Angelic vengeance

Я засунула визитку в карман своей кожаной куртки и попрощавшись с коллегами, вышла на многолюдную улицу. Едя в такси, я невольно теребила крупные золотые украшения на запястье и цепочку на шее, переваривая все ранее сказанное тем мистером. Меня никак не покидала мысль о том, почему все таки этот мужчина так возжелал видеть меня в роли модели, олицетворяющей молодость и процветание Германии. Тем не менее предложение было заманчивым, потому я планировала обдумать его сиим вечером.

Вернувшись в квартиру, я занялась домашними делами и наконец-то позволила себе расслаблено переметнуться на большую, мягкую кровать в покрывалах с леопардовым принтом, что купил мне Том в честь новоселья. По правде, Том подарил еще целый гардероб. Синее платье с золотым кожаным ремнем под грудью, черное коктейльное платье с одной бретелькой набок и вышитой кружевной розой на спине. Эти и другие интригующие наряды я получила разом с тем шикарным комплектом постельного белья.

Время: 22:58

Я лежала в постели и по звонку общалась с Томом, пересказывая то, что наговорил мне тот Мистер Дак. Это был один из тех дней, когда нам удавалось отыскать время друг для друга. Я задумчиво с ноткой игривости раскручивала бретельку черного атласного пенюара и с гордостью на лице снова выслушивала море комплиментов от Каулитца.

- Знаешь, ангел, на его месте я бы тоже так себя вел, ты же воплощение богини, что снизошла с небес!

- Прекрати мне льстить Том, я серьёзно. - Сдерживая широкую улыбку с трепетом в сердце отвечала я.

- Ладно-ладно, а как работа? Не сложно?

- Бывает сложно, но я справляюсь, коллектив хороший и начальство не давит. - Мы обменялись ещё парой незначительных фраз, и я решила кое-что спросить. - Слушай, Том...

- Я весь во внимании, да...

- Как думаешь, мне стоит принимать предложение мистера Дака? Я посмотрела информацию о нём на просторах интернета и нашла много положительного о агентстве, которым он владеет. Его модельное агентство существует уже десять лет и в Берлине он очень уважаемый человек...

- Энджел, я бы очень хотел однажды увидеть тебя по телеку как модель, что представляет моду Германии. - Я готова была поклясться, что по ту сторону трубки он мечтательно улыбался, пялясь в потолок. - Поэтому я буду рад, если ты согласишься.

- Раз ты так говоришь, то я, скорее всего, соглашусь. Знаешь, мне не хватало таких слов, чтобы решиться...это как никак важное решение.

- Верно, ангел, это решение способно кардинально изменить твою жизнь, и я надеюсь, что она засияет красками поярче и естественно, что я смогу видеть твою восхитительную улыбку на экранах телевизоров каждую неделю, если не чаще. - Я едва удержалась от того, чтобы не зарыться лицом в подушку и не закричать от счастья.

Несколькими днями позже я также в переписке сообщила новость Лимме. По началу она отнеслась с некой предосторогой к этому и попросила меня тщательно взвешивать все решения, если я всё же соглашусь. Я могла понять её тревогу, но заверила, что всё будет хорошо и что я сильна, поэтому готова ко всем трудностям. Она успокоилась от моих слов и пожелала удачи. Лимма стала моей бесценной подругой, делилась нужными советами, хорошо относилась ко мне с самой первой встречи, обучала многому и думаю именно она помогла мне почувствовать себя комфортно в кругу мировых звёзд. По началу меня удивляло то с какой терпеливостью и завзятостью она обучала меня разным фишкам ассистента, но со временем я уже просто принимала это с улыбкой. Лимма была моим наставником, другом, партнёром из прошлой работы и близким человеком, готовым идти на риски ради меня. Не передать словами как я ценила её и желала однажды отплатить. Как старшую сестру я любила её за то, что она просто появилась в моей жизни.

Было немного неловко говорить об увольнении с начальством кафе, ведь я так мало проработала и только свыклась с со всей спешностью и миром, что окружал кафе...Но молодой владелец кафе отнесся с пониманием и пожелал всего наилучшего в моем развитии на ступень выше.

