Северный путь

В гнилой соломе на полу шуршали мыши. Они не слышали Финиста, сколько бы он ни звал их, словно его дар пропал. На табурете у кельи храпел во всю глотку караульный. Воздух смердел затхлой сыростью и нечистотами.

– Нас сожгут! – причитала Дугава, обхватив кованые прутья руками.

– Скорее повесят. Убийц и разбойников обычно вешают, – хмуро возразил Ждан, подпирая собой решётку.

Оборотень лежал на деревянной лавке и изучал покрытый плесенью потолок. Как выкрутиться? Они не могут потерпеть неудачу сейчас, когда до Лапии осталось рукой подать. Наверное, так же чувствовал себя последний отряд Сумеречников. Ожидание казалось хуже смерти. Финист встал и принялся расхаживать из угла в угол, как разъярённый мелькарис в клетке. Должен же быть какой-то выход. Если бы только удалось обернуться.

Ждан уселся на солому.

– Хотя бы Герду не поймали, – сказала Дугава, устраиваясь рядом с ним. – Она умная, может, придумает, как нас освободить.

– Я бы и на это не рассчитывал, – заметил Финист.

Послышались шаркающие шаги.

– К вам прибыло, крысята, – ухмыльнулся показавшийся в коридоре управляющий.

Он отпер келью и впихнул туда Герду.

– Ничего себе шишка! – воскликнул оборотень, осмотрев её.

– Кто-то ударил сзади, я не видела, – она поморщилась, коснувшись затылка.

– Мы пропали! – Ждан готов был биться головой об решётки. – Зачем вы только спасли эту истеричку, а?! Вот вам и награда за добрые дела!

– Кстати, Майли жива. И управляющий об этом знает. Призраки сторожат её в потайном ходе. Я их видела. Они полупрозрачные, разложившиеся, точно ночные мотыльки, бр-р-р! А ещё я нашла книгу, в которой описано, как получить силу Карачуна. – Сиротка зачитала по памяти: – «В ночь, когда луна умоется кровью, стоит повелителю нежити вкусить аромат нераспустившейся чёрной розы, как он станет уязвим для оружия мертвошёпта». Сюда свозят пойманных в ловушки призраков. Замок пьёт энергию из земли, чтобы удержать их и подготовить всё для вызова Карачуна. Это случится сегодня – в ночь лунного затмения. Только не понимаю, кому это понадобилось. Майли ведь явно не искушена в некромантии, да и зачем ей разыгрывать из себя жертву?

– Это её отец, – ответил Финист. – Он призывал Карачуна и прежде.

– Так он жив? – испуганно ахнула Герда.

– А то. Вероломные твари так просто не сдыхают, – брезгливо сплюнул оборотень.

– Не понимаю, как мог Сумеречник перейти на сторону пресветловерцев, – подала голос Дугава. – И зачем ему понадобился Карачун? Ведь он давал клятву защищать людей! Он должен быть примером благородства!

– Да! Ведь если ему всё удастся, он лишится человеческого облика и будет мучиться целую вечность! – поддержала её сиротка.

– Девчонки, что за наивность? Не были Сумеречники благородными рыцарями даже в эпоху рассвета ордена, а во время кризиса и вовсе показали себя с худшей стороны. Да и человечность свою Петрас потерял много лет назад вместе с глазом, – сорвал на них раздражение Финист. – Теперь то ли остатки одарённых добить решил, то ли раскаялся и задумал Лучезарным отомстить.

– Ты что-то знаешь? – подобрался Ждан. – Майли разоткровенничалась?

– Вроде того. Кажется, проклят тут я, а не он. Злой рок притянул меня к этой девице в самый неудачный миг, – он устало покачал головой. – Видно, мы обречены повторять ошибки своих предков.

– Финист, не унывай! – зашептала ему на ухо Герда. – Сокол ясно солнышко приносит удачу, когда выхода нет. Ты – луч надежды во тьме.

– Жизнь – не сказка, – измученно ответил он.

– Но... может, нам удастся помешать Петрасу, – предложила сиротка. – Что такое «чёрная роза»? Если не дать Карачуну вкусить её аромат...

Оборотень задумчиво пожевал губами. Это-то как раз просто. Чёрный – цвет смерти. Нераспустившимся бутоном розы называли девственность. А вкусить её аромат... Нет, Петрас не мог рехнуться настолько. Или мог? Тогда его ждёт неприятный сюрприз. Впрочем, неудача некроманта их не спасёт. Разгневанный Карачун погубит всех, кого встретит на своём пути.

