7
Первым проснулся Лань Сичень. Перед глазами промелькнула темная макушка Цзян Ваньиня. Он мирно посапывал, прижимаясь к нему. У Сиченя прервало дыхание. Это была привычная картина, которую он наблюдал на протяжении четырех лет тогда, когда они были вместе. Именно так Ваньинь и любил засыпать. Он как-то раз спросил почему именно так, на что Цзян Чен покраснев, ответил, что так он может хорошо слышать биение его сердца и спокойное дыхание, которые его убаюкивают. Тогда Лань не сдержал тихого смеха, на что Цзян Чен фыркнул, грозно зыркнув на него. А в это время щеки его заалели. Сичень до сих пор не понимал, почему Ваньиня это так смущает. Но иногда, когда он не мог долго уснуть, Сичень поднимался с постели, чтобы сделать глоток воды. А когда возвращался, то видел сидящим на постели А-Чена, который полуоткрытыми после сна глазами пытался найти его. Ланя это умиляло и он спешил поскорее обнять мужчину.
Воспоминание это грело душу и всегда вызывало теплую улыбку. Ваньинь был таким спокойным в его объятиях. Не было этих сведёных к переносице бровей, злого прищура и поджатых в тонкую линию губ. А была слабая, но такая родная улыбка, блеск прозрачно-серых глаз и почти незаметный румянец на щеках. И он это не сберёг. Оставил на произвол судьбы и ушёл в уединение. Да, он до сих пор корил себя за это. Сичень прекрасно понимал, что не забудет своего решения и постоянно будет прокручивать это в своей голове.
Из мыслей его вырвал не сильный, но ощутимый удар о подбородок. Это Цзян Чен спросонья поднял голову и случайно врезался. Послышалось его недовольное сопение.
— Доброе утро. — Сичень опустил взгляд вниз, встретившись еще с сонными глазами любимого.
— А-Хуань, ты как всегда рано, даже тогда, когда у тебя выходной. — Тихо прохрипел мужчина, принимая сидячие положение.
А Лань Сичень так и замер, прокрутив в голове эту фразу Ваньиня несколько раз подряд. Он приоткрыл рот, в ступоре уставившись на Цзяна, тот повернувшись к нему, вздернул вопросительно брови вверх.
— Ты чего застыл?
Сичень сглотнул ком в горле и сделал глубокий вдох:
— Что ты сейчас сказал?
— Хэй, глава ордена Лань, ты что, головой приложился что ли? — Теперь пришла очередь удивляться Цзян Чену.
Сичень еще больше опешил. Сейчас Ваньинь произнёс до боли знакомую фразу, которую часто выдавал за эти четыре года их жизни. На первый взгляд эти слова обычные, ничем не примечательные. Но именно по утрам, еще совсем сонный Цзян Чен обращался к нему именно так: «А-Хуань». Больше за день это он произнести не мог, поскольку невероятно краснел, когда понимал, что сказал.
— Лань Сичень, да очнись уже. — Раздражённо фыркнул мужчина.
Лань мотнул головой, пытаясь согнать ту пелену прошлого, что на него нашла.
— Доброе утро, Цзян Чен. — Сичень тепло улыбнулся, поднимаясь на ноги, стараясь держать самообладание и не морщиться от острой боли, которая пронизала его спину. — Думаю, что можно прямо сейчас выдвигаться, смысла в пещере сидеть нет.
Брови Цзян Чен слегка нахмурились, он осмотрел Ланя с ног до головы и поднялся следом, держа мантию в руках. С нечитаемым выражением лица накинул её на плечи мужчины и молча вышел наружу. Он старался не зацикливаться на выражение лица Лань Сиченя. Такие одновременно виноватые и счастливые глаза его вводили в ступор. Цзян Чен не понимал, что такого сделал и мог ли он своими неосторожными действиями и словами обидеть Ланя.
