Северный путь

Кот пропал. Герда даже затосковала по его ворчанию.

К Будескайску вела широкая прямая дорога, вдоль которой раньше располагались живописные деревушки, но вместо них попадались пепелища, пустые дворы и невозделанные поля. Люди покидали плодородную Докулайскую долину, даже духи природы оставляли эти места: всё заросло колючим чертополохом и крапивой. На лугах и полях полезные растения чахли. Лишь тысячелистник заполонил всё белым ковром с вкраплением цветов гвоздики травянки, похожих на капли крови. Дурманил запах полыни, как бывало только в самую знойную пору.

Парило так, что все обливались потом. Лошади вяло спотыкались и не обращали на понукания всадников внимания. Постепенно и люди оказывались в плену полудрёмы. К вечеру третьего дня начало накрапывать. Дождь не прекращался и весь следующий день. Путники укрылись под крышей заброшенного дома, туда же завели лошадей, опасаясь хищников.

Пол прогнил насквозь, потрескался очаг. Ждан с Дугавой настояли, чтобы Финист растопил печку, потому что они продрогли, озябли и боялись простудиться. Идея оказалась не слишком удачной – стоило развести огонь, как повалил удушливый дым. Пришлось отворить настежь двери и окна, чтобы он выветрился. Стало ещё холодней. Герда нашла на чердаке побитые молью одеяла. Укрывшись ими, путники прижимались друг к другу, тщетно пытаясь согреться.

Завывал ветер, стучали незапертые ставни, с прохудившегося потолка падали крупные капли. Вдалеке послышалось рычание.

– Может, ветер? – с надеждой спросила Дугава.

Снова раздался вой, только на ветер совсем не похожий, да ещё так близко. И шаги. Кто-то ходил по двору.

– Только не это снова! – запричитал Ждан.

– Надо молиться, – предложила Майли. – В монастыре нас учили, что в тяжёлые времена, когда кажется, что выхода нет, надо молиться и верить. Пресветлый обязательно поможет!

Ученики вопросительно посмотрели на наставника. Тот брезгливо поморщился:

– Глупости! Помочь нам можем только мы сами.

– Но как же...

Финист отвернулся и замолчал. Шаги приближались. Вой превратился в хохот, стал громче и злее.

Герда теребила брошь, ища в ней защиту.

– Милостивый наш Пресветлый господин, даруй заплутавшим чадам свою защиту, – начала молиться Майли.

Её голос изменился до неузнаваемости, преисполнился торжественности, смирения и благоговения. Но, не найдя поддержки, он затух в раскатах зловещего хохота. Глаза наследницы заблестели, наполнившись слезами.

Бедняжка! Надо ей помочь. Герда принялась повторять молитву, хотя мысленно обращалась не к богу пресветловерцев, а к Морти. Дугава поддержала её и пихнула локтем Ждана. Вчетвером, взявшись за руки, они хором перекрикивали зловещий хохот. Молчал один наставник. Майли потянулась за его ладонью, но он отпрянул и выскочил на улицу.

– Финист, стой! Тебя же убьют!

Майли рванулась за ним, но Герда не пустила её.

– Верь в него, как веришь в Пресветлого.

Наследница села и продолжила молиться.

Послышались гулкие удары. Рык усилился, перешёл в визг. Майли приложила руку ко рту и задрожала. Звуки не утихали. Глотая слёзы, она закуталась в одеяло вместе с остальными. Время застывало, превращая каждое мгновение в муку. Показалось, что прошёл час или даже два, прежде чем дверь распахнулась. На пороге появился перепачканный в грязи и крови Финист. Его штаны продрались, на ногах виднелись багровые полосы.

«Варги ушли?» «Всё в порядке?» – как из ушата полились вопросы.

– Всё хорошо, – отмахнулся Финист и грузно опустился на пол.

– Но ты ранен! – запротестовала Майли.

– Отстаньте от меня!

– Прекрати! У тебя глубокие царапины, они могут воспалиться, – упрекнула его Герда. – Ждан, Дугава, вскипятите воды. Майли, тебя в монастыре учили обрабатывать раны?

Она кивнула.

Сиротка вышла на порог и осмотрелась. Буря стихла. Моросило самую малость. Вода в лужах перемешалась с кровью. У порога валялись изрубленные трупы пяти здоровенных варгов.

– Здесь никого нет. Демоны не вернутся, – Герда была в этом уверена, как и в том, что завтра будет сухо. – Я поищу одну траву – она хорошо лечит раны.

– Ты можешь заблудиться, – переполошился наставник.

– Не заблужусь. Мой отец был лесником.

