Глава 3~№4~Искусство обмана.
Трек: Clubbed To Death–Rob Dougan
Кётору
"Моя Лизонька пишет! Ответь, ответь, тучка, не заставляй девушку ждать!" — воркующее промурлыкал демон в моей голове, но я уловил едва заметную дрожь в его голосе.
Когда, черт возьми, ты успел её разблокировать? Я же вроде контролировал тело...
"Ох, тучка, тучка... Неужели ты всё ещё цепляешься за эту иллюзию свободы воли? Мы же с тобой единое целое, как два любящих голубка! С самого твоего рождения я рядом, оберегаю и направляю. И, поверь, всё, что я делаю — ради твоего же блага".
На экране телефона высветилось сообщение: «Привет, Кётору, это Лиза! Пожалуйста, не блокируй! Пишу по очень важному делу. Знаю, звучит глупо, но ты единственный, кого я знаю, кто хоть что-то понимает в этой паранормальной ерунде.
Хоть что-то? Это было пассивно-агрессивное оскорбление или просто её обычная тупость?
Как же она достала...
"Достала? Мой извращённый мальчик, разве ты забыл наши ночи? Твои маленькие, кроваво-сладкие тайны..."
Стой!
"А может, ты и правда начал чувствовать к ней что-то настоящее?"
Нет!
"Ревность?"
Заткнись!
"После Адсу ты стал пуст, но с ней что-то шевельнулось..."
Отвали! Единственная кто дал мне хоть что почувствовать, была Адсу. Но все это в прошлом.
"Впрочем, я быстро взял ситуацию под контроль. Ты же понимаешь, Кётору, всё это было для её же блага. Она всё равно любит меня... Через тебя."
Он усмехнулся, а на меня обрушилась лавина воспоминаний. Чужих. Моих. Его? Чьих? Тело отозвалось резкой, пронзающей болью в черепе — будто что-то оборвалось внутри, как антенна старого радиоприёмника. Темнело в глазах. Тело подрагивало. Управление собой ускользало.
Достаточно! Это была ошибка... твоя ошибка!
Ты проецировал свои чувства на меня! Использовал моё тело, чтобы добиться внимания этой наивной русской девчонки. Но как только понял, что она влюбилась в меня, а не в тебя — выбросил меня. Запер. Сбросил в подвал сознания. Я был бессилен. Просто смотрел, как тьма окончательно съедала мою личность.
Ты вырвал меня из жизни, а темная тварь добила, искалечила всё, до чего смогла дотянуться. Чувства? Выжгли их каленым железом, оставив холод в груди. Память? Превратили в калейдоскоп кошмаров, которые преследуют меня даже во сне. Человечность? Растоптали и развеяли по ветру, забрав последнюю надежду на спасение. Оставили лишь боль и пустоту, нестерпимую и всепоглощающую. Вы превратили меня в марионетку, дергая за ниточки, в убийцу без сердца! Ты отправил моего брата в дзигоку, запятнав мои руки его кровью навечно.
"Это был приказ свыше! Ты, как солдат, должен понимать, я не мог поступить иначе. Почему ты так ненавидишь меня?"
А котёнок... невинное, такое беззащитное, пушистое существо?
Ты наблюдал. Молча смотрел, как они его убивают, как угасает блеск в глазах. Как он кричит от агонии и боли. Что ты чувствовал? Удовлетворение? Тебе нравилось видеть мою беспомощность, как я корчусь от боли вместе с котенком, как умирала моя душа? Как я ломался и превращался в чудовище?
Ты предавал меня снова и снова, а теперь спрашиваешь, почему я тебя ненавижу?! Ты должен был защищать меня, оберегать от зла, это твоя чертова задача! А ты стал тем, кто впустил этот кошмар в мою жизнь! Ты — его причина!
"Я не мог! Тёмный не давал мне помочь, он сильнее меня! Он уже наелся чужих душ и был за гранью! Я пытался помочь! Помог, но поздно... Мне было жаль котёнка. Я злился. Но думал, что это не последняя реальность. Что всё ещё можно исправить в следующей!"
Да на кой мне твоя злость?! Вы оба раздавили меня! Превратили в тварь! Я больше не знаю, кто я, что чувствую, и кому верить! Нет прошлого. Нет будущего. Только пустота. И холод, что гложет изнутри. Даже не знаю, как смотреть в глаза тем, кто зовётся "близкими". Хотя я даже не понимаю, что такое семья, какой она вообще должна быть и есть ли она у меня на самом деле!
Почему просто не убили меня? Почему не дали убить себя? Почему просто не стерли душу окончательно чтобы я исчез. Зачем эта бесконечная пытка? Ты называешь себя Ками? Справедливость? После того, что вы со мной сделали?
Ах, да... без меня вы ничто. Это моё тело! Моя жизнь и я буду проживать её так, как я хочу, так как считаю правильным.
Теперь всё изменится. Я нашёл инструмент, я вас уничтожу.
А знаешь, второй "я" хотя бы честен он не лицемер как ты: он — зло. А ты? Ты хуже. Я доверял тебе.
"Ты сам во всём виноват! Я просил всего ничего – отдать мне тело на время, чтобы я мог поговорить с Лизой! Показать ей, кто я на самом деле! Ты не давал! А я ведь помогал тебе, жалкий ты паразит, всю твою никчемную жизнь! И вот твоя благодарность?"
Помогал?! Где ты был, когда эта тварь в виде сестры держала меня в плену месяц, пичкая наркотиками, измываясь?! Где ты был, когда я захлёбывался в отвращении?!