Вскоре появился управляющий с отрядом охранников.

– Настал ваш час, голубчики, – он изобразил зловещую ухмылку, но по сравнению с Карачуном выглядел он жалко. – Сейчас вы ответите за всё!

– Но Майли жива! То, что задумал ваш хозяин, погубит всех! – взывала к его разуму Герда.

– Да что вы, убогие колдуны, может знать о его величии? – снисходительно заявил управляющий.

– Если кто тут и колдун... – продолжала негодовать сиротка, но наставник положил ладонь ей на плечо, успокаивая.

Ей бы с таким видом на судах Лучезарных выступать. Как жаль, что Финист втянул её во всё это. А ведь могла бы жить. Жить в достатке и не бояться гонений.

Может, сознаться? Какой толк от тайн, если эта ночь станет последней? А так у Герды будет шанс. Если, конечно, Петрас действительно в сговоре с Голубыми Капюшонами, а не просто помешался от горя. С мертвошёптов станется.

Все вопросительно уставились на него, но челюсти приклеились друг к другу, и оборотень не произнёс ни слова.

***

Связав их руки за спинами, охранники повели пленников вглубь замка. Дорога петляла по бесконечным потайным переходам так, что даже направление определить не получалось.

Впереди показался огромный зал, который занимал почти всё подземелье. Повсюду высились канделябры. Часть свечей, которым не нашлось в них места, горели на полу – целое поле мерцающих огнём цветов.

В потолке посередине находился световой колодец. Отверстие проходило через весь замок и позволяло видеть звёздное небо. Близилась полночь. От суеты прошедшего дня пленники не заметили, как пролетело время.

Где не стояли свечи, толпились люди: охранники, управляющий со всей прислугой, даже селяне, не успевшие сбежать из долины. Все взгляды были устремлены к восточной стене, где располагался парадный вход. Арку над ним испещряли витиеватые письмена на языке мёртвых.

Обречённость сковывала внутренности, но умирать так не хотелось!

Зазвонили колокола в замковой часовне, возвещая о наступлении полуночи. Собравшиеся расступились, образовав живой коридор, ведущий к центру. В зал торжественной походкой прошествовал Петрас. На нём красовалась широкая белая мантия с вышитым золотыми нитками перевёрнутым анком на спине – знаком некроманта. В руке мертвошёпт держал эбеновый посох с янтарным набалдашником, внутри которого застыл паук.

Почему люди не видят, что это он – злой колдун?

– Благодарю всех, почтивших меня своим присутствием этой ночью. Когда на небе появится кровавая луна, вы станете свидетелями того, как в стенах этого проклятого замка староверов родится сила, которая сразит тех, кто пришёл на нашу землю с огнём и мечом. Тех, кто обирал нас, лишая самого дорогого. Тех, кто не знал жалости к нашим детям. Тех, кто отравил нашу веру и наши души. Да свершится возмездие во имя нашего бога!

– Во имя Пресветлого! – вторила толпа.

– Избавьте нас от колдунов! – добавляли одни.

– Долой староверов с их дикими обычаями! – кричали другие.

– Проклятье, пусть снимут проклятье с Будескайска! – третьи оказались самыми громкими.

Петрас расправил плечи и воздел посох.

– Я отворяю врата из эбена и слоновой кости. Я зову тебя, повелитель Карачун. Прими мою жертву. Мёртвый дух, пожри живых!

Некромант трижды ударил посохом об пол. На нём вспыхнули бесчисленные пентаграммы, словно раскалённый воск тёк по прочерченным в камне желобам.

Мороз обжигал дыхание, в кожу впивались сотни иголок. Пленники прижимались друг к другу спинами. Пламя в свечах стало ядовито зелёным. Из него вылетали призраки: причудливо изуродованные фигуры, разбухшие и высохшие, дети и взрослые, искалеченные и почти целые.

Люди орали, метались в панике, ища выход. Но призраки настигали каждого: они сливались с живыми и обращали их в тлен.

Всего пару мгновений – и от гостей Петраса осталась лишь груда тел.

– Он убил всех своих людей. Всех, кто ему верил! – тихо скулила Дугава.

– Теперь он получит силу Карачуна, и погибших станет намного больше! – вторила ей Герда.

– Вряд ли ему удастся. Но нас это не спасёт, – мрачно возразил Финист.

