Муза

Амбри вел нас по темным лондонским улицам, совершенно не боясь. Я шел осторожнее, прыгая на тени. Воспоминание о моем ограблении вспыхивало во мне при каждом движении или звуке.

Но ты пойдешь за совершенно незнакомым человеком к нему домой. Пусть в этом будет смысл.

Не раз я подумывал о том, чтобы ускользнуть, но что-то заставляло меня ставить одну ногу впереди другой. Наверное, необходимость не оставаться снова наедине с собой. Действительно ли я был на мосту? Собирался ли я...? Я дрожал в прохладном воздухе, охваченный стыдом. Как будто я съел что-то ужасно вредное, позволив своим мыслям довести меня до края.

Неудачный момент, вот и все. Если бы Амбри не пришел...

Мне пришло в голову, что я не знаю, зовут ли его Амбри.

А еще мне пришло в голову, что он знает мое имя.

Беги. Сейчас же.
Вместо этого я последовал за ним на чистую, ухоженную улицу Челси, в двух шагах от моего дома. Внутри шикарного здания статный мужчина за стойкой регистрации кивнул нам. "Мистер Мид-Финч".

"Джером", - ответил мой спутник.

В лифте мы стояли бок о бок, наши отражения в металлических дверях были то яркими, то размытыми. "Мид-Финч?"

"Это фамилия. Старая. Старая и забытая".

"А твое имя?"

"Амброзиус".

Мое сердце заколотилось, а в горле пересохло. "Но твои друзья называют тебя Амбри?"

Его взгляд метнулся ко мне, затем снова вперед. "Так и есть".

"Я знал это. Ты сказал мне. Во сне".

"Возможно, ты экстрасенс".

"Да, и, возможно, я сумасшедший, раз зашел так далеко".

Я потянулся к аварийной кнопке на панели. Рука Амбри вынырнула, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.

"Подожди."

"Отпусти меня".

Я слабо сопротивлялась мгновение, но я был слишком измотан. Слишком истощен. Амбри прижал меня к стене лифта, и его тело прижалось ко мне, его лицо было в дюймах от моего, и в свете фонарей у меня захватывало дух.

"Все будет объяснено", - сказал он. "Обещаю, Коул Мэтисон, ты захочешь выслушать мое предложение. Если после этого ты захочешь уйти, я не стану тебя останавливать".

Я уставился на него, страх перед моментом воевал с воспоминаниями о прошлой ночи. Тогда лицо Амбри тоже было близко к моему, его голос посылал электричество в те части меня, которые были безжизненны и мертвы. Как монстр Франкенштейна. На несколько украденных мгновений я был жив.
Я беззвучно кивнул, и хватка Амбри на моем запястье ослабла, но он не спешил отпускать меня. Его аквамариновые глаза блуждали по моему лицу, затем опустились к моему рту. Как по команде, мои губы разошлись. Я почувствовал, что мое тело больше не принадлежит мне, а является марионеткой на его ниточках. Мои пальцы коснулись его, слегка поглаживая, желая переплестись друг с другом.

Что происходит прямо сейчас?

Глаза Амбри слегка расширились от удивления, затем потемнели. Лифт просигналил о нашем прибытии, и он резко отступил из моего пространства, забирая с собой свой одеколон, свое тепло, свое присутствие. Он прошел через раздвижные двери, и я, должно быть, оставил на мосту последние остатки здравого смысла, потому что последовал за ним. Но вся ночь казалась сюрреалистичной - наполовину кошмар, наполовину сон - и я не был готов к тому, что она закончится.

Квартира Амбри находилась на последнем этаже старого, но элегантного пятиэтажного дома. Внутри это было логово с роскошной деревянной мебелью, набитыми подушками и антикварным декором. Холст, окрашенный в богатые цвета драгоценных камней, хрусталя и золота. Словно шагнул назад во времени. Стоя посреди этого богатства, я чувствовал себя взрослым Оливером Твистом - потрепанным, слишком худым и дрожащим от холода.

Амбри снял пальто, шарф и пиджак, оставшись в белой рубашке, черных брюках и черном жилете, от которого невозможно было оторвать взгляд.

"Похоже, здесь живет вампир", - сказал я.

Он встал на колени у камина. "Я сделаю вид, что не слышал этого".

"Это не было оскорблением".

"Ты насмотрелся фильмов. Вампиры живут в пещерах и норах в земле. Они паразиты, а не красивые актеры во взъерошенных воротничках".

"Ты говоришь это с таким авторитетом. Но я забыл, ты же демон. Во всяком случае, в моих снах".