Молчишь, дрянь?
"Сколько раз повторять тебе, идиот?! Я не могу взять контроль, пока твое тело без сознания или под веществами! Только этот темный может проникать в твое тело в любой момент. Наверняка он и наслаждался твоей сестренкой! Ему нравится смотреть, как ты ломаешься! Ему нравится... " — голос демона охрип, — ...ломать тебя! А ты слишком туп, чтобы это понять! Я пытаюсь тебя спасти, а ты... ты... — в голове дико зашипело, — ...уничтожу... тебя... сам!"
Спасти? Да ты только и делаешь, что крадешь мое время! Контроль? Да я постоянно отдавал тебе контроль! Ты таскался к своей Лизе, часами сидел с ней, пока я гнил в темноте! Ты забывал про работу, портил мои отношения с командой! А потом, когда приходили HKS, кто отдувался за все твои загулы? Я! Меня резали, ломали, топили, выжигали клейма, а ты, дрянь, в это время прятался, потому что боли боишься!
И ты смеешь упрекать меня в странностях, ты, кто сломал меня?! Ты удивляешься моему извращенному интересу к боли? Мне столько раз причиняли физическую боль, что мозг, видимо, перенастроился. В определенных ситуациях боль теперь вызывает... отклик. Возможно, это способ хоть что-то чувствовать, когда внутри... ничего нет. А может так он защищает меня.
"Я тебя лечил потом!"
И даже тогда, несмотря ни на что, я продолжал уступать тебе тело. Даже тогда, не имея чувств, я смутно понимал, каково это – быть запертым. Но любовь или что-то подобное... Чувства были недоступны. Я отчаянно хотел узнать, что такое любить, чувствовать всем сердцем, но мои попытки были тщетны. В груди оставалась ледяная пустота, словно кто-то вырвал оттуда самый важный орган. Холод пронизывал до костей, оставляя безразличие. Я наблюдал за тобой, за вашими эмоциями, как сквозь толстое стекло, не в силах прикоснуться, почувствовать, понять. Навеки запертый в своей оболочке, обреченный быть наблюдателем чужой жизни.
"Я знаю, кто тебе дорог, Кётору! Адсу. Мы будем делить и её? Или тебе будет лучше, если я просто исчезну из твоей души, оставив с ней наедине? Но нет... знаешь, наблюдать было бы куда интереснее! Признайся, без меня ты просто не сможешь разобраться в своих чувствах. Без меня ты не способен испытать ничего настоящего."
Ярость захлестнула меня, лишая остатков рассудка.
Если ты ещё раз произнесёшь её имя, я... клянусь, ты поплатишься за то, что вообще появился на свет! Я уничтожу тебя, даже если это погубит меня! Погубит Адсу. Я найду тех, кто способен на самые отвратительные вещи и отправлю их к твоей любимой Лизе. Я буду фиксировать каждый момент её страданий, чтобы ты насладился в полной мере! Чтобы ты видел её страх, боль, отчаяние! И ты будешь знать, что это твоя вина!
А потом... я займусь ею. Медленно, с особой тщательностью буду наслаждаться моментом. Представь: её крики, мольбы о спасение: кожу, срезаемую со спины, изувеченные руки, горячее железо, стекающие по её глотке... Я вырежу её глаза и отдам голодным кошкам. Наслаждайся, демон. Это только начало твоих мучений. Я буду мучить её, пока не сломаю тебя до конца... И все – из-за тебя!
А самое забавное. Лиза будет звать меня. Она будет умолять меня остановить это. Не тебя! Отродье она не знает, не ценит. Для нее ты – никто. А я... просто буду наблюдать ломая её душу. Наслаждаться твоей болью и её агонией.
Это ты заперт, ты проклят и все ради неё! Это ведь твоя последняя жизнь. Я не боюсь умереть, в отличие от вас двоих.
Вы умрете со мной. Тронь Адсу — и я устрою тебе настоящий кошмар.
В голове воцарилась тишина. Демон молчал.
У любого живого существа есть слабое место. В конечном итоге я найду эту слабость. Я буду копаться в прошлом, ворошить воспоминания, выискивать те моменты, когда существо было наиболее уязвимым. Я проанализирую каждый жест, слово, каждую реакцию на мои угрозы и действия. Я выверну наизнанку все и всех, пока не увижу трещину, за которую можно ухватиться. Пока не обнаружу ту ниточку, потянув за которую, можно распутать всю его личность.
Темная тварь думала, что сильна, неуязвима? Что ж, у каждого есть своя Ахиллесова пята.
"И? Все детали. Подробно. Если нечего сказать, не отвлекай." Я лупил по клавишам, как по чужим лицам в голове. Злость была тлеющей, холодной, не вспышкой — льдом. Она жгла изнутри, но я держал её глубоко, не выпуская наружу.
Нажал "отправить" Сообщение улетело. Уставился в экран с холодной, колкой сосредоточенностью. Будто взглядом мог прожечь ответ на том конце сети.
Осторожно, почти инстинктивно, повернул голову. Адсу сидела на кровати, свернувшись, как кошка. Камера у неё в руках стала продолжением тела — она двигалась с ней легко, уверенно, перебирая кнопки. Бормотала себе под нос — фразы, которых я не мог расслышать, но чувствовал в них ритм: то ли заклинание, то ли сценарий.
Прядь алых волос соскользнула на лицо, бестия не глядя, откинула её назад — одно короткое движение, и вновь вся в деле. Улыбка, еле заметная, тронула уголки ее розовых губ.
