Северный путь

Из Гульборга путники выехали через пару дней, когда все пришли в себя. Рыцари не чинили им препятствий, видно, весело отпраздновали победу над виверной. Главное, заплатили достаточно, чтобы путники не голодали.

Во время стоянки Герда напомнила Финисту, что пора бы снова взяться за грамоту.

Он радушно кивнул:

– Это действительно помогает. Теперь хотя бы есть, чем заткнуть офицеров с Голубиных станций. Никто больше не будет писать отчёты за меня.

Объясняя правила на примерах из книги, она повышала голос, помогала себе руками и не замечала ничего вокруг. Финист подсаживался всё ближе и тихонько обвивал руками её талию, улыбаясь, как кот на сметану.

Над ними нависла разъярённая Майли:

– Я воспитывалась в монастыре, я знаю грамоту и умею учить лучше, чем ты.

Герда удивлённо вскинула брови. Какая муха её укусила?

Наследница шепнула что-то Финисту на ухо, и тот раздражённо сверкнул глазами.

– Герда, лучше полежи. Тебе нельзя переутомляться после болезни.

А с ним что? Снова тайны? Тайны даже от неё? Но Майли влюблена в Финиста по-настоящему, а Герда ему отказала, да и не чувствовала себя готовой к отношениям. Посему она уступила.

Вскоре Герда заикнулась об уроках самозащиты. Наставник с воодушевлением принялся придумывать упражнения на выносливость, показывать основные приёмы, исправлять ошибки. Но тут снова появилась Майли.

– Кошмары замучили! Я постоянно вижу мёртвых. Помоги! – капризно надувая губы, заявила она.

Прежде пользоваться даром наследница отказывалась. Он её пугал. И неудивительно, учитывая, что произошло с её отцом. Финист старался обходить места, связанные со смертью, стороной. Душевное здоровье мертвошёптов очень хрупкое, особенно неподготовленных и чувствительных. Но для обучения придётся столкнуться с миром мёртвых напрямую.

– Боюсь, я не смогу провести тебя по краю безумия. Тебе пригодился бы куда более опытный наставник, – на удивление серьёзно ответил он.

Но наследница ничуть не смутилась:

– Сейчас есть только ты. Помоги, чем сможешь.

– Помоги! До конца дороги она может и не дотянуть, – шепнула ему на ухо сиротка.

Нельзя быть такой эгоистичной. Майли уроки намного нужнее. А Герда всё равно скоро оставит путников.

Финист недовольно скрипнул зубами, но всё же послушался. Как он сказал в Будескайске? «Потому что ты попросила».

На Майли у наставника уходило очень много времени и сил, гораздо больше, чем на Ждана с Дугавой вместе взятых. Герда тосковала. Все были заняты: учились использовать способности, обсуждали успехи, мечтали о том, какое применение им найдут в Компании.

Эти ребята, Сумеречники, хоть они так себя не называли, привнесли в её жизнь приключения и даже смысл. Что останется, когда они уйдут своей дорогой? Что, если на краю Полночьгорья она ничего не найдёт? Нельзя же навязываться Финисту вечно. Либо придётся открыть ему своё сердце. Но делать это из жалости и тем более безысходности нечестно.

– Он там! Он ждёт тебя. Даже не сомневайся! – кот лизнул ей руку.

Герда вздрогнула. Как ему удавалось угадывать даже те её мысли, которые она сама от себя прятала?

– Я подумала... он ведь тоже Сумеречник. Одарённый. Даже если он жив, смогу ли я понять его и стать частью волшебного Горнего мира? Женились ли Сумеречники на обычных? Были ли их браки счастливыми?

– Конечно. Дело вовсе не в даре, а в том, примешь ли ты Морти таким, как он есть, – ответил кот. – Перестань переживать заранее. Всё устроится, обещаю!

В последнее время он тоже сник, даже шерсть стала тусклой, хотя, может, просто на зиму вылинял. Герда взяла его на руки и заглянула в грустные синие глаза.

