Мой демон

После своего масштабного праздника мы с Кэрри вместе убирали дом. Всех еле как удалось выгнать под утро. Я была сыта по горло словами вроде «Тут так весело» и «Офигенная вечеринка!». Конечно, было приятно понимать, что мою первую и последнюю помпезную тусовку запомнят надолго, будут вспоминать даже тогда, когда моя душа пропадёт в Вечности, однако в это утро, когда голова раскалывалась от громких звуков, а глаза настойчиво закрывались, мне было не до комплиментов.

Алан же ушёл сразу после салюта. Он не стал объясняться передо мной, уточнять, что за отношения царят между нами. Стоит ли мне на что-нибудь надеяться? Алан просто ушёл, оставив вереницу следов на снегу, скрывшись в ночи, как самый загадочный человек, встретившийся на моём пути.

Кэрри пыталась пару раз завести разговор о том, что произошло между мной и демоном на улице, но я старательно увиливала, не желая что-либо говорить на эту тему. Мне самой было неловко вспоминать, что нас видели абсолютно все. Сестра, питая ненависть ко всему семейству Донованов, старательно капала мне на мозг, мол, стоит разорвать все связи и затеряться. Она знала, что благодаря кулону Алану будет легко найти меня, но почему-то делала вид, что не помнит.

Однажды в школе, уже после моего празднования, к нам с Беверли подошла Лэсси и, сложив вместе ладони, словно в молитвенном жесте, сказала:

— Вы же знаете, какой скоро день.

Мы с Бев переглянулись, не скрывая своего желания сбежать и затеряться где-нибудь. Конечно, мы знали, что тридцать первого декабря будет день рождения нашей розововолосой подруги, на котором мы обе обязаны присутствовать. Если бы не последний день месяца, я согласилась гораздо радостнее. А так на душе скребли кошки, хотелось закричать, что Лэсси выбрала неправильный день для рождения, но, вопреки желаниям, я повернула голову к подруге, прожигающей нас с Бевви ожидающим взглядом, и кивнула.

Я всё ещё прекрасно помнила мамин рассказ о Донованах, точнее, ту его часть, где говорилось о демонической половине представителей этой семьи. Ведь Малярия Вольтер нашла своего мужа обращённым в ужасного монстра именно в последний день месяца. Мне не по себе от мысли, что я не смогу провести вечер под одеялом, трясясь от разнообразных страхов.

Лэсси назначила вечеринку на пять часов, обещая настоящее веселье. Она ушла, так и не узнав, что мне пока достаточно всякого шума в жизни. Свои последние дни хочется провести с семьёй или вовсе в одиночестве, переваривая события всей своей жизни, оценивая каждое.

Время неумолимо шло вперёд, пронося меня через те жалкие ошмётки вечности, что были мне отведены. Я словно летела на крыльях через однообразные дни, умудряясь внести в каждый что-то особенное. К тридцать первому числу я могла заявить, что являюсь самым счастливым человеком, если бы только не одно «но».

Я была мрачной и невесёлой в этот день. Кэрри пыталась отговорить меня от похода к Лэсси, но я не могла так подвести свою хорошую подругу, которая была рядом со мной на протяжении трудного года учёбы. Конечно, мне самой не очень-то хотелось идти, но я не могла спихнуть дела на головную боль или беспочвенные страхи.

Поэтому, взяв в руки пакет с подарком Лэсси, я отправилась на снежную улицу, наслаждаться природой в последние дни своей жизни.

Тамошний холод помогал успокоиться, вселял какую-то сладостную апатию. Мне хотелось остановиться и просто смотреть на небо, откуда падали снежные хлопья. Стоять и смотреть вверх, не думая, что когда-то это всё закончится как для меня, так и для всех моих знакомых и родных. Мы все когда-то встанем пред Богом, маленькие и трусливые, в сравнении с его могуществом. Он будет смотреть на нас, тварей, которых он создал когда-то своими руками, не зная, куда отправить нас, простить ли грехи. Стоять и не думать, что я могла бы вырасти и иметь счастливую жизнь вместо мягкой подстилки гроба и компании червей.

