Глава 34
Это называется ранидафобия
ПОСЛЕ ПРОБЕГА ЧЕРЕЗ Внутренний аэропорт Мэдисон, мы, наконец, добрались до нашего самолёта. Взгляды были бесконечными, и в основном все в аэропорту были в замешательстве относительно того, почему шесть кричащих человек бешено бегают по терминалам, изо всех сил пытаясь нести все наши сумки.
Вера есть Вера, упакованная для пятинедельного отпуска, хотя мы собирались всего на неделю. В этом году Колдуэлла разрешила студентам уехать немного раньше, потому что, по-видимому, в ближайшие несколько дней разразится сильная снежная буря. И жалоб буквально не было.
Я спала этим утром, предполагая, что Чейз или буквально кто-нибудь ещё разбудит меня. А оказывается, именно так думали все. Поэтому мы пробежали по аэропорту, как будто у нас горели задницы, ругаясь наизнанку, а Ной фактически начал распевать национальный гимн. Это было довольно впечатляюще.
Мы все тяжело дышали, когда рухнули на свои места. Я была в середине Веры и Леви, с Ноем, Пенн и Чейзом несколькими рядами позади. Мой будущий отчим, Дэвид, оплатил перелёт, и это ещё одна причина, по которой я так счастлива, что моя мать выходит замуж.
Ну, я не говорю, что хочу, чтобы моя мать вышла за него замуж только потому, что он богат... Но именно это я сказала.
Мы плавно взлетели после того, как все двери были закрыты, и я изо всех сил пыталась уснуть. Я плавала до поздней ночи, надеясь утомить себя, но, очевидно, это даже не сработало. Я тяжело вздыхаю и прочищаю горло. Я покачиваю задницей, сильнее прижимаясь спиной к откинутому сиденью, но никак не могу устроиться поудобнее. Я медленно приоткрываю один глаз и осматриваюсь.
Вера разговаривала по телефону, переписываясь со своим парнем Сэмом. Да, я сказала это, парень. Я гребаный гений сватовства. Они далеко друг от друга, так как Сэм в Сиэтле, но это их не останавливает. Они часто выходят в FaceTime, а также пишут друг другу сообщения без остановки. Я всегда видела Веру уверенной в себе, но с Сэмом она очаровательна и застенчива.
Я точно знаю, что до эпохи Сэма Вера спала почти со всеми в Элвуд-холле. Она не стыдилась своей сексуальности, за что я ею восхищалась. С Сэмом она старается быть осторожной и не заходить слишком далеко. Я никогда не видела, чтобы она так заботилась о чем-то, кроме дизайнерской сумки.
Я смотрю направо и вижу, как Леви смотрит документальный фильм о лисах. Он казался очень заинтересованным в этом, и я посмеивалась про себя, находя это невероятно милым. Я снова вздыхаю и ерзаю в откинутом кресле, а потом ещё раз. Заметив, что табличка с ремнем безопасности отключена, я расстегиваю ремень безопасности на тазу и встаю.
Похлопывая Леви по голове, когда я выхожу из прохода, я ухмыляюсь ему, когда он закатывает глаза с легкой улыбкой. Он не может скрыть от меня своих эмоций, у меня глаза проклятого ястреба. Я поправляю джинсы, иду к задней части самолета и вхожу в маленькую кабину. Я быстро делаю своё дело, параноидально опасаясь, что самолет нырнет носом, а я всё ещё останусь здесь со штанами на чертовых лодыжках.
Единственная вещь, которую я ненавижу в самолетах, это приливы, они пугают меня каждый раз, хотя я знаю, что они приближаются.
Я мирно мыла руки, когда какой-то придурок решил постучать в дверь. Я закатываю глаза на нетерпеливого пассажира и продолжаю наслаждаться теплой проточной водой на замерзших руках. Но затем стук продолжается, и я бормочу себе под нос. Я вытираю руки и вытираю их о джинсы на всякий случай, прежде чем открыть дверь.
— Я не могу посрать спокойно? – Я шепчу, шипя сквозь стиснутые зубы, на надоедливую головку члена с другой стороны. Мои глаза расширяются, когда он быстро толкает меня обратно в маленькую кабинку и запирает за нами дверь. Я откидываюсь на раковину и скрещиваю руки на груди: — Серьёзно, что с тобой и туалетом?
