Мой демон

Машина ехала по пустой дороге, везя внутри двух молчаливых пассажиров. Говорить нам с папой совершенно не хотелось, да и единственная тема была прощупана от и до. Я уверена, мы думали об одном и том же. В эффективность нашего поступка верилось с трудом. Неужели всё будет так просто? Он отвезёт меня в соседний город, где демоны от меня отстанут и позволят жить своей жизнью? Сомневаюсь. Если Эдвард действительно задумал отомстить за неповиновение моих родителей, то ни перед чем не остановится. Тут вопрос в другом: почему именно мне? Я же не могла в утробе матери понять, что мне в будущем не будут рады, и где-нибудь затеряться. Как раз я тут вообще не при делах, и если уж он хочет мстить, то мстил бы родителям.

А разве Кэрри виновата в том, что на Малярию этот подонок-Эдвард наложил проклятие? Тоже нет. Не её вина в том, что наши родители, так любя её, отвезли на «лечение». Во всём происходящем мы с сестрой вообще не виноваты, так почему меня увозят в Калифорнию, а она лежит в своей комнате и помирает от температуры? Непонятно.

Неужели мы что-то упустили? Может, эта паутина так хитроумно запутана, заставляя нас верить в одно, чтобы отвернуть от другого? Почему в этом во всём должна копаться я? Мне всего семнадцать, и до этого года я мучилась от издевательств, а не от угрозы смерти! Вот дали бы эту загадку Ларе Крофт или Индиану Джонсу, которые в этих приключениях увязли, в отличии от меня...

Лучше бы я не переводилась в школу Кэрри. И кто меня заставил? Правильно, глупые одноклассники. При возможности я обязательно им отомщу. Хотя её никогда не будет, ведь на своей старенькой машине папа увозит меня прочь из города, в котором я выросла, в котором было всё, что я любила и ненавидела. Сейчас я покидаю его навсегда из-за непокорности родителей, стоит ли винить их в моём рождении? Во всей этой боли, что я сейчас чувствую?

Горькая слеза прокатилась по щеке, и я быстро смахнула её, чтобы отец не увидел, но он так следил за дорогой, что даже не посмотрел в мою сторону. Я вздохнула и принялась следить за сменяющимся пейзажем: город, бесконечная, казалось бы, вереница деревьев, поля. Ничего, что могло бы сейчас заинтересовать меня. Я всё не могла перестать думать о происходящем. Правильным ли было наше с папой решение? Нужно ли отвозить меня к дяде Ричарду?

Папа, кажется, тоже думал об этом. Я могла увидеть его сосредоточенную складочку на лбу. Интересно, думал ли он, что поступает верно или сомневался? Любовь ли толкнула их к оживлению Кэрри или безумие? Возможно, они боялись разрушить свой союз так сильно, что были готовы пойти на любые условия. Если верить родителям, кошмары отца всё равно помешали их семейному счастью. Хотя, наверное, так оно и было, иначе я просто не представляю, почему они могли развестись, скрепя свою любовь мёртвым ребёнком.

Ох, Кэрри-Кэрри, знала бы ты, что происходит здесь и сейчас... Вместо того, чтобы кидаться папе на шею и просить оставить меня, ты лежишь в кровати на втором этаже и мучаешься от температуры. Слышала ли ты наш разговор? Поняла ли, что на самом деле из себя представляешь? Как мне смотреть тебе в глаза после всей сегодняшней информации? Мы неправильные дети, Кэрри, а вся твоя слава, красота, эта пышная волна ярких рыжих волос — вина прикосновения графа Донована.

Всю свою жизнь я восхищалась ей, завидовала всему, что она умеет, а теперь готова провалиться сквозь землю за эти эмоции. Это Кэрри должна завидовать мне, а не наоборот, ведь именно я родилась ЖИВОЙ. Сломав проклятие, я появилась на этом свете не долгожданным ребёнком, принеся за собой ряд ужасных видений. Кэрри, мама, папа...все они видели что-то, связанное со мной, я кричала в их снах, я умирала в их снах...

Мой отец делал вид, что моё нахождение рядом его совершенно не интересует. Мне хотелось так много у него спросить, столько всего выведать, но я совершенно не знала, как начать. Что мне говорить отцу, скрывшему такую информацию? И хоть я прекрасно понимала, почему это было сделано и зачем, всё равно не могла уложить это в своей голове. И на моём месте любой, наверное, чувствовал бы тоже самое. Я люблю своих родителей, и мои чувства не пошатнулись от узнанного, но ненадолго выросшая между нами стена заставила задуматься и отговорить себя от поспешных выводов.