– На самом деле я боюсь остаться одна. Но ты ведь всегда будешь со мной всегда, верно?

Кот прижал уши и отвёл взгляд.

– А почему всё кот да кот? У тебя должно быть имя, – Герда попыталась его растормошить. – Не хочешь говорить, тогда я сама придумаю. Как тебе Арчибальд?

Кот недовольно высунул язык.

– Себастьян?

– Гадость.

– Карл?

– Ты подбираешься для меня имена сказочных рыцарей?!

– А вдруг ты на самом деле заколдованный рыцарь? Если я сожгу твою шкуру или отрублю голову, ты снова станешь человеком.

– Мне больше нравился вариант с поцелуем.

– Я не Ждан, чтобы жаб целовать.

Они засмеялись.

– Ждан, кстати, предположил, что в Будескайске в меня вселился призрак Морти. Конечно, на самом деле это была Лайсве из Ильзара. Но Морти мог оберегать меня в твоём облике. Вы очень похожи. Мортимер Стигс, Охотник на демонов, как тебе такой вариант?

Кот выгнулся горкой и долго разглядывал её лицо с непонятной тоской.

– Нет, это не моё настоящее имя. Вспомни, мы познакомились задолго до того, как пришло известие о его мнимой смерти. Так что...

– Нет, конечно, это не ты, – печально вздохнула сиротка и потрепала его по голове. – Это было бы слишком просто, слишком сказочно и... странно.

– Хорошо, зови меня Шквал, – сжалился он.

– Что за несуразное имя для кота?

– Ты сама сказала, что я на самом деле не кот. Это просто кличка. Моё настоящее имя слишком длинное и сложное. Шквал к нему ближе всего.

На душе стало теплее. Хотя бы что-то в этой жизни определено. «Герда и Шквал» – странная компания, но всё же лучше, чем просто «Герда».

***

К середине следующего месяца путники добрались до Лапии. Лесополоса называлась границей условно. Кое-где попадались посты и гарнизоны, но рыцари мало следили за теми, кто ехал на север, их больше беспокоило, чтобы оттуда ничего не принесло.

Лапии боялись не меньше Дикой Пущи. Страна чернобородых колдунов и белоглазых ведьм – так называли её жители приграничья. Ступившие на северные земли назад не воротятся: попадут под чары демонов, коих там бродит великое множество. Или, что хуже, их захватит сияние Червоточины и утянет в сердце Нордхейма. Вот там-то, во чреве подземного лабиринта, Преисподняя и находится. Место, где грешники будут мучиться и мёрзнуть до самого пришествия Пресветлого.

Хотя бы часть историй про Лапию оказались правдой. Перед путниками лежала суровая горная страна, где людские поселения встречались редко. Хуторов и маленьких деревушек так и вовсе не попадалось. Здесь предпочитали селиться кучно, чтобы зимой сохранять тепло и отбиваться от демонов вместе.

Но возле границы городов не возводили. За первые недели в Лапии путники успели соскучиться по виду человеческого жилья. Один мохнатый хвойник густо покрывал предгорья. Из-за высоких вековых сосен северные леса выглядели более мрачными и дремучими. Факелами на склонах горели лиственницы с позолотевшими иголками. Из-под почвы выступал серый камень.

Ветер завывал хищно, ему вторили тоскливые волчьи песни. Но с Финистом было не страшно. Его дар если не делал зверей ласковыми и послушными, то хотя бы отпугивал.

Оказывается, способности Сумеречников могли развиваться и изменяться со временем. В младенчестве у Финиста получалось только оборачиваться соколом, но к десяти годам он научился понимать зверей и птиц, а позже и разговаривать с ними. Раньше он больше просил их о помощи или угрожал, теперь же получалось приказывать: «Эй, вороньё, защитите меня от рыцарей! Лошади, ну-ка станьте в строй и идите смирно!» И они слушались, как настоящего зверолорда. Если бы заносчивые офицеришки из Компании это увидели, то съели бы свои отчёты на завтрак.