Чейз нахально усмехается: — Тебе это нравится.
— Ты хочешь, чтобы я спустила твою голову в унитаз? Я могу это сделать, – спрашиваю я, указывая на закрытый унитаз, а Чейз слегка посмеивается. Он занял большую часть маленькой кабинки, как придурок, и я была прижата к пластиковой раковине позади. Я вздыхаю: — Чего ты хочешь, Эверетт?
— Поговорить.
— В туалете самолёта? – спрашиваю я очень монотонным голосом и с любопытством поднимаю бровь, глядя на своего соседа по комнате. — У тебя инсульт?
— У меня, блять, нет инсульта, Джонс. Что плохого в том, чтобы говорить? – Чейз пытается небрежно отмахнуться, но я могу сказать, что он чувствует себя неловко. Его глаза бешено двигались, его рука нервно пробегала по волосам, и он продолжал раскачиваться слева направо на передней ноге.
Я не могу не смеяться над ним: — Эверетт... ты боишься летать?
— Ну и что, если да? Это нормальная вещь. – Он защищается, когда я откидываю голову назад, смеясь: — Да пошла ты, Джонс. Ты боишься высоты, это, по сути, одно и то же.
— Ой, мне очень жаль. – Я извиняюсь, нахально надув губы. Он бросает на меня мертвый взгляд, и я снова смеюсь. Продолжая улыбаться, я протягиваю ему обе руки: — Дай мне свои руки.
— Они чистые? – спрашивает Чейз, высокомерно ухмыляясь и на мгновение переводя взгляд на мои ладони. Я закатываю глаза, когда он слегка посмеивается и скользит своими пальцами в мои. Его руки были теплыми, и от его прикосновения волосы на моих руках встали дыбом.
— Закрой глаза, – Чейз хмурится в замешательстве, и я нетерпеливо пожимаю ему руки: — Просто сделай это.
Он тяжело вздыхает, прежде чем подчиниться, и его карие глаза закрываются. Я тоже закрываю свой, прежде чем через несколько секунд открыть один глаз, просто чтобы убедиться.
— Хорошо, мы вместе сделаем глубокий вдох, – медленно говорю я и искренне удивляюсь, что он не сопротивлялся или хотя бы не ругался в отместку. — Сделай глубокий вдох через нос. — Мы одновременно тяжело вдыхаем. — И выдыхаем через рот.
Мы делаем это в унисон, в маленькой кабине тихо, если бы не монотонный механический гул самолета. Затем я открываю глаза и вижу Эверетта в самом спокойном состоянии, более спокойном, чем он спал. Я кусаю губу, пытаясь скрыть улыбку.
— Тебе уже лучше? – спрашиваю я, опуская руки и проводя ими по ткани джинсов.
Чейз открывает глаза и ухмыляется: — Если я скажу да, мы можем остаться здесь ещё?
— Нууу, тебе нравится со мной разговаривать, Эверетт? – Я хихикаю над очень правдоподобной возможностью, когда Чейз закатывает глаза, на его лице появляется улыбка, которую он пытается скрыть, проводя рукой по волосам.
— Да, хочешь верь, хочешь нет, но ты и твой болтливый язык помогают мне отвлечься, – бормочет Чейз, глядя в мои глаза. Это было мило, знать, что я заставляю его чувствовать себя комфортно и расслабленно, просто разговаривая с ним.
— Эй, бояться – это нормально. Я думала, ты какой-то бесстрашный, стоический мудак, но оказалось, что ты просто мудак. – Я гордо улыбаюсь ему, а он хихикает над моими комплиментами. Я смеюсь вместе с ним:
— Ну, послушай, я боюсь высоты, и я каменею от лягушек.
И в этот момент Чейз откидывает голову назад и громко смеется.
— Это называется ранидафобия, остановись, придурок, – восклицаю я сквозь смех, игриво шлепая его. Он отстраняется, продолжая громко смеяться: — Смейтесь сейчас, но когда они захватят мир, не приходите плакать ко мне в мой подземный бункер.