Амбри ничего не сказал, только ткнул пальцем в поленья, когда маленькое пламя лизнуло древесину, потом загорелось.

"Ты слышал, что я сказал?"

"Я слышал тебя. Демон. Очаровательно." Он поднялся с колен с грацией танцора или кошки из джунглей. Он напомнил мне черную пантеру - гладкую, красивую и опасную.
"Садись, Коул. Я приготовлю чай".
Он жестом указал на мягкое кресло у огня и удалился на кухню, бормоча о необходимости слуг для таких рутинных дел.

"Ты не выглядишь удивленным", - сказал я и с благодарностью опустился в кресло. "Или даже любопытным".

Амбри вернулся с миской воды и тряпкой. Он поставил чашу у моих ног и протянул мне ткань. "Для твоих ран".

"Спасибо". Я держал тряпку на коленях. "У тебя были черные глаза, крылья из черных перьев... Может быть, ты падший ангел? Глупо говорить об этом вслух. Просто мое воображение разыгралось, наверное. Но это принесло мне деньги. Я нарисовал тебя, и ты сразу же продался".

"Это хорошо."

Амбри опирался рукой на мантию над камином, стройный и кинжалоподобный в черном. Тени плясали в контурах его лица. Мне казалось еще более удивительным, что этот мужчина был реальным, а не плодом моего изголодавшегося по сексу воображения.

Я моргнул, возвращаясь к реальности. Моей реальности.

"Но теперь все кончено. Они забрали все мои деньги. И мой этюдник тоже".
"Это не конец", - сказал Амбри. "Все только начинается".

"Что именно?"

"Ты и я, Коул Мэтисон".

Взгляд его глаз заставил мое сердце заколотиться в груди. Чувство опасности и возбуждения вернулось, как жар огня, который согревал мои конечности, прогоняя жалкие мысли.

Ты и я...

Чайник на кухне засвистел, прервав мгновение. Амбри снова удалился и вернулся через несколько минут с чашкой горячего ромашкового чая в старинной чашке с блюдцем. Он поставил ее на стол рядом со мной.

Я нахмурился. "Ты не будешь?"
Он опустился на диван напротив меня и протянул руки вдоль спинки по обе стороны от себя. "Бессмысленно есть или пить. Я люблю иногда выпить ликер, хотя он мне ничего не дает".

"Ты что-то в него подмешал?" потребовал я, мое чувство самосохранения наконец-то разрушило чары, которые Амбри наложил на меня. "Зачем ты привел меня сюда? Чтобы накачать меня наркотиками и... сделать со мной что-то? Это то, что было раньше?"

"Что было раньше?" спросил Амбри, но выглядел он так, будто уже знал ответ.

Я провела руками по волосам. "Я не знаю. Сны перемешались с реальностью. Прошлой ночью казалось, что ты был вместо меня. Но потом крылья, жуки..." Я посмотрела на него. "Был ли ты? Ты действительно был на моем месте, а остальное я выдумал? Ты следил за мной?"

Он поджал губы. "Это сложно".

"На самом деле это просто вопрос "да" или "нет"". Я поднялся на ноги. "Неважно. Я идиот, что пришел сюда...‍".

"Нет, это самое разумное, что ты мог сделать, учитывая твою нынешнюю ситуацию", - сказал Амбри. "Ты не сходишь с ума, ты мучаешься. Пресловутый голодающий художник. Но я могу это изменить".

"Не сомневаюсь", - сказал я. "Я не знаю, какой у тебя был план, когда ты привел меня сюда, но я не собираюсь быть твоим домработником..."

"У меня нет намерения, чтобы ты проституировал себя для меня..." Он задумчиво постучал себя по подбородку. "Хотя я бы тоже был не против".

Я повернулся к двери. "Я ухожу".

"Я нужен тебе, Коул Мэтисон", - сказал он. "И, так уж получилось, ты нужен мне. Во всяком случае, твой талант. Я никогда не делал свой портрет при жизни - тяжкий грех, который нужно немедленно исправить".

"При жизни?"

Он вздохнул. "Ты сядешь? Ты нависаешь. И ты не обработал свои раны. Я не хочу, чтобы ты залил кровью мой ковер. Он старше меня".

Я медленно опустился обратно. "Пять минут. Я выслушаю тебя, а потом уйду".

Амбри ухмыльнулся. "Это мило, что ты считаешь себя в состоянии ставить ультиматумы, но у тебя была тяжелая ночь. Я побалую тебя".

"Спасибо."

"Меня зовут Амброзиус Эдвард Мид-Финч, формально из замка Хевер".

"Замок Хевер. Разве не там была Анна Болейн?"