На втором этаже спокойнее. Тут нет ни шума, ни её резких вспышек паники. Только тихий шорох ткани, когда она меняла позу. В моменте я поймал себя на том, что просто... смотрю. Игра света на ее щеке, то, как подрагивают ресницы, как она морщится, когда особенно сосредоточена. Внутри что-то болезненно сжималось. Не желание защитить — это невозможно, я бездушный. Скорее, необходимость контролировать. Обезопасить. Её или себя? А может, я просто хочу избавиться от неё.
Разогнав туман в голове резким движением, я постарался собраться с мыслями. Шум в ушах всё ещё стоял, а взгляд затуманивали чёрные круги. Через силу, я сделал несколько шагов вперёд и остановился рядом с ней.
— Чем занимаешься?
Внутри холодно. Но нужно казаться нормальным. Изображать человечность. Для чего? Для эффективности. Без эмоций тяжело. Но умение их имитировать — полезный навык. Заставить её доверять мне, говорить со мной, рассказывать все — стать моим инструментом. Собранные данные помогут мне оценить риски, предвидеть ее действия. Пусть думает, что ей дорожат. Пусть верит, что важна. Чем ближе она ко мне, тем больнее будет падение.
— Камеру изучаю, тут столько функций и фильтров, — откликнулась она, слегка повернув голову. В глазах плясали блики. Она приподняла устройство, предлагая мне взглянуть в объектив.
— Хочу снять что-то классное, пока ты сидишь с недовольным лицом в своём цифровом болоте. Так... можно будет камеру оставить мне? Ну пожалуйста? Ты ведь обещал: "посмотрим на твое поведение". А я веду себя хорошо, правда ведь? Хотя... она слишком дорогая для подарка. Ну можно будет пользоваться для учебы?
В её голосе было что-то... тёплое и наивное. Словно она не только камеру просила, а чего-то большего — подтверждения, что заслужила.
— Бездушный... Прости, что снимала тебя там внизу.
Она опустила камеру, и блики исчезли, оставив глаза темными и серьезными. Ещё одна волна... раздражения? Пренебрежения? Я не понимаю её.
— Ты ведь и раньше не любил, когда тебя снимали. Сегодня я всё чаще вспоминаю прошлое, а это довольно удивительно, с моей-то памятью. В детстве. Я тогда просила тебя сфотографироваться перед тем, как мы попрощаемся. Просто... чтобы не забыть. А ты отказался. Но потом подарил мне дневник. Помнишь? С подписью.
Она замолчала, ожидала ответа, пальцы нервно барабанили по корпусу камеры. Легкое беспокойство отразилось на лице, кажется она боялась услышать то, что я могу сказать.
Я помнил. Не потому, что эти воспоминания были дороги моему сердцу, а потому, что я недавно перечитал этот чёртов дневник. Я знал, что когда-то что-то писал там, но даже если бы захотел, не смог бы вспомнить, что именно. А так... просто восстановил утраченные знания, вторгшись в её личное пространство.
Я писал ей тогда, стараясь, чтобы буквы не расплывались перед глазами от слез. Это последний раз когда я по-настоящему плакал от того, что чувствую, а не играю. Чтобы она представляла этот дневник мной... Глупо, конечно. Но это было единственное, что я мог сделать. Я просил её рассказывать ему обо всём, что на душе, о каждой радости и каждой боли. Уговаривал, будто мантру шептал, что всегда буду рядом, что обязательно вернусь... Хотя сам уже не верил ни единому слову. Каждое слово царапало горло, словно осколок стекла.
Удар под дых. В солнечное сплетение словно вонзилось лезвие, перехватывая дыхание. Легкие судорожно сжались. В груди слабо шевельнулось что-то давно забытое, как будто замерзшая земля, долго ждавшая весны, ощутила на себе первую робкую каплю дождя. Но надежда тут же растаяла, сменившись ледяной пустотой.
— Она твоя, — сказал я, скрывая мимолётное замешательство за ровным тоном. — Только не сломай и не потеряй.
Она застыла, похоже, не веря услышанному.
— Правда? — удивление в её голосе сменилось восторгом, и через мгновение она уже была рядом. Подпрыгнула, обняла резко, порывисто, всем телом — так, будто это был не просто подарок, а свобода. Её объятия были искренними, полными благодарности. И именно это делало их невыносимыми. Мерзкими. Её тепло, напоминание о том, чего возможно у меня никогда не будет.
Я почувствовал, как её руки сомкнулись на моей спине. Тонкие пальцы, горячие ладони. Она вжималась на долю секунды ближе, чем нужно. Слишком близко. Запах пыли, шампуня и чего-то сладковатого ударил в память. Я не знал, что именно это напомнило, но это было... что-то тёплое. Слишком тёплое для проклятого меня. Что-то, чего я не достоин. Что-то, что я обязательно испорчу.
Лёд в душе не растаял. Он просто стал частью той бесконечной, разъедающей пустоты, которая занимала место сердца. Я знаю, что не смогу ответить ей взаимностью. Что я сломаю её. Как ломаю всё, к чему прикасаюсь. Я монстр, Адсу.
Я замер. Не оттолкнул. Не обнял в ответ. Но и не отвернулся. Почему? Этот вопрос, как ледяная игла, пронзил мой разум.
