Глава 30
Старая супружеская пара
Я НЕ ДУМАЮ, что когда-либо видела Леви более умиротворенным, чем когда он ел блины. Точнее, блинчики с черникой и бананом. Честно говоря, я была в трансе, наблюдая за ним, сидя напротив него за нашим столом в столовой.
Леви смотрит на меня с полными щеками, как очаровательный бурундук: — Что?
— Ты вообще человек? – спрашиваю я, вытаскивая изо рта рогалик со сливочным сыром. Этим утром мы с Леви только вместе наслаждались завтраком, а всё остальные бросили нас, чтобы закончить какое-то задание по экономике, которое нужно было сдать.
Он пожимает плечами: — Мне нравится так думать.
Это был не тот ответ, которого я ожидала. От любого другого это было бы смешной шуткой, но от Леви это было ужасно. Я молчу, возвращаясь к доеданию яиц, когда на стол ложится тень. Я поднимаю глаза и вижу Лею, опирающуюся обеими ладонями на край гладкой деревянной поверхности.
— Ну, как прошло твоё субботнее свидание, Хейден? – Она спрашивает, улыбаясь, и даже не дает мне возможности ответить: — Моё свидание с Чейзом было потрясающим, спасибо, что спросила. Он, честно говоря, такой милый, и черт возьми, эти пальцы как пальцы бога.
Она собиралась испытать здесь оргазм? Прямо сейчас? Потому что это действительно выглядело так.
Я вращаю вилкой, держа её в пальцах, и сужаю на нее глаза: — Ты не можешь себе представить, как мне похуй.
— Это мило, когда ты ревнуешь, Хэй, – ухмыляется Леа, прежде чем развернуться на своих чертовых черных каблуках и уйти, её длинный коричневый конский хвост покачивается позади неё. Я усмехаюсь, испытывая отвращение к задней части горла, и роняю вилку. Теперь у меня пропал аппетит. Что редко блять бывает.
— Я могу поджечь её комнату, если хочешь, – бормочет Леви сквозь напряженную тишину, — И я даже не чувствую себя виноватым.
— Да, но если бы это сделала я, было бы веселее, – отвечаю я, скрестив руки на груди, а Леви посмеивается надо мной.
Я оглядываю столовую и замечаю, что мой сосед по комнате направляется к нам.
— Ты получил мою записку? – спрашиваю я, когда он бросает свой черный рюкзак на землю и садится рядом с Леви.
— Ну, и тебе доброе утро, Джонс, – саркастически замечает Чейз, в то время как я продолжаю смотреть на него с пустым лицом, — И да, я получил твою чертову записку, потому что ты приклеила её к моему лбу, пока я спал.
Леви оглядывался назад и вперёд, как будто он смотрел самый странный теннисный матч в мире: — О чем была записка?
— Знаешь, как какие-то ублюдки сломали сушилку? – спрашиваю я, когда Леви кивает:
— Ну, теперь мне нужно сушить одежду на воздухе, и мне нужно открыть окна. Этот идиот всегда их закрывает.
— Ну, извините меня за то, что я не хочу, чтобы в нашей комнате в общежитии были чертовы жуки, – усмехается Чейз, скрестив руки на груди. Я тихо посмеиваюсь над ним, закатывая глаза.
— Ребята, вы спорите, как пожилая супружеская пара, – смеется Леви, продолжая набивать лицо блинами. Я бросаю на Леви мертвый и очень равнодушный взгляд, когда он мило пожимает плечами.
Перед моим взором вспыхивает красная вспышка, когда Пенн бросается к столу, её руки полны папок и бумаг. Мы все странно смотрим на неё.
— Мисс Роуэн ждет нас, Хей. Помнишь, мы собирались встретиться с ней минут двадцать назад? – спросила Пенн, слегка задыхаясь от того, что проделала весь этот путь из библиотеки.