От раздумий меня оторвал громкий и весёлый голос Беверли.

— Венди! — она подбежала сзади и взяла меня под руку, потащив вперёд. Мне ничего не оставалось, как подчиниться. — Я вся в предвкушении! — поделилась девушка.

— Хм. Я тоже, — удалось выдавить из себя мне. — Кто там вообще будет?

— Знаешь, куча незнакомцев! — Беверли это явно нравилось.

— Что же в этом такого прекрасного? Выглядишь заинтересованной.

— Лэсси славится своей общительностью. Там наверняка будет куча симпатичных мальчиков. Будет, с кем познакомиться. Хотя тебе это наверняка не интересует. Что там происходит между тобой и Донованом? — девушка игриво подмигнула, покрепче сжав мою руку.

— Ничего такого, что следовало бы оглашать, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал менее агрессивно, всё-таки подруга не имела ничего плохого, интересуясь моей жизнью.

— Оу, — Беверли сделала обидчивый вид и отстранилась от меня, — тогда я не буду с тобой общаться!

— Перестань, — я сжала её руку, которую она хотела убрать, и притянула обратно. — Ты же понимаешь, о чём я. Мне пока не о чем рассказывать.

— Обещай, что расскажешь мне, как только начнёт что-то наклёвываться! — Бев улыбнулась, не зная, что мне нечего будет рассказать ей.

Но я согласилась, не желая ссориться с ней в последние дни своей жизни.

Мы сами не заметили, как дошли до дома Лэсси. Ворота были открыты, чтобы не беспокоить хозяйку, уже танцующую в доме. Музыка гремела, как и у меня дома, но, в отличии от того дня, она раздражала меня. Хотелось выключить колонки и сесть на диван, поддавшись сладкому долгому сну.

Как же я от всего устала.

— Девчонки! — наша розоволосая подруга выскочила изо угла и бросилась к нам на шею. Беверли, рассмеявшись, в ответ обхватила Лэсси, а я стояла истуканом, смотря на разместившихся в гостиной ребят.

— О! — глаза Бев загорелись яркими огнями, стоило ей только увидеть симпатичного молодого человека со стаканом спиртного в руках.

— Это мой троюродный брат, — сказала Лэсси, перехватив взгляд черноволосой. — Хочешь, познакомлю?

Беверли закивала головой и, схватив её за локоть, Лэсси бросила мне:

— Развлекайся, Венди, — и утащила её в гостиную

Оставшись в одиночестве, я стала высматривать место, где смогла бы уединиться. Однако все комнаты в доме Лэсси были заняты какими-нибудь парочками или маленькими незнакомыми компаниями. Пить и забываться мне не хотелось, осталось лишь желание жить и дышать свежим воздухом. Я больше не могла позволять себе терять драгоценное время.

— Венди! — окликнул меня знакомый голос.

Обернувшись, я увидела свою одноклассницу, Эле́н, с которой я почти не говорила, но она сидела в одиночестве, чем и привлекла меня, потому я решила скрасить её одиночество.

— Привет, Элен, — я села рядом с ней на подоконник.

Девушка повернула ко мне голову, улыбнулась и поправила чёрные локоны.

— Венди, — она чуть наклонила голову в приветствии. — Как твои дела?

— Дерьмово, — призналась я. — Но это ничего. Скоро всё вернётся в норму.

— Ты про смерть?

Я во все глаза посмотрела на неё, обычную, на первый взгляд, девчонку, с игривой полуулыбкой на пухлых губах. Она никогда не была замечена за чем-то сверхъестественным, не имела каких-то особенностей в поведении, внешности или характере. И сейчас, смотря на неё, я откровенно не понимала, откуда она знает мой самый главный секрет.

— Чего лупишь? — Элен рассмеялась, запрокинув голову, чистым и звонким смехом ребёнка.