Мотнув головой, мужчина прогнал эти мысли и потянулся, разминая затёкшие мышцы после долгого сна. Послышался характерный хруст в спине. Цзян Чен потер свою поясницу, замечая, что стареет и такие активные прогулки уже стали не такими лёгкими, какими казались раньше. Изогнув губы в ухмылке, он повернул голову к подошедшему Ланю.
– Лань Сичень, а ты меня любить будешь даже дряхлым стариком? – Ни с того ни с сего выпалил Цзян Ваньинь. Он и сам не знал, почему задал этот вопрос. Его свой возраст не волновал и он не пёкся о своей красоте, как барышня. Здоровый и ладно.
Лань недоуменно захлопал глазами, оправляя рукава своих одежд:
– Цзян Чен, ты прекрасен. – Было ему ответом. – Ты еще очень молод и в самом расцвете лет.
– Ай, да я не об этом. – Отмахнулся Ваньинь, положив руку на рукоять своего Саньду.
– А о чем тогда? – Лань Сичень всё еще был удивлён таким внезапным вопросом.
– Да просто спина хрустнула. – Хохотнул мужчина, вставая на меч.
– А...
Сичень так и замер, совсем ничего не понимая и очнулся только тогда, когда его позвал Цзян Чен. Покачав головой, Лань поднялся на свой меч, стараясь не морщиться от ноющей боли в спине. Она была неприятно влажной, Сичень чувствовал, как тепло растекается по всей спине, пачкая его белые одежды.
Мужчина поджал губы, летя ровно за Цзян Ченом, чтобы тот ничего не заметил. До его ордена лететь было не так много и он надеялся продержаться хотя бы до ворот в Гусу, а там можно и пешком.
Но, к сожалению, Лань Сичень себя переоценил. Он упал с меча, как только они подлетели к городу. Цзян Чен еле успел его поймать и крепко прижать к себе. Из-за этого действия ему пришлось надавить на спину, от чего Сичень не смог сдержать болезненного мычания.
– Лань Сичень, какого демона!? – Над ухом прозвучал обеспокоенный голос Цзян Чена, а после еле слышное и испуганное: – У тебя вся спина в крови.
– Всё в порядке, просто неудачно упал. – Лань сжал предплечье мужчины, чувствуя как его начинает вести в сторону, а перед глазами всё расплываться.
– Да, я вижу. – Мрачно проговорил Цзян Ваньинь, бережно, но крепко сжимая в своих объятиях. – Потерпи еще немного, мы скоро прибудем в твой орден.
С этими словами Цзян Чен прибавил в скорости, придерживая еле стоящего на ногах Лань Сиченя. Он пытался не показывать своего беспокойство больше, чем уже есть, сжимая челюсти. Сейчас совсем не до этого.
***
Цзян Чен у домика лекаря наворачивал уже по счету тридцатый круг. Тревога его переполняла, сердце неприятно сжималось от страха за жизнь и здоровье Лань Сиченя.
– Не дай Небеса, ты умрёшь, Сичень, и я тебе ноги переломаю, из загробного мира достану. – Бубнил он себе под нос, проходя тридцать первый круг.
Конечно, умом Цзян Чен понимал, что такой сильный заклинатель, как Лань Сичень от ранения не умрёт, но сердце продолжало тревожно биться в груди, а по спине пробежался холодок нехорошего предчувствия. Это пугало. Цзян Чену давно не было так страшно, как сейчас. Будто что-то похожее уже происходило. Голова начала болеть, виски неприятно покалывало. Перед глазами стояла картинка разодранной спины Лань Сиченя. Мужчина мотнул головой, он не видел спину Сиченя, только кровь на белой прилипшей к коже ткани. И целитель его не пустил. Так откуда он так отчетливо видит перед глазами разодранную спину Сиченя? Картинка была просто жуткой. На широкой спине багровели рваные полосы, в некоторых местах кусочки кровавой плоти просто висели.
