12
Перспектива Маркуса
Я не могу поверить, что эта женщина сейчас спит в моих объятиях, после того как призналась мне в любви. Молодец, Маркус Каст, ты добился своего. Она твоя. Я лежу, прислушиваясь к её ровному дыханию, пытаясь осознать, как мне вообще удалось заслужить такое. Будучи погружённым в свои мысли, даже не замечаю, как этот ангелочек рядом со мной начинает шевелиться. Она просыпается, открывая глаза и смотря на меня так нежно, что я на миг забываю, как дышать.
— Когда ты молчишь и просто смотришь на меня, ты намного милее, — говорит она с легкой улыбкой, лениво проводя рукой по моему торсу.
— Когда ты спишь и не споришь, ты тоже милее, ангелочек, — отвечаю, наклоняясь, чтобы поцеловать её в лоб. Я жду, когда она огрызнётся в ответ — это её стиль.
— Не буду с тобой спорить, — тянет она лениво, словно маленькая девочка. — Ты меня, чёрт возьми, замучил. Я не выспалась.
Я усмехаюсь.
— Ну, раз так, я могу замучить тебя и сейчас, чтобы ты точно не спорила со мной, — с этими словами я склоняюсь над ней и жадно целую её, но она успевает оттолкнуть меня.
— Маркус, нам на работу пора, — возмущённо говорит она, вырываясь из моих рук и быстро садясь на кровати.
— А мне какая разница? Я хочу тебя, — ухмыляюсь я, следуя за ней, и, подойдя вплотную, прижимаю её к окну.
— Ты, чёртов кролик, — бормочет она с раздражением, пытаясь меня оттолкнуть. — Если я опоздаю на работу, я тебя на фарш пущу.
— Мира, напомню тебе, что ты работаешь на меня, — говорю я с усмешкой, видя, как её глаза вспыхивают.
Она понимает, что спор бесполезен, и с раздражённым вздохом вырывается из моих рук.
— Убью тебя когда-нибудь, — бросает она, забирая вещи и скрываясь в ванной.
Я остаюсь стоять у окна, слыша, как за дверью включается вода. И всё-таки, даже когда она ворчит или грозится убить меня, она остаётся моим самым любимым человеком.
День в мафии Каст начался как дурдом. Все на ушах: мы готовимся восстановить Миру в правах наследницы семьи Кара. Работники ошарашены этой новостью, но для меня это не имеет значения. Главная цель — отомстить за её родителей, брата и все те слёзы, которые она пролила. Этой принцессе искалечили жизнь, пытались сломать её, и никто за неё не заступился. Теперь я исправлю эту ошибку.
Через несколько дней мы устроим пир в честь открытия новой фирмы, принадлежащей нашей мафии. Конечно, Илмаз даже не догадывается, что это мероприятие станет для него последним. Там он встретит свою смерть. Но до этого я должен успеть навестить родственников Миры — тех, кто мучил её все эти годы. Они ответят за свои грехи.
На сегодняшнем собрании советники обсуждали, какие опасности может повлечь за собой возвращение мафии Кара. Это правда: её восстановление неизбежно создаст угрозу для моей организации. Но мне плевать на последствия. Всё, что я делаю, я делаю ради Миры.
Я не ожидал, что она услышит всё это. Но её тонкая фигура появилась в дверном проёме как раз в тот момент, когда мой самый преданный советник перешёл черту.
— Господин Маркус, позвольте возразить, — заявил он настойчиво. — Мафия Кара всегда славилась жестокостью и жаждой власти. А Мираль Кара — вылитый отец. Её характер разрушителен. Она станет вашей погибелью, прежде чем вы успеете это понять!
Я терпеливо слушал, пока не выдержал.
— Мне плевать, что потом будет делать эта женщина, — сказал я холодно, подавляя ярость. — Я не хочу её мафию. Я просто возвращаю ей то, что принадлежит ей по праву. И да, я прекрасно понимаю, чем это может для меня обернуться. После этого она вольна поступать, как захочет. Я не стану воевать с ней.