Может, снова начать молиться Пресветлому? Жаль, никто из них не верит так истово, как Майли. Умирать, зная, что на Тихом берегу тебя ждёт блаженство, было бы не так страшно.

Петрас очнулся от транса и с безумной улыбкой уставился на мертвецов.

– Что ж, вы хотели злого колдуна, так получите худшего из них.

Глаза ошалели, в них проглядывала горечь многолетних страданий и одиночества, изуродовавшая некогда привлекательного Сумеречника. Он напомнил Ягиню: такой же потерянный, опустошённый, смертельно уставший. Жажда мести – единственное, что двигало им сейчас.

Некромант обратился к пленникам:

– Не бойтесь. Много лет назад я дал зарок, что не пролью больше крови Сумеречников, если на то не будет крайней нужды.

– О, заверяю вас, она вот-вот настанет, – пробормотал себе под нос Финист.

Положить бы ладонь ему на плечо и утешить, но руки были связаны.

– Сегодня вы будете моими гостями на пиршестве смерти, – продолжал вещать Петрас.

В отверстии на потолке показался край луны. Некромант раздвинул канделябры и прошёл к горе из человеческих черепов. Видимо, это алтарь – высокий стол, длинной в человеческий рост. К нему была прикована девушка, похожая на огромную чёрную розу на длинном белом стебле. Сорочка прилипла к мокрому от пота телу. Тёмные кудри разметались, приняв форму бутона.

Ох, да это же Майли! Её веки были плотно смежены, а губы едва заметно трепетали. Петрас мягко коснулся её плеча. Глаза дочери распахнулись.

– Отец? – ахнула она. – Ты жив? Я так спешила отдать тебе последний долг!

– Я умер задолго до твоего рождения, в тот день, когда пожал руки Голубым Капюшонам и согласился на их план. А долг ты мне отдашь совсем скоро.

– Неужели ты – колдун? Как только Лучезарные оставили тебя в живых? – недоумевала она.

– Потому что это он сдал своих товарищей! – в отчаянии выкрикнула Герда. – Как вы могли? Вы же были примером для всех!

Некромант покосился на неё с тоской:

– Ты очень похожа на мою любимую кузину. Она тоже верила в благородство и высказывалась непримиримо прямо. Но... на войне нет места для чести. Тогда я думал, что поступаю правильно. Что спасу хотя бы её. Я не знал... не понимал, чем это обернётся. Но теперь я всё исправлю. Теперь у меня хватит сил, чтобы стереть пресветловерческую заразу с лица Мунгарда.

– Отец, что ты такое говоришь? – в ужасе вскричала Майли. – А как же мама? Она ведь тоже верила в Пресветлого. Ты так любил её, любил нас, заботился, я же помню.

– Заботился... – голос Петраса дрогнул. Лунный свет упал на его лицо. На лбу между бровей залегла глубокая морщина. – Я женился на первой попавшейся глупой пресветловерке, чтобы упрочить положение в обществе. Но твоя мать окупила мои унижения – родила одарённое дитя и вовремя умерла, чтобы не мешать. Я жил только ради этой ночи, дорогая. Ты моя маленькая чёрная роза, которую я, как рачительный садовник, пестовал все эти годы.

Неужели он собрался принести в жертву собственную дочь? Это немыслимо! Он больше не Сумеречник, он просто сумасшедший!

– Но когда я уезжала в монастырь, ты хотел, чтобы я стала невестой бога! – взывала к его здравому смыслу Майли.

– Ты ею вот-вот станешь. Только не их бога, а нашего – Карачуна. В монастыре просто берегли твою невинность.

– Не-е-ет, – закричала она. Её глаза стали такими же сумасшедшими, как у отца. – Остановись, они все просят, чтобы ты остановился. Ты мучаешь их. Ты мучаешь маму, она хочет, чтобы ты отпустил их. Здесь им невыносимо больно.

– Прости, я не могу. Я должен исправить свою ошибку и спасти Мунгард от демонов в человечьих обличьях. Час Возрождения вот-вот наступит. Если я остановлюсь страдать будут все. Муки мёртвых не сравнятся с тем, что предстоит живым, если я потерплю неудачу.

Что делать? Как спастись? Должен же быть выход! Они уже зашли так далеко и не могут пропасть бесславно!

– Не реви, – прошептал голос, который Герда не чаяла услышать.

Возникший невесть откуда кот принялся грызть верёвки, которые связывали её руки.

