелью Сумеречников, а себя мнят едва ли не потомками основателей ордена. Воротят нос ото всех, словно мы чернь под их ногами. А между тем именно они виноваты в падении ордена, их военачальники загнали армию в ловушку, их маршал Гэвин Комри отказался биться до последней капли крови и объявил капитуляцию.

– Что ты говоришь? Не ты ли осуждал Зареченских повстанцев и Компанию «Норн» за то, что они развязывают войны, в которых не могут победить? – возмутилась Герда. – Наверняка лорд Комри рассудил так же и предпочёл спасти своих людей, а не отправлять их на верную смерть.

– Они были рыцарями, война была их священным долгом, смыслом существования. Не сравнивай с ними мирных жителей.

– Даже если авалорские Сумеречники поступили дурно, это не повод обвинять их потомков, которые, возможно, выбрали бы иначе, если бы у них был шанс.

– Почему ты так их защищаешь? Неужели твой Охотник – авалорец? – проницательно спросила Майли.

– Да. Но он не был ни высокомерным, ни чванливым. Он спас меня и утешил, когда мне было страшно, он танцевал со мной, обычной дочкой лесника, на нашем незатейливом празднике, он защищал наш город от демонов, рискуя своей жизнью. Так что не все авалорцы такие, как ты говоришь, – Герда упрямо сложила ладони на груди и отвернулась.

– Не хотел тебя расстраивать, но твоя история выглядит неправдоподобно, – продолжил распекать её Финист. – Охотники на демонов ещё хуже рыцарей. Они только называют себя наследниками Сумеречников, а на деле обычные шарлатаны. Обирают города до нитки, спасая от демонов, которых сами придумывают. А потом во всех кабаках рассказывают о своих «славных подвигах» такие небылицы, что уши вянут. Сколько тебе лет тогда было? Восемь? Он всё это делал, чтобы очаровать вас и завоевать доверие. Ты увидела змею, он её зарубил, а тебе рассказал сказочку про Ужиного короля.

– Всё было совсем не так! – горячо возразила Герда. – Он самый честный и благородный человек на свете, он никогда бы так не поступил!

Майли усмехнулась. Взгляд наставника стал совсем бешеным. Ждан со всей силы пихал его в бок, Дугава испуганно приложила руки ко рту, даже Вожык бросал на него ошалелые взгляды, но Финист продолжал говорить обидные слова, словно желал разбередить и без того незаживающую рану.

– А потом заявил, что у вас обосновался выдуманный им Предвестник Мрака. И его срочно надо убить, иначе ваш город будет стёрт с лица земли. Ночью он один отправился на пустырь, оставил там следы неистовой битвы, а на утро вернулся с рассказом об очередном подвиге, показывая сделанный им самим шрам, как доказательство победы.

– Ты ничего о нём не знаешь, – голос Герды дрожал. А вдруг наставник прав? – Тебя там не было. А я видела, как он чуть не погиб!

– Какими способностями он обладал?

– Ну... он здорово фехтовал, – пожала плечами сиротка.

– Фехтовать может даже неодарённый. Все его подвиги – выдуманные тобой сказки!

– Неправда. Они настоящие. Слышишь, настоящие!

Герда шаркнула стулом и ушла в их комнату.

– Поумерь свою ревность! – Ждан стукнул по Финиста голове. – Ты же её до слёз довёл.

– Я сказал правду. Чем быстрее она это поймёт, тем лучше для неё, – ответил тот, потирая ушибленное место.

– Надеюсь, хоть с авалорским офицером ты будешь повежливей. Твоя неуживчивость только добавляет нам проблем. Если ты проявишь неуважение или, тем более, начнёшь с ним ругаться, то подставишь всех. Мы устали, нам некуда больше идти. Если он нас не примет, мы потеряем последнюю надежду и погибнем, – усовестил его ученик.

– Будьте спокойны, упаду ему в ножки и поцелую в распрекрасный зад, только чтобы он отнёсся к вам снисходительно, – сварливо оборвал его наставник и уткнулся в свою тарелку.

Остальные промолчали. Финист мог накинуться на любого, кто скажет хоть слово поперёк.

Дугава тоже встала из-за стола и поспешила проверить подругу.

Та сидела на своей кровати в их комнате, уткнувшись носом в книжку, будто оградилась ею от всего мира.

– Не слушай Финиста. Он просто ошалел от ревности. Как это, он не самый отважный герой на свете?! Есть кто-то лучше! Презренный авалорец! – Дугава передразнила полыхавший гневом тон наставника, но вышло натужно. – Расскажи ещё про подвиги Охотника. Я в него верю!

Герда вскинула голову и повела плечами:

– В прошлом году отец узнал, что он погиб. На Золотой Дюарль напал предводитель Дикой Охоты, двуликий ши Аруин – один из самых могущественных демонов. Охотник сразил его ценой своей жизни. За этот подвиг ему воздвигли памятник на главной площади.

– Ох, он, и правда, герой! – восхитилась Дугава. – Если после испытания меня отправят в штаб Компании в Дюарле, я обязательно положу цветы к его памятнику.

Она обняла Герду и начала приговаривать:

– Если... если хочешь, поедем туда вместе. Взглянем собственными глазами, поспрашиваем у людей, каким он был...

Дверь отворилась, и на пороге показались Ждан вместе с Вожыком.

– Мы с вами! Нам тоже полагаются обнимашки? – весело спросил первый.

– Тогда тебе придётся научиться танцевать, чтобы сопровождать нас на балы в королевском дворце! – Дугава изобразила изящный реверанс.

Ученик скорчил несчастную мину. Герда не сдержала улыбки. Они дружно рассмеялись.