Через месяц я прибыла в Германию. В Берлин. Я приняла окончательное решение и прошла отбор в студии мистера Дака Чаплина. Невозможно передать ту широкую и блестящую улыбку, с которой мистер Дак гордо знакомил меня с другими моделями. Теперь я стала новым лицом в индустрии красоты в Германии. По просьбе мистера Дака я сменила имя и фамилию для своего сценического образа на подиуме. Лилит Виконси. Пусть я и стала Лилит, но многие всё также знали и помнили меня как Энджела Каурц. Tokio hotel на первых этапах моей карьеры даже сумели меня навестить и Том безостановочно хвастался тем, что ему выпала честь быть дорогим для меня человеком. Но, к сожалению, идеальной картинки не было и здесь. Tokio hotel имели загруженность в работе и уже очень скоро я поняла, что как бы Том не хотел, но у него никак не получалось ни прилететь ко мне ни даже насладиться просмотром программы со мной. Звонки также отошли, когда в зимнюю пору на меня навалилось разом множество работы, показов, фотосессий и интервью. В студии работало ещё десять девушек возраста до 22 лет и далеко не со всеми мне удалось наладить дружеские, компаньонские взаимоотношения. Все постоянно как на иголках бегали, метушились, создавали немыслимый и лишний антураж вокруг всего. Многие разводили сплетни и выставляли в плохом свете своих же партнёрок, конкурировали друг с другом, шептались в кабинках туалетов, словно глупые школьницы. Однажды мне выпала возможность наслышаться таких немыслимых сплетен о Томе Каулитце, что если я не знала его лично, то наверняка бы поверила сплетням. Я всячески выгибалась и старалась всем угодить, подружиться, но ситуация становилась хуже каждый гребанный раз, когда они делали удивительные выражения лиц и с явной насмешкой, ртами, наполненными презренности, просили меня оставить их в покое.  Да чёрт с вами, как пожелаете. Думала про себя я и готовилась к новому показу и выходу на подиум под вспышками прожекторов. Я также часто бывала в кабинете у мистера Дака, где он часто густо рассказывал увлекательные истории о том, как поднималось со дна на ноги его агентство и сколько денег он вложил в моделей и то, с чем они работали. Я терпеливо слушала, пила чай, а после как по нескончаемому кругу возвращалась к работе. Долгие примерки, видоизменения во внешности, ожидания, критика, смех, галас, камеры, фотосеты, подарки в виде дорогих украшений, дивные причёски гнезда на голове и пышные юбки, разлетающиеся подолы платьев, корсеты, нитки, пришитые цветы, соблазнительные лямки. Темный синий, бурый бордо, приглушеный фиолетовый, пудровый, серый и подобные оттенки стали словно бы моей второй кожей в виде изумительных нарядов. Тяжёлые, золотые, серебряные ожерелья свисали и сдавливали мою тонкую шею. Я радовалась, а потом злилась. Отчаянье, усталость, выгорание и горькое молчание, ком в горле, проглоченные слёзы и колкие замечания. Ранние подъемы, бессонные ночи, что чередовались с ночами наполненными кошмарами. Синяки под глазами, белая пудра, консилер, тушь от которой у меня скоро будет аллергия. Матовая красная, бордовая, фиолетовая помада, которая стойко впилась в губы и даже после мицелярного средства продолжает отпечатываться на пересушенных губах.

Я помню, как в самом начале модельной карьеры помимо работы внутри студии на меня навалилась проблема извне. И она касалась подрыва наших с Томом отношений. В один крайне плохой для меня день, судьба решила преподнести мне неприятную новость. Ее мне мило с лисьим обожанием в голосах рассказали некоторые партнерки. Якобы, что в декабре Том Каулитц стал появляться на интервью и различных шоу с некой Мишель. Их лейблы групп взаимодействовали в то время и ради пиара решили выставить обоих как пару с безумной интрижкой за пределами камер. Я понимала, что это не было решением Тома и сам он этого не хотел, но, когда злость затмевает взор, ты перестаешь оценивать ситуацию со здравой точки зрения. А ревность, подпитанная грязными слухами, выходит наружу.

Том, она правда тебе не интересна?

Правда, ангел, я заинтересован исключительно в тебе

Значит ты просто делаешь то, что скажут продюсера?

Верно, я рад, что ты это понимаешь, ангел.

Конечно. Извини, работа зовет. Как-нибудь созвонимся, Том. Бывай.

Не забывай, как сильно я скучаю, милый ангелочек.

Наш телефонный разговор после услышанной сплетни был коротким. Я злилась на себя, на то, что не смогла высказать ему обо всех сомнениях, переживаниях. Поделившись с болью, что я испытывала, находясь далеко от него, я бы ощутила себя лучше. Я ничего не сказала, ведь не хотела тревожить его, мне было абсолютно хорошо ясно, что сейчас делиться проблемами не стоило. Это могло пошатнуть наши уже хрукпие отношения. Я любила Тома и поэтому не хотела причинять ему боль, показывая свою уязвимость. Прошлая Энджел сумела справиться с этой проблемой, но для Лилит эта проблема была недостойной ее решения.