– Мы всё равно не сбежим, – на душе стало чуть теплее. – Кто сможет одолеть бога смерти?

– Бог жизни и хаоса, – ответил кот таким тоном, словно это разумелось само собой. – Освободи остальных.

Он разорвал путы на руках Герды и помчался к Финисту. Она придвинулась к Ждану и принялась развязывать его верёвки. Кот вцепился когтями в штанину наставника, вскарабкался ему на плечо и зашептал:

– Соберись! Я знаю, ты привык доверять чутью, а не разуму, но сейчас они оба тебя подводят. И некромантишка, и возомнивший себя невесть кем дух – ничтожные букашки по сравнению с тобой. Даже в своей вотчине они не лишили тебя сил. Ты ограничиваешь себя сам. Чтобы стать непобедимым, тебе не надо никем жертвовать. Просто вспомни себя настоящего! Сорви маску – ты же всегда их ненавидел.

Финист вскинул голову и широко распахнул глаза, словно слышал его.

– Некромант проиграл, как только заступил тебе дорогу, – продолжил убеждать его кот. – Удача Сокола ясно солнышко уже сокрушила его планы самым нелепым образом. Как и должна делать полная свободы и хаоса жизнь. Осталось лишь добить. Напугай его – страх настроит Карачуна против него.

В птичьих глазах клубился колдовской туман.

– Действуй! Время ломать печати памяти ещё не пришло! – в отчаянии выкрикнул кот.

Финист дёрнулся и моргнул. Взгляд стал таким же ясным и решительным, как прежде.

Луна полностью зашла в световой колодец. На неё наползала тень, сквозь которую сочился тёмно-бордовый свет, похожий на кровь.

Вот и затмение. Что сейчас будет?

Герда освободила Ждана и Дугаву. Кот спрыгнул с плеча Финиста и исчез среди призрачных всполохов.

Петрас снова погрузился в транс и принялся нараспев читать заклятья на языке мёртвых.

– Гнев мой, гнев хозяина, развей прахом слуг моих, что посмели убить в стенах дома моего.

Призраки со злобой обернулись к некроманту. Стрельчатые своды отражали далёкое эхо их ропота. И этих несчастных принёс в жертву бездушный предатель. Они вздрагивали, вскидывали руки, ухали надрывно и взрывались мотыльками. Один за другим.

Взяв Майли за руку, Петрас полоснул кинжалом по её запястью. На алтарь упали багровые капли, точь-в-точь такие, какой сейчас была луна. Белая кость впитала кровь без остатка. Некромант начал вращать посохом, указывая мотылькам в сторону дочери.

Путники затаили дыхание.

Насекомые собрались в плотный рой, напоминавший скелет, и подлетели к ногам наследницы. Мотыльки защекотали босые пятки, заглядывая под юбку. Майли испуганно выдохнула и дёрнулась, но верёвки держали слишком крепко. Петрас печально улыбался. Как он мог на это смотреть?

Но... ничего не произошло. Исследовав тело жертвы, мотыльки потеряли к ней интерес и разлетелись в стороны.

Некромант схватил руку дочери и попытался выжать из раны как можно больше крови. Алтарь с жаждой поглощал её, но мотыльки не обращали внимания. Петрас остановился, только когда его дочь застонала от боли.

– Майли, ты слышишь мёртвых? – он хлопнул себя по лбу.

Та слабо кивнула, не переставая стонать.

– Но для этого ты должна была потерять невинность. Когда ты?..

– Пожалуйста, пощади Финиста! – прохрипела она.

Петрас обернулся к нему и зло сверкнул глазами.

– Ты, жалкий звероуст, осквернил мою дочь?! Испортил труд всей моей жизни! Я тебя на части разорву! – некромант снова взмахнул посохом.

Мотыльки бросились на путников и подняли их, не позволяя пошевелиться. Они залепляли лицо, набивались в нос, сдавливали горло. Каждый вздох давался с трудом. Получалось лишь бессильно трепыхаться в воздухе.

Финиста, наоборот, приложили лицом к полу, чтобы он не вывернулся. Мотыльки потянули его в разные стороны, как на дыбе.

– Нет! – эхом пронёсся по залу крик Майли.

Мотыльки отпрянули от наставника, словно обжёгшись. Он перевернулся на спину и оборвал верёвки невероятным усилием. Висевшие в воздухе Герда, Дугава и Ждан, одновременно взмахнув руками, упали на пол.