— Вот черт. Я забыла, – бормочу я, вставая и быстро хватая свою сумку с земли. Я толкаю Чейзу маленькую бутылочку с апельсиновым соком, а также остальную часть своего рогалика. — Вот.
— Спасибо, – говорит Чейз, берёт бублик и начинает его есть. Я бегу вокруг стола, и мы с Пенн быстро убегаем из столовой. В художественном крыле Калгари почти не было студентов, что позволяло Пенн и мне бегать так же дико и ненормально, как и мы.
Мы ворвались в дверь художественной комнаты, заметив мисс Роуэн, откинувшуюся на спинку стола и потягивающую, наверное, уже пятую чашку кофе за это утро.
Она снимает с запястья своё цветочное кимоно и смотрит на часы: — Хах, дамы, вы видели время?
Я смотрю на старинные часы над доской и смущенно ухмыляюсь: — Восемь двадцать шесть?
— Очень смешно, Хейден. – Мисс Роуэн саркастически смеется, отталкивая свой стул и ставя чашку кофе. Я хотела поговорить с вами, девочки, о благотворительном гала-концерте, который состоится в следующий понедельник.
— Благотворительный гала-концерт? Какой гала-концерт? – спрашиваю я, переводя взгляд с мисс Роуэн на Пенн.
— Это мероприятие, которое совет Мэдисона проводит здесь каждый год. Все богатые люди из этого района приезжают сюда и покупают вещи, чтобы чувствовать себя лучше. Пенн бесстыдно объясняет, а я слегка посмеиваюсь:
— Это прекрасное время.
Я ухмыляюсь ей: — Бьюсь об заклад.
— Часть гала-концерта – тихий аукцион, и мне интересно, девочки, не заинтересованы ли вы в продаже каких-либо ваших произведений? – С лёгкой, взволнованной улыбкой спрашивает она. — Я думала о твоём поле подсолнухов, о Пенн и о девушке с краской на глазах, которую ты нарисовала, Хейден.
— Как бы замечательно это ни звучало, я сомневаюсь, что кто-нибудь купит мои картины, – смеюсь я, неловко почесывая затылок.
— Ты безумно талантлива, Хей. Ты должна это сделать, – подбадривает Пенн, толкая меня в плечо. — Ты получишь за это деньги.
Я мгновенно поворачиваюсь лицом к мисс Роуэн: — Я сделаю это.
— Конечно, – хихикает мисс Роуэн. — Кроме того, девочки, не могли бы вы помочь официанткам вечером?
Я смотрю на Пенн, которая кивает:
— Конечно.
♤♤♤
Мой учитель английского, мистер Ланкастер, был прекрасным учителем, но забывчивым. Кажется, он всегда оставляет ксерокопии нашей работы в приемной, что означает, что он всегда уходит из класса. Ему нравится верить, что мы делаем свою работу, пока его нет, но мы все знаем, что это ни хрена не правда.
— Эй, ты поможешь с официанткой? – спрашиваю я, глядя на Веру, которая подкрашивала бледно-розовую помаду в отражении своего телефона.
Она вытирает уголки губ и поворачивается ко мне со стоном: — Нет. Мои чертовы родители идут, и я должна идти с ними.
— Ты живешь такой тяжелой жизнью, у тебя богатые родители и тебе приходится ходить на гала-концерты и всё такое дерьмо. – Я саркастически фыркнула на неё с дерзкой ухмылкой. Она драматично вздыхает.
— Это ужасно. – Она откидывается на спинку стула. — Ученики, которых она учит по ночам, всегда так веселятся. В школу приносят алкоголь на ночь, и ученикам всегда удается украсть немного.
Я слышу чей-то смешок сзади: — Лучше не подпускай к ним свою рыжую подругу, верно, Хей?
Мы с Верой медленно поворачиваемся на своих местах, глядя на Лею, которая кусала кончик карандаша, наклонившись вперёд на своем столе. Она уверенно улыбалась нам.