Папин мобильник зазвонил в кармане джинсов. Он потянулся за ним, взглянул на экран и в порыве злости отбросил его на панель. Я наклонилась вперёд и увидела имя сестры, отчего по спине пробежались холодные мурашки.

— Ты не будешь отвечать? — поинтересовалась я, стараясь скрыть от родителя дрожь в голосе.

— Видимо, она поняла, что творится нечто неладное. Эта капля способностей Донованов передалась ей, знаешь ли, после...ну...

— Я и сама поняла это, — оборвала его жалкие объяснения я. — Вечная зависть лёгкости, с коей она преподносит себя, с коей ей всё даётся..., — я смахнула слезу.
— Если бы я знала, откуда всё это у неё!

— Не звони ей, — папа не посмотрел на меня, но я и без этого поняла, что он всё ещё злится, и не просит меня, а приказывает. — Она узнает обо всём, как только выздоровеет.

— Что ты ей скажешь? Что я умерла?

— Нет, Боже! Как ты могла такое подумать! — один обвиняющий взгляд в мою сторону. — Мы с Энн что-нибудь придумаем.

Я выдохнула и прижалась спиной к спинке кресла, сложив руки на груди. Ремень безопасности неприятно стеснял движения, но ездить без него я побаивалась ещё с раннего детства.

— Венди, ты же сама понимаешь, что это важно, — послышался извинительный тон отца. — Никто бы не отправил тебя в такую даль, если бы не обстоятельства.

— Уже вечереет, — я сделала вид, что не обратила внимания. — Часов семь-восемь...жаль, что мы не поехали утром.

— Я вспылил, сорвав эту штуку с твоей шеи..., — вдруг его глаза расширились от ужаса, и он вскрикнул лишь одно: — ГОСПОДИ!

Я увидела посреди дороги высокого мужчину с длинными чёрными волосами. Его губы искажала отвратительная улыбка: неприветливая, злая, опасная. Одет он был в строгий костюм, местами испачканный в чём-то чёрном. С ужасом я поняла, что это кровь.

Папа крутанул руль и машину увело в сторону. Я закричала, пытаясь вцепиться в сидушку, но меня мотало из стороны в сторону, всё тело от страха задубело. Мой родитель храбро пытался спасти положение, восстанавливая контакт с упрямым средством передвижения, но не успел: машина со всей дури врезалась капотом в дерево, внутри всё нещадно тряхануло, бросив меня вперёд.

Глухой удар о лобовое стекло и неописуемая боль по всей голове. Меня отшвырнуло обратно, но я поняла, что успела пробить череп. Мысли о смерти пришли быстро, они необычно ярки, как картинки в детской книжке: вот человечек едет в машинке, а вот он лежит в гробике с красной обшивкой, а надпись снизу гласит: «Соблюдайте правила дорожного движения!». Интересно, о таких ситуациях в правилах что-то говорится?

Я сама не слышу, как стону от боли. Как пытаюсь нащупать рукой отца, но конечности меня не слушают. Я хочу расстегнуть ремень, но ватные пальцы не могут с ним справится, что вызывает во мне бурный поток слёз и вспышку боли в области ранения. Боюсь, что потеряю много крови и умру, так что нужно выбираться отсюда скорее.

Однако помощь приходит сама. Мне не удалось поднять головы, и где-то внутри проскользнула мысль (не именно в голове, та, теперь, кажется, сама по себе), что это может быть Эдвард. Я предприняла попытку остановить спасителя, ударить его в живот, но руки столь слабые, что безвольно висят по ширине плеч, будто я тряпочная кукла. Именно из-за этого у человека не возникает проблем с расстёгиванием ремня и освобождением моего израненного тела.

— Папа..., — только это слово мне удалось выпихнуть из груди, но спаситель меня не слышал. Он взял меня на руки, молча и без выпендрёжа, и тогда мне стало легче управлять своей головой. Я подняла её, вперившись взглядом в недовольно сморщенное личико Алана.

— Ты..., — снова бесполезный хрип, но он, кажется меня понял. Я повела глазами в сторону машины, но Алан осторожно надавил на мою голову, заставив её упокоиться на своей груди.

— Сожалею, букашка, но ему уже ничем не поможешь.

Перед тем, как меня утянуло в неизвестный тёмный мир, я успела заметить распростёртое по рулю тело, полностью пропитанного кровью. Смысл слов дошёл слишком медленно, и я не успела ничего сделать. Вспышка перед глазами помешала закричать, хоть и очень хотелось, и вот...