Его начала накрывать паника, он замер на месте, не зная куда себя деть. Голова начала болеть с новой силой, а перед глазами стояла всё та же картина. Цзян Чен сильно зажмурился, закусив губу до крови, пытаясь понять откуда это видение и как оно связывало его и Лань Сиченя.
Но ему так и не удалось больше ничего вспомнить, раскалывающаяся голова не позволяла ни о чем долго думать. Он облокотился на ствол дерева, прижавшись виском к коре и прикрыл глаза. Цзян Чен начал медленно дышать, приступ паники постепенно отпускал его. Что бы не было это за воспоминание, сейчас Лань Хуань жив и это главное.
Спустя еще несколько томительных минут, дверь с тихим скрипом отворилась, и на порог вышел лекарь. Заметив Цзян Чена, он спешным шагом подошел к нему. Мужчина отлип от дерева, с нетерпением спрашивая:
– Ну, что?
– Глава Цзян... – Неуверенно начал лекарь, поглаживая свою седую бороду. – Хотелось бы мне, чтобы мои предположения оказались неверными, но...
– Но?! – В нетерпение рявкнул Цзян Чен, подгоняя побелевшего, как мел лекаря.
– Н-но, кажется это проклятие. У главы Лань остался еще месяц нормальной жизни, а после его парализует.
У Цзян Ваньиня помутнело в глазах. Он отодвинул лекаря в сторону, освобождая себе проход и на негнущихся ногах направился к постели, на которой лежал на животе Лань Хуань. Спина его не была прикрыта, на неё была нанесена какая-то мазь и теперь она сохла. Цзян Чен боялся её рассматривать, в голове четко билась мысль, что помимо свежих ранений, он увидит стрых три рваных шрама, что наискось прорезали всю спину Сиченя.
– Цзян Чен. – Послышался тихий голос Сиченя, он уже пришёл в себя и знал о сложившейся ситуации.
Как только он услышал голос мужчины, Цзян Ваньинь подлетел к его постели, рухнув на колени рядом с кроватью.
– Л-лань Хуань, твоя спина, она... – Цзян Чена вновь начала накрывать паника. В голове все перемешалось, прошлое с настоящим не разделялось больше, было почти невозможно понять, что реальность, а что нет.
Но все схлынуло, стоило только Сиченю холодной рукой провести по его щеке. Цзян Ваньинь обхватил его запястье руками так крепко, словно Лань был его единственной спасательной соломинкой.
– Хуань, я не понимаю. – Рвано шепнул он, всё же опуская взгляд на израненную спину.
Она была не в лучшем состоянии. Помимо мелких ссадин, она пестрела более глубокими ранениями, но они совсем не походили на то, что можно получить даже от самого сильного падения. В спине словно сделали три отверстия, расположенных перевернутым треугольником. Кроме них Цзян Чен и правда увидел старые шрамы. Те, которые и всплыли у него в памяти, от этого осознание плечи его дрогнули, он поднял растерянный взгляд на лицо Сиченя.
– Ваньинь все хорошо, дыши глубже, тебе нужно успокоиться. – подушечка большого пальца нежно прошлась под глазом мужчины.
– Сичень, твоя спина... – Цзян Чен тихо рыкнул, запустив пальцы рук в свои волосы. – Надо найти лекарство, что угодно. Всё, что сможет тебя вылечить. Где этот лекарь?! – Бормотал себе под нос Ваньинь, лихорадочно думая.
– А-Чен, тише, я не собираюсь умирать. – Сичень бережно провел рукой по чужим волосам. – Лекарь скоро вернется, он сказал, что ему необходимы какие-то травы, чтобы затормозить действие проклятия.
Цзян Чен стиснул зубы, зажмурившись, воспоминания вновь начали заполнять его голову.
– Скажи, Сичень, такое уже было? Я не могу вспомнить.
– А-Чен, думаю сейчас ты не в том состоянии.
– Пожалуйста!