Она прижалась лицом к груди. Я знаю, она слышала мое сердцебиение, и от того становилось странно. Необъяснимо. Обычно прикосновение тех, кому я не доверяю, вызывало во мне неконтролируемую реакцию. Холод сковывал всё тело, причиняя почти физическую боль. Но сейчас... Холод никуда не делся, он просто притих, как зверь, готовящийся к прыжку. Но прыжка не последовало. Это даже не привычное спокойствие, не та покорность, что я испытывал рядом с Хиро и остальными членами команды, играя в человечность. Это... что-то другое. Мягкое. Я не могу понять, что это значит. И это напрягло меня больше всего. Эта непредсказуемость хуже пытки. Я привык контролировать всё, но сейчас контроль ускользает. Она — переменная, которую я не могу просчитать логически. Эта...мягкость...словно трещина на льду. А если трещина разрастется? Если лёд поддастся?
"А разве не этого ты хотел?" — Тихо, со страхом, проговорил Демон. В его голосе — отчаяние. "Эмоции не всегда приносят радость, Кётору, есть и страх..."
Он прав. И этот страх... знаком. Это страх того человека, которым я когда-то был. Того, кто любил, кто надеялся, кто... боялся потерять. Жаль, что я не помню какого это.
Но чего я сейчас боюсь? Не смерти. Не боли. Не демона, что грыз меня изнутри. Не понимаю...
Адсу отпрянула, счастливая, словно бабочка, вырвавшаяся из кокона, знала, что жить остался день, но для неё этот день — вечность.
Заметил лицо без маски. Отсутствие маски означало отсутствие защиты. Риск. Холодная волна прокатилась по позвоночнику.
— Ты что, совсем? — голос сорвался хриплым шепотом. — Где маска? Ты была здесь без неё всё это время?! Ты издеваешься?
Я злился, но больше всего на себя. Отвлекся на демона в голове. Нельзя отвлекаться ни на секунду.
Она замерла, похоже испугавшись моего тона, но потом, ничуть не смутившись, медленно повернулась и показала язык. Её легкомыслие выводило из себя.
— Ну ла-а-адно, не ворчи. Там, внизу, ты меня отчитывал. Понятно, окна, люди, камеры. А здесь? На втором этаже, кто меня увидит, Слендермен?
Сжал челюсти до боли. Хотел прибить её, швырнуть об стену. Хотел разнести все вокруг. Но она смотрела на меня с нервной полуулыбкой, и идиотский "Слендермен" застрял в моей голове как заноза. Глупо, но...
Я подошёл ближе, стараясь держать себя в руках. Указал на маску, брошенную на полу рядом с рюкзаком.
— Надень её. Немедленно. Ты понятия не имеешь, кто и откуда может следить за нами. Это не игра.
— Ты параноик, — проворчала она, но маску всё-таки подняла.
Я не ответил. Что-то за её спиной меня отвлекло. Чутьё. Комната... изменилась. В ней стало меньше света. Тень у двери углубилась. Или это просто игра воображения? Воздух стал тяжелее. Тихо. Даже слишком. И привычный гул птиц за окном стих. Словно всё живое затаилось, все звуки пропали.
В коридоре за дверью возле лестницы скрипнул пол. Или мне показалось? Нет. Я слышал. Чётко. Скрип старой половицы, которую касались не чужие ботинки, а что-то гораздо легче, хищнее и опаснее.
Я напрягся, внутри всё снова стало стальным. Инстинкт хищника. Я метнул взгляд на лестницу, ведущую вниз. Темнота тянулась оттуда словно пасть зверя, готовая поглотить.
— Слушай. Сейчас не время для шуток. Надень маску. И держи камеру включённой. Ты журналист или комик?
Её взгляд стал серьёзнее. Паника нарастала, выдавали подрагивающие руки. Пальцы начали нащупывать кнопки камеры.
— Что такое? Ты что-то услышал?
Страх в её голосе.... Это отличная приманка для твари. Для Крысовора она – десерт. Или для меня... Разве я не такой же хищник? Я ничуть, не отличаюсь от этого существа, я тоже наслаждаюсь чужими страхами и страданиями. Просто мои методы тоньше, изысканнее. Я играю в сложные игры, а он просто жрёт.
Я не ответил сразу, просто стоял и слушал. В этом напряжённом, гниющем молчании, за обломками, за пыльным светом лампы, я услышал дыхание. Не человеческое. Зверь. Или не дыхание. Шелест перепонок, шуршание хитина, невидимое движение воздуха. Крысовор был рядом, следил, гад, ждал момента. Оценивал добычу, смаковал её страх. Значит, клюнул. Адсу приманка. Отлично.
План в действии.
Звук входящей СМС ударил по ушам, как по нерву, обрубив цепь мыслей. Нарушил концентрацию. Кто посмел?!
Лиза: Оу, ты на охоте? Извини, не знала. В общем! Я же говорила, что начала изучать твою тему и кое-что заметила. В деревне...
Дальше — целый поток бессмысленного словесного мусора, как обычно.
Я раздраженно моргнул, прокручивая текст в голове. «Люди в деревне умирают, Кётору. Пожалуйста...»
Пальцы на экране замерли. Холодно хмыкнув, я уже напечатал ответ: Скажи, что было непонятного в словах «не лезь»? Это охота, а не игрушки. Ты что, умереть захотела?
Пауза. Ответ не заставил себя ждать: Не учи меня! Ты сам говорил, что тебе всё равно, и ты меня никогда не любил. Так зачем притворяться, что переживаешь?
Мне плевать. Ты нужна только как рычаг. Живая — полезная. Мёртвая — просто обуза.
Кётору: Я приеду и сам разберусь. Никуда не лезь. В вашей деревне уже есть человек от HKS, пока он займётся этим. Ты мне ещё нужна живой. Пока что.
Лиза: Спасибо!