***

Вот сорока пяти летняя Энн Уайт вошла в комнату младшей дочери, чтобы взглянуть на аккуратно заправленную постель. Она боролась со слезами с самого отъезда своего бывшего мужа и второго чада, и теперь хотела дать им волю. Старшая спала в своей постели, жар всё ещё не сходил, и это становилось подозрительным, однако в следствии недавних событий Энн не собиралась вызывать доктора. Она надеялась, что теперь, когда Венди в доме нет, Кэрри ничего не грозит.

Кровать, конечно, была аккуратно заправлена, но на ней лежало тело её младшей дочери. Именно тело, всё в крови и ссадинах, будто случилось что-то ужасное...

— Вен? — мать подбежала к кровати и коснулась плеча дочери, но то, по команде поднявшись, открыло лишь пустое лицо в ярких красных цветах.

Дыхание Энн перехватило, и она хотела кинуться к телефону, чтобы вызвать врача, но что-то остановило её. Что сказать приехавшим? «Моя дочь упала с лестницы?» — Энн рассмеялась в мыслях истеричным смехом. Пока Венди была жива, но вот где Джон? «Неужели..., » — только догадка поразила сознание женщины, за спиной кто-то кашлянул, привлекая внимание.

Энн развернулась, заранее прикидывая в голове, что может послужить ей достойной защитой в этой комнате. Но, вместо какого-нибудь вора, пробравшегося в дом и затаившегося за открывшейся дверью, она увидела паренька возраста Венди. Сначала он не показался ей странным, не говоря о причине его появлении в доме с раненной девушкой, но, приглядевшись, Энн заметила, что глаза гостя источают какое-то странное нежно-голубое свечение. Взглянув на него, женщина уже не смогла оторваться.

— Принеси кулон, — приказал парень гробовым голосом, и хоть Энн не собиралась подчиняться, но её ватное тело само понесло её на кухню, где в мусорном ведре лежала бабочка с черепом на спинке.

Алан же подошёл к Венди и осторожно перевернул её на спину. Убрав со лба слипшиеся от крови волосы, Алан увидел на голове девушки глубокую рану с проглядывающими в некоторых местах осколках. Он подцепил первый ногтями, и в комнате, как по команде, возникла Энн, сжимающая в руках позолоченную цепочку. От увиденного она дрогнула всем телом, однако не смогла скинуть гипнотические оковы. Подойдя к Алану, женщина вложила в его ладонь кулон и посмотрела на него, словно чёрный черепок на спинке бабочки её очень привлекал.

Алан без труда прокрался в её мысли, не найдя для себя ничего интересного. Маленькая девочка росла без отца и очень беспокоилась, что её саму может постичь участь матери-алкоголички. Сейчас Энн действительно разведена, но бывший муж оказывает ей любую помощь.

«Раньше оказывал, » — поправил себя Алан и вернулся в комнату Венди. Энн стояла с таким видом, будто съела нечто крайне неприятное, но парню было, мягко говоря, наплевать на её чувства.

— Энни, — сказал он, встречаясь с её неуверенным взглядом. — Ведь так звали тебя родители?

Это всегда срабатывало. Жертвы становились крайне неустойчивы к потустороннему вмешательству, легче переносили гипноз и просыпались с более чистой головой.

Энн чуть наклонила голову, что означало согласие. «Очень хорошо, » — Алан улыбнулся. Этот жест напугал женщину, и она отшатнулась, однако большего сделать не смогла. Парень, решив развлечь себя, снова залез к ней в голову, не снимая с лица маски монстра.

«Венди, во что же ты влипла, девочка моя? Что же случилось с Джоном? — кричало в её голове. Алан осторожно обогнул эти мысли, заключённые в пузыре, и увидел следующие. —Кто этот ужасный парень, спасший тебе жизнь, Вен?».

— О нет, — осадил он женщину. — Я не спаситель, как раз-таки наоборот. Меня зовут Алан Донован, разве вы не узнали? — парень по глазам понял, что нет. — Слушай, Энни, сейчас ты ляжешь в кровать и проспишь ровно два часа. Звонок телефона разбудит тебя и ты, позабыв то, что здесь произошло, поспешишь к телефону. После того, как выслушаешь информацию, решишь не будить дочерей до утра. Поняла меня?

— Да, — молвила женщина не совсем разборчиво, медленно.

И, развернувшись, она направилась в свою спальню, закрыв за собой дверь.

Алан надел кулон обратно на шею Венди, и несколько секунд с любовью смотрел на него. Теперь ему ничего не грозит, Марта, получившая сообщение, успокоилась и больше не кричит в его голове. Конечно, она очень переживала за сохранность тела, но Алан пообещал решить эту проблему.