— Элен, ты..., — я не знала, как выразить ей свои мысли, но она, перехватив их где-то в голове, сказала:

— Демон.

— Что? .. Не-не-не..., — аж стыдно за свою неспособность скрыть удивление.

— Невозможно? — Элен усмехнулась, отводя от меня взгляд, полный весёлых искорок, и смахнула выступившие от смеха слезинки. — Ты действительно думала, что Донованы — единственный сохранившейся демонический род?

— Да..., — потупилась я. — Честно сказать, мне не приходилось думать об этом.

— Род Батлер гораздо древнее Донованов, — сказала Элен. — Это тебе так, для информации.

— Но...последний день месяца...

— Тридцатого числа обратился Эдвард, с тех пор каждый его потомок делает то же в последний день каждого месяца. Мы же, род Батлер, обращаемся десятого, — Элен вернула взгляд на мою скромную фигуру, обворожительно улыбаясь. — Спрашиваешь себя, почему я рассказываю это тебе? — я кивнула головой, смутившись. — Я слышу запах Марты.

— Ты знакома и с ней тоже? — моя одноклассница удивляла меня всё больше.

— А-а-а, — девушка отмахнулась от меня, не желая это обсуждать.

— Ну пожалуйста! Расскажи, раз уж начала, — я нахмурилась.

— Каждый год древние роды собираются вместе на почётном пиршестве. Обсуждают дела, людей, события в Аду... Всякую эту ерунду. Марта присутствует там, как и все мы, но никогда ни с кем не общается. Я всегда недолюбливала её, потому что она была одинокой, дурно пахнущей, злобной. Этот запашок не забудешь, Вен, — Элен повернула голову, наградив меня печальным взглядом. — Он стал очень силён. Сожалею, Венди, но тебе уже не выжить, и ты это знаешь.

— Элен, сколько вас ещё?

— Тринадцать древних родов.

— И все сосредоточены в нашей школе?

— Не знаю, что заставило тебя так подумать. Лишь я и Алан, остальные учатся в других местах или вообще лентяйничают. Мы уже давно ведём себя как обычные люди, только не строим с ними семей, потому что это запрещено, ведь...

— Я знаю всё о вашей «любви» к обычным букашкам, — перебила я девушку. — И для меня это уже не новость.

— Ты, наверное, единственный человек, который так много знает о нас, — Элен протянула мне ладонь. — Отныне и навсегда я буду стражем твоей души в Аду.

— Спасибо? — мы пожали друг другу руки.

— Я позабочусь о том, чтобы там ты не знала горя, — искренность голоса Элен меня впечатлила.

— Элли! Крошка! — раздался голос какого-то пьяного парня. Девушка обернулась, посмотрела на своего друга, и улыбка вновь осветила её красивое лицо.

В этот момент я поняла, что должна уходить. Не попрощавшись, я поднялась на ноги и поспешила на третий этаж, надеясь найти там достойного собеседника. Мне нужно было о многом подумать, прежде чем встретиться с одиночеством с глазу на глаз. Гораздо приятнее провести время с тем, кто сможет составить молчаливую компанию.

Я неуверенно замерла на третьем этаже, вспоминая, как совсем недавно, желая спрятаться от всех, встретилась с Аланом в своей комнате. Как неуверенно он теребил пальцами цепочку, крепившуюся к хрящу и тянущуюся к обычной серёжке в форме креста. Как он смотрел на меня, не скрывая восхищения. Как говорил со мной, без пренебрежения и презрения, чего я ждала от него до сих пор, несмотря на наше нормальное общение уже длительный отрезок времени.

Однако здесь его не было, именно из-за этих убеждений я двинулась вперёд, в первую попавшуюся комнату. Дверь была запертой, что не остановило мою любопытную натуру. Подавшись желанию спрятаться от чужих глаз, я распахнула комнату, переступив порог.

И тут же удивлённо замерев.