И, конечно, глупый смайлик с котом и сердцем на носу. Всё серьезно, а она — дразнится. Она не понимала, что танцевала на лезвии ножа. И это... забавно. Забавно будет наблюдать за твоими страданиями, демон.
Рация на поясе зашипела, послышался голос Хиро.
— Кётору, приём, HKS возле дома.
— Кто? Главнокомандующий?
Если босс здесь, то всё пошло наперекосяк.
— Нет, команда зачистки.
— Зачем? У нас своя. К тому же у меня ещё весь день в запасе! — я подошёл к окну. Вмешательство HKS нарушит мой план.
Чёрные силуэты под дождём. Мощные внедорожники. На капоте — эмблема HKS блестела в потоке воды, как глаз хищника.
— Они сами не знают, — продолжал голос в рации, — просто приказ. Ждут дальнейших указаний.
— Ладно, — я выдохнул сквозь зубы. — Плевать. Хиро, сделай одолжение, купи Адсу что-нибудь поесть. Из-за контракта я чувствую, что её живот, как будто собирается съесть меня. Так и бестия ворчит, ерничает. Это раздражает.
— Принято. Буду через пятнадцать минут.
Я убрал рацию обратно и достал рабочий телефон. Одно непрочитанное сообщение. От Ито-Кацу.
Босс: Кётору, как дела с заданием? Ты живой? Я отправил команду зачистки убедиться, что ты жив. Ты до сих пор не показал мне своего нового сотрудника. Если не ответишь, я лично приеду, и ты знаешь, чем это закончится.
Время отправки: час назад.
Плохо. Он начал сомневаться во мне и терял терпение. Нельзя допустить, чтобы он прибыл сюда лично. Пока я не изменю внешность Адсу, ему нельзя её видеть.
Пальцы быстро нащупали клавиши: Жив. Работаю. Закончу сегодня. Объект — крысовор. Использую напарницу как приманку. На этой неделе приведу её к вам. Простите за молчание.
Полуправда. Это должно его успокоить.
Ответ прилетел почти мгновенно. Он явно ждал.
Босс: Принято. Ещё одна такая оплошность — и ты знаешь, что будет. Ты мой любимец, Кётору, но на грани. Закончи с тварью — жду сообщения от тебя сегодня, а завтра отчёт.
Кётору: Да, сэр.
Адсу. Где она? Только что была здесь и, как назойливая муха, бегала по комнате. Куда она могла деться так быстро? В комнате — пусто. Пыль, обломки, смятый плед и... её отсутствие. Бесит. Пахло сыростью и гнилью — запах старого японского дома, пропитанного дождем. Шагов не слышал. Как она могла уйти незамеченной? Я теряю хватку.
Сквозь щели в сёдзи* пробивался тусклый свет. Нужно будет отдохнуть, недосып портил концентрацию. А потом на интенсивную тренировку — вернуть концентрацию.
Сёдзи (яп. 障子 сё:дзи) дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка.
Бестия меня не звала, увлеклась камерой и ушла, или я её опять проигнорировал и не заметил? Обиделась и пошла искать приключения на пятую точку.
— Адсу? — голос вышел резче, чем я хотел. — Я же сказал, не шляться одной! Где ты?
Тишина. Ни ответа, ни звука. Где-то в коридоре раздался лёгкий... скрип. Скрип половицы. Знакомый будто кто-то старался двигаться бесшумно, но не умел.
Скрипела старая доска под ногами.
Взглянув на часы, я включил навигацию на часах. Расстояние до неё отобразилось на экране – меньше метра. Где-то в соседней комнате. Она игнорирует меня? Или попросту не слышит.
Подошёл к двери, рука легла на рукоятку пистолета. Вдохнул. Атмосфера сгустилась, придавила грудь. Запах гнили усилился, перемешался с запахами пыли и татами. Внутри поднялось то самое чувство — знакомое и мерзкое — как перед первым убийством. Ожидание вперемешку с предвкушением. Когда не знаешь, за кем придёт смерть — за тобой или за тем, кто на шаг ближе.
Именно тогда, в той давящей, липкой тишине, ко мне подкралась мысль, от которой я бы предпочёл отказаться.
Лиза. Её СМС, упрямые сообщения, мигающие на экране, словно маяки в бушующем море. Глупые смайлики, наивные попытки скрыть истинные эмоции. Её нелепая агрессия, вечный подростковый бунт – давно пора перерасти этот возраст, двадцать лет как-никак, а не семнадцать. Но... это сходство. Чертовски жуткое сходство с Адсу. Две капли воды, упавшие в разные реки, но сохранившие одну и ту же форму. Два отражения в мутном зеркале, вызывающие странное, неприятное ощущение дежавю.
Та же гипнотизирующая вспышка безумия в её глазах. Та же дерзость, словно вызов самой судьбе. Та же неудержимая энергия, бьющая ключом, которую невозможно ни сбить, ни подавить. Казалось, обе существовали вне правил, в своём особенном, опасном мире, и именно это когда-то удержало меня от полного краха. Будто они стали якорём... или приманкой, увлекающей в бездну. Чем я был готов пожертвовать ради победы? Всем. Даже их жизнями.
Тогда я не оттолкнул Лизу, позволяя демону действовать... Всё, что я совершил, казалось закономерным, разумным и верным. Мне было всё равно. Я не жалел. Пытался уверить себя в этом. Но это была ложь. Лиза оказалась частью замысла не только благодаря влиянию демона, в ней таилось нечто, что завораживало, сводило с ума. Что-то вроде наркотика. Такая же опасная, обжигающая живая искра, какая пылала раньше, и сейчас в Адсу. Хотелось убить её, захватить и не отпускать, играть, смотреть на эмоции.
