Часть 2
Но, раз уж это все равно случилось бы с Чу Ваньнином, то какая разница, кто это сделает?
— Учитель... — от тихого голоса Чу Ваньнин задрожал всем телом, не в силах сопротивляться желанию, ни своему, ни чужому.
Ученик мягко покусывал открытую шею своей бывшей игрушки, на грани боли. Запах омеги становился все сильнее, Мо Жань пытался хоть как-то смягчить свои действия, но лишь грубо хватался за чужие одежды, пытаясь от них избавиться.
— Мо Жань... Прекрати... — Чу Ваньнин задыхался от переизбытка чувств и горького разочарования.
Альфа, в которого он так влюблен, касался его только из-за его запаха, феромонов, только из-за инстинктов. В этом не было ничего, чего Мо Вэйюй действительно хотел бы своей головой. После того, как течка закончится, он осознает свою ошибку и точно будет злиться.
И тем не менее ему было так жарко от близости, что становилось трудно дышать.
— Мо Жань, — Чу попытался снова позвать, — остановись, ты же... сам об этом пожалеешь... — собственный голос казался ему мерзким.
Это совсем не звучало угрозой. Вэйюй замер на секунду, а после тесно прижал к себе Чу Ваньнина, не давая вырываться.
Сил на это у старейшины Юйхэна все равно не было. Желания тоже не было. Ему так надоел этот отвратительный мир, это бесполезное тело, что самым логичным решением казалось просто прервать это издевательство. Сейчас... он хотя бы узнает, что значит секс во время течки. К тому же его возьмет Мо Жань. Разве он мог бы мечтать о большем? Эгоист.
Уже не важно, что будет потом.
Горячие объятия Мо Жаня не давали успокоиться, но тот не пытался больше снять одежды. Из-за того, что они были так близко, Ваньнин чувствовал упирающейся в его бедро...
Как же этот запах сводил с ума.
— Мо Жань? — осторожно подал голос Чу Ваньнин, глаза уже застилало пеленой, он боялся, что сейчас совсем лишится рассудка и сам накинется на медлящего альфу.
Чу Ваньнин не вырывался.
Эта мысль вопила в голове Мо Вэйюя, вдребезги разбивая любые другие идеи. Неужели Ваньнину настолько плевать? Он же так бесстыже лапает его сейчас.
Это из-за течки?
— Учитель, — голос Мо Жаня звучал хрипло и тихо, — простите, но этот ученик не в силах оставить вас... так, — по дрожащим рукам было понятно, что тот держится из последних сил, чтобы не сорваться. — Вам... стоит принять средство от... будет не хорошо, если вы... вы...
Злость пропала так же, как и появилась. А вот дикое желание снова присвоить такого беззащитного и сладкого учителя никуда не исчезло, хотелось просто до скрежета. Чу Ваньнин вздрогнул, когда Мо Жань сунул ему в рот, не церемонясь, лекарство, о котором говорил. Даже послушно проглотил, несмотря на то, что оно горькое.
Он все ещё не сопротивлялся.
Это пьянило Мо Вэйюя сильнее, чем любой алкоголь. Немного ослабив объятия, он порывисто прижал Чу Ваньнина обратно, но в этот раз касаясь его губ. Поцелуй горчил из-за лекарства, но Мо Жань чувствовал странное воодушевление, словно он наконец добрался до воды в жаркий день.
Мо прекрасно помнил все ночи, проведенные с этим человеком в двух жизнях. Конечно, его тело реагировало так ярко из-за него.
Ваньнину хотелось расплакаться, свернуться калачиком и умереть. Тело было другого мнения о его истинных желаниях, отвечая томной дрожью на любое движение Мо Вэйюя. Его теплые губы снова целовали, снова хозяйничали, и снова это происходило без желания самого альфы, Чу Ваньнин в этом не сомневался.
— М-м... — от приятного трения одежд, Чу не сдержал непристойных звуков, простонал прямо Мо Жаню в губы.
Какой же он отвратительный...
Наконец Мо Жань позволил Ваньнину отвернуться, но в то же время вернулся к снятию ханьфу. Оно уже и без этого почти сползло по плечам заклинателя, так что следующий поцелуй пришелся на ключицы.
Омеги часто не помнили того, что происходило с ними во время течки, и Чу Ваньнин надеялся, что он тоже не вспомнит этого. На несколько минут он на самом деле выпал из реальности, притупленно чувствуя прикосновения к своей коже и приглушенные стоны. Ему хотелось верить, что не он издавал эти смущающие звуки.
Сознание к нему вернулось в момент, когда Мо Жань, полностью избавив их от одежды, уложил его на кровати. Пальцы альфы с легким нажимом прошлись по ягодицам, а затем осторожно погладил напряжённые мышцы. Ваньнин поддался бедрами вперед, лишь бы продлить это ощущение. Затем, осознав это, покраснел до самой шеи, не в силах совладать с собой.
Мо Жань любовался телом омеги, хоть Чу и был одним из сильнейших, все равно оставался на вид хрупким. В сравнении с омегами, конечно, Чу Ваньнина проще было принять за альфу. Вэйюю нравилось все.
— Это... не нужно... — молясь про себя, чтобы это просто поскорее закончилось, Чу выдавил из себя напоминание.
Омеги не нуждались в подготовке во время течки, их тело само подстраивалось под партнера. Однако, Мо Жань продолжил мягко проталкивать в него сразу два пальца, проверяя, насколько Ваньнин раскрыт.
В прошлых жизнях Мо Вэйюя Чу Ваньнину было сложно принять его полностью, даже не говоря об узле. Это было вроде наказания за особые проступки, когда Тасянь-Цзюнь брал его, заставляя терять сознание от боли.
Поэтому Мо Жань заранее решил убедиться в том, что Ваньнину не будет больно. Тело омеги охотно реагировало на мягкие поглаживания, расслабляясь еще больше. Только когда в учителя свободно проникли четыре пальца, Мо остался доволен.
Ему казалось странным, что запах течного омеги, его омеги, не сводил его с ума. Мо Жань оставался в сознании, лишь немного затуманенном желанием. Возможно, просто воспоминания о криках боли Чу Ваньнина еще слишком ярко всплывали в его голове. Он не хотел делать еще хуже.
У Чу Ваньнина в предвкушении зашлось сердце, за что он себя тут же проклял. Внушающих размеров естество Мо Жаня пугало его сознание, но тело лишь задрожало сильнее. Он не мог признаться, что ему до смерти хотелось почувствовать Мо Вэйюя внутри.