***

Ночью всё заволокло туманом, замело вьюгой. В горах в такую погоду могло случиться всё, что угодно. Финист бродил взад-вперёд по комнате, с ненавистью выглядывая в разрисованное инеем окно. Щёки впали, под глазами красовались тёмные круги, всклокоченные волосы стояли дыбом. Несмотря на ссору, Герда жалела его.

– Мы никогда не перевалим через этот хребет. Скорее шеи себе свернём, – подлил масла в огонь Ждан, изучая карту.

Мрачное молчание нарушал лишь вой метели.

Герда достала дневник Лайсве. Если она шла той же дорогой, то должна была столкнуться с подобными трудностями.

– Можно попробовать низом, – предложила сиротка после недолгих поисков. – Рядом с Гартлендом есть вход в Пещеру истины, которая пронизывает хребет насквозь.

– Там пройдут лошади? – заинтересовалась Майли.

Герда кивнула. Все оживились.

– В чём подвох? – засомневался Финист.

Она перечитала запись внимательней.

– В залах пещеры людям открывается истина.

– Так она колдовская? Нет уж! – наотрез отказался наставник. – Ненавижу пещеры. В них даже неба не видно. И идти, небось, целый день придётся. А вдруг там медведь? Или обвал? Или ещё хуже?

Он птица, которая боится пещер. Но, в самом деле, не упускать же такой шанс из-за звериных страхов.

– Думаю, стоит проверить, когда метель утихнет, – примирительно сказал Ждан. – Как-то же мы должны попасть в Урсалию.

Финист покривился.

К рассвету мести перестало, поэтому наставнику всё же пришлось вести учеников на поиски таинственной пещеры.

Спасительный хребет походил на выгнувшую спину кошку. Южная оконечность его тонула в океане, а северная пряталась далеко за горизонтом. Сверкали на вершинах ледники, огромные ели на склонах прогибались от снеговых шапок, путь лавины угадывался по лоскутам взрыхлённого покрова и поваленным деревьям. Насыпи на уступах нависали угрожающе низко, готовые сорваться с любой миг.

Тропа всё вилась и вилась между разлапистыми елями, постепенно забирая вверх. Начинало холодать, снова поднимался ветер. В воздухе кружила морозная пыль.

– Возвращаемся, пока не замело. Дождёмся в Гартленде, когда закончатся шторма. Я наймусь на работу и соберу денег на перевозку, – решил Финист.

– Но ты же сам говорил, что задерживаться нельзя. К тому же, вон вход, – Герда махнула рукой. – Никто не отступает в шаге от победы!

Она направила Яшку галопом по сугробам, которые доходили кобыле до запястий. Дорога упёрлась в чёрный проём у подножья отвесного пика. Ход был достаточно широк для лошадей. Главное, чтобы под горой не сузился.

Финиста передёрнуло, но остальные уже спешились, схватили коней под уздцы и потащили к пещере. Возле входа они остановились. Его обрамляла выбитая в камне узорчатая кайма с древними письменами по краю. И впрямь, колдовское место.

Лошади захрапели и попятились. Вредный мерин Майли поднялся на дыбы, сопротивляясь изо всех сил. Даже бесстрашная кобыла Герды застыла, широко раздувая ноздри, словно чуяла, как из чёрной бездны разит опасностью.

– Финист! – позвала Дугава.

Сиротка упорно сражалась с Яшкой, но та проявляла чудеса упрямства и ловкости. Отчаявшись, наездница бросила повод и направилась к пещере одна. Кобыла заржала, заскочила вперёд и принялась пихать хозяйку обратно.

В ущелье зловеще завыл ветер, словно гнал их внутрь. Мёл холодный снег, ледяные пригоршни попадали за шиворот. Пелена в воздухе густела и становилась непроглядной.

– Ладно, но пеняйте на себя, – скрепя сердце Финист шепнул что-то Золотинке.

Та уверенно последовала за ним – даже за повод понукать не потребовалось. Остальные лошади нехотя подались вперёд. Видно, Золотинка была у них таким же бесспорным лидером, как у людей Финист.

В пещере пришлось достать факелы. Наставник раздал их всем, кроме Вожыка, и велел держаться рядом. Не хватало как под курганами разделиться.

Шли долго. Пещера состояла из одной прямой галереи, похожей на выдолбленный в скале тоннель. На гладкой поверхности стен были заметны следы кирки, но выступы или выемки не попадались, даже потолок разглядеть не удавалось. Только пламя факелов разгоняла тьму, только эхо шагов нарушало тишину. Даже вода не капала.

Неуютно стало всем. Путники ёжились от сырости и холода. Когда же произойдёт хоть что-нибудь и однообразный тоннель закончится?

– Где же твоя истина? – раздражённо спросил Ждан.

– Здесь хотя бы не метёт, – ответила Герда.

Финист замер, и она налетела на него.

– Развилка, – он осветил факелом стену, разделявшую коридор надвое. – Направо или налево?

Потирая ушибленный локоть, сиротка перебирала в памяти прочитанное. Развилка в дневнике не упоминалась.

– Подбросим монетку? – предложила Дугава.

Наставник покачал головой.

Ну да, Герда снова толкнула всех на рисковую затею и завела в никуда. Надо спасать положение.

Обе дороги казались совершенно одинаковыми. Как тут выбрать? Закрыв глаза, сиротка шагнула наугад.

Испугавшись, что она может врезаться в стену, Финист бросился следом.

Загрохотало, пещера затряслась, заходил ходуном пол, сверху полетели огромные валуны. Наставник прижал сиротку к себе и зажмурился. Это конец!