Сиротка направилась к видневшемуся вдали нераспаханному полю.

Искать пришлось долго. Целебная трава, которую в народе называли бельбельником, напоминала подорожник, но встречалась намного реже. Росла она в сырых низинах у болот. В Дикой Пуще Герда не раз видела её на краю вересковых топей и ужиной трясины, но здешних мест она не знала. Не удавалось даже найти болото. Надежда оставалась только на чутьё.

– Кот? – позвала сиротка, когда заметила, что солнце клонится к земле. – Заканчивай дуться и выходи!

Никто не ответил.

– Пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь. Я не стану больше ничем в тебя швырять. Кот? Кот!

Его всё не было.

– Ну и ладно, без тебя обойдусь. И потом не просись обратно!

Бельбельник отыскался на дне большого песчаного оврага. Вялый, едва живой, он разительно отличался от буйствующих вокруг колючек. Что-то не так с Докулайской долиной. Почему варги расплодились и подходят так близко к человеческим жилищам? Почему умирают все полезные растения и остаются лишь ядовитые травы? И, главное, куда делись люди?

Герда набрала полный подол бельбельника и начала карабкаться наверх. Ноги съезжали на сыпучем песке. Почти у самой вершины кто-то схватил её за руку и помог выбраться.

– Всё в порядке, деточка? – спросил морщинистый бродяга с плешивой бородой, босой, в драном балахоне.

– Да-да, спас-спасибо, – заверила его Герда.

– Гляди-ка, бельбельник, откуда он здесь? В Докулайской долине уже давно ничего не растёт, кроме колдовских трав. Видно, и для нашего несчастного края появилась надежда!

– Но что случилось?

– Проклятье колдунов из Будескайска. До Войны за веру они поклонялись мёртвым и обирали простой народ до нитки. Лорд Кшимска прогнал их, но в отместку они прокляли его. Жена умерла во цвете лет. Он тронулся умом и услал дочку в монастырь, а сам заперся в замке. Десять лет там чах, пока дух не испустил. После этого долину облюбовали призраки.

– А вы их видели?

– Да что ты, деточка, как их увидеть-то, призраков? Они же бестелесные. Ты, верно, спешишь? Бельбельник ведь просто так не собирают, – бродяга улыбнулся и помахал на прощание. – Желаю твоему другу скорейшего выздоровления!

Старик скрылся за поворотом. Можно ли верить его словам? Сумеречники ведь были благородными воинами, не стали бы они никого проклинать, даже если бы лишились наследных земель. А, чего толку гадать? На месте сама всё увидит.

Герда вернулась с темнотой. Ребята сгрудились вокруг Финиста. Он дремал, привалившись к стене. Сиротка положила ладонь ему на лоб.

– Жара нет. Будем надеяться, что всё обойдётся.

Наставник распахнул глаза и схватил её за руку.

– Надо поговорить.

Ждан удалился в дальний угол. Дугава взяла упирающуюся Майли за руку и потянула за собой.

– Я хотел попросить прощения, – начал Финист.

– Ты уже просил и, кажется, я тебя простила.

– Да не за это.

– А за что?

– Не важно. Просто прости меня.

– Прощаю, – пожала плечами Герда. – Я тут... узнала кое-что о Будескайске. Говорят, его бывшие хозяева-Сумеречники прокляли завоевателей, и теперь эти земли наводнены призраками. Майли может грозить опасность.

– Не верь досужим сплетням. Уж кто-кто, а наследница Гедокшимска здесь в безопасности в отличие от нас, – отмахнулся наставник.

– Гедокшимска? – удивилась Герда.

Полное родовое имя Майли? Разоткровенничалась с ним во время близости?

Спросить сиротка не успела, потому что к ним вернулась наследница и устроилась рядом с Финистом, глядя на соперницу исподлобья.

От досады он провёл ладонью по лицу. Пальцы заметно подрагивали.

Герда высыпала бельбельник на колченогий стол у окна и взялась за работу. Когда трава превратилась в мелкую кашицу, залитую собственным соком, Майли сняла с ног Финиста повязки. Удивительно, с какой бережностью она ухаживала за раненым: либо училась прилежно, либо ради возлюбленного готова была горы свернуть, а скорее и то, и другое одновременно.

Раны затягивались на удивление быстро. Наверное, так работал дар оборотня. Герда смазала ноги лекарством из бельбельника. Наставник поморщился – сильно щипало. Её место тотчас заняла Майли и принялась накладывать новые повязки.

– Ничего, – ворковала она. – До замка рукой подать. Там нам помогут.

Финист в голос застонал.

