Глава 2. Старые вещи не ломаются
Он сидел на краю кровати, босыми ногами касаясь холодного пола.
Свет в коридоре горел тускло, как будто лампа неуверенно спрашивала: «Ты точно хочешь знать, кто её включил?»
Нэйт не спешил вставать. Он знал, что свет никуда не денется.
Он потянулся к машинке, медленно. Клавиши были холодными, чуть шероховатыми, с металлическим звуком, будто кто-то ударил по струне.
Провёл пальцем по литере "T" — и в голове всплыло:
...руки, пахнущие смазкой. Голос отца. Запах гаража и дождя за окном.
— Старые вещи не ломаются просто так, — говорил он, стоя над точно такой же машинкой. — Они просто ждут, чтобы ими снова начали пользоваться.
Маленький Нэйт сидел на верстаке, болтал ногами и с интересом смотрел, как отец возится с буквами и лентой.
— А если никто не будет печатать?
— Тогда она начнёт писать сама. Чтобы не чувствовать себя брошенной.
Он тогда улыбнулся. Сказка. Детская глупость. Но теперь...
Когда машинка щёлкнула второй раз, и слово «Слушай» появилось на бумаге — сказка вдруг перестала быть уютной.
Он вернулся в реальность. Лампа всё ещё горела.
Он пошёл в ту самую комнату, светлая полоса на полу тянулась от щели под дверью.
Открыл её.
Машинка стояла неподвижно. Бумага в ней — новая. Пустая.
Он сделал шаг. Скрипнула доска.
И машинка ожила.
Щёлк. Щёлк. Щёлк.
Одна строка. Одна фраза:
"Я не забыла тебя."
Нэйт выронил бумагу.
Он не знал, кто это «я».
Но сердце уже знало, что она — не миф.
Он поднял бумагу и перечитал.
"Я не забыла тебя."
Он провёл пальцем по буквам. Они были напечатаны чётко, с усилием.
Будто машинка действительно хотела, чтобы он прочитал это.
Он попытался рассмеяться. Не вышло.
Что-то внутри сжалось. Как будто кто-то окликнул его по имени на пустой улице.
Он снова взглянул на машинку.
Не забыла.
Кто?
И тут в голове всплыл образ.
Шатенка с короткими волосами. Её голос — чуть хриплый от смеха. Тёмные глаза, в которых будто жили буря и тайна одновременно.
Эли.
— Чёрт... — выдохнул он и провёл рукой по лицу.
Флеш света — кафе на углу, музыка из старого радио, рука в его руке.
— Ты не понимаешь, Нэйт. Этот дом... он тянет. Он как живое. Ты смеёшься, а я чувствую это.
— Это ты хочешь туда вернуться, а не он тебя зовёт, — отмахнулся он тогда.
— Может, — ответила она. — А может, ты тоже его слышал. Просто забыл.
Ты тоже его слышал...
Он сжал кулаки.
Эли исчезла полгода назад. После той ссоры. После той поездки.
И последнее, что он получил от неё, было короткое сообщение без подписи:
“Ты поймёшь. Когда он заговорит.”
Он думал, это — чья-то злая шутка. Или намёк на её психоз.
А теперь — нет.
Машинка снова щёлкнула.
Он не пошевелился. Просто смотрел, как буквы появляются одна за другой.
Тихо. Уверенно.
"Ты помнишь её."
Он не сразу понял, что затаил дыхание.
Глядя, как машинка выводит последнюю букву, он ощущал холод — не от сквозняка, а изнутри. Холод узнавания.
"Ты помнишь её."
Нэйт откинулся на спинку стула.
— Кто ты, чёрт возьми? — прошептал он.
Ответа не было. Только еле уловимое покачивание занавески, будто кто-то, стоящий за окном, чуть дотронулся до неё пальцами.
Он резко встал, подошёл к двери, выглянул. Темнота.
Никаких следов. Ни звука. Только лес, чёрный, плотный, будто нарисованный тушью.
И тогда он понял, что не хочет оставаться в этой комнате.
Не этой ночью.
Он схватил ноутбук, бумагу с надписью и вышел, выключив за собой свет.
Когда он добрался до спальни и захлопнул дверь, сердце стучало так, что казалось — его можно услышать на другом конце дома.
Он лёг, укрылся курткой, и попытался забыться.
Но сон шёл тяжело.
Сон пришёл обрывками — лица, слова, тени.
Он снова был с Эли. Она сидела на ступенях, босиком, пальцы в траве.
— Я чувствую, как дом меня помнит, — шептала она. — Как будто стены знают мои шаги.
Он хотел ей возразить, но не мог — губы не слушались.
А потом лицо Эли изменилось. Потемнело.
И она заговорила чужим голосом:
— Мы не забываем.
Нэйт вскочил. Пот. Холодный. Комната в полумраке.
Он глянул на стол — ничего. Только его ноутбук.
Он выдохнул и встал.
Но когда повернулся к двери, увидел: под ней — листок.
Он подошёл, поднял.
Знакомый шрифт. Напечатанный.
"Мы всё ещё пишем."