Лань Сичень молчал, внимательно смотря в серые глаза напротив. Молчал долго. Цзян Чен уже потерял всякую надежду на ответ, но спустя еще пару минут послышалось тихое:
– Это было во время ночной охоты, ее организовывал на этот раз твой орден.
Лань Сичень прибыл в пристань Лотоса к самому началу охоты. Как бы сильно ему не хотелось увидеть Цзян Ваньиня, еще сильнее он не хотел, чтобы тот чувствовал неловкость рядом с ним. А она обязательно будет. Сичень помнил, что он сделал будучи пьяным, хоть это и было случайностью. Он чувствовал себя виноватым перед Цзян Ченом. Но духу извиниться не хватало.
После офицеальной части ученики разбежались по местности в поисках крупной наживы. Лань Сичень, посмотрев на других глав орденов, уже пьющих во всю, поднялся со своего места, совершив вежливый поклон всем присутствующим. Извинившись за то, что отлучится ненадолго, он неспеша побрел по тропинке возле леса. На огороженную зону он не заходил, дабы не мешать ученикам.
Он бы так и бродил бы по узкой тропинке, пустым взглядом смотря перед собой, если бы не услышал тонкий, почти неслышемый детский крик в глубине леса:
— Дядя!
А затем вспышка и в небе распустился фиолетовый цветок лотоса.
Лань Сичень сорвался с места, мчась в том направлении, откуда услышал голос. Он боялся даже думать, что же могло случиться. А самое главное кто это может быть. От этой мысли сердце сжималось в тиски. Крик был полон страха. Еще чуть ускорившись, Сичень наконец увидел перед собой золотые одежды, но его глаза расширились от ужаса, когда он заметил, что надвигается на ребёнка. Это что-то было помесью тигра и вепря. Оно загнало мальчишку в угол. Тот же уже еле держался на ногах, дрожа всем телом от страха. С другой же стороны он услышал взволнованное:
— А-Лин!
Лань Сиченю даже голову не нужно было поворачивать, чтобы убедиться. Это был Цзян Чен. Но он еще был слишком далеко от мальчика, а если активирует Цзыдянь, то пострадает не только зверь, но и Цзинь Лин. Сичень же был намного ближе, вот только зверь уже замахивался своей огромной лапой. Лань в мгновение ока оказался между ними, отбивая удар мечом. Вот только, как только он посмотрел в глаза, понял, что эта тварь одержима и даже ему одному с ней не управиться. Ркуку пронзила резкая боль, его меч отлетел в сторону. Времени, чтобы призвать его обратно своей духовной силой, не было, Сиченю уже ничего не оставалось, как резко повернуться и крепко обнять молодого господина Цзиня, становясь для него живым щитом. Дальше сильная вспышка боли, перед глазами заплясали чёрные пятна. Лань Сичень сильнее стиснул зубы, чувствуя как по подбородку скользнула струйка крови. Удар был нанесён не только его физическому телу, но и ментально. Возле уха послышался тихий плач.
— Не смотри. — хрипло выдавил он из себя мужчина, спрятав лицо мальчика у себя на плече.
Лань зажмурился, ожидая второго удара, но его не последовало. Зато на весь лес пронёсся душераздирающий рёв раненого зверя. Цзян Чен вовремя подоспел.
Сколько прошло ещё времени, Сичень не знал. Все его силы уходили на то, чтобы продержаться ещё немного в сознании и на тихий, еле слышный шёпот, которым он успокаивал плачущего мальчишку. Он очень переживал за А-Лина. Малыш испытал сильный стресс, его сильно потряхивало.
Когда звуки бойни закончились, а заклинатели, поспешившие на помощь, переводили дух, его плеча осторожно коснулись.
— Цзэу-цзюнь. – Произнёс Цзян Чен чуть охрипшим голосом.
Но вместо Сиченя заговорил заплаканный Цзинь Лин:
— Дядя! — он подскочил к мужчине, крепко его обнимая. Цзян Чен слегка пошатнулся, но слабо улыбнулся, радуюясь, что с племянником ничего не случилось.