Дышалось здесь свободней. Преследования опасаться больше не приходилось. Дар можно было использовать открыто и разговаривать в полный голос, не боясь, что услышит кто-то посторонний. По утрам Финист соколом летал над лагерем, а после выглядел бодрым и весёлым.

Солнце садилось рано. Из-за дождей дорога стала скользкой, поэтому время ночёвок увеличилось. В этот день и вовсе остановились засветло. Ребята взялись тренировать способности, и Герда решила почитать в одиночестве. Она устроилась на поваленном дереве и углубилась в «Путевые заметки Лайсве В.». В дороге руки до них доходили редко.

«Если ты, мой друг, читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. В юности, будучи честолюбивой, я писала этот дневник для своих потомков, которых, впрочем, не надеялась заполучить из-за неприспособленного к созданию семьи образа жизни. Но всё течёт, всё меняется, и теперь я знаю точно, что мои записи будет, кому прочесть. А потому я расскажу не только о необычных местах и чудесах, но и о людях, которые встречались мне на неторёной тропе.

Хочу, чтобы ты, мой друг, знал, какими на самом деле были герои нашей ненастной эпохи, ставшей легендой ещё при их жизнях. О подвигах безродного рыцаря Микаша, который оказался более благородным и доблестным, чем выходцы из знатных семей. О мудрости маршала Комри и его невероятной силе духа, благодаря которой он совершал невозможное и даже спорил с богами. О коварстве и жестокости книжника Жерарда Пареды, чей изощрённый ум завораживал своим сиянием и вёл к гибели. О несчастных Норнах, которых лишили воли и разума во имя непомерных амбиций. О Безликом боге, который всегда находился на расстоянии вытянутой руки, но никого не допускал к своим тайнам».

– Шквал! – позвала Герда. – Тут и про Волынцы с Подгайском есть, про Дикую Пущу. Даже про Бобровую хату на Домне и Ужиные топи! Похоже, Лайсве ходила теми же тропами, что и я. Будто с мудрой наставницей разговариваешь, с мамой или бабушкой, которая сама пережила подобное и понимает мои чувства, – сиротка прижала книжку к груди. – Может, она подскажет, как жить дальше. Может, я даже увижу Горний мир демонов и духов её глазами, почувствую, что значит быть одарённой.

– Но ты и так видишь больше остальных, – с учёным видом возразил кот. – Вспомни Ягиню, берегинь, варгов, призраков. А как ты отвела глаза тем выпивохам в Утяне! Каких ещё чудес тебе не хватает?

– Самых волшебных и невероятных! – восторженно воскликнула Герда. – Чтобы я сама могла их творить!

Вот бы узнать, что они с Лайсве родственники. Вот бы дар расцвёл в груди жарким цветом. Тогда Герду тоже приняли бы в Компанию, и она осталась бы с друзьями.

– Только не расстраивайся, если узнаешь про неё что-то плохое. Важен ведь не дар, и не родство, а то, кем ты сама выберешь быть, – Шквал не спускал с неё глаз, как рачительная нянька.

Что это он вздумал?

Из-за ближней ели выскочил невысокий щуплый мальчишка и выхватил у Герды книгу.

– Эй, отдай! – возмутилась она.

– Книзецька! – весело закричал мальчишка.

В заплатанном сером плаще, он был года на два младше Герды, но вёл себя как пятилетний ребёнок, а разговаривал и того хуже. Она передёрнула плечами. Он размахивал книгой над головой, как флагом, и хихикал. По подбородку текла слюна.

Сиротка подняла с земли палку и наставила на незнакомца.

– Отдай!

Мальчик прижал книжку к груди и попятился.

– Стой! Отдай книгу, паршивец! – Герда ринулась в наступление.

– Что ты делаешь? Разве можно на увечных с палкой нападать?! – послышался из-за деревьев скрипучий голос.