Смех Чейза отрезвляет, но он продолжает мягко улыбаться мне: — Ну, меня больше не тошнит.
— Я просто собираюсь предположить, что это твой испорченный способ сказать спасибо. Так что, пожалуйста. – Я ухмыляюсь ему, сложив руки, — И если ты снова испугаешься, просто попроси Ноя подержать тебя за руку.
— Ты говоришь это в шутку, но он сделает это без колебаний. – Чейз хихикает, открывая дверь, и я вздыхаю с облегчением, понимая, что с другой стороны никого нет. Он слегка улыбается мне, прежде чем снова закрыть дверь.
Я оборачиваюсь, тяжело дыша, пытаясь успокоить своё неустойчивое сердцебиение. Я плещу немного холодной воды на лицо в неуклюжей попытке охладить раскрасневшиеся щеки. Это просто потому, что маленькое пространство. Однозначно мало места. Почему ты всегда лжешь.
Я закрываю своё оккупированное виноградной лозой подсознание и выхожу из маленького туалета, прежде чем быстро вернуться на своё место. Я прохожу мимо другого ряда, оглядываю три места и обнаруживаю, что все они заняты, но с одним новым дополнением.
Леви лениво смотрит на меня из документального фильма и равнодушно пожимает плечами. Он сидел в кресле Чейза… Что означало только одно. Я иду по проходу и останавливаюсь перед своим рядом.
— Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда Эверетт смотрит на меня с детской очаровательной улыбкой.
— Я сижу, – заявляет Эверетт, указывая на своё место. Я оглядываюсь, замечая, что все были слишком заняты, чтобы обращать внимание, ну, за исключением девочки-подростка в ряду позади, которая смотрела на меня, как золотая рыбка, огромными зелеными глазами.
Я снова обращаю внимание на Чейза: — Да, я вижу это, я не слепая, блять, Эверетт. Но почему ты сидишь здесь?
— Потому что теперь Ною не нужно держать меня за руку. Ты можешь. – Он сияет, когда я бросаю мимолетный, но растерянный взгляд на Веру, которая подмигивает мне, прежде чем вернуться к сообщению своему любимому, находящемуся за триллион миль от меня.
Я тяжело вздыхаю, прижимаясь животом к задней части первого ряда, и шаркаю вперед:
— Лучше не смотри на мою задницу, Эверетт.
— Никаких обещаний. – Я слышу, как он бормочет у меня за спиной, и я сердито смотрю на него, падая на своё место. Он двигает бровями, дерзко ухмыляясь, и я закатываю глаза, полностью покончив с его флиртом, а ещё даже не наступил полдень. Но это было восхитительно.
— Как ты вообще заставил Леви двигаться? – спрашиваю я, нахмурившись, поскольку мы оба хорошо знаем о крайнем упрямстве нашего друга.
— Потому что я чертовски крут, Джонс. – Чейз подмигивает мне, и я недоверчиво усмехаюсь. — Я сказал, не хочешь ли ты поменяться местами, и он сказал да. Очень убедительно.
Самолёт сильно трясёт две секунды, и в эти самые две секунды все тело Чейза напрягается, и его рука вцепляется в мою, лежащую на подлокотнике. Было похоже, что он пытался стать частью сиденья, вдавливая себя так далеко в спинку, что я, честно говоря, просто ждала, когда оно сломается. Когда самолёт, наконец, успокаивается и мы снова плавно летим, он тяжело вздыхает.
Его хватка на моих руках ослабевает, и, прежде чем он успевает её убрать, я скручиваю запястье и переплетаю свои пальцы с его. Чейз медленно смотрит на наши соединенные руки, прежде чем его карие глаза метнутся к моим.
Прежде чем он успел что-то сказать, я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза:
— Просто чтобы ты знал, что будешь моей подушкой. Отстой для тебя.
— Да.. – бормочет он, и я медленно чувствую, как сползаю с края, теперь, наконец, чувствую себя комфортно и могу заснуть. Это было странно, но я не заморачивалась.
наконец-то ещё одно обновление.
надеюсь, что скоро обновлю снова.
Комментарии и голоса:)