***

Наутро распогодилось. С рассветом путники выехали из деревни и двинулись по дороге на север. После вынужденного отдыха лошади взбодрились, да и всадники тоже. Лишь Финист становился всё угрюмей и мрачней, чем ближе они подъезжали к Будескайску.

Жеребцы, на которых ехали Майли с Дугавой, показывали норов, гоготали и наскакивали на кобыл. Дугава стёрла руки в кровь, пытаясь сдержать своего скакуна, но тот успокоился лишь, когда оборотень пригрозил ему на лошадином языке и, разозлившись, вмазал ногой по пузу.

Конь Майли по характеру оказался ещё более вредным. Он пронзительно ржал, выпучивал глаза, исходил пеной, но наездница с лёгкостью осаживала его, заставляя идти ровно и никому не мешать.

Когда солнце поползло за линию горизонта, показался замок. Будескайск взирал на путников покрытым копотью многоголовым чудищем. Его окружал глубокий ров. В небо вгрызалась дюжина зубчатых башен. Потревоженная стуком конских копыт, с дороги поднялась большая стая ворон.

Финист поморщился:

– Опять они! Кладбищенские стервятники. Терпеть не могу.

– Но вороны помогли тебе в схватке с разбойниками, – ответила Герда.

– Это не значит, что они стали мне нравиться. Просто в округе никого больше не нашлось.

Майли вклинилась между ними и воскликнула, указывая на замок:

– Так странно! Будескайск облицован белым мрамором. В детстве он казался мне пышным и светлым. В закатных лучах он отливал нежным розовым цветом. Вдоль дороги рос лес, в котором любил охотиться отец. Он часто брал нас с мамой с собой. В полуденный зной мы обедали на уединённых полянах, где журчали ручьи и пели птицы. Нам было так хорошо вместе, а потом... потом мама умерла.

– Смотрите, качели! – встрепенулась Дугава.

На берегу крохотного пруда стояли полуразрушенные качели и обветшалая беседка. Краска облупилась, опорные столбы прогнили, прохудилась крыша.

– Это подарок на день рождения. Я их так любила. Сбегала в детстве ото всех, чтобы покачаться, когда дул южный ветер. Меня долго искали, пока отец не находил здесь. Но он не ругался... он никогда не ругался.

Майли опустила голову. Герда выразительно посмотрела на Финиста.

– Ничего, это пройдёт... со временем, – невпопад ответил он.

Мост через ров оказался поднят. Пришлось ждать, пока караульщики обратят внимание на бродяг, собравшихся возле замка. Как же долго они потом оправдывались! Говорили, что уже не чаяли увидеть наследницу живой – в окрестных лесах столько разбойников развелось.

Майли не слишком прислушивалась к оправданиям и поглядывала на наставника. Все уже въехали во двор, а он ещё оставался на мосту.

– Ты как будто на пороге смерти стоишь, – спешившись, сказала Герда.

– Серьёзно, Финист, не трусь, – встал рядом с ней Ждан. – Это даже глупее, чем мои поцелуи с жабой.

Он фыркнул, и Золотинка ступила за ворота. Мост с грохотом поднялся. Финист осматривался с таким затравленным видом, словно угодил в западню.

– Не переживай. Мы только переночуем и поедем, – Дугава взяла его за руку, пытаясь успокоить.

Он только сверкнул глазами, спрыгивая на мостовую.

– Завтра на рассвете. Нужно догнать обоз.

Майли совсем сникла:

– Хотя бы отужинайте, помойтесь и поспите в тёплой постели.

Насчёт тёплой постели она, конечно, погорячилась. Камины не топили целую вечность, и внутри замка царил могильный холод. Лорд Кшимска в последние годы мало заботился о хозяйстве и не заготавливал дров на зиму. Управляющий спешно послал за истопниками.

Гостей устроили в огромной столовой за длинным дубовым столом. Майли, как будущая хозяйка, сидела на дальнем конце, а остальные заняли места у двери. Наследница так угрюмо смотрела в свою тарелку и ничего в рот не брала, что Герда не выдержала и передвинулась на соседнее с ней место. Дугава со Жданом – тоже. Последним нехотя поплёлся Финист.

Управляющий смотрел на них с укоризной. Вокруг деловито сновали слуги, заставляя не привыкших к такому обхождению Финиста и Герду чувствовать себя неловко.

Им предложили скромный ужин из ячневой каши, перепелиных яиц и полендвицы. На стол поставили кувшин с горячим сбитнем – всё, чем был богат Будескайск. Впятером они жадно набросились на еду, обсуждая путешествие. Майли немного ободрилась.