Чтобы подчеркнуть свои слова, я ударил кулаком по столу. Мой голос прозвучал как рычание, наполняя комнату напряжением:
— Это моё решение. И если кто-то из вас хочет оспорить его — можете попробовать.
Но советник продолжил настаивать:
— Любовь сделала вас слепым, Маркус! Эта женщина играет с вами. Как только она получит желаемое, она пустит пулю вам в сердце!
Я засмеялся. Холодно и коротко.
— Пусть так, — ответил я спокойно. — Если это её выбор, я приму смерть от её руки. И сопротивляться не буду.
С этими словами я резко объявил заседание закрытым и направился к двери. Открыв её, я встретился взглядом с Мирой. Она стояла, бледная и напряжённая, явно шокированная услышанным.
— Мира... — начал я, но она не дала мне договорить.
Её глаза горели целым вихрем эмоций, и я понял, что теперь наш разговор будет совсем не таким, каким я его представлял.
Мы вошли в её кабинет быстрыми, почти строго отточенными движениями. Мира, казалось, просто кипела изнутри, но внешне оставалась удивительно собранной. Я закрыл за нами дверь, а она прошла вглубь комнаты, остановившись у окна. В её фигуре читалась напряжённость, как у хищницы, готовящейся к прыжку.
— Ты злишься, — сказал я, оставаясь у двери и наблюдая за ней.
— Конечно, злюсь, — ответила она, не поворачиваясь ко мне. Её голос был твёрдым, но в нём слышались нотки усталости. — Ты принимаешь решения за меня. Ты объявляешь всему своему совету, что я стану наследницей мафии Кара, как будто я сама этого просила.
Я сделал шаг вперёд, но она тут же подняла руку, словно предупреждая, что не хочет, чтобы я приближался.
— Сядь, Маркус, — коротко бросила она, указывая на кресло напротив её стола. — Нам нужно поговорить.
Я подчинился, сел и замолчал, давая ей пространство, которое, как я чувствовал, ей сейчас было необходимо. Мира повернулась ко мне лицом, её глаза были серьёзными, холодными, но в глубине скрывалась боль, которую она тщетно пыталась спрятать.
Она подошла к столу, оперлась на него руками и заговорила:
— Ты должен понять одну вещь. — Её голос был чётким, каждое слово словно резало воздух. — Я не хочу эту мафию. Никогда не хотела.
Я нахмурился, чувствуя, как её слова цепляют меня за живое.
— Но ты хочешь отомстить, вернуть своё имя и дом, — вставил я, предугадывая её следующий ход.
Она кивнула, слегка расслабив плечи, но взгляд её оставался твёрдым.
— Именно так. Я хочу справедливости за моих родителей, моего брата и за всё, что со мной сделали. Я хочу вернуть себе имя Кара и дом, который был разрушен. Но на этом всё. Я не стану править этой мафией.
— Мира... — начал я, но она тут же прервала меня, подняв ладонь.
— Послушай, Маркус. — Её тон стал мягче, но решимость в нём не исчезла. — Мафия Кара была сильной, но она пала, потому что наш мир жесток. Я не тот человек, который сможет вернуть ей былую славу, я слишком хорошо это понимаю. А вот ты... ты другой разговор.
Я напрягся, чувствуя, куда она клонит.
— Ты хочешь отдать мафию мне?
— Да, — спокойно ответила она. — Наши семьи всегда были связаны. Мой отец и твой отец были друзьями, они понимали, как устроен этот мир. Ты знаешь, что делать, как действовать. А я... я просто хочу вернуть себе то, что принадлежит моей семье, и наконец обрести покой.
Я долго смотрел на неё, анализируя каждое её слово, но уловить подвох не мог. Она говорила честно, от всего сердца, и это злило меня больше, чем обман.
— Ты уверена? — спросил я, поднимаясь из кресла.
— Абсолютно, — твёрдо ответила Мира, скрестив руки на груди. — Я готова помочь тебе, если мафия меня признает, но только для того, чтобы завершить этот путь. После этого всё будет в твоих руках.
Я подошёл ближе, опершись ладонями на стол напротив неё.
— Ты знаешь, что если ты решишь остаться, я сделаю всё, чтобы защитить тебя, Мира.