Финист выхватил из-за пазухи анк, отгоняющий мертвецов, и бросил его Герде.

– Живей к Майли! Помоги ей перехватить власть над призраками.

Чего он хочет? А-а-а, нет времени на споры! Герда со всех ног побежала к алтарю.

– Дешёвыми трюками меня не победить! В этих стенах я неуязвим! – Петрас полоснул по руке ножом и вылил пригоршню крови на янтарный набалдашник посоха. – Слушайте меня, я ваш истинный повелитель, моя кровь гуще, чем у этой сопливой девчонки!

Ждан с Дугавой снова повисли в воздухе.

Герда застыла в полушаге от алтаря, силой пытаясь преодолеть оставшееся расстояние. Её тянули назад, хватали за руки и за ноги, но она продолжала двигаться. Высвободив руки, сиротка принялась развязывать Майли.

Мотыльки понесли Ждана с Дугавой к стене. Он ударился спиной и рухнул на пол, её тоже приложило об камни, но не так сильно. Мотыльки душили обоих – они могли только беспомощно размахивать руками.

– Останови это! – в отчаянии крикнула Герда, освободив Майли. – Иначе они убьют всех, даже тебя, даже Финиста!

– Я не могу, – дочь некроманта свесилась с алтаря и скатилась вниз. – Я не понимаю, как сделала это в первый раз.

– Но... просто прикажи, попробуй!

На дрожащих ногах Майли поднялась и слабым голосом сказала:

– Повелеваю, остановитесь, не причиняйте им зла!

Петрас криво усмехнулся:

– Они подчиняются только мне. Долгое время дар накапливался в нашей семье за счёт династических браков. Только ты была рождена от матери без дара. Тебе не победить.

– Не слушай его! – воскликнула Герда.

Ждан с Дугавой снова взмыли в воздух и полетели к другой стенке.

Финист бросился на Петраса, смеясь гортанно и зло, под стать самому некроманту.

– Ты глуп, лорд Гедокшимска. Гордыня уж в который раз ослепила тебя. Жалкому трусу сила бога не достанется никогда. А за предательство, за все злодейства, что ты совершил, заплатишь кровью. Мстить ты будешь лишь себе самому!

– Тридцать лет назад я один перебил целый отряд Сумеречников. Тогда я не обладал и десятой толикой знаний, которыми располагаю сейчас. С чего ты, презренный червь, решил, что одолеешь меня? – бросил ему некромант.

– Какая же короткая у тебя память. До сих пор не понял? Ничего не происходит случайно. Я и есть твоё проклятье. Справедливое возмездие за то, что ты совершил тогда. Узри же истинную силу провидения!

– Давай попробуем вместе, как тогда в хижине с варгами, помнишь? – Герда схватил Майли за руку. Та кивнула: – На счёт три! Повелеваем, остановитесь!

Некромант поперхнулся собственным смехом. Брови поползли на лоб, рот приоткрылся, в зрачке единственного целого глаза плескались жуткие воспоминания. Мотыльки в ужасе бросили людей, собрались в рой на потолке и принялись в суматохе носиться из стороны в сторону. Дугава со Жданом мягко опустились на пол.

Финист начал превращаться: от макушки до пяток пробежали судороги, седой дым охватил уменьшающееся тело, из-под кожи проклюнулись сизые и коричневые перья. Через мгновение он соколом помчался на Петраса. Тот медленно, будто залипнув в паутине, воздел посох, чтобы защитить лицо. Птица увернулась и клюнула в висок. Отмахиваясь рукой, Петрас снова произнёс заклинание, но призраки не ответили. Сокол яростно кидался на некроманта, расцарапывая лицо и руки в кровь.

Очередной призрак прошёл сквозь Герду склизкими объятиями, словно натянул её на себя. Она могла лишь наблюдать за происходящим поверх своей макушки. Повинуясь чужой воле, сиротка двинулась к Петрасу.

– Лайсве? – лихорадочно спросил некромант, растопырив исцарапанные пальцы и глядя сквозь них единственным целым глазом. По щекам текли слёзы. – Ты пришла простить меня и спасти? Я смогу всё исправить!

Герда заговорила непохожим на свой голосом:

– Оживишь меня? Вернёшь моему мужу честь и душу? Из-за тебя он превратился в чудовище! Из-за тебя!

– Это Лучезарные! Это сидело в нём с самого начала! – запричитал Петрас.