На стене над её головой висел портрет импозантного мужчины в строгом костюме. Один его глаз закрывала повязка, а второй был чёрным и глубоким, как непроглядный омут. Лицо отличалось заострёнными чертами, морщины расчертили лоб, щёки и уголки глаз. Пухлые губы презрительно поджаты. Курчавые волосы щедро припорошила седина. Длинные пальцы с дорогими перстнями сжимали эбеновый посох. Его венчал крупный янтарный набалдашник, внутри которого застыл паук.

– Жуткий какой! – передёрнул плечами Ждан. – Предыдущий владелец-колдун?

– Нет! – засмеялась Майли. – Это мой отец. После смерти мамы он стал угрюмым и отдалился ото всех. Никаких вещей колдунов здесь не осталось. Хотите, расскажу сказку про них, которой меня пугали в детстве?

Ждан и девушки с охотой кивнули. Финист поедал портрет глазами.

– Лучезарные загнали сюда колдунов для последнего боя. Чтобы не лезть на стены под потоки стрел и горящей смолы, Голубые Капюшоны нашли среди староверов предателя, который показал тайный ход за стены. Отряд моего отца проник внутрь, в то время как основные силы пресветловерцев держали замок в оцеплении, чтобы никто не сбежал.

Колдуны огрызались отчаянно, бросались на мечи, зная, что то, что не возьмёт сталь, пожрёт пламя. Наших воинов тоже погибало очень много. Чтобы сломить сопротивление, нужно было лишить колдунов головы – их предводителя, хозяина Будескайска. Отец предложил решить исход битвы поединком чемпионов и вызвал его на бой.

Во дворе замка, окружённые людьми, они долго сражались на мечах. Отец не уступал хозяину ни в мастерстве, ни в силе, ни в доблести. Противник дрогнул: устал, потерял бдительность, начал ошибаться. Когда отец выбил из его руки оружие и занёс меч для последнего удара, вероломный колдун обернулся соколом, бросился отцу в лицо и выклевал глаз. Но отец не поддался боли и разрубил птицу пополам.

Удивлённо сдвинув брови, Герда обернулась к Финисту. Он поджал губы и откинулся на спинку стула.

– За его подлость всех колдунов покарали Лучезарные. Никто не ушёл живым. А отцу достался этот замок и окрестные земли.

– Какая жестокая история! – поморщилась Дугава. – Но колдунам повезло умереть быстро, а не мучиться на костре.

– Ты что, их жалеешь? Великие победы достаются потом и кровью – так учил мой отец. Он многим пожертвовал, чтобы мы могли исповедовать свою веру и освободились от гнёта колдунов, – вскинулась Майли. – До него эта провинция была нищей от их поборов.

Подруга потупилась, наставник сжал ладони до побелевших костяшек. По ожесточённому лицу было видно, что он еле сдерживается. Герда решила перевести тему.

– Столько страданий повидали эти стены, столько смертей. Да и сокол тот, должно быть, проклинал твоего отца. Здесь наверняка обитают призраки.

– Но это ведь колдун был плохим. Почему проклятым должен оказаться мой отец? Да и призраков не существует! – заливисто рассмеялась Майли. – Это всё выдумки колдунов, чтобы пугать суеверных простолюдинов. В монастыре учили, что тому, кто истинно верует, ничего не страшно.

– Даже варги с разбойниками? – с вызовом спросил Ждан.

Наследница стушевалась. Герда уткнулась в тарелку. Аппетит совсем пропал. Снедало беспокойство, злой взгляд с портрета холодил нутро, кожа покрывалась пупырышками.

– Ладно, давайте выпьем и забудем печали! – Ждан потянулся за сбитнем.

Что-то ударило Герду под локоть, и её ладонь смахнула кувшин на пол. Парной напиток золотистой лужей потёк по полу. Ребята дружно подняли ноги, чтобы не замочить обувь.

– Что за неловкость на тебя напала? – разозлился ученик. – Мы ведь даже попробовать не успели!

– Меня толкнули, – растерялась Герда.

– Призраки? – ехидно спросила Майли.

– Только не это снова, – вмешался Ждан. – Пусть хоть призраки останутся только в сказках!

Герда бросила салфетку на стол и встала.

– Прошу извинить. Не хочу больше мешать вам своей неуклюжестью.

Под всеобщими неловкими взглядами она удалилась из столовой.

***

Спать совершенно не хотелось. Уж лучше побродить по замку в поисках призраков. Вот найдёт какого завалящего и всем докажет, что права! Но вскоре обида забылась, настолько восхищала древняя твердыня.

Будескайск хранил память тех времён, когда здесь жили доблестные Сумеречники. Его мощные стены служили им верой и правдой против вражеских атак. Жаль, пресветловерцев они не удержали. Как же гнусен был тот предатель, который показал им тайные ходы.