Щёки запылали от стыда. Сиротка опустила оружие и отступила на шаг. Мальчик расправил плечи и прекратил трястись. За его спиной показалась сгорбленная старуха в ветхой серой накидке поверх шерстяного платья и таком же платке. Шла незнакомка медленно, опираясь на кривую сучковатую клюку. На запястье болталась корзинка с похожими на чернику ягодами.

– Он отобрал мою книжку, – пожаловалась Герда.

– Книзецька цюзая, без спросу взятАя, – улыбаясь щербатым ртом, заявил мальчишка.

– Юстес, сейчас же отдай! – строго выговорила старуха.

Мальчик поджал губы и с опаской протянул книгу. Сиротка тут же спрятала её за пазуху, а Юстес сжался за спиной грозной бабки.

– Прости, что напугала тебя. Просто эта книга мне очень дорога.

– И ты нас прости. Мой внук особенный, с ним бывает сложно, – ответила старуха, присаживаясь на поваленное дерево.

Её глаза застилала мутная пелена. Слепая! А клюка ей служила, чтобы прощупывать дорогу.

– Это вёльва, – подсказал Шквал.

– Коця! – заорал Юстес и бросился его ловить.

Шквал зашипел и вскочил на сосну. Неужели этот мальчик способен его видеть?

– Перестань! – крикнула старуха. – Нет здесь никого. Дай отдохнуть спокойно. Ох, и далеко мы с тобой забрели. Опасно будет ночью возвращаться, когда зверьё из чащи вылезет.

– Пойдёмте к нашему костру, – предложила Герда и забрала у неё тяжёлую корзину.

Старуха оттащила внука от сосны, возле которой тот караулил кота, и они отправились в путь.

– Моё имя Адди, – представилась вёльва. – Мы с Юстесом живём одни на отшибе. Люди побаиваются нас и не позволяют селиться в городе. Кормимся тем, что выращиваем на небольшой делянке возле дома или находим в лесу. Сейчас вот водянику собирали. Она к самым холодам вызревает, подмораживается немного, а потом всю зиму как свежую есть можно. Попробуй, не стесняйся!

Герда забросила одну в рот. Водянистая и пресная – никакого вкуса.

– Зато с простоквашей хорошо идёт, – похвалила ягоду Адди. – И Юстес от неё меньше болеет.

– Я читала про вёльв в «Сказаниях севера», – попытался отвлечь её Герда. – А почему вас никогда не называют по именам, и кажется, что в каждой истории участвует одна и та же вёльва?

– Это оттого, что во время вступления в круг мы оставляем за ним наши прошлые жизни и полностью посвящаем себя служению Седне, грязноволосой богине морской пучины. Это она посылает нам видения о будущем.

– Но вы же сохранили и имя, и вот... живёте с внуком.

– После Войны за веру наш круг распался. Большинство вёльв ушло под начало норикийского книжника и теперь служит оракулу Норн, как раньше служил нашей богине, – с горечью ответила та. – Те, кто отказались от этой сомнительной затеи, остались одни и теперь лишь изредка слышат отчаянный шёпот богини.

– Вы говорите о Компании «Норн», верно? – осторожно спросила Герда. – Я думала, они просто помогают одарённым.

– В конце войны их вождь создал всемогущий оракул, построил в Золотом Дюарле убежище и назвал его в честь вещих Норн, – ответила Адди. – Они оберегают Компанию и предупреждают о планах Лучезарных.

– А что за оракул и кто такие Норны?

– Об этом знают только посвящённые. Но судя по тому, как возмущена Седна, это что-то противоестественное даже по меркам Сумеречников.

Герда задумчиво хмыкнула.

На подходе к лагерю, когда уже стемнело и среди сосновых стволов показались отсветы пламени, навстречу вышел не на шутку встревоженный Финист.

– Где была? Почему не предупредила? Ведь это совершенно незнакомый лес! Кто знает, какие твари здесь водятся? – забранился он, но осёкся, увидев гостей. – Зачем ты их привела?