Сначала в глаза бросилась кровь. Много крови, испачкавшей пол и стены. Потом — человек, распластавшийся на полу в неестественной позе. И только после — невысокое существо с длинными изогнутыми рогами. Сначала я видела только их, но потом оно повернулось, предоставив взору чёрные пропасти вместо глаз, испещрённое трещинами лицо и огромные клыки, испачканные кровью.

— О-о-о, — существо исказило губы в отвратительной неестественной улыбке, отчего всё моё тело напряглось, готовое к побегу. — Ве-э-э-энди.

Я закричала, но крик поглотила громкая музыка, оставив меня неуслышанной. Веселившиеся гости внизу не подозревали, что какое-то страшный ужас творится на третьем этаже, на чердаке, если быть точной. Что-то отвратительное, мерзкое, непостижимое для человеческого ума.

И почему я стала свидетелем?!

Я захотела закричать снова, но что-то толкнуло меня в спину, повалив на колени. От страха сердце в груди, казалось, пропускало ритмы, не позволяя глубоко дышать, и я понимала, почему. До этой поры мне не приходилось видеть демонов, и представлять, какие они — тоже. Теперь хотелось скрыться, чтобы это уродливое существо не прикоснулось ко мне, но было уже поздно.

Чьи-то когти врезались в мои плечи, резко бросив назад. Сначала воздух ласково обхватил меня с обеих сторон, а после его сменила твёрдость письменного стола. От боли перед глазами всё поплыло и, собравшись с силами, я сориентировалась, увидев перед собой невысокого, но пугающего демона. Изо рта вырвался непроизвольный крик, захотелось прыгнуть на ноги и сбежать, но одно движение руки — и я пригвождена к полу.

— Тебе нравится играть со мной, Ве-э-энди? — раздался ломаный голос из приоткрытых губ. — Теперь моя очередь играть...тобой.

— Ма-ма-ма-ма..., — я почувствовала, как она парализует моё тело, полностью беря его под контроль. — Марта! Отпусти меня!

— Я хочу поиграть, — пророкотала она, дёрнув рукой в сторону.

Что-то внутри меня взорвалось, и в следующую секунду я послушно сдвинулась с места. Мне хотелось кричать о несправедливости, о том, что, чёрт возьми, они сами хранили мне жизнь с трепетом, которому могли бы позавидовать миллиардеры. Неужели теперь она убьёт меня?

— Нет-нет, — она указала на труп девушки, к которому я нерасторопно двинулась. — Твоё тело нужно мне. Но, пока твоя душа окончательно не стёрлась с лица этого мира, я хочу поиграть. Ты ведь не откажешь мне.

«Отвали от меня, идиотка!» — хотелось ответить, но заледеневшие губы не позволили сделать этого. Вместо того, чтобы сбежать, я шла к мёртвой девушке, одного со мной возраста, не зная, зачем это делаю. Но Марте не было важно моё мнение, она просто толкала меня к границе безумия своей длинной рукой с изящными пальцами, ногти на которых были сравнимы с острыми лезвиями.

— Опускайся на колени, букашка, — пророкотала Марта, на что я, вместо того, чтобы послать её туда, откуда она родом, упала, склонившись над изуродованным телом. — Молодец, — последовала похвала. — А теперь вытащи мне её сердце.

«Что?» — промелькнуло в голове, однако руки были быстрее мыслей.

Я перевернула её на спину, увидев зияющую дыру от низа живота до самых ключиц. Ужасное зрелище, от которого внутри меня всё перевернулось. Но, вопреки желанию вычистить содержимое своего желудка, я погрузила руки в мягкие внутренности, пачкаясь в кроваво-красной жидкости.

— Достань мне сердце, — вторила Марта, сжимая руку в кулак, отчего внутри меня всё зажглось пламенем. По её велению мои конечности двигались вверх. Я закрыла глаза, чтобы не видеть той отвратительности, в которой я копаюсь, но уши мне закрыть никто не мог, так что я слышала смех Марты, искажённый до ужаса. Она издевалась надо мной, хотела свести с ума, заставить и биться в ужасе, но я держалась изо всех сил, чтобы насолить ей, не сумев только сдержать слёзы, катившиеся по щекам солоноватыми дорожками.