Герда долго петляла по галереям и лестницам, пока не наткнулась на библиотеку на нижнем этаже одной из башен. Целая книжная лавка! Стеллажи тянулись вдоль стен сплошными рядами и устремлялись в потолок. Посередине стоял большой дубовый стол со стопкой бумаг, свечами, чернильницей, связкой перьев с точильным ножом и подставкой для книг. Всё, что нужно для счастья!

Увлёкшись, сиротка забралась на самый верх деревянной стремянки. Там-то и обнаружилось самое любопытное: старинные фолианты, написанные рунами. «Искусство управления мёртвыми», «Призыв неупокоенных душ с Тихого берега», «Язык и повадки призраков», «Ритуалы упокоения».

Герда взяла одну из книг и пролистала. В ней говорилось о тёмных мистериях, человеческих жертвоприношениях и прочих ужасах, которыми пугали детей пресветловерцы. Пыли на полках не было, словно об этой комнате заботились лучше, чем об остальном замке.

Но Майли ведь утверждала, что от Сумеречников здесь ничего не осталось. И вряд ли бы хозяин-сокол стал интересоваться такими вещами. Или лорд Кшимска настолько обезумел после смерти жены, что стал искать успокоения в колдовстве, против которого сам же боролся? А не в этом ли состояло проклятье сокола?

Донёсся подозрительный шорох. Изо рта вырвались клубы пара – повеяло могильным холодом. Но вокруг никого не было, лишь тихонько скрипела дверь, подхваченная сквозняком. Устроившись в обитом зелёной парчой кресле, Герда углубилась в чтение трактата о ритуалах, которые позволяли общаться с духами предков.

На пол упала причудливо изломанная тень. Раздалось громкое шипение. Кот? Он вернулся?

Со стены у входа сорвалась секира и зависла в воздухе. Оружие нацелилось прямо в голову. Сиротка отскочила, и секира воткнулась в спинку кресла.

Надо бежать! Герда вцепилась в ручку двери, но та не поддалась, будто её подпёрли снаружи. Секира освободилась и снова атаковала.

– Помогите! – закричала сиротка, колотя кулаками в дверь.

Никто не отзывался. Секира просвистела у самой макушки и, срезав прядь волос, вонзилась в косяк.

Герда отбежала к книжному шкафу у противоположной стены и схватилась за книгу потолще, чтобы закрываться ею, как щитом. Шкаф повернулся и сбил с ног. Сиротка распласталась на полу.

Как темно! Она поднялась, опираясь на стену, и нащупала на ней факел. Пары ударов кресалом об кремень хватило, чтобы запалить просмолённую ткань. Огонь осветил узкую галерею. Пахло сыростью, но озноб прошёл. На полу остались царапины от вращавшегося шкафа. Похоже, это и есть потайной ход.

– Кот! – позвала Герда.

Это ведь он шипел в библиотеке, но теперь отвечало лишь эхо.

Возвращаться к летающей секире точно не стоит. Нужно идти вперёд.

Вскоре показалась развилка. Герда нацарапала кремнём крест возле галереи, уходившей направо. Коридор начал сужаться, а потолок опускаться. Дышать стало тяжело, повеяло кухонными запахами, всё отчётливей слышалась человеческая речь. В стене обнаружилась небольшая щель, сквозь которую лился свет. Она находилась так высоко над полом, что пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь.

– Их сиятельство недовольны, – говорил управляющий в длиннополой лакейской ливрее. – Бродяг должны были задержать или хотя бы выставить из замка. Если они будут тут шляться, то не ручаюсь...

– Не будут, – отмахнулся мужчина в белой рубашке повара. – После моего сбитня они проспят до утра, а там отправятся восвояси. Почему нельзя было просто их отравить?

– Не велено! – строго отозвался управляющий.

– Тебе не кажется это странным? Их сиятельство в таких делах щепетильностью не отличались, а тут вдруг пожалели какую-то голытьбу.

– Не нашего ума дело. Мы люди маленькие, нам только верхушка горы видна, а что там внизу...

По спине побежали мурашки. Привидения, отравители, потайные ходы – хватит с неё древнего замка! Надо предупредить остальных.

Герда поспешила вперёд в поисках выхода. Показалась узкая винтовая лестница. Через две сотни ступенек она упёрлась в дубовую дверь. Тяжело дыша, Герда прислонилась к ней плечом и поцарапалась о ржавый гвоздь. Рукав порвался – ещё одна латка. Скоро одежда совсем обветшает.