Именно поэтому он выпустил клыки и запустил их в вену на запястье. Потом резко отнял и поднёс кровоточащую руку к губам Венди. Она не хотела принимать кровь, поэтому пришлось с силой прижаться к ней, а рукой зажать нос. Мгновение ничего не происходило, но потом девушка послушно начала глотать жидкость, и Алан, наблюдающий за затягиванием её ран, окончательно убедился в том, что с ней всё будет в порядке. Бедняга висела на волосок от смерти, однако теперь срок отошёл на два с половиной месяца вперёд.

Алан удостоверился, что тело Венди больше не обезображено ранами, подпёр дверь стулом и собирался было уходить, но вдруг замер у окна, прислушиваясь к невероятной тишине. Даже сопения Венди не было слышно. Алан подумал, что возвращаться ему некуда, что дома его никто не ждёт и подозрений не возникнет, если вдруг он не вернётся.

Именно поэтому Алан развернулся и расположился рядом с Венди на её широченной кровати. Девушка недовольно замычала, и из её рта вытекла струйка тёмно-красной, почти чёрной, крови, которую Алан подцепил кончиком пальца и слизал.

Сморщенный носик Венди вернулся в нормальное состояние, после чего она вновь погрузилась в сон.

***

Проснулась я с тупой головной болью. Сначала не осознала, что происходит, скинула с кровати ноги, в поисках тапочек, потянулась и сладко зевнула, после чего запустила руку в волосы. Мгновение я перебирала липкие пряди, не понимая, куда могла залезть, но после сознание прояснилось яркой вспышкой воспоминания, и я с криком подпрыгнула на ноги, отрывая от головы окровавленную ладонь.

«Как я здесь оказалась?!» — честно сказать, меня волновало кое-что другое, по части моего отца, если быть откровенной, но и это был немаловажный вопрос.

— Это я принёс тебя сюда, букашка, — раздался сонный голос за моей спиной и, развернувшись, я увидела разваливавшегося на моей кровати Алана. И как я его не заметила?! — Не вини себя, — посоветовал он, улыбаясь. — Ты потеряла много крови, однако я смог тебя спасти.

— Убирайся из моего дома, — прошипела я сквозь зубы, до боли сжимая руки в кулаки, не чувствуя, что ногти впились в кожу, оставив там на память полумесяцы.

Однако Алан и не думал шевелиться, тогда я кинулась к окну, настежь распахнув его.

— Вали! Слышишь?! Проваливай!

— Не кричи, Венди, никуда я не пойду, — он принял сидячее положение и принялся массировать шею, будто для него не происходило ничего необычного.

Тогда я решила наплевать на это и хотела было выбежать из комнаты, найти маму и узнать, что произошло с папой, но Алан схватил меня за руку, остановив, и сказал:

— Сначала тебе нужно принять душ, ты ведь не хочешь пугать бедную Энн?

— Я не собираюсь слушать тебя, придурок! — выплюнула я ему в лицо.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я применял силу? — одна его бровь поползла вверх в немом вопросе. — Или тебе по душе гипноз, который я применил к твоей маме?

— Ты..., — у меня аж дыхание перехватило от такой наглости. Он входил в контакт с моей матерью, пока я была в отключке, более того, Алан применил гипноз, чтобы заставить её забыть о моём присутствии в доме.

Мне не нужно было смотреть на Алана, чтобы понять относительную правильность моих мыслей. Вместо повторного вступления в бессмысленный диалог, я кинулась вон из комнаты, прихватив сменную одежду. Пока что я не знала, что делать дальше, Алан ясно дал понять, что не собирается уходить. Мне даже не нужно прятать его, чтобы никто не узнал о его присутствии.

Я пробегала мимо комнаты Кэрри, когда оттуда раздался слабый голос. Затормозив, я увидела в щёлке двери силуэт сестры, лежащей на кровати. Мне не хотелось показываться ей в таком виде, бедняга и так мучается от жара и температуры, а тут ещё я вся в запёкшейся крови.

— Я скоро забегу, — сказала я. — Мне нужно принять душ.

— Прекрасно, Вен..., — слабый голос Кэрри напугал меня, однако отвечать я не стала, направившись в ванную.

Хорошо стоять под бодрящим душем, ощущать прохладные капли, бегущие по волосам и спине. Видеть, что вся та кровь с моего тела скапливается красной лужицей под ногами и медленно смещается в круглое отверстие. Ей прямой путь в канализацию.

В процессе мытья я внимательно осмотрела себя, но не нашла ни одной царапины. Это не удивило, ведь в комнате был Алан, а после его признания мне стоит принять всё сверхъестественное, как должное.

Например, Эдвард. Я уверена, что на дороге был именно он. Взрослая копия Алана