Грубость и хрупкость
***
Погоня...
То, чего Дазай надеялся избежать всеми силами. У горного духа не было иногда выхода, кроме как спуститься к людям за пропитанием.
Когда заблудшие людишки перестали подниматься на гору ради охоты, Дазай был вынужден спуститься к ближайшему поселению за пропитанием. Прежде те, кто поднимался к вершинам его владений, становились его же пищей, а если быть точнее, то их кровь. Дазай был необычным духом горы, а тем, кто ещё в молодые годы своего правления по неосторожности вкусил сладость человеческой крови, отчего поныне не мог питаться ничем более. Не имея другого выхода, тэнгу (демон, горный дух) спустился с гор, прячась в тени переулков и безлюдных дорог. Всё же оказавшись замеченным, демону пришлось прервать свою трапезу и пуститься со всех ног куда глаза глядят. Были бы у Дазая прежние силы, он бы с лёгкостью переместился на гору лишь одним желанием.
Пробегаясь по пустой просёлочной дороге, демон замечает на окраине деревни небольшой ничем не приметный домик, огни в котором погашены, а сёдзи приоткрыты. Слыша звуки приближающейся толпы, тэнгу спешит в дом, захлопывая за собой сёдзи. Потратив последние силы на окутавший дом густой туман, демон медленно оседает на пол, прикрывая уставшие веки. Уловив звуки размеренного дыхания и ритмичного сердцебиения в глубине дома, не ощущая в минка (традиционное название крестьянского дома в древней Японии) талисманов против духов, демон поднимается с колен, направляясь к мирно спящему человечешке.
На футоне (традиционный японский матрац для сна) возле стены лежит юноша, почти с головой укутавшись в одеяло. Оглядев комнату, Дазай обнаружил встроенный шкаф, низкий узкий столик для приёма пищи и небольшую скромную ширму в самом тёмном углу комнаты. Из-за отсутствия окон в дом не попадал даже лунный свет, а масляная лампа стояла погашенной возле футона. Направившись в заднюю комнату, тэнгу переступил порог кухни. Дазай направился к печи, приложив руку к глиняной поверхности. Еле тёплая. Видимо, хозяин дома отправился спать не больше часа назад. Обойдя всё минка, дух не обнаружил больше никого. Неужели юноша лет 19-20 живёт совсем один на окраине деревни. Вернувшись в комнату к спящему пареньку, тэнгу подтвердил свои догадки: в одной из отдалённых частей комнаты, откуда ещё струились запахи тлеющих благовоний, стояла небольшая полочка, устеленная циновкой(плетёное ковровое изделие из соломы, камыша), на которой стояли таблички с двумя именами и коро (подставка для благовоний). Демон печально оглядел спящего юношу, скудный алтарь, после чего устремившись к нему. Приняв благопристойную позу, Дазай зажёг новые благовония при помощи демонического огня, поклонился в знак уважения и поставил благовония на подставку. Прочитав надписи на табличках, тэнгу мысленно пожелал душам хорошего путешествия, заранее попросив прощение за вскоре содеянное, и отправился к спящему юноше.
Спящий на футоне паренёк на вид был довольно хрупок, а откинув одеяло, Дазай и вовсе заметил излишнюю худобу тела. Рыжие волосы струились по промёрзшему футону и твёрдой подушки. Дух приподнял размякшее тело, приспустив ночную рубаху с плеча, и приблизился к белоснежной шее, проведя кончиком носа по коже. По телу в руках прошлись мурашки, а брови на лице человечка сошлись к переносице. Выпустив заострённые клыки, демон вонзился ими в нежную плоть, и в тишине дома разразился страдальческий крик.
Тело, только что пребывавшее в бессознательном состоянии, мгновенно начинает двигаться, сопротивляясь, пытаясь в жалкой попытке отпихнуть от себя демона, но тот мёртвой хваткой вцепляется в плечи юноши и закатывает глаза в наслаждении, вкушая сладковатую жидкость. Когда тэнгу наконец насыщается, пополнив свои демонические силы, он отстраняется, утирая кровавые подтёки со рта, пока юноша отползает к стене, прикрывая рану рукой. В глазах напротив демон читает неприкрытый ужас и непонимание. Злорадная ухмылка трогает губы духа, придавая ему ещё большей зловещести.
- И куда же ты убегаешь, человечек. Если не залечу твою рану, ты умрёшь, - струйки крови продолжали стекать по руке юноши, тогда как страх в глазах стал сменяться недоверием. - Я могу подождать, пока твоё тело не начнёт остывать, но тогда ты можешь не выжить.
Демон видит смятение и неуверенность, отражающуюся на лице паренька, а после радуется покорности человека, когда он убирает руки от раны, открывая доступ к израненной шее. Дазай подходит неспеша, вальяжно усаживается между ног изнеможденного тела и вновь приникает к ослабевшему мальчишке. Жизнь медленно уходит из организма, но тэнгу не даёт человечку присоединиться к родителем, проходясь мокрым языком по шее. Кровь останавливается, а рана медленно начинает затягиваться. Когда исцеление больше не требуется, демон решает полакомиться остатками сладкой крови, слизывая рубиновые струйки с рук и плечей юноши.
- Укус будет заживать до моего следующего прихода, уж больно ты сладок, чтобы так скоро отказываться от такого лакомства. Не позволяй людям увидеть рану, они всё поймут, и тогда тебе не жить. Тех, кто питают собой демонов, нынче не жалуют.
Дух напоследок приспускает рубаху ниже, оголяя ключицы. Дазай любуется нежной кожей, прежде чем прислониться к ней ртом. Юноша вздрагивает от страха, испугавшись новых ран, но чувствует, как, раскрыв губы, тэнгу оставляет нежный поцелуй, вкладывая в него свою магию.
- Теперь, как бы ты от не скрывался, как бы далеко не бежал, метка всегда будет приводить тебя ко мне. Её не смыть, не стереть, можно только принять и полюбить, потому что она обязывает и меня защищать твою жизнь. Этот след — гарант твоего благополучия. Для людей она не видна, но все демоны и духи будут знать, что у тебя уже есть хозяин и трогать тебя нельзя.
Поднявшись с колен, демон отступает, после пропадая в тумане собственной магии, переносясь на гору, в свою обитель. Юноша же в страхе смотрит в пустоту, прижимая руку к метке подчинения.
***
_______________________________________
Вот и первая глава. В последнее время я прям удивляюсь своей продуктивности.
На сегодня всё, люблю вас ❤️❤️❤️