Кровь попала на дерево, и дверь отворилась. Заговорённая, что ли? За ней находился небольшой кабинет, настолько пыльный, словно здесь давно не прибирались. Посреди комнаты стоял письменный стол, на одной стене висел портрет женщины, а на второй таких же размеров зеркало.

Герда поднесла к картине факел. Мать Майли? Муж настолько болезненно переносил её утрату, что спрятал её портрет подальше от своих глаз?

Невысокая и тонкая, как тростинка. Длинные светлые волосы распущены, пронзительно смотрели огромные кристально-голубые глаза, на тонких губах застыла умиротворённая полуулыбка. Воздушная фея.

Нет, это не мать Майли. Это женщина из видений в Ильзаре, только совсем юная, возраста Герды. Может, она и предыдущий хозяин-сокол были близки?

Нежный голос запел колыбельную, старинную, какую не всякая бабка в Волынцах помнила. Глаза слипались. Сиротка зевнула и потёрла их кулаком. В зеркале что-то зашевелилось – словно ветер играл в волосах, подбирая их и стягивая на затылке. Герда дёрнула головой, будто вырывая их из рук матери, которая любила заплетать ей косы.

Пение прекратилось, дремота отступила, но на зеркале остались рисунки инея. Сиротка подула на стекло, чтобы они растаяли. Сквозь мокрые потёки стали видны ребята: Ждан с Дугавой сидели на диване у камина. Герда ударила кулаками в зеркало и закричала. Стекло зазвенело, но с места не сдвинулось.

Со стола упала книга. Сиротка подхватила её. Раздался щелчок. Зеркало отъехало в сторону. Вдруг закроется, и она навсегда останется блуждать в потайных ходах! Герда бросилась в образовавшийся проход и ввалилась в комнату.

Ребята подскочили к ней.

– Где ты была? – требовательно спросила Дугава. – Финист тебя весь вечер ищет.

– Я бы начал с того, как ты сюда попала, не проходя через дверь, – подал голос Ждан.

– Зеркало... потайной ход... напиток отравлен... призраки! – переведя дыхание, затараторила Герда.

– Тише, успокойся! – подруга убрала с её лица сбившиеся волосы и обняла.

– Надо бежать. Здесь творится что-то ужасное. Призраки...

– Тебе почудилось. Не стоило бродить по замку одной, тем более в таком состоянии, – покачал головой Ждан. – Не в каждом лесу живут варги, не в каждом замке обитают призраки. И уж точно не все они хотят нас убить.

Ребята переглянулись и потупились. Похоже, обсуждали Герду за её спиной. Забыв о страхе, она возмущённо упёрла руки в бока. Что предосудительного она сделала? Ну, увидела то, что не предназначалось для посторонних глаз. Подумаешь – мелочь!

– Мы позовём Финиста, а ты пока помойся. Чан с водой за занавеской, правда, всё уже остыло, – Дугава развела руками.

– Ничего страшного, я закалённая, – пробормотала сиротка.

Она зашла за занавеску и попробовала ногой воду в медном чане. Едва тёплая, а так хотелось окунуться с головой в кипяток и согреться. Раздевшись, Герда забралась внутрь. Начало колотить, то ли от страха, то ли от перенапряжения. Лишь сделав над собой усилие, сиротка расслабилась, закрыла глаза и опустила в воду подбородок.

Стало так тихо: ни звука, даже мыслей не слышно. Почему вдруг стало так зябко? Чья-то рука надавила на макушку, и голова ушла под воду.

Герда оттолкнулось от дна. Вода плеснулась, но выбраться не получилось. Сиротка загребала руками воздух, захлёбываясь.

Послышались крики и торопливые шаги. Чьи-то руки встряхнули её и достали из чана. Она упала на пол и закашлялась.

– Живая? – раздался голос Финиста.

Он протянул ей полотенце.

– Я же говорила, она не в себе! – прозвучал рядом встревоженный голос Дугавы. – Скажи, что забудешь про Майли, как только мы ступим за порог. Скажи, что Герда для тебя особенная. Чтобы завоевать наше расположение, необязательно спасать от всех опасностей и тем более придумывать их на пустом месте!

– Правда, Герда! Мы все тебя любим, даже если я грублю. Иногда. Не надо из-за этого сходить с ума и сводить счёты с жизнью! – подхватил Ждан.

Сиротка плотно запахнулась в полотенце. Финист пытался разглядывать её голые ноги и плечи одновременно.

– Если я захочу наложить на себя руки, то найду менее болезненный способ, – ответила Герда. – Здесь, и правда, обитают призраки. Почему вы не верите? Вы же Сумеречники!

Ученики устало переглянулись.

– Оставьте нас, – велел Финист.