– Это вёльва Адди и её внук Юстес. В сказках говорится, что если прогневать вёльву, то до конца жизни счастья не будет. Даже удача Сокола ясно солнышко не спасёт, – ответила Герда.

Старуха усмехнулась.

– Не ругай горлицу, соколик. Она хоть и слабее тебя, но истину видит остро.

Финист вздрогнул, заглянув в белёсые глаза, и затолкал сиротку за спину.

– Чего вы хотите?

– Погреться у огня. Не бойся, ни требовать от вас ничего, ни разоблачать я не стану. Моя богиня давно молчит. А ваш путь увяз в бездорожье и Мраке длинной ночи. Указать я вам ничего не смогу.

Наставник закусил губу в задумчивости, а потом спохватился и проводил гостей к костру. Остальные с удивлением разглядывали их. Дугава уже разливала по мискам дымящуюся похлёбку из котла.

Ужинали путники в немом оцепенении, то и дело бросая испуганные взгляды на Адди и её внука. Старуха не обращала внимания, а вот Юстес переживал. Герда подсела к нему, освободив место возле Финиста, которое тут же заняла Майли.

– Позови коцю, – попросил внук вёльвы. – Коця харроший.

– Не могу. Шквал приходит сам, когда считает нужным, – объяснила сиротка.

Юстес приуныл.

– Жаль, что у меня не осталось книги со сказками. Я её наизусть знаю, могла бы отдать тебе. Но не дневник, я его ещё не прочитала, понимаешь?

– Юстя цитаць не умее. Юстя поиграць хоцел. С Юстя никто не играе, только вода.

Герда в недоумении посмотрела на Адди.

– Вода – материнская стихия ясновидцев, – улыбнулась старуха. – Мой Юстес особенный. Одной ногой в Сумеречной реке стоит. Всё видит, всё слышит, да только не понимает. Не выдерживает его разум такого потока.

– Что это значит? – вскинула брови сиротка.

Остальные тоже выглядели озадаченными, только Финист сверкал глазами исподлобья, словно тревожился, что старуха заговорила о чём-то запретном.

– Сумеречная река разделяет Дольний мир людей, светлый, осязаемый, хорошо вам знакомый и Горний мир, где обитают демоны, духи и даже боги. На Тихом берегу души умерших ожидают своего жребия, чтобы возвратиться в Дольний мир для нового воплощения. Юстес оказался в двух мирах одновременно, как человек в бреду на пороге смерти. Уже не здесь, ещё не там. Только у него это длится всю жизнь.

– Как это произошло? – смутилась Герда от собственного любопытства.

Адди отвечала через силу, но ей хотелось поделиться своей болью.

– Я тогда ещё не была вёльвой. Собирался совет старейшин, чтобы оценить ясновидящих и выбрать достойную вступить в круг. Все были уверены, что выберут меня. Мой дар был самым мощным, и я много училась – перенимала мудрость предыдущих поколений. Слава о моих предсказаниях гремела по всей округе. У моей дочери тоже был дар, но она жила в моей тени: во всём вторая, её успехи воспринимали как должное. Она не имела права на провал. Когда я заметила, как ей тяжело, оказалось уже слишком поздно. Она отдалилась, ожесточилась, решила во что бы то ни стало обойти меня. Но сил для этого у неё не хватало.

В наших землях растёт маленький жёлтый цветок вроде лютика – кампала. Настой из него увеличивает силу ясновидящих, впускает глубже в Сумеречную реку. Но для здоровья он очень вреден: вызывает падучую болезнь и может закрыть дорогу в Дольний мир навсегда. Моя дочь приняла его, чтобы увеличить силы перед церемонией, но ничего не вышло. Видеть ещё не значит понимать, а понимание приходит лишь с возрастом.