Через неделю после нашего краткого телефонного разговора я получила подарок от Тома. В мою гримерку пара сильных парнишек на радостях занесли громадной формы букет из пышных, пахучих красных роз. В изумлении за целый час пересчитав их количество, я с большим удивлением осознала, что мне подарили целую 1001 красную розу. Подобного количества цветов в одном букете я не видела никогда. Даже удержать их в двух руках стало непосильно для моей худощавой статуры. Светясь яркими красками на лице и вбирая сей сладкий, приторный аромат, я думала лишь о нем. Том Каулитц в очередной раз доказал, что где бы я ни была, он рядом и продолжает приносить мне удовольствие. Том делал меня самой счастливой девушкой на земле, когда напоминал о своей любви такими незначительными на его взгляд, подарками. Мои янтарные глаза также ловко и быстро насчитали такое же количество денежных сертификатов, каждый из которых был на сумму 100 тысяч долларов. Сертификаты были аккуратно обмотаны вокруг стебля каждой розы. Молодой гитарист не жалел ни денег, ни времени, чтобы наотрез доказать кому должна принадлежать моя улыбка.

Ты единственная девушка, в счастье которой я готов вложить все, что имею. Надеюсь, конфликт прошлой недели разрешен, так ведь, мой ангел? - Спросил меня Том по телефону той же ночью, когда я позвонила поблагодарить его за такой подарок.

Я сильно похудела к концу первой зимы в роли модели. На мне сказалась усталость, 16 часов работы, строгая диета, полный негатив и критика со стороны команды. Тем не менее я, Лилит Виконси, на обложках журналов моды выглядела безупречно, молодо и свежо. На экранах телевизоров я появлялась в платьях, что изящно подчеркивали мои изгибы, приоткрывали декольте или же ткань всецело обматывала моё горло, оставляя короткую пожованую ткань у бёдер. Зловещие каблуки, от которых на ногах появлялись мозоли, а мизинцы страшно выгибались. Кроваво красные, лаковые черные, коричневые, с переменой на массивные босоножки, вызывающие сапожки по колено на острых каблуках. Дорогие, люксовые объемные сумки со змеиными принтами стали неотъемлемой частью моих образов, как на сцене так и в реальной жизни. Несмотря на неудобства я сверкала на экранах и отчаянно желала о том, чтобы по ту сторону экрана за мной наблюдал Том. Я представляла как он смотрит на меня и пылает, восхваляя меня в своих мыслях. Как он пялится в экран, фантазируя, скучая, наслаждаясь моим блеском. Но я прекрасно понимала, что это невозможно, ведь сейчас они перебывали в мировом туре и времени даже на десятиминутный просмотр канала не было. Но я заставляла себя не отчаиваться, а верить, что моё появление на экранах и обложках журналов популярных изданий приносит кому-то реальное наслаждение. Этим я утешала себя, когда снова и снова появлялась на публике в разных странах и городах. Германия: Магдебург, Люксембург, Берлин, Гамбург; США: Вашингтон, Нью-Йорк, Манхеттен, Новый Орлеан; Северная Каролина, Голливуд и в конечном итоге Лос-Анджелес. Удивительно как мир желал забрасывать меня в солнечный Лос-Анджелес, словно я рождена для его жизни и звёздной карьеры.

2010.05.09.

Лос-Анджелес.

Сегодня должен состояться очередной показ, это была новая весенняя коллекция Карла Лагерфельда. А я, Лилит Виконси, представляя сию коллекцию, изумительно утонченно шагала на дорожке в роскошной зале, обрамленной золотом и холодными пурпурными и бордовыми оттенками. Зала полнилась самыми известными, богатыми людьми, чьи творения известны всей земле как искусство. Дизайнеры, модельеры, певцы, музыканты, актеры, крупные предприниматели, бизнесмены, владеющие недвижимостью во всех уголках планеты и яхтами в чёрном море. Все они собрались здесь, чтобы увидеть меня, Лилит Виконси, представляющую новую коллекцию известного немецкого дизайнера Карла Лагерфельда.