– Будь помягче, – попросила подруга.

Герда затравленно прятала взгляд.

– Оденься и не сиди на холодном полу – заболеешь, – сказал наставник и отвернулся.

Она сняла с себя полотенце и принялась натягивать сложенную рядом одежду. Хорошо, что не промокла – лужи были повсюду.

– Думаешь, я теряю рассудок? – спросила сиротка с вызовом.

– Нет, просто я хотел... сказать правду.

– Я всё знаю. Случайно наткнулась на вас с Майли в лесу. Прости! Я не обижаюсь и не переживаю, – поспешила внести ясность Герда.

– Что? – поперхнулся Финист. – Я не об этом. Хочешь мою версию сказки Майли? Меня тоже пугали ею в детстве.

Сиротка закончила одеваться, и он повернулся к ней лицом.

– Мой отец родился в семье потомственных коневодов. Он немного умел разговаривать с лошадьми, но для посвящения в орден его способностей не хватало. Он был ещё юнцом, когда на Авалоре объявили о капитуляции. Тогда Сумеречники стали собирать отряд добровольцев, чтобы сопроводить одного важного человека в убежище, которое построила Компания «Норн» в Золотом Дюарле.

– Какого человека?

– Не знаю, – пожал плечами наставник. – С отца взяли клятву о неразглашении. На самом деле важно другое. Ему посчастливилось попасть в этот отряд, потому что желающих вызвалось очень мало. Они ехали той же дорогой, что и мы. Поздней осенью погода стояла промозглая, припасы заканчивались, люди выбивались из сил. Тогда хозяин Будескайска, мертвошёпт Петрас из знатного рода Гедокшимска, предложил приютить отряд у себя. Сумеречники обрадовались передышке и поспешили в замок. Но один из командиров заподозрил неладное и послал моего отца в разведку. Он отыскал потайной ход за замковым рвом и пробрался внутрь. Знаешь, что он здесь увидел?

– Лучезарных? – с сожалением спросила Герда.

– Не только. Голубые Капюшоны не гнушались заключать союзы с демонами, чтобы уничтожить наш орден. Так случилось и в этот раз. Петрас предал своих и призвал Карачуна – повелителя нежити. Его твари заполонили весь замок. Отец понял, что это ловушка и помчался предупредить Сумеречников, но опоздал.

Отряд уже въехал в замок, и предатель поднял мост, чтобы никто не сбежал. Внутри этих стен, отрезанные от своих стихий, Сумеречники лишились си. Нежить перебила их. Всех, кроме отца. Его настолько захлестнула ярость и жажда мести, что он обратился в сокола и выклевал предателю Петрасу глаз. От боли тот не смог взмахнуть мечом, и отец улетел невредимым.

Он вернулся домой в Заречье и рассказал всем о предательстве Петраса, о том, что Лучезарные сговариваются с демонами и сами могут быть одержимы ими. Он поднял восстание, которое охватило весь наш край. Но Белый Палач подавил его и поджёг наши земли. Мой отец – Кымофей Ясеньский, предводитель бунтовщиков, коварный сокол, который выклевал глаз невозможно благородному отцу Майли.

– Погоди... получается та казнь из иллюзии Дугавы ... Это был твой отец? – Герда приложила ладонь к губам. – Не понимаю. Он же герой, бесстрашный и благородный. Настоящие чудовища – это жестокий Белый Палач и вероломный отец Майли. Получается, ни у кого он этот замок не отвоёвывал, а кровью Сумеречников купил себе помилование у Лучезарных. А для остальных придумал красивую сказку.

– Ты не представляешь, каково мне было жить с таким наследием, – продолжил вспоминать Финист. – Отец оставил меня на своих родителей, а сам вместе с моей матерью уехал воевать с пресветловерцами. Больше мы их не видели. Через два года пришло известие, что отца казнили в Стольном. Старики очень по нему горевали.

Было трудно. Несколько лет мы голодали, потеряли почти весь табун. Приходилось много работать, но мы выжили, хотя из бедности так и не выбрались. Все, кроме моих стариков, меня ненавидели. Винили моего отца в бедах нашего края. Он де Пресветлого-милостивого своим неповиновением разгневал. Из-за этого мне часто приходилось махать кулаками, и я постоянно ходил с разбитым носом. Как только появилась возможность, я сбежал в армию.

Несколько лет о родных не вспоминал, пока не пришло известие о новых гонениях. Устроив всё так, чтобы о моей отлучке в гарнизоне не узнали, я обернулся соколом и полетел проведать стариков. Но от их дома остались одни головешки и даже могилы не сохранились. Знакомые рассказали, что дед с бабкой умерли всего через пару лет, как я на службу отправился. А потом Голубые Капюшоны сравняли всё селение с землёй, даже кладбище не пощадили. И ещё тьму таких же селений по всему Заречью. После этого я не вернулся в армию и пустился в бега.