Вёльвой выбрали меня, а она упала от изнеможения или разочарования. Не знаю. У меня не было шанса спросить. Начались схватки. Лучшие целители бились над ней больше дня, но она угасла и чуть было не утянула за собой Юстеса. Его тело удалось спасти, но часть души навсегда осталась на Тихом берегу.

– Её никак не вернуть? – ужаснулась Герда.

– Людям это не под силу.

Внук вёльвы уже обвыкся и блаженно улыбался. Ребята после еды расслабились и тоже смотрели не так настороженно. Один Финист созерцал пламя, погруженный в тяжёлые мысли. К похлёбке даже не притронулся.

– Так что же это я, – встрепенулась старуха. – Хозяева дорогие, я обязана вас отблагодарить. Возьмите ягодок. С отваром хорошо пойдут, а я про будущее расскажу.

Из кипевшего на костре котла по чашкам разлили ароматный травяной напиток. Вороника с ним действительно пошла куда лучше. Отвар чуть горчил и добавлял вкус пресным ягодам.

– Кто из вас самый смелый? – широко улыбаясь, спросила вёльва. – Кто будет первым?

Вызвался Ждан. Адди взяла его ладонь и начала переминать её руками.

– Смелости тебе не занимать, но смелость эта не безрассудная, а умная, та, которая позволит двигаться вперёд и не попасть в ловушку. Когда обретёшь уверенность, станешь большим начальником в армии. Все тебе в ножки кланяться будут, когда победу одержишь. Очень важную победу, окончательную.

Он напустил на себя такой важный вид, что остальные прыснули в кулаки.

– Ждан начальник в армии? Он даже фехтовать не умеет! – хихикнула Дугава.

– Ничего вы не понимаете. В сражениях главное стратегия, а не глупое размахивание мечом, – насупился ученик.

– Ладно-ладно, – попыталась помириться подруга. – А что мне скажете?

Адди взяла её руку и тут же напряглась.

– Полюбишь, ты, девонька, большую воду и отправишься вслед за чайкой. Много сил тебе понадобится, чтобы не погибнуть в коварной морской пучине.

– Вы о чём? – удивилась она. – Я моря никогда не видела и даже плавать не умею. Да и зачем мне чайка? И сокола вполне хватит.

Ждан засмеялся вместе с Дугавой. Адди покачала головой и повернулась к Майли. Та подала дрожащую руку вёльве. Старуха долго вертела ладонь наследницы, щупала со всех сторон, а потом заговорила очень медленно, взвешивая каждое слово:

– Ох и не простую судьбу ты выбрала, деточка. Вечная борьба, вечные скитания. Оседлать ветер непросто, но ещё сложнее удержать. Чуть поводья натянешь – скинет, отпустишь – помчит безудержно.

– Так что же делать? – Майли единственная восприняла слова Адди всерьёз.

– Тебе решать, – ответила старуха. – Но пока будешь вести себя, как сейчас, ничего не получится. Измени себя, и, возможно, тебе удастся то, в чём другие потерпели неудачу.

Наследница украдкой глянула на Финиста. Все остальные тоже выразительно посмотрели на него.

– С чего вы решили, что это обо мне? – всполошился он.

– Ты ветреный, – заключила Дугава.

Они со Жданом уже в который раз засмеялись хором.

Финист воздел глаза к небу. Адди решительно потянулась к нему.

– Не бойся. Про смерть вёльвы молчат, а по жизни посоветовать могут. Не слушай, что мы горевестницы. Мы беду не зовём, а лишь предупреждаем о ней. Хоть слова наши кажутся загадкой, со временем ты поймёшь, что старуха Адди права.

Наставник всё же позволил взять себя за руку. Вёльва только коснулась его и тут же отпустила. Дыхание участилось, плечи задрожали.

– Всё будет плохо? Когда Голубые Капюшоны явятся по мою душу? – усмехнулся Финист.

Старуха отхлебнула отвара и заела ягодами.

– Не скажу, что видела.