Она улыбнулась, горько и чуть устало.
— Я знаю, Маркус. Но мне не нужно быть частью этого мира, чтобы чувствовать себя в безопасности. Главное, что я теперь знаю: ты будешь рядом, если я оступлюсь.
Её слова были как удар. Я кивнул, принимая её решение. Её воля была сильной, её выбор — обдуманным. И хотя я хотел большего, я знал, что это — её правда.
— Хорошо, — сказал я наконец. — Мы сделаем так, как ты хочешь.
В её глазах впервые за долгое время появилась благодарность, мягкая, искренняя, и я понял, что ради неё готов был разрушить всё, даже себя.
Спустя два дня
Дом её родственников, старый и пропахший сыростью, выглядел почти заброшенным, но я знал, что внутри всё ещё бьётся сердце тех, кто ломал её жизнь. Ночь была нашим союзником, скрывая нас в густой тьме. Вместе с Романом мы проникли внутрь через заднюю дверь. Шум дождя, стучавшего по крыше, заглушал наше движение.
Скрываясь в прихожей, мы услышали приглушённые голоса. В гостиной, освещённой лишь слабым светом настольной лампы, сидели Измаил и Фатьма. Я жестом приказал Роману замереть и вслушиваться.
— Уже месяц, может, больше, — бормотала Фатьма, нервно сцепив руки. — Она исчезла. Никто не знает, где она.
— Она готовит что-то, — резко бросил Измаил. Его голос был полон беспокойства, смешанного с гневом. — Эта девчонка — копия своего отца. Те же холодные глаза, та же безжалостность.
Фатьма всхлипнула, и я заметил, как её плечи задрожали.
— Ты думаешь, она планирует месть? — её голос сорвался на шёпот.
— Конечно! — Измаил ударил кулаком по столу. — Она всё это время притворялась слабой, жалкой. А теперь вернётся, чтобы уничтожить нас.
— Но она всего лишь девчонка, — попыталась возразить Фатьма, но её голос звучал неуверенно.
— Девчонка? — он фыркнул. — Ты забыла, как она...
— Нет, не напоминай мне об этом! — перебила она, прикрывая лицо руками.
— Она убила того человека, Фатьма. Убила так, будто это для неё привычное дело. Помнишь её лицо тогда? Никакой жалости, только холодное равнодушие. И это был её первый раз. Первый!
Моя рука рефлекторно сжалась в кулак. Мира. Убийство? Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, но внутри всё кипело.
Роман, стоявший чуть позади, тихо шепнул:
— Ты знал об этом?
— Нет, — прошептал я в ответ.
Его взгляд был напряжённым, словно он обдумывал услышанное.
— Я проверял её прошлое, Маркус. Никакой информации о таком случае. Это не всплывало.
— Значит, они скрыли это, — тихо произнёс я, с трудом сдерживая гнев.
В гостиной разговор продолжался:
— Мы должны были избавиться от неё тогда, когда она ещё была ребёнком, — прошипел Измаил. — После её брата...
Фатьма нервно огляделась, словно боялась, что её могут услышать.
— Не произноси это вслух, Измаил. Ты знаешь, что случится, если она узнает.
— Узнает или нет, — он наклонился ближе к ней, — эта девчонка не остановится. Она собирается уничтожить нас, и если мы не ударим первыми, то погибнем.
Моя челюсть сжалась. Эти люди... Они не просто причинили ей боль. Они уничтожили всё, что у неё было, и теперь боялись расплаты.
Роман наклонился ко мне.
— Они боятся её, — прошептал он.
— И правильно делают, — ответил я, бросив последний взгляд на эти жалкие тени людей, что некогда пытались сломать её.
Мы бесшумно выскользнули из дома, оставляя их наедине с их страхами.
— Маркус, — произнёс Роман, когда мы отошли на безопасное расстояние, — тебе нужно спросить её об этом убийстве. Если они правы, это многое меняет.
Я остановился, глядя в сторону дома.
— Нет, Роман, это ничего не меняет. Она — это она. То, что они сломали её и заставили защищаться, не делает её виновной.
Он кивнул, но в его взгляде я видел сомнение.