Закончив рассказ, наставник перевёл дух. Ошарашенная, Герда никак не могла осознать, что это значит.

– Если ты знал, чей это замок, зачем согласился сюда ехать?

– Потому что ты попросила, – пожал плечами Финист.

– Выходит, я снова во всём виновата?

Он устало закряхтел:

– Никто не виноват. Плохие вещи просто случаются. Нужно решить, что делать дальше. Тебя, и правда, топил призрак. Мертвошёпты призывают их с Тихого берега и управляют ими. Этот дар тоже относится к стихии земли, он противоположен моему, как смерть и жизнь. Будескайск пронизан тайными ходами, ловушками для призраков, магическими приспособлениями – так устроены все замки Сумеречников. Но здесь происходит что-то странное. Из земли вытягивают все соки, я ни резерв пополнить не могу, ни даже крыс на помощь призвать.

– Я слышала разговор в подземелье. Управляющий вместе с поваром хотели усыпить нас тем напитком, который я разлила. Думаешь, Майли заманила нас сюда, чтобы отомстить за отца? Тогда она великолепно притворяется. Но как она выследила тебя, если ты ото всех скрывался? И разве у неё есть дар?

– Есть. Просто у девушек он проявляется позже, – объяснил Финист. – Но если ты не ощутила притворства, значит, Майли ничего не знает. Отец мог кормить её теми же сказками, что и своих людей.

– Тогда кто же?

По замку эхом прокатился крик. Снова стало настолько холодно, что клацнули зубы.

– Майли! – встрепенулся наставник. – Её аура болезненно набухла и мерцает.

– Иди к ней! Попытайся что-нибудь выяснить, – предложила Герда. – А я поищу выход.

– Это опасно, – замотал головой Финист.

– Но в первый раз я справилась. Ты хорошо меня обучил. Почему не веришь, что я смогу? Это наш единственный шанс, – она протянула к нему руки, заглядывая в глаза, как делала всегда, когда кого-то уговаривала.

– Нет, – отдёрнулся наставник. – Прекрати! Не делай так!

– Как? – нахмурилась Герда.

– Не навязывай людям свою волю. Не заставляй делать то, что они не хотят.

– Да я просто прошу!

– Нет, не важно. Я схожу к Майли, а ты можешь снова прогуляться по замку, но будь осторожна!

Они выбрались из-за занавески и позвали остальных.

– Мы уж волновались, что вы непотребством занимаетесь, – заворчал Ждан.

Финист строго глянул на него.

– Собирайте вещи и будьте наготове. Как только мы вернёмся, тронемся в путь.

– Но мы же даже не ложились! – возмутилась Дугава.

– На Тихом берегу отоспимся, – отмахнулся наставник и направился к Майли.

Идей, где искать тайный ход, в голову не приходило. Значит, нужно довериться ногам.

Герда обошла весь замок, поднялась на все башни. Одна особенно длинная галерея привела к лестнице, которая спускалась во внутренний дворик. Дышалось здесь намного легче, чем в остальном замке. Не так затхло и, что удивительно, сухо. Куда спокойнее и теплее, чем внутри мрачной твердыни.

Сбоку послышалась возня. Герда вжалась спиной в стену. С противоположной стороны открылась потайная дверь. Через неё четверо мужчин внесли светящийся ящик. Они прошли мимо, даже не повернув голов в её сторону. Герда дождалась, пока за таинственными людьми захлопнулась дверь, и выбралась из укрытия.

Одолело любопытство. Луна освещала ту стену, в которой открылся потайной проход. Оказалось, что здесь нет мраморной облицовки, как в остальном замке, а оставлена голая кирпичная кладка. Пощупав пальцами образовавшуюся в растворе ложбинку, Герда нашла выемку и подковырнула кирпич. Он сидел неплотно, но стоило ему наполовину выйти наружу, как кусок стенки отъехал в сторону.

Интересно, как оно работает? С каждым новым шагом вопросов становится всё больше. Жаль, что нужно бежать, и тайна Будескайска останется неразгаданной. И кот пропал так некстати. Наверняка он знал хоть что-то.

Ход вывел на крутой склон холма, где ров совсем пересох. Отсюда можно беспрепятственно выбраться. Осталось придумать, как увести лошадей. Вот же задачка!

У кромки неба зажглась яркая полоса. Светало. Герда вернулась в замок и поспешила за Финистом.