– Нет! Вечерний Всадник соберёт долги со всех. Меня, моего мужа, весь наш сошедший с оси мир спасёт только возродившийся Безликий. Его волей заклинаю, Карачун, не тронь живых! Возьми лишь того, кто взалкал твоей силы. Прощай, Петрас!

С хлопком, окутав себя дымом, сокол обернулся человеком. Свечи погасли. Закружилась голова, Герда без сил рухнула на пол.

Мотыльки озарились мертвецкой зеленью, захлопали крылья. Раздался пронзительный крик, долгий, непрекращающийся. Захрустели, ломаясь, кости, затрещала, разрывая, плоть. Карачун люто мстил посмевшему бросить ему вызов некроманту.

Финист натянул на себя одежду и помог Герде подняться.

– Бежим! Живей! – приказал он остальным.

Стараясь не смотреть на останки Петраса, путники вместе с Майли помчались к выходу. Ждана мутило, Дугава хромала, Герда постоянно спотыкалась, борясь с некстати накатившей слабостью.

По просторному коридору они выбрались в холл, где сваленными в углу остались их вещи. Забрав их, путники поспешили на улицу. Никто бедняг не преследовал, но основание замка тряслось, дрожали стены. Вдоль них до самого верха бежали трещины.

– Скорее, сейчас всё рухнет! – подгонял Финист.

Они заскочили в конюшни, поседлали лошадей и вывели их во двор. Поднатужившись, Финист со Жданом раскрутили лебёдку, чтобы опустить мост через ров.

Как только все пятеро оказались на противоположной стороне, послышался грохот. Замок разрушался прямо на глазах: обваливалась крыша, стены крошились и осыпались. Будескайск складывался, как карточный домик.

Путники бешеным галопом помчались прочь, стремясь оставить между собой и местом, где совсем недавно красовался замок из белого мрамора, как можно большее расстояние. Кровавая вуаль спала с лика луны, и небесное светило вновь воссияло чистым бледно-жёлтым светом.

Вслед за Финистом они неслись ещё долго, боясь оглянуться или уж тем более передохнуть. Но бежать вечно не получилось. Яшка, резво скакавшая за Золотинкой, сбавляла темп, пока не оказалась в хвосте. Встав как вкопанная, она заржала истошно заржала.

Наставник спешился и подбежал проверить, что случилось. Герда плавно скатилась по отощавшему конскому боку и упала на пожухлые листья. Положив её голову себе на колени, Финист проверил дыхание и пульс.

– Сегодня отдохнём здесь, – скомандовал он.

– Почему? В нескольких часах пути есть небольшая деревушка. Там меня знают и пустят на ночлег, – возмутилась Майли, но заметив, что её никто не поддерживает, замолчала.

Ждан слез со своего мерина и опустился на колени рядом с Гердой:

– Что с ней?

– Изнеможение, – загадочно ответил наставник.

– Но ведь это ты обернулся! Впервые! – недоумевал ученик.

– В неё вселился призрак. Это страшнее! – отмахнулся Финист.

Дугава шепнула товарищу, чтобы не нарывался.

Наставник перебирал пальцами волосы Герды, нежные, мягкие, пушистые. Ветер так любил развевать их во время скачки.

– Воздух, ей нужно больше воздуха!

Финист поднял сиротку на руки и понёс к видневшемуся вдали полю.

– Вы что-нибудь понимаете? – спросила Майли.

Дугава со Жданом покачали головами и, взяв лошадей под уздцы, направились следом.

Взобравшись на самый высокий пригорок, наставник расстелил на пожухлой траве плащ и уложил на него Герду. Было ещё темно.

– Разбить лагерь здесь? Нас же сдует! – возмутился Ждан.

– Разведите костёр у подножья на безветренной стороне и оставайтесь там, – распорядился Финист. – Я вернусь, когда Герда очнётся.

Спорить никто не решился, как и продолжать расспросы. Когда наставник был не в духе, то уходил в себя, да и действия свои, кроме тех, что касались обучения, не объяснял. Похоже, он руководствовался только чутьём, даже когда вёл себя настолько уверенно, будто точно знал, что делал.

Майли к такому не привыкла, поэтому беспокоилась.

– Финист что-то к ней испытывает? – спросила она, когда все расселись на брёвнах у костра.

– К Герде? – удивилась Дугава. – Не знаю. Она не раз выручала нас, а Финист никого в беде не бросает, особенно друзей.

– Какой молодец, – съязвила Майли. – А вы ему кто?