— Ты когда-нибудь заткнешься? – спрашивает Вера, проявляя материнскую заботливость: — Господи Иисусе, Леа. Это не так уж и сложно.
Леа фыркает, немного смущенная, когда возвращается к своей работе. Вера торжествующе улыбается, поворачиваясь ко мне. Я была ошеломлена и так гордилась одновременно.
— Мне нужно сходить в туалет, пока он не вернулся. – Я быстро бормочу, вставая. Я кладу руку на плечо Веры, выбираясь из ряда. Она кладет свою руку на мою, как будто грустно прощаясь.
— Не медли, дорогая. Я могу кого-нибудь убить. – Она ухмыляется, и я поняла, о ком она говорит.
— Только не запачкай кровью свою белую рубашку, любовь моя. – Я улыбаюсь ей, прежде чем развернуться и покинуть класс.
В коридорах было тихо, за что я была очень благодарна. Мне действительно не нужно было в туалет. Я ушла только потому, что один: я буквально собиралась задушить Лею и два: я была голодна. Но если честно, когда я вообще не голодна?
Я нахожу ближайший торговый автомат, и мне кажется, что сегодня боги улыбались мне, потому что среди безглютенового и белкового дерьма был пакет M&M's. Я быстро вытаскиваю из кармана несколько монет и с радостью ввожу их в автомат.
Теперь, с M&M's в руке, я поворачиваюсь и не торопясь возвращаюсь в класс. Когда я поворачиваю за угол, я замечаю знакомое тело, идущее ко мне.
— Прогуливаешь уроки? Какой ты плохой мальчик, Эверетт. – Я ухмыляюсь, подходя ближе к нему. Он смеется и проводит рукой по волосам.
— Я не прогуливаю занятия, Салли хочет меня видеть, черт его знает зачем. – Чейз пожимает плечами, держась за лямку своей сумки, перекинутой через широкое плечо.
— Но что более важно, почему ты не учишься, Джонс?
Я подношу пакет M&M's к его лицу, и он кивает: — Я хотела кушать.
— Ты всегда хочешь кушать, – усмехается он, когда я хватаю его за руку и раскрываю ладонь. Он наблюдает за мной с замешательством, когда я достаю из пачки синие M&M's и кладу их ему в ладони:
— Только синие?
Я пожимаю плечами: — Мне не нравится их вкус.
— Джонс, они все одинаковые на вкус. – Чейз усмехается, и я поднимаю взгляд от его ладони, замечая, как близко наши лица. Я сужаю на него глаза.
— Это то, что все говорят, но я чувствую разницу. – Я объясняю, как будто это какая-то теория заговора, в которую я всем сердцем верю. Высыпав все голубые M&M’s ему в ладонь, я продолжаю доедать остальные. — Я также ушла, потому что была в двух секундах от того, чтобы врезать головой твоей девушке в стол.
— Она не моя девушка, – заявляет Чейз довольно серьезным тоном и, как по волшебству, знает, о ком именно я говорю.
— В субботу вы казались довольно дружелюбными, – замечаю я, глядя в пакет, чтобы избежать зрительного контакта.
— Ты и этот придурок тоже, – усмехается Чейз, почти ревниво, и медленная ухмылка скользит по моим губам.
— Ну, Эверетт, я должна вернуться к учёбе. – Я меняю тему, обходя его. — Мир не собирается побеждать сам себя.
— Ты такая странная, Джонс. – Чейз смеется надо мной, глядя на меня через плечо, пока я иду назад, запихивая M&M's в рот.
Я протягиваю руку и указываю на него: — И ты останешься со мной до конца года.
Он смеется, когда я поворачиваюсь на каблуках и возвращаюсь к уроку английского языка, глубоко задаваясь вопросом, смогу ли я пройти через урок, не обезглавливая Лею или себя.
новое обновление!
Комментарии и голоса!