— Эти люди ответят за всё, — добавил я.
Мой гнев угасал, уступая место твёрдой решимости. Время поставить точку в её прошлом и показать, что она больше не одна. Выхожу, понимая что изначально я должен с ней поговорить, но в миг меня что-то переклинило.
— Эти люди ответят за всё, — добавил я, и в этот момент решение внутри меня созрело окончательно.
Я резко развернулся, направляясь обратно к дому. Роман коснулся моего плеча, будто хотел остановить, но я лишь бросил ему короткий взгляд, который не оставлял сомнений: это мой бой.
— Оставайся здесь. Убедись, что никто не помешает.
Не дожидаясь ответа, я вошёл в дом. Тишина прихожей теперь казалась ещё более гнетущей. В моих руках был пистолет с глушителем, а в голове — только один звук: их мольбы о пощаде.
Я ворвался в гостиную так стремительно, что Измаил едва успел вскочить с кресла, а Фатьма замерла на месте, как кролик перед хищником. Их лица в мгновение исказились ужасом.
— Добрый вечер, — произнёс я, холодно улыбнувшись. — Надеюсь, не помешал?
— Кто ты?! — закричал Измаил, хватаясь за пистолет, лежавший на столе. Но он не успел. С глухим хлопком я выстрелил, и оружие с треском упало на пол, а его рука дёрнулась от боли.
— Даже не пытайся, — сказал я, направив пистолет на Фатьму, которая вскрикнула и прижалась к стене. — Сядьте. Сейчас же.
Измаил тяжело опустился в кресло, сжимая раненую руку, кровь из которой уже капала на ковёр. Фатьма, дрожа, села на стул, будто её ноги отказывались держать.
Я подошёл ближе, не опуская оружия.
— Знаете, кто я? — спросил я спокойно.
— Мы... мы не знаем тебя, — пробормотал Измаил, с трудом скрывая дрожь в голосе.
— Вы знаете меня, — поправил я. — Вернее, вы знаете того, ради кого я здесь. Мираль Кара. Помните её?
Их лица побледнели, будто я произнёс имя самого дьявола.
— Она передаёт вам привет, — добавил я с ледяной усмешкой.
Фатьма начала что-то бормотать, молясь под нос, но я оборвал её резким движением руки.
— Замолчи. Твои молитвы сегодня тебя не спасут.
Я выстрелил в ногу Измаила. Он закричал, схватившись за бедро, а Фатьма завизжала, но я навёл пистолет на неё, и она сразу замолчала, закрыв рот руками.
— Это за её детство, которое вы превратили в ад, — холодно произнёс я.
Я медленно обошёл комнату, не спеша, наслаждаясь их страхом.
— Вы пытались сломать её. Сделать своей игрушкой. А теперь будете платить за каждую слезу, за каждый её крик.
Я снова поднял пистолет и выстрелил в руку Измаила. Его крики заполнили комнату, но это было только началом.
— Ты, — я посмотрел на Фатьму. — Ты стояла в стороне и молчала. Ты позволила этому всему случиться.
Я направил пистолет на её ногу.
— А это за то, что ты могла спасти её, но выбрала трусость.
Выстрел. Её крик прозвучал пронзительно, эхом отдаваясь в моих ушах.
Когда оба уже лежали на полу, корчась от боли, я медленно опустился перед ними на корточки.
— Вы больше не навредите ей. Никогда. Но вы будете жить. Жить с воспоминаниями о том, что случилось этой ночью. Жить, зная, что она вернула вам всё, что вы сделали с ней.
Я выпрямился, убирая пистолет.
— Ещё одно. Если вы хотя бы подумаете найти её или снова попытаться вмешаться в её жизнь, я вернусь. И в следующий раз я не буду таким милосердным.
Я развернулся и направился к выходу, слыша за спиной их стоны и хрипы.
— Живы? — тихо спросил Роман, скользнув взглядом в сторону гостиной.
— Живы, но ненадолго, если не будут умнее.
Мы вышли в ночь, и холодный ветер быстро развеял запах крови, ещё висевший в воздухе. Я сделал всё, что хотел. Теперь очередь за Мирой.