– Мы? – замялась Дугава. – Мы его ученики.

– И чему он вас учит? Колдовать?

– Мы не колдуем, – Ждан не на шутку разозлился. – Мы используем свои способности: я левитирую, Дугава создаёт иллюзии, Финист разговаривает со зверями. По-настоящему колдовал только твой отец.

Майли поджала губы.

– У тебя тоже есть дар. Ты управляла призраками с его помощью, – попыталась растопить лёд Дугава.

– Странно, я ведь никаких усилий не прикладывала.

– Поначалу всегда так. Кажется, что дар действует помимо твоей воли, но со временем ты его обуздаешь. Финист поможет.

Наследница задумчиво посмотрела на вершину холма.

– А какой дар у Герды?

– Никакого, – замялся Ждан. – Она просто путешествует с нами.

– Странно. Мне казалось, что если кто и способен на колдовство, так именно она.

– Это не колдовство! – взъярились Дугава и Ждан.

***

Её кожа была бледной, словно воск, а руки холодными, как у мертвеца. Финист сидел рядом на коленях и вглядывался в её умиротворённое лицо.

– Герда-Герда, – вздохнул он, гладя её по щеке. – Что же мне с тобой делать?

Надо бы её раздеть, но мало ли, как к этому отнесутся остальные, а уж как испугается Герда, когда очнётся! Нет, отталкивать её ещё больше нельзя.

В лицо подул холодный ветер с запада. Видно, скоро снова зарядят дожди. Вот и наступила осень. Дорога сделается ещё труднее. По плану они должны бы уже приближаться к Лапии. В Компании будут недовольны. К демонам её! Дурацкий чин ничего не значит по сравнению с жизнями друзей. Дугава и Ждан за время путешествия стали ему как родные, а Герда... Нет, он доставит их в безопасное место, целых и невредимых, во что бы то ни стало!

Ветер гонял сухую листву, качал верхушки вековых сосен и завывал раненым зверем. Финист продрог, но удивительное дело: на щеках Герды появился румянец, да и руки потеплели. Значит, всё правильно.

Её веки зашевелились, когда предрассветные сумерки уже расползись по тенистым оврагам.

– Финист? – слабо спросила Герда.

– Ты ожидала кого-то другого? – весело поинтересовался он.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Хорошо! Тогда давай спускаться, а то очень хочется есть.

***

К утру ребята приготовили жидкую похлёбку. Сказать точно, из чего она была сделана – из чечевичной крупы или дорожной пыли, – не решался даже Ждан, которого назначили поваром.

Майли отведала завтрак первая и задумчиво изрекла:

– Похоже, пост в этом году начнётся на пару месяцев раньше.

Путники питались скудно во время всего путешествия, но голодать не хотелось никому. А уж на препирательства сил и вовсе не осталось.

Все трое молча наблюдали, как по пологому склону холма спускался наставник, придерживая за локоть Герду.

– Ты очнулась! Мы чуть от беспокойства не умерли, – ученики бросились обнимать подругу. – Что стряслось? Финист сказал, что в тебя вселился призрак.

– Да-да, я видела, как её окутал яркий белый свет, – подтвердила дочь некроманта.

– Не помню. Голова раскалывается, – пожаловалась сиротка, массируя виски пальцами.

– Странно, что он вселился в тебя, а не в Майли. Ты ведь не мертвошёпт, – Дугава вопросительно глянула на Финиста.

Тот уселся возле костра и налил в свою миску похлёбки, делая вид, что оглох.

– Петрас назвал этого призрака Лайсве, – припомнил Ждан. – Может, твой Охотник вернулся с Тихого берега, чтобы тебя защитить?

Наставник закашлялся, выдав, что всё-таки слышит и даже понимает.

– Лайсве – это женское имя, – задумчиво изрекла Герда и тоже принялась за похлёбку.

– Что-то вы скрываете, – продолжал подозрительно разглядывать их Ждан. – Финист, как тебе удалось обернуться? Неужели «прорыв способностей» – это пустяк не страшнее насморка? Щёлк, пух и всё! И как получилось, что твой тотем – тоже сокол? Ты ведь явно что-то знал об этом некроманте.

Тот уже заглотил две порции и отставил от себя миску, вытерев рот рукавом.

– Я... я... мне нехорошо!

Глаза закатились, голова запрокинулась, и наставник распластался на земле без чувств.

– Финист! – бросилась к нему Дугава и начала тормошить.