Амбри раздраженно махнул рукой. "Эта тощая девка затмила меня на целую вечность. Да, Анна Болейн выросла в Хевере, но столетия спустя он стал моим родовым домом".

"Подожди, я там был", - сказал я. "Мы брали экскурсию в Академии. В Хевере находится одна из лучших коллекций портретов Тюдоров, уступающая только Национальной портретной галерее".

Челюсть Амбри сжалась. "Я в курсе".

"Я не знал, что там до сих пор кто-то живет".

"Не живут. Уже сотни лет".

Я нахмурился. "Я не силен в математике, но разве ты только что не сказал, что это был дом твоего детства?"

"Говорил. Перестань перебивать. Просто так случилось, что в длинной, благородной родословной моей семьи произошло досадное упущение. Мой официальный портрет никогда не был написан".

"И ты хочешь, чтобы я его нарисовал?"

"Я заплачу тебе очень хорошо. За материалы, холст, краски. Все, что тебе понадобится".

На несколько мгновений надежда и облегчение захлестнули меня, а затем тут же улетучились.

"Я не знаю", - сказал я. "Я могу нарисовать твой портрет, а что потом?"

"Я не понимаю".
"Это просто откладывает неизбежное. Отсрочка казни". Я слабо улыбнулся. "Не в обиду Анне Болейн".

Амбри изогнула идеальную бровь. "Неизбежное?"

"Возвращаясь на..."

На мост?

"Туда, где я был." Я покачал головой. "В любом случае, я тебе не нужен. Я не очень хорош".

"Напротив, я видел твои работы".

"Мою работу. Что бы это ни было".

Амбри закатил глаза. "Они сделали с тобой немало, не так ли?" Он продолжил, прежде чем я успел спросить, кто они такие. "Ты тот, кто мне нужен для этой работы. Ты и никто другой".

"Это отличное предложение", - сказал я. "Видит Бог, мне это нужно. Но в последнее время я сам не свой. Что, если портрет окажется дерьмом?"

"Невозможно", - сказал Амбри. "Я буду его объектом, помнишь?"
Я хихикнул, но он быстро угас. "Я не знаю. Это звучит претенциозно, но... я просто охренел. То, что ты видел сегодня вечером на мосту, это не я. Я закончил Королевскую академию, ради всего святого. Я редактировал художественный журнал. У меня были перспективы на будущее, но почему-то все они испарились. Или, может быть, я не сделал достаточно, чтобы сохранить их. Искусство так субъективно, сто человек могут любить твою работу, сто - ненавидеть, еще сотне - наплевать, и все они будут правы. Если ты не Ван Гог или Пикассо, у тебя нет никакой гарантии занятости".

Амбри нахмурился. "Сомневаюсь, что Ван Гог считал, что у него есть гарантия занятости".

"Вы знаете, о чем я. Он бесспорный мастер. Неприкасаемый. Я тоже старался быть неприкасаемым, чтобы оградить себя от критики. Не от внешнего мира, а от шума в моей собственной голове. Это парализовало, заставляя меня сомневаться в каждом мазке кисти, в каждой линии. То, что мне нравилось вчера, сегодня - отстой. И у меня начала заканчиваться умственная энергия, необходимая для того, чтобы преодолеть все это, выйти в мир и зарабатывать на жизнь".

Амбри изогнул идеальную бровь. "Возможно, вы бы добились большего успеха, если бы не пытались уговорить платящих клиентов не нанимать вас".

Я снова захихикал, чувствуя себя легче, несмотря на себя, и посмотрела на этого странного человека, который вошел в мою жизнь.

Или проскользнул через щель в окне?

"Все то негативное дерьмо, которое я испытывал по отношению к своей работе, было как зыбучий песок", - сказал я. "Чем больше я боролась с ним, тем больше оно засасывало меня. Пока..."

"Пока?"

"Пока я не нарисовал тебя в виде демона. Из моих снов, наверное. Из тебя получился чертовски красивый падший ангел, Амброзиус. Без обид."

"Не обижаюсь".

"Эти наброски... они возродили во мне чистое желание рисовать просто ради рисования. Как будто я воссоединился с чем-то, что потерял. Все вернулось, и на несколько коротких минут стало неважно, что говорят маленькие голоса". Я горько рассмеялась. "Звучит безумно, не так ли?".

Наступило короткое молчание, и казалось, что Амбри что-то перебирает в уме. "Нет", - сказал он, наконец. "Ты не сумасшедший. И тебе не снился сон. И никогда не снился".

Я откинулся назад в своем кресле. "Что ты имеешь в виду?"