Сидя перед зеркалом в гримёрке, я ощущала себя странно, будто я не должна здесь находится. Чувство чужачества засело в моей голове, а нутро издавало дивное урчание в желудке, словно он пытается поглотить мои органы. Сердце ускоряло ритм ежесекундно, когда час близился к выходу на подиум. Безусловно за 7 месяцев нескончаемой работы моделью, я не единожды появляясь на подобных мероприятиях и потому мне уже давно стоило свыкнуться с двойными чувствами, но в этот раз я ощущала их иначе. Гадкое чувство и буря неординарных эмоций сжимали низ моего живота и не пропускали кислород в лёгкие. Дабы придать себе более спокойного вида, я отпила немного воды с лимоном и с делала четыре глубоких вдоха и выдоха. Визажистка уже закончила с макияжем. Водостойкая грубая тушь, что делала мои ресницы такими объемными, отчего веки слипались. Напудренное матовое лицо, под слоем тонального крема сокрыло малейшие изъяны, покраснения и неровности. Блеск золотистых теней на веках, которые контрастировали с глазами меди. А главным пунктом на фарфоровом лице были пухлые, алые губы, сияние которых затмевали все рубины.

Вот настал час к выходу. Вспышки фотоаппаратов, жвавые оплески, овации предвкушения. Уверенная походка истинной немецкой модели. Перед ними постала я, Лили Виконси, чужие, но неимоверно богатые ассоциации людей знали меня под этим зашифрованным именем и фамилией. Я и не жаловалась, ведь сама хотела начать с чистого лица свой путь к звёздам. Энджела Каурц была слишком много раз втянута в такие скандалы, что стыдно и вспомнить лишний раз. Она множество раз появлялась в местах, неподобающих под свою стать, позорилась и резкими взлетами подымалась на пьедестал, когда её замечали с Томом Каулитцом. А Лилит Виконси знали только как молодую, но стремительно набирающую популярность, немецкую модель управителем которой был Дак Чаплин. Лилит безусловно также умела попадать в драматические скандалы, но они испарялись быстрее нежели ветер сносил листья с деревьев. А дорогой директор отлично скрывал все грязные секреты и заминал неподобающие для юных леди, ситуации. И никому не было известно, что девятнадцатилетняя Лилит Виконси, не единожды встревала в скандалы с наркотиками, подсыпанными конкурентке и перебывала на множестве закрытых вечеринках, что заканчивались ночью в отеле с красивыми парнями. Я стучала красными каблуками по стеклянному покрытию в такт тихой музыки, принимая в сияние глаз бесчисленные вспышки отовсюду. Как внезапно, когда я, уверенной, элегантной походкой останавливаюсь у самого края, мягко двигая бедрами я уже было натянула фирменную улыбку идеальной девушки, как слышится выстрел. Моргание блестящих век, алые губы раскрылись больше, но не для голливудской улыбки, а чтобы сплюнуть хлынувшую кровь со рта. Всё повторяется. Сон оказывается действительностью и на глазах у толпы входит в акт действия. Я не вижу, но абсолютно точно понимаю, что моя голова пробита насквозь пулей. Смесь враз растущих мыслей, кашей из крови вытекают из меня, измазывая белоснежное лицо. Огнестрельное оружие держит в руках какой-то мужчина, но я не знаю кто он. Не могу разглядеть его кривой силуэт, что плывет перед глазами. Я молниеносно направляю глаза, зрачки которых расширились и чернотой поглотили всю янтарь, на себя. Моё красное, огненное платье, искусно облегающее тело. Атласный шлейф длинный и кружиться по полу позади меня. Красная лента, продолжение платья тянется на левое плечо, окутывая его полностью, пока правое плечо остаётся оголённым и дрожащим. На поясе сбоку пришито украшение ромбовидной формы из золота, частичек серебра и драгоценных рубинов цвета ушедшей крови. И снова я вижу этот отвратительный кровавый оттенок, что расползается в крохотные лужицы по полу вокруг меня. Шум, гомон, крики, тяжесть головы и тлеющее зрение, погубленное в объективах камер. Жизнь пролетает перед глазами, потухая с каждым нездоровым пошатыванием тела. Я впервые жалею обо всех выборах, принятых под именем дьявольской Лилит. Может если бы не она, я бы не склонилась полумертвая перед богатой публикой, накрытая собственным платьем из крови.

От лица Автора:

Стал известен пагубный день Лилит Виконси, а точнее дорогой Энджелы Каурц. Пуля к счастью для многих не задела мозг смертельно, но уразила в череп. Скорая помощь подоспела вовремя. Газеты, журналы и телеканалы разрывались от ужасной новости. Изо дня в день каналы уведомляли о страшном случае на весеннем показе мод 2010 года. Преступление, совершенное на показе мод в центре Лос-Анджелеса в мае, произвело фурор и шквал эмоций на миллионы людей. Лилит Виконси стала жертвой неизвестного никому преступника (предположительно разъярённого фаната из прошлого), получив пулю в лоб.