Сичень же покачнулся и начал заваливаться на бок, перед глазами все расплывалось, в ушах зазвенело. Единственное, что он услышал, так это взволнованный голос Цзян Чена:
— Лань Сичень! — он подбежал к мужчине, стараясь как можно аккуратней его придержать и начал делиться с ним своей духовной энергией.
Лань еле приподнял уголки губ в подобие улыбки, думая, что это может быть последний раз, когда он видит лицо Цзян Ваньиня.
— Цзян Чен. – просипел мужчина. – Если умру, то буду молиться за твоё счастье. — Сичень закашлялся кровью. — Ведь ты навсегда в моем сердце. – Эти слова были произнесены настолько тихо, что Ваньиню пришлось наклониться, чтобы его расслышать.
— Ты! – глаза Цзян Чена расширильсь от страха за чужую жизнь. — Только попробуй умереть и я... Я!
Цзян Ваньинь растерялся. Его сердце ныло от боли, он не мог потерять этого человека. Только не его. Он встал на Саньду вместе с Сиченем на руках, продолжая делиться своей духовной силой, лишь бы он не закрывал глаза.
— Держись, Сичень. — Он посмотрел на одного из своих старших учеников, тот вытянулся по струнке смирно. — Смотришь за молодым господином Цзинь, головой отвечать будешь, если с ним что-то случится.
Грозно рыкнув это, Цзян Чен взмыл в небо, не прекращая разговаривать с Ланем.
— Сичень, ты слышишь меня?
— Слышу. — Лань Хуань уложил тяжелую голову на плечо Ваньиня.
— Хорошо, продолжай со мной разговаривать.
— Мне бы минутку отдохнуть и я с тобой обязательно поговорю. — Промямлил, прикрывая тяжёлые веки.
— Нет, Сичень, мне нужно сейчас. — Цзян Чен чуть повысил голос, прижимая мужчину крепче к себе.
Ответа не последовало, Лань Сичень окончательно погрузился во тьму.
Очнулся он уже в мягкой кровати, тело было словно ватным, абсолютно любое движение доставляло дискомфорт. Помимо всего этого он лежал ещё на животе, из-за этого голова находилась в неудобном положении, налобная лента слетела на нос.
— Ты очнулся. — Справа послышался облегчённый выдох.
Только сейчас Сичень понял, что находится не один. Возле него сидел Цзян Чен, он нерешительно потянул к его лицу руки, но все же аккуратно поправил ленту, перевязав узел на затылке.
— Спасибо. — слабо улыбнулся Лань Сичень. — Как молодой господин Цзинь?
— Можешь сам его спросить. — Мужчина хмыкнул. — А-Лин, входи уже, не топчись возле двери.
И правда, через пару секунд в комнату влетел мальчишка, останавливаясь возле кровати и не решаясь поднимать на него взгляд.
— Ц-цзэу-цзюнь, как вы?
Лань сичень тепло улыбнулся и протянул руку, погладив мальчика по голове:
— Со мной всё хорошо, главное, что молодой господин Цзинь не пострадал.
Цзин Лин чуть вздрогнул и поднял заплаканные красные глаза. Цзян Ваньинь покачал головой, мягко притянув А-Лина к себе, обнимая. Он словно показывал этим действием, что он рядом и его никто не посмеет тронуть.
— Цзинь Лин отделался испугом и парой ссадин. Мы оба тебе очень благодарны, если бы не ты, я...
Цзян Чен мотнул головой, отгоняя от себя пугающие мысли и обнимая Цзинь Лина.
— Сейчас уже все хорошо, Цзян Чен. — Сичень улыбнулся, слегка сжав руку мужчины, успокаивая. Он это сделал непроизвольно, руку отдергивать уже не было смысла. Но Ваньинь вовсе и не был против, а наоборот переплёл их пальцы. Лань Сичень удивлённо поднял на него взгляд, мужчина же неловко кашлянул.