Я выдохнул, ощутив лёгкое движение кожи внутри плотной перчатки, пальцы ещё сильнее сомкнулись вокруг рукояти оружия. Я давно понял: удерживать кого-то рядом силой и угрозами бесполезно. К разумным существам нужен другой подход. Играя с ними, притворяясь человеком.
— Адсу?
Ступая в коридор, я чувствовал подстегивание адреналина, который как назойливый комар, заставлял торопиться. Но нельзя. Один неверный шаг, одна ошибка – и все будет кончено.
Мой голос глухо отражался от стен.
Шорох раздался откуда-то издалека, глубоко на этаже.
Крысовор мог воспользоваться моей спешкой, ждал момента, когда я ослаблю бдительность. Шаги тихие, медленные, осознанные. Осматривал комнату, высматривая не только Адсу, но и потенциальные ловушки: дыры в стенах, в полу, где угодно, откуда может выпрыгнуть тварь. Узкий мрачноватый коридор захламлён мебелью, покрытой пленочными чехлами. Пыль парила в воздухе, образуя призрачные очертания, отвлекая. Тяжёлый дух гнилостного запаха проникал глубже, вызвал приступ тошноты, но я давно научился блокировать подобные ощущения.
Почувствовав на себе взгляд, понял, что Крысовор следил за каждым моим движением, пытался понять насколько я опасен.
Деревянные доски раздражающе поскрипывали под ногами.
Из приоткрытой двери ванной комнаты разнёсся восторженный визг:
— Милашки! Ну что, крыски-креветки, сегодня ваш звёздный час.
Живая...
Я зашёл в ванную. Увиденное заставило замереть на пороге. Адсу в неестественной позе, выгнувшись дикой кошкой, ползала по полу, пытаясь удержать в кадре бегающих серых крыс.
Странное зрелище. Отталкивающее и... чертовски волнующее. Дикая, необузданная, словно одержимая. В этом хаосе и грязи она казалась не к месту, но именно это и притягивало. Она хрипло смеялась, и этот смех казался безумным, но таким живым.
Игнорировать её тело в этой позе было невозможно. Высоко приподнятые ягодицы и изгиб спины, едва прикрытые задранной толстовкой. Мой взгляд нагло скользнул вниз, к обтянутым тесными штанами бедрам. Отвернулся, ощущая тошноту и отвращение к самому себе. О чем я, черт возьми, думал? Откуда вообще вдруг такие мысли... Какое право я имею?
Я пялился на неё, как похотливый зверь. Не похоже на меня... Стало противно от самого себя.
Работай, а не разглядывая Адсу!
Выровнял дыхание, заставляя себя смотреть только на лицо на маску. Её руки нервно тряслись, а вместе с ними дергалась камера, ловя мелькающие хвосты грызунов, снующих по грязному полу. Капюшон съехал, открывая тонкую шею, делая её такой беззащитной... так бы и убил, придушил на месте.
Чёрт... Нельзя её убивать. Она мне нужна.
Эта клоунада закончилась. Адсу зачем-то полезла под ванну и замерла. Застряла? Или все-таки заметила что-то? Она никогда не думает о последствиях... Просто делает. Даже не заметила, что я здесь.
В тот же миг, словно в ответ на мои опасения, раздался тихий, царапающий слух шепот и скрежет когтей по плитке.
Крысовор!
Он там, под ванной! И он начал свою охоту. А Адсу, словно кролик, наивно залезла прямо в его логово.
Может, и к лучшему? Пусть откусит ей что-нибудь. Будет знать, как не слушать приказы. Чтобы запомнила, охота не игра для таких, как она. Чтобы поняла, что последствия её действий могут быть очень болезненными.
Адсу
Я шагала по комнате на втором этаже, словно пробиралась сквозь лабиринт чужих воспоминаний. Каждый предмет хранил невидимую тень прошлого. Чужие книги на полках манили, но не открывали своих тайн. Едва различимые надписи на папках нашёптывали о давным-давно забытых делах. Обрывки схем и рисунков в массивных, почерневших от времени рамках нагоняли чувство тягучей духоты. Старая семейная фотография, когда-то весёлая, теперь грустно смотрела с облупившейся стены, рассказывая историю тех, кто ушёл безвозвратно. Здесь всё пропиталось смертью, подобно этому несчастному высохшему бонсаю на подоконнике.
Интересно, сколько времени прошло с момента смерти этих людей на фотографиях? Возможно, узнав хотя бы это, я найду путь к разгадке?
Пыль кружилась в воздухе, оседая на маске, пытаясь проникнуть внутрь, и, несмотря на защиту, глаза начали слезиться, а в носу ощущалось неприятное зудящее покалывание. Чихнула, стараясь сделать это как можно тише, провела пальцем в перчатке по старой столешнице — на ткани остался сероватый след. От стен тянуло влажным холодом и странной кисловатой ноткой, перебивающей затхлый запах плесени, чем-то отдалённо напоминающий железо. Кровь? Возможно. Не свежая, конечно, но и не настолько старая, чтобы полностью выветриться.
Значит жертвы умерли недавно...