– Устроили представление, а говорить отказываетесь? – разозлился Финист. – Я и без вас все знаю. Будет конец света, реки наполнятся кровью, воздух заполонит дым пожаров, Червоточины впустят в наш мир самых ужасных демонов, в недрах земли проснутся боги, и начнётся последняя битва, в которой весь мир сгорит дотла.

Такая отповедь – верный признак, что предсказания очень его задели.

– О, да ты видишь будущее куда яснее меня, – расхохоталась вёльва

Лишившись бравады, Финист сложил руки на груди.

– У тебя острый ум и язык. Жаль, что ты не находишь им применения и растрачиваешься себя на сомнительные затеи. Если не изменишься, будешь повторять одни и те же ошибки до бесконечности. И перестань задирать младшего брата. Зависть ни к чему хорошему не приведёт. А злость... спроси себя, на что ты злишься. Когда поймёшь, всё решится само собой.

– Нет у меня никакого брата, тем более младшего, – фыркнул наставник.

– Может, имеется в виду наречённый брат, близкий друг или... – предположила Герда.

– Может, это Ждан, – предположила Дугава.

– Я тебя задираю? У тебя с этим проблемы? – осведомился Финист.

Тот удивлённо моргнул:

– Нет. Но ты мог бы быть помягче.

– Угу, лени твоей потакать. Не надейся! – разочаровал его наставник и обернулся к вёльве: – Вы ошиблись. Я один, совершенно один на всём белом свете. И прекрасно!

Шквал высунул морду между ветвей ближней ели и сверкнул на него глазами.

– Ох, а кто под курганами жаловался, что ему близких не хватает?

– Коця! – заорал Юстес прямо над ухом.

– Ну, вот опять! – Шквал бросился наутёк.

– Юстес, сядь! – велела Адди.

– Хочу играть с коцей! – капризничал он.

– Кот? Где? – всполошился Финист. – Терпеть не могу пронырливых тварей!

Ага, кот – гроза всех птиц. Даже Соколу ясно солнышко перья выщипать может.

– Не обращайте внимания, – вздохнула Адди. – Нет здесь никого. Юстес сейчас успокоится.

Внук вёльвы нехотя вернулся на место и притих. Герда заёрзала от нетерпения – без предсказаний осталась только она.

– Лучше не стоит, – разочаровала её Адди.

– Я тоже так думаю, – впервые согласился с ней Финист.

– Почему? Конечно, у меня нет дара, но всё же... Я бы хотела, чтобы вы и со мной поделились мудростью.

Старуха тяжело вздохнула и чуть коснулась её пальцев.

Костёр померк. Вместе с ним исчезли звёзды и луна. Перед глазами вспыхнул разноцветный вихрь. Герда снова оказалась посреди заснеженного плато. Всадник спешился и встал прямо перед ней. Она протянула ладонь к его маске, уже зная, что скрывается под ней. Он зеркально повторил её жест. Их пальцы сомкнулись.

Умиротворённое счастье захлестнуло до краёв. Пускай время остановится! Пускай она навсегда останется здесь с ним, просто держась за руки!

Что-то треснуло под ногами. Они уже стояли не на плато, а посреди замёрзшего озера. Лёд раскалывался, рука выскальзывала из пальцев Морти, и Герда падала в полынью. От холодной воды тело сводило судорогами. Сиротка пыталась удержаться на поверхности, но течение утягивало под лёд. Воздуха не хватало. Нос щипало от холодной солёной воды. В груди нарастала нестерпимая боль. Последние силы оставляли Герду.

Она очнулась на руках у Финиста. Виски уже привычно пульсировали болью.

– Как ты? – встревожено спросил он.

– Ничего вроде, – отозвалась она, поднимаясь. – Я снова упала в обморок?

Все кивнули.

– Надолго?

– На пару мгновений, – ответил наставник. – Точно всё в порядке?

Герда кивнула.

– Зря я разрешил! Старуха, зачем? Ты же понимаешь, насколько это опасно!

– Выпей горячего – полегчает, – вёльва протянула сиротке чашку с отваром. – Я сделала только то, что было необходимо.