"В эту часть тебе, возможно, трудно поверить, но ты должен знать правду, чтобы мое предложение сработало. Чтобы ты не скатился к неизбежному".

"Хорошо", - медленно сказал я. "Что такое правда?"

Его сине-зеленый взгляд пронзил меня. "Я такой, как ты говоришь. Существо подземного мира. Демон".

"Правда? Демон?" Я начала смеяться, но это быстро угасло при виде выражения его лица. "Я был прав. Ты собираешься убить меня, не так ли?".

"Думай о снах, Коул Мэтисон. Ты действительно веришь, что спал?"

Не совсем, - последовал немедленный ответ, но я отверг его. Конечно, отверг. Какова была альтернатива? Что он говорил правду?

"Это... нет. Невозможно. Я тебе не верю".

Амбри фыркнул. "То, во что ты веришь, не имеет никакого отношения к реальности". Он сел поудобнее и скрестил ноги, положив одну лодыжку на одно колено. "Твоим главным заданием будет написать мой портрет - мой человеческий портрет. Ты должен изобразить меня так, чтобы это было подобающе члену пэрства. Я полагаю, это займет некоторое время - полное тело, с высокой детализацией и тому подобное?"

Я слабо кивнул.

"В промежутках между этими работами я позволю тебе рисовать меня в моем истинном облике так часто, как ты захочешь. Эти рисунки ты можете продавать по своему усмотрению. Подозреваю, что они принесут тебе кругленькую сумму".

"Твоя истинная форма..."

"Да, Коул. Та форма, в которой я впервые открылся тебе". Амбри встал и подошел к окну. "Форму, которую я принял после своей безвременной смерти весной 1786 года".

По мере того как он говорил, его сине-зеленые глаза темнели, чернели, пока не превратились в ониксовые шары. Пернатые крылья пробились сквозь ткань его костюма и распустились.

Этого не может быть...

"Я выбрал это существование, когда человечество отвергло меня", - сказал он, гнев окрасил его слова. "После предательства каждого человека, который должен был заботиться обо мне - моих родителей, моего дяди, моего возлюбленного... Они разрушили меня, бросили меня, убили меня. Но теперь... теперь я великолепен". Он повернулся ко мне лицом, его глаза стали чернейшими ямами на бескровной белой коже, кончики крыльев задевали стены. "Теперь меня нельзя игнорировать".

Я уставился на него. Реальность и мои сны сливались друг с другом, соединяясь и переплетаясь, и настаивая на том, что они не отдельные сущности, а одно целое.

"Ни одному человеку не суждено увидеть меня во всей красе", - продолжал Амбри. "Но я дам тебе это, Коул Мэтисон. Я отдам тебе всего себя, чтобы ты мог продать меня всему миру и сделать свое имя. Свое состояние".

Я тяжело сглотнул; мне потребовалось три попытки, чтобы обрести голос. "Это... реально?"

"Действительно", - сказал Амбри, и в следующее мгновение он снова стал красивым мужчиной, стоящим у окна. "Немногие люди встречали наш род во плоти, и большинство не сохранили рассудок надолго после этого. Но ты будешь другим. Любимым. Прославленный своей художественной изобретательностью. Бесспорным мастером. А у меня будет портрет, которого мне не дали при жизни". Он наклонил голову. "Мы договорились?"

Ранее, на мосту, я был пустым. Истощен. Мое самосохранение было маятником, качающимся туда-сюда всю ночь, но я не был готова к... чему бы это ни было. Фаустова сделка. Или к полному погружению в безумие.

Я поднялся со стула на дрожащих ногах и попятился к двери, не сводя с него глаз. Я едва осмеливалась моргнуть. "Н-нет сделки".

Амбри сцепил руки за спиной.

"Я вижу тебя, Коул. Возможно, когда никто другой этого не видит. В твоих глазах светится страх, но в них есть и искра жизни. Твой артистизм. Твое дикое любопытство. Я вдохновляю тебя. Я чувствую его вкус. Я чувствую его тепло. Ты жаждешь меня..."
"Нет." Я попятилась к двери, нащупала ручку. "Нет, я... я не могу".

Он улыбнулся, не обращая внимания. "Ты знаешь, где я, если передумаешь".

"Не передумаю".

"Будешь, Коул Мэтисон. Ты вернешься, чтобы забрать у меня то, что хочешь. Ты же человек, в конце концов". Его самоуверенная ухмылка скользнула. "Это то, что они делают".

Я поспешил к выходу, бежал по шикарным коридорам, как будто Амбри гнался за мной. Но он сдержал свое слово и отпустил меня. Вместо этого меня преследовала мысль, почти такая же тревожная.

Он прав... во всем.