Кётору сидел в углу, неподвижный, словно статуя, и с маниакальным упорством долбил пальцем по экрану телефона. Лицо его было напряженным и сосредоточенным, как будто он пытался удержать в узде рвущегося наружу демона, а в глубине серых глаз плескалась ярость, холодная и безжалостная. В этот момент он казался смертельно опасным. Казалось, он способен на все. Что он вот-вот сорвется и убьет – без раздумий, без сожалений. И не кого-то, а меня. Что он выпустит на свободу того, кто жил внутри него. Казалось, еще секунда, и он разобьет этот телефон вдребезги, а потом примется за все остальное. Поймала себя на мысли, что сейчас нужно молиться, чтобы он смог удержаться. Не злить его, не провоцировать. Просто затаиться, как мышь, и ждать, пока его гнев не утихнет.
Интересно, кто его так взбесил? Не я же? Хотелось бы верить. А то он может в любой момент передумать и забрать камеру.
В коридоре раздался шорох, заставивший меня вздрогнуть и замереть на месте. Что это? Решила не отвлекать Кётору и не говорить ему о шорохе – не хочу, чтобы он решил, что я паникую. Вышла в коридор, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Дом казался вымершим, погруженным в зловещую тишину, но я знала, что кто-то или что-то здесь есть.
Я медленно приоткрыла дверь в ванную, стараясь не скрипнуть петлями, и включила свет. Тусклая лампа жалобно моргнула, бросая дрожащие тени на стены. В первые мгновения я не увидела ничего необычного – пространство дышало спокойствием и лаконичностью. Серый кафель с матовой поверхностью, похожий на речную гальку, покрывал стены и пол. Небольшая, но глубокая ванна. В углу скромно пристроилась деревянная скамеечка, рядом лежала свернутая циновка, готовая согреть ноги после купания.
Единственной странностью был разломанный низ ванны, словно кто-то пытался прорыть подкоп. Обломки грубого, серого бетона контрастировали с общей гармонией. Но потом... потом я увидела их.
Крысы. Маленькие комочки энергии, очаровательные создания! С гладкими блестящими шкурками, длинными лысыми хвостиками и влажными носиками-кнопками. Они носились по полу, образуя забавную суету, и тихонько попискивали, как будто переговаривались друг с другом. Самые трусливые, скрылись под ванной.
Одна из крыс, самая крупная, остановилась, встала на задние лапки, ощетинилась и злобно зашипела прямо на меня! Вот это характер! Она будто ругалась.
— Милашки, — воскликнула я, доставая камеру, чувствуя как грудь распирало от восторга. — Ну что, крыски-креветки, сегодня ваш звёздный час!
Заглянув под ванну, я почувствовала, как реальность начала трещать по швам. Там, под ржавыми трубами, тянулась неестественно чёрная полость – будто портал в другой мир, зияющая пустота, готовая поглотить все вокруг. Края ее были неровными, словно кто-то с дикой яростью выдрал кусок пола изнутри, оставив после себя рану. Оттуда тянуло слабым, едва уловимым сквозняком.
Я потянулась вперед, чтобы рассмотреть эту аномалию, и мир вокруг меня замер. Из глубин этой тьмы на меня смотрели глаза – огромные, потусторонние, светящиеся тусклым жёлтым светом, заглядывающие прямо в душу. Это сон? Этого не может быть.
И почти сразу я услышала шёпот. Он не звучал в ушах, а шел изнутри, проникая в самое сердце, вибрируя под кожей.
"...сюда...подойди...ещё чуть-чуть...Адсу..." Голос звучал странно знакомо, но в то же время чуждо. Мои пальцы заледенели, в животе образовалась вакуумная пустота, похожая на провал во времени. Я, словно заколдованная, протянула руку, подчиняясь неведомой силе, опускаясь все глубже в дыру под ванной. Что я делаю?!
И в тот же миг, как по команде, чьи-то сильные пальцы сомкнулись на моих лодыжках, сжимая их с неимоверной силой.
Резкий рывок – меня вырвало из-под ванной, швырнув на холодную плитку, и в голове все перевернулось.
Я вскрикнула – не от боли, а от чистого, животного ужаса, который разрывал изнутри. Руки беспорядочно метались, пытаясь найти опору, зацепиться хоть за что-то, чтобы не провалиться в эту бездну безумия. Тело отреагировало на опасность мгновенно – пальцы судорожно сжались, в ладони ощутилась ледяная тяжесть – сталь моего клинка холодно блеснула в свете лампы. "Убей или умри".
Сердце колотилось в груди, как бешеный барабан, отбивая ритм смерти. Горло сдавило, лишая кислорода, дыхание стало хриплым, срывающимся, словно предсмертный стон. Холод пробежал по коже, сменяясь обжигающим жаром. Паника накатила, как цунами, сметая на своем пути остатки разума.
Замахнулась клинком, готовая вонзить его в любого, кто посмел меня тронуть. Но чья-то сильная рука перехватила мою, не давая нанести удар. И тут – тяжесть, давящая на грудь, лишающая воздуха. Инстинкт забил тревогу, превращая меня в дикого зверя.
Не задумываясь ни на секунду, вонзила зубы в чужую шею, ощущая, как теплая кровь заполнила рот. Металл в руке, пульс в ушах, вкус соли и железа на языке – все смешивалось в одно, в безумный танец страха и защиты.
Я услышала знакомый, охрипший голос:
— Да чтоб тебя... Адсу!
Я укусила Кётору... Осознание пронзило меня, как ледяная игла. Зубы ослабли, губы дрогнули. Замерла, ожидая взрыва, боли, наказания. Я заслужила это.
Он перехватил мои руки одним молниеносным движением, надавил – достаточно сильно, чтобы я почувствовала его силу и контроль. Стиснул мои запястья одной рукой, прижав их к холодной плитке над моей головой.