– Кто сказал? – продолжал негодовать наставник.

– Вода, так сказала вода.

Финист заскрежетал зубами от злости.

– А как же предсказание? – хором спросили Дугава со Жданом.

– Его не будет. Ваш наставник против. Не стоит испытывать его терпение, – смиренно ответила Адди и снова подошла к Герде: – Съешь ягод побольше – они от немощи лечат.

Старуха запихивала Герде в рот горсти вороники, поливая их обжигающим напитком. Действительно становилось легче.

– Адди, скажите, что это было? Моё будущее? – тихо спросила сиротка.

– Не знаю. Разгадка есть только у тебя. Ты похожа на моего внука. Тоже одной ногой в реке стоишь, часть тебя навсегда осталась на Тихом берегу.

– Какая?

Адди поводила вокруг её лица морщинистым пальцем и указала на горло:

– Голос. У тебя на роду написано чудесно петь. Но петь ты не можешь, так?

Герда вздрогнула и кивнула.

– Говорят, я отдала его, чтобы спасти кого-то недостойного.

– Не слушай злые языки. Если ты что-то отдала, значит, приобрела нечто равнозначное. Ты видишь то, что недоступно другим. Не сопротивляйся – это часть твоего естества. Со временем ты поймёшь.

Слова старухи сделались ещё более туманными, хотя доля истины в них была – Юстес тоже видел Шквала. Может, кот не её выдумка, а создание с той стороны? Тогда понятно, почему он так ловко находит выходы из сложных ситуаций. Но не значит ли это, что Герда станет такой же сумасшедшей, как внук вёльвы?

Время было позднее, а завтра предстоял долгий путь. Все спешили лечь спать. Герда тоже решила не засиживаться – слабость после обморока не прошла и глаза слипались.

Адди с Юстесом прикорнули у костра, но поднялись, когда солнце ещё не взошло. Первые заморозки оставили проплешины инея на палой листве. Сырой холод продирал даже сквозь толстые шерстяные плащи. Гости собирались очень тихо, явно хотели уйти скрытно, но против звериного слуха Финиста их ухищрения оказались бесполезны.

– Не попрощаетесь? – шёпотом спросил он.

– Мы и так доставили много хлопот, – пожала плечами Адди. – Да и ты был нам не рад.

– Надеюсь, меня не накажут десятью годами несчастий? – отшутился Финист.

Старуха ответила серьёзно:

– Несчастья преследуют тебя из-за того, что ты взваливаешь на себя слишком тяжёлую ношу, бросаешься от одной проблемы к другой и ни одно дело не доводишь до конца. Что же до девочки, ты зря от неё всё скрываешь. Она сильнее, чем ты думаешь, и нуждается в обучении. Неуправляемые вспышки вытягивают из неё все силы. К тому же, она не понимает, как устроен мир, кому можно доверять и чего делать нельзя. Это до добра не доведёт.

– Почему вы её коснулись?

– Потому что так подсказало чутьё. Между нашими способностями не такая большая разница. Слушай внутренний голос. Глаза, уши и нос обманут. А он – никогда. Теперь прощай, Сокол ясно солнышко.

Взяв внука за руку, вёльва скрылась в лесу. Финист лёг рядом с Гердой, разглядывая её лицо. Предрассветный час был удивительно тихим и безмятежным.

– Они ушли? – спросила сиротка, не открывая глаз.

– Да, – прошептал в ответ Финист. – Что ты видела, когда упала в обморок?

– Свою смерть... Но ведь Адди сказала, что смерть она не предсказывает, а, наоборот, помогает её избежать.

– Иногда даже вёльвы ошибаются.

– Будем надеяться. Мне бы не хотелось умереть так.

– Я тебя уберегу.

– Но если тебя не будет рядом?

– Буду. Обещаю.

Герда улыбнулась и придвинулась ближе к Финисту. Тот обнял её. Пригревшись, они проспали до самого утра.