Какова цель, мотив и стремление убийцы? Чем он руководствовался, как проник на показ, подобрался так близко и на глазах у публики осмелился совершить страшное преступление? Отчего его пленила злость, что он возжелал и сотворил ужасающее с молодой девушкой, некогда милой Энджелой Каурц? Что их связывало и были ли они вообще знакомы?

Этими и другими вопросами задавались журналисты, безуспешно ища ответы на десятки вопросов, сотканных паутиной после одного лишь случая со стрельбой.

К сожалению, вынуждена сообщить, что Том Каулитц узнал слишком поздно о случившейся трагедии и даже узнав о ней, не смог больше увидеться с Энджел. Это не значит, что она умерла. Смерть смилостивилась над ней в этот раз. Возможно, благодаря удачи и доброй, нежной и безумно волевой натуре она осталась жива. Семь месяцев, проведённых на больничной койке в комме. Одним ноябрьским утром её тяжёлые блеклые веки открылись. Слезы подступили к глазам. Воздух с невидимой силой поступил в лёгкие, набирая обороты, а виски запульсировали от переизбытка новой информации на мозг. Она не помнила ничего. Абсолютная потеря памяти. Амнезия. Врачи, подоспевшие в палату, быстро осмотрели её, назвав Лилит Виконси. Но правда ли она Лилит Виконси? Она больше не помнила себя прошлую, едва понимая своё настоящее, одиноко лёжа в больничной койке. Она больше не помнила свою мертвую подругу детства Валери Майлз, сумасшедшего преподавателя Витхера Хоуманда, совершившего преступление по отношению к ней и подруги. Она совершенно позабыла о первой встречи с Томом Каулитцом, о тех первых днях, когда Лимма Форсе, ассистентка Билла Каулитца, обучала её на новой работе. Она забыла о побеге, о первом поцелуе с Томом в рождественскую ночь на пороге родительского дома. О том поцелуе, когда она осознала, насколько ей не хватает его, что, поссорившись с семьёй, она вопреки всему вернулась к Тому. Воспоминая с первой работы в редакции стёрлись начисто, она больше не вспомнила те встречи на набережной ночью, тех признаний в любви, об молчании луны, что покрывала их пеленой трепетных чувств. Не ходила на интервью с Tokio hotel, она не портила и не подымала их репутацию и больше не попадала под камеры шпионов следопытов, встревая в очередной скандал. Её разум забыл пульсирующий жар по телу в их первую страстную ночь в отеле, когда оба раскрыли все карты и поддались соблазну друг перед другом. Поездка на Мальдивы, ночь на пляже, подаренная квартира, завтрак и работа официанткой в кафе «BigCitty» навсегда остались за закрытыми дверями забытых воспоминаний Энджелы Каурц.

Она удобнее села в постели и посмотрела в крошечное зеркало. Бледные руки дрожали, дивной прозрачностью и синими венами оттенялись на белой постели.

«Какой ужасный цвет волос, напоминающий сгнившие древо под осень. Нужно изменить цвет волос, как только меня выпишут».

Она так подумала про себя, мягко касаясь прямых прядей липких волос и уже через три месяца перекрасилась в блонд. Сменила стиль в одежде, говор, даже походка и жестикулирования теперь были новыми и непохожими. О произошедшем теперь ей напоминал шрам на лбу, который она старательно маскировала под тонной тональника, пудры и переключала внимание со шрама на искусственные веснушки. Однажды, перебираясь в шухлядках возле кровати, доставая одежду (девушка планировала переезд и весь вечер собирала горы одежды по всей квартире). Девушка отомкнула коробку и вдруг из нее выпало три листа лимонных оттенков с невнятными надписями. Они напомнили ей о заметках из прошлого.

«и не представляю свою жизнь без тебя» - любимый Том.

«Пункт 1: познакомится с её родственниками в Манхеттене!» - ЛИММА

«Билл попросил прислать рецепт кофе. Пометка. НЕ забыть.»

- Да кто все эти люди...а впрочем уже неважно, не думаю, что они и вправду имели такое значение в моей жизни. Думаю, стоит выбросить этот мусор. - Промолвила сама себе девушка и скомкав три листа за раз, бросила их в мусорное ведро. Она налила в стакан апельсинового сока и вышла на балкон, наблюдая за почтальоном. Бедолага рассыпал письма на обочине дороги и его едва не сбило жёлтое такси. Она проследила за машиной и глаза привели её к кафе недалеко от дома. «Может стоит пройтись к тому кафе? Интересно, подают ли там круасаны к кофе. Хочу вишневый.»

От лица Энджел:

Это и был мой конец. Прощай, дорогой Том Каулитц. Наши пути разошлись навсегда.