– Хватит притворяться! – пнул его по ноге Ждан.

Но тот оставался неподвижен. Майли поцеловала его в губы в надежде, что он проснётся, как сказочный принц. Герда наблюдала за ними с усталой улыбкой. Как же славно, что очередная передряга закончилась так удачно. И всё благодаря коту!

– Вот же лжец! Что ты скрываешь? – ученик схватил наставника за плечи и потянул к костру. – Я тебе патлы спалю, если ты сейчас же не встанешь!

– Перестань! А вдруг Финисту действительно плохо? – заступилась за него Дугава.

– Да! – поддержала её наследница и ткнула пальцем в Герду: – Если кто тут что и скрывает, так это она!

Прежде, чем та успела отреагировать, Майли выхватила у неё из-за пазухи книгу.

– Воровка! Это из библиотеки моего отца! – она отвернула потёртую обложку и показала рунные надписи. – Вот, письмо колдунов.

Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Твой отец погиб, замок развалился, а это, – Герда бережно забрала книгу. – Я нашла вовсе не в библиотеке. Смотрите.

Она открыла страницу, где находилась карта местности, центром которой был замок Ильзар в Белоземье. Его обозначала голубка с мечом в когтях, как на гербе над воротами.

– И правда, – поддержала подругу Дугава.

Ждан ещё раз пнул Финиста для острастки, но тот продолжил изображать из себя падаль. Майли отогнала ученика от своего возлюбленного, укутала его в тёплый плащ и легла рядом. Герда с Дугавой переглянулись и тихо засмеялись. Похоже, ласки наследницы выведут наставника на чистую воду куда быстрее, чем угрозы Ждана.

Улучив момент, сиротка спряталась за изгибом холма, чтобы побыть в одиночестве и привести мысли в порядок. О произошедшем в Будескайске лучше не вспоминать, не чувствовать себя причастной к убийству. Мёртвых к жизни не вернёшь, а остальное... Теперь Майли будет путешествовать с ними, нельзя её бросить. Ей тоже очень нужны наставник и друзья. Без отцовского наследства она всего-навсего одна из них – отверженных скитальцев в поисках безопасного места. Но, может, Майли отвлечёт Финиста от ревности к Морти. Очень не хотелось повторения ссоры.

С одной стороны, теперь остальные знают, что наставник умеет оборачиваться в сокола. С другой, скрывать придётся не только его секрет, но и свой. Герда повертела в ладонях книгу из Будескайска. Написана она была от руки, изящным женским почерком. На первой странице значилось «Путевые записки Лайсве В.».

Снова Лайсве. Видно, так звали воздушную фею из Ильзара. Что Петрас ей сделал, раз она так жестоко ему отомстила, да ещё использовала для этого Герду?

– Ты не убийца, сколько можно повторять! – донёсся из-за берёзы знакомый сварливый голос.

Сиротка подбежала к ней и взяла на руки поджидавшего у корней кота.

– Ты вернулся!

– Ты швырнула в меня шишкой, жестокая, – проворчал он, но потом замурлыкал.

– Прости! – к горлу подступил комок. – Глядя на Майли, я поняла, как выгляжу со стороны, когда вспоминаю Морти. Ты прав, нельзя быть одержимой, даже если любишь беззаветно.

– Уже забыто. Только не реви.

Герда села под берёзой. Кот улёгся у неё на коленях кверху лапами и подставил жёлтое брюшко, разрешая себя почесать.

– Я видела тебя в зеркале. С женщиной из видения в Ильзаре. Кто она?

Кот перевернулся и хмуро посмотрел на Герду.

– Старая подруга и долгая, крайне скверная история. Лучше не спрашивай.

– Почему ты ничего не рассказываешь? Так нечестно. Ты хочешь, чтобы я поверила в тебя, но сам мне не доверяешь.

– Не в этом дело, просто... Меньше знаешь – крепче спишь! – попытался отшутиться он, но Герда не поддалась.

– Её звали Лайсве? Почему она вселилась в меня?

Собираясь снова исчезнуть, кот спрыгнул с колен хозяйки.

– Что ты наговорил Финисту? Почему он ничего не помнит? – прокричала Герда.

Вопросов накопилось столько, что пухла голова. Но кот лишь махнул хвостом и скрылся в сухой листве. Иногда они с Финистом вели себя, как близнецы-братья.

Оставалось только вернуться в лагерь и лечь спать вместе с остальными.