— Ступай, А-Лин, тебе тоже нужно отдохнуть.
Цзинь Лин противиться не стал, лишь сонно кивнул. Было видно, как он устал. После того как за мальчиком закрылась дверь, Цзян Чен уселся прямо на пол, теперь головы мужчин были на одном уровне.
— Сичень, я испугался. — Тихо проговорил Ваньинь. — После того как увидел, как ты теряешь сознание, я думал, что сойду с ума. В тот момент я понял каким идиотом был, когда отвергал тебя и мою любовь к тебе.
От последних слов сердце Лань Сиченя забилось чаще и даже сильный дискомфорт во всем теле отступил. Он почти не дышал, слушая неловкую, но такую искреннюю речь Цзян Чена.
— Я всё не мог поверить, что такого как я можно полюбить. Из-за своей глупости я мучал и тебя и себя. Прости меня, если это возможно.
— Ваньинь. — Лань Сичень с трудом приподнялся на руках, осторожно садясь. Одеяло соскользнуло, он был раздет по пояс, почти всё его отуловище было перевязано.
— Что ты делаешь?! Тебе нужно лежать. — Цзян Чен поднялся, положив руки на плечи мужчины.
Сичень же мягко перехватил чужие запястья, усаживая любимого рядом с собой. Он молча стянул со лба свою ленту и вручил её Цзян Ваньиню.
— Мои душа и тело - это всё принадлежит тебе. Ты достоин всего самого лучшего, я постараюсь тебе всё это дать. Я люблю тебя, Ваньинь.
Лань Хуань улыбнулся, целуя костяшки мужчины с такой нежностью и трепетностью, будто боялся, что он сейчас уйдёт. Цзян Чен же от таких действий залился краской, опустив голову вниз и прикрывая румяное лицо длинной чёлкой. Рядом с Сиченем он чувствовал себя совсем мальчишкой.
— А я тебя. — Тихо буркнул, не поднимая глаз.
По комнате разлетелся заливистый смех Лань Сиченя. Ваньинь возмущённо засопел, но его тут же притянули в крепкие объятия и поцеловали в макушку.
— Значит какая-то тварь напала на А-Лина. Но как ребёнок оказался один посреди охоты?
— Я знаю лишь, что это было покушение, об остальных подробностей мне не известно. Ты вёл расследование, когда я уже был в своём ордене.
Брови мужчины нахмурились, в голове начала выстраиваться чёткая картина всех событий.
— Посмотрю потом в своих отчётах. — Цзян Ваньинь помассировал переносицу. — Тогда я признался в своих чувствах и принял твои.
— Да, как сейчас помню, как ты смущался. — Лань Сичень ласково улыбнулся.
— Ну, Сичень.
— А потом ты мне сказал, что уже как год был в меня влюблён.
Щёки Цзян Чена вспыхнули. Вот честное слово, если бы этот Лань сейчас не был ранен, он бы получил от него. Ведь прекрасно видно, как он над ним издевается.
— Да где же этот лекарь? — мужчина сдул мешающую прядку волос с глаз.
Лань Сичень же приподнялся на локтях и потянувшись, почти невесомо коснулся своими губами щеки Цзян Чена.
— Ты такой очаровательный, когда смущаешься.
— Да ты!... — Цзян Ваньинь подскочил со своего места, как ошпаренный, краснея ещё больше. Но свою тираду продолжить не успел, вернулся лекарь. — Позже поговорим. — Сказал он это всё не прекращающемуся улыбаться Сиченю и вышел из домика лекаря.
Но только выйдя за порог, мужчина так и замер, столкнувшись нос к носу с человеком из своего сна. Он уже давно понял кто это, но его разум отказывался это принимать. Голова вновь начала раскалываться, Цзян Чен пошатнулся и в попытке устоять на ногах ухватился за дверной косяк. Его губы зашевелились и он, не веря своим собственным глазам, прошептал:
— Вэй Усянь.