«Стой!» — послышался приказ, отчего Марта дёрнула рукой, и я полетела в сторону, откинутая волной. Только ударившись об пол, я поняла, что этот звук, что показался мне голосом Алана, был ничем иным, как его криком в моей голове.

Марта вдруг вытянулась по струнке, смотря на меня сверху-вниз, как на полнейшее ничтожество. Её глаза медленно заслоняла чёрная плёнка и, в страхе вжавшись спиной в стену, я наблюдала за тем, как выражение её лица меняется с злостного на удивлённое.

Тогда я почувствовала, что могу управлять своим телом и попыталась подняться, однако будучи слишком для этого слабой, шлёпнулась обратно на пол, вытирая мокрые дорожки слёз красными от крови руками. В комнате витал отвратительный запах железа, не сравнимый ни с чем и легко узнаваемый. Он пробирался в самое нутро и вызывал рвотные позывы, бороться с которыми становилось всё сложнее и сложнее.

Подняв взгляд, я увидела, что Марта приближается ко мне, принимая свой прежний человеческий вид. Мгновение — и на меня смотрит маленькая милая девчонка, от вида крови на платье которой хочется вершить правосудие.

Она опустилась на корточки и потянулась к моему лицо маленькой длинной рукой, с растопыренными пальцами, будто желая стереть чужую кровь, но я инстинктивно подалась назад, не желая чувствовать её холодных прикосновений.

— Уходи! Не трогай меня! — я хотела, чтобы мой голос звучал уверенно и непоколебимо, но вместо железа услышала расплавленные жалостливые, но громкие, нотки. — Что тебе ещё нужно?!

— Твои руки..., — Марта повернулась поглядеть на труп сзади нас, и, повернувшись, продолжила: — Кто заставил тебя лезть во внутренности этой девушки?

— Ах, а-а, эм..., — выпалила я, ломая руки. Что сказать демону, который сам учинил такой беспорядок, а теперь делает вид, что не понимает, что происходит?

Однако, приглядевшись, я увидела вовсе не Марту в бескрайних чёрных пропастях, а Алана, с его заискивающей и какой-то скромной улыбкой. Я захотела потянуться к нему, прикоснуться к сухим губам дрожащими пальцами, чтобы почувствовать, как изгибаются они в причудливой приятной улыбке, но, вместо того, чтобы сделать это, я подалась назад, чувствуя стену своей спиной, твёрдую и непоколебимую преграду.

Марта же, вскинув голову, зарычала, словно изгоняя из себя какого-то злобного духа. Чёрные омуты глаз сменило ярко-красное пламя, сравнимое с цветом крови на моих руках и, не церемонясь, девчонка-демон подлетела ко мне и одним движением подняла в воздух за шею. Весь воздух вышел из лёгких, я попыталась вырваться, но её хватка была слишком сильна — когти впились в кожу до крови. Кричать тоже не получалось, всё внутри вспыхнуло болью, а Марта, смотря на меня, улыбалась во весь рот, демонстрируя испачканные кровью клыки, не убравшиеся вместе с демонической сущностью.

Она телепатически взывала к брату, я видела это по её лицу. Не знаю, с какой целью, но в этом явно не было ничего хорошего. Словно прочитав эти мысли на моём лице, Марта прошипела:

— Ну что, грёбаная сука, пришёл твой смертный час.

Я схватилась своими руками за её — белые и красивые, — пачкая их кровью. Хотелось врезать ей ногой со всего маха в живот, но тело ослабело и не слушалось, отчего становилось тошно. Я пред ней была совершенно беззащитна, и эта маленькая стерва могла делать всё, что заблагорассудиться.

— Какое будет твоё последнее слово?