Своим коленом зафиксировал мои ноги, надавил лишая возможности пошевелиться. Его тело нависло надо мной, горячее и властное. Его глаза были как зеркало – спокойные, ровные, отражающие мою вину. Он не причинял боли, не впечатал меня головой в кафель, лишь обездвижил, будто усмиряя дикого зверя.
Да, с такой лёгкостью, что меня пробрала дрожь. Словно я была не противником, а куклой в его руках. А как же тот переулок? Как мне удалось вырваться тогда? Слишком просто... Неужели всё это время он просто играл со мной, позволяя думать, будто у меня есть хоть какой-то шанс убежать? Неужели тогда он просто отпустил меня, чтобы позже использовать?
Неважно. Что было — то прошло. Важно лишь одно: теперь он контролировал ситуацию. Он сильнее. И если захочет, прикончит меня, даже не моргнув глазом. Теперь я в этом уверена.
— Ты совсем из ума выжила? — прозвучал его спокойный голос, который почему-то обжигал кожу сильнее, чем крик. — Я сказал: «никуда не ходить». Туго соображаешь?
Он был слишком близко. Я чувствовала его дыхание на своей коже – прохладное, свежее и мятное. Похоже, он обожал эти конфеты. Я пробовала их, вкус немного горьковатый, но одновременно сладенький. Наверное, они помогали ему держаться в рамках. Или это замена сигаретам. Как-то я засекла время между ними — ровно пятнадцать минут.
Я попыталась вырваться из его объятий, отвести взгляд в сторону, но не смогла. Его взгляд загипнотизировал меня. Взгляд-вопрос, в котором читалось презрение и... что-то неуловимое, сложно понять. Еле заметная ухмылка мелькнула на его губах, и я не смогла понять: то ли он злорадствовал над моей ошибкой, то ли получал какое-то странное удовольствие от происходящего.
— Что ты ухмыляешься? Забавляет моя беспомощность? Пытаешься доказать свое превосходство?
Он наклонился, его дыхание опалило мое ухо, и прошептал:
— Не угадала, бестия. Я держу тебя здесь только для того, чтобы снова не сорваться с цепи. Ты понятия не имеешь, как это сложно – не поддаться соблазну. И лучше тебе не знать, о каком именно соблазне идет речь. Иначе ты решишь, что можешь вертеть мной, как захочешь. А этого я не допущу. А теперь, объясни, какого черта ты творила под ванной?
— Ты же сам велел искать аномалии. Ну... я нашла кое-что, — пробормотала я с вызовом, хотя коленки предательски дрожали.
— Допустим, поверю. Тогда будь добра, расскажи мне, что именно ты там увидела такого важного, что забыла о мерах предосторожности? Снова без маски! — произнес он сдержанно, но в голосе прозвучали новые, напряженные нотки.
— Она слетела, когда ты меня вытащил. Осталась внизу.
Я попыталась приподняться, но он с силой вдавил меня обратно в пол. Почему-то это не злило, скорее... сбивало с толку. Что он имел в виду, когда говорил, что я буду вертеть им как захочу?
— Там были крысы...
— Ага, «крыски-креветки», весь дом слышал. Дальше?
— Я хотела поснимать их, чтобы потом показать тебе или Хиро. А потом я увидела ЕЁ... С красной лентой на шее. Она была... другой. Я захотела ее поймать. И тогда нашла... Подкоп. Он огромный. И...
Я замолчала, чувствуя, как похоледело все внутри. Кётору тяжело дышал, его грудь размеренно вздымалась и опускалась. Я видела, как на его шее темнел свежий след от укуса, и ощущала солоноватый вкус его крови на губах. Моя же кровь пульсировала в висках, отбивая панический ритм. Ему больно вот он и злился...
— Прости... Ты хочешь меня убить за то, что я тебя укусила? Тебе больно?
— Что было там, Адсу?
— Ничего. Мне... просто померещилось, — пробормотала я, пытаясь убедить в этом не только его, но и саму себя. – Не переживай. И вообще, если бы ты меня не вытащил, я бы разглядела все как следует. У меня зрение адаптируется к темноте не сразу, знаешь ли...
— Ты умереть захотела? Хочешь, чтобы тебя сожрали заживо? Может, действительно стоило позволить твари оторвать тебе руку или ногу, чтобы ты наконец-то научилась слушать.
Он смотрел в темноту под ванной, а в его глазах плескался азарт охотника, предвкушение схватки. Я попыталась обернуться, но его рука ласково, но твердо повернула мое лицо к нему. Почему он так оберегает меня? Что там такое?
— Не смотри туда, если не хочешь кошмаров до конца жизни. Тебе еще рано такое видеть, слишком нежная психика, — прошептал он, и в его голосе проскользнула неприкрытая нежность.
Раздался звук – мерзкий, чавкающий, от которого кровь застыла в жилах. Что-то огромное шевелилось в темноте под ванной. Боковым зрением я увидела ЭТО.
Морда, вытянутая и гниющая, как у мертвой собаки или крысы. Пустые глазницы, в которых горели красные огни. Клочья кожи свисали, обнажая мышцы и кости. Челюсти ощетинились множеством острых, кривых зубов. Я не успела разглядеть все тело – только почувствовала, как от него веяло могильным холодом.
Кётору, словно хищник, увидевший добычу, подался вперед, и существо отшатнулось от него, словно обожженное, и в мгновение ока скрылось в темноте, оставив после себя лишь запах гнили и разложения.
— Хах, меня испугалась. Забавно. Ну ничего, мы еще встретимся, дружок.