В голове всё помутилось, перед глазами поплыли чёрные пятна, словно я уже умирала, пытаясь заглотить неимоверно горяичй воздух. Но, зная, насколько живуч может быть человек, я предприняла последнюю попытку вырваться из цепких лап, стараясь взять воздух откуда-то извне. Девчонка откровенно потешалась над моими попытками освободиться, сжимая ладонь, отчего когти погружались в плоть сильнее. Я думала, что умру прямо в её руках, но знания о том, что Марта не позволит мне сделать этого раньше времени, немного успокаивали. Возможно, я успею выбраться до того, как придёт Алан и убьёт меня. Может, убегу в Калифорнию к дяде, где вернётся спокойная жизнь. Когда-нибудь где-нибудь я буду сидеть на траве, смотря на голубое небо, поддёрнутое белыми полосами облаков, и думать о том, что моя прошлая жизнь, до встречи с Аланом, была отнюдь не жестокой и скучной, как я думала. На самом деле, представься мне такой шанс, я бы отказалась от перехода в новую школу, не раздумывая, лишь бы сохранить себе жизнь.

Забавно то, что раньше я думала совершенно иначе, радуясь тому, что судьба свела меня с таким превосходным, как внешне, так и внутренне, демоном.

— Твоё последнее слово, маленькая тварь! — закричала Марта мне в лицо, затормошив, будто пытаясь таким образом вытряхнуть из меня слова, но тщетно: кислорода в лёгких было слишком мало.

Но, собрав все силы и волю в кулак, я выпалила этой мерзкой твари в лицо:

— Алан! — и потеряла сознание.

***

В комнате пахло какими-то заграничными благовониями, которые привели меня в чувство и заставили оставить чудесный мир грёз и вернуться в адскую реальность. Вокруг было темно, лишь два высоких кованых подсвечника освещали пространство. Приподнявшись, я хотела было оглядеться по сторонам, но успела заметить только стоящий в нескольких метрах от меня каменный алтарь, освещённый точно такими же подсвечниками. На нём, прикованное, как узник, лежало детское тело в длинном белом платье. Волосы, белоснежные и блестящие, спадали с алтаря и немного покачивались, точно от сквозняка.

После же мощный, но осторожный толчок в грудь вернул меня в исходное положение, и голос, мягкий, тихий и уверенный, приказал не двигаться.

— Какого чёрта, Алан? — я попыталась дёрнуть руками, но железные наручники, цепи от которых крепились к такому же алтарю, как и у Марты, почти полностью сковывали мои движения.

Парень не отозвался, продолжая зажигать свечи, стоящие в моих ногах. Он действовал аккуратно и ловко, огонёк сверкал то в его руках, то перемещался к фитилю, что обращало на себя всё моё внимание.

— Не смотри на меня, — рыкнул Алан, подходя к алтарю Марты.

Та посмотрела на него, чуть нахмурено и недовольно, и дёрнула руками точно так же, как я. Её ноги находились в одном положении, на наручниках даже не было цепей, что, видимо, не устраивало Марту. Но парень не мог сделать того, что бы помогло ей, потому даже не обращал на неё внимания.

— Я не люблю, когда на меня так смотрят, — бросил лишь.

— А я не люблю, когда тянут с Перемещением. Я уже вся извелась! — заявила Марта во весь голос, ещё раз дёрнув руками.

Я осмотрелась, ничего не увидев кроме алтарей и подсвечников. Тёмная комната пугала своими размерами, настолько они казались удивительными. Однако спрашивать у Алана, почему так происходит, не имело смысла, ведь он всё равно не потрудился бы ответить. Поэтому я просто следила за тем, как он поправлял чёрные волосы, падающие на глаза, как отряхивал пальцы после того, как проводил ими по алтарю Марты, как смотрел вокруг, будто сверяясь с невидимыми часами.

— Пора, — сказал он, смотря в чернеющее пространство, не обращаясь ни к кому из нас.

Я увидела, как губы Алана изогнулись в пугающей довольной улыбке и тут же появилось страстное желание сорвать с себя кулон в виде бабочки, но мои руки, прикреплённые к алтарю, не позволили сделать этого. Видимо, прочитав мои мысли, Алан улыбнулся, но грустно и как-то извинительно, и сложил руки вместе, в безмолвной молитве.

Именно тогда я почувствовала боль. Тело задеревенело, покрылось мурашками, захотелось закричать, но изо рта вырвалась лишь череда несвязных звуков. Марта же спокойно покоилась на своём склепе, лишь смотря на меня издевательским взглядом полностью чёрных глаз. Алан встал между нами, не позволяя сестре неприлично пялиться, и протянул мне руку, но, прикреплённая, я не смогла дать ему своей, и тогда парень осторожно и как-то ласково провёл пальцами по моей щеке, обжигая её льдом. Он хотел что-то сказать, но, встретившись с моим испуганным взглядом, передумал и отнял руку, вновь сцепив ладони.

Его тихий неясный шёпот, похожий на заклинание, наполнил комнату, погрузил меня в какую-то сладкую полудрёму, однако мысли о том, что эти минуты могут стать последними в жизни, не позволяли полностью погрузиться в сон. Алан, следящий за тем, как моё тело ломается в судорогах, не выдавал ни одной эмоции, продолжая что-то бормотать. Нечто неясное, что, должно быть, понимала только Марта.

Наконец, первый крик смог сойти с моих сухих губ, наполнив комнату пугающими звуками боли и отчаяния. Любой другой бы давно заткнул уши, но два демона никак на это не отреагировали. Один продолжал шептать заклинание, а Марта — смотреть то на меня, то в потолок, продолжая улыбаться. Её руки то сжимались в кулаки, то разжимались, отчего я могла сделать выводы о той боли, что она чувствовала. Та, конечно, не могла сравниться с моей, но я пыталась успокоить себя тем, что скоро всё это закончится.

Громкий крик долбал по моим барабанным перепонкам не хуже бейсбольной биты, опускающейся на голову со всей мужской силой, но он был тем, что помогало отвлечься от бесконечных мыслей о смерти и огромной, ни с чем не сравнимой, боли. Мне казалось, что тело сейчас разорвётся на куски, однако я прекрасно понимала, насколько это невозможно. Никаких ранений, ударов, боль была лишь внутренней, и это — самое ужасное.

Алан вскинул руку вверх, а другую завёл за спину, к Марте, и я почувствовала, как тело отрывается от каменного алтаря. Крик всё ещё сопровождал меня, как дружелюбный старый друг, и было неизвестно, что делать, чтобы это остановить. Боль пронзила меня с новой силой, но крик от этого не стал громче. Кажется, я сорвала горло такими нагрузками, но плевать, мне уже всё равно не помочь.

Алан завёл вторую руку за спину и, бросив быстрый взгляд в сторону Марты, я увидела, как и она отрывается от своего алтаря, только не сопровождая свой полёт разнообразными звуками.

Создавалось ощущение, будто гравитация вмиг перестала существовать. Я видела, как мои не столь длинные волосы расстилаются по воздуху, насколько это возможно, и пыталась занять себя этим. Дрожь в теле мешала сосредоточиться, одеревеневшими конечностями невозможно было управлять, и ни одна попытка не увенчалась успехом, так что я, устав кричать, захлопнула рот, чувствуя, как из глаз льются слёзы, застывая в воздухе аккуратными каплями. Алан отвернулся проверить Марту, и в этот момент что-то скользнуло по горлу и раскрыло рот. Создавалось ощущение, будто я на зондирование. И от этой мысли стало смешно.

Я улыбнулась, чувствуя, как холодный дымок, выходящий изо рта, искажается и на мгновение замирает, и заметила, что всё вокруг меня начинает темнеть и тускнеть. Откинув голову, позволяя своей душе покинуть тело, я закрыла глаза, отдаваясь неизвестному миру.

Это были последние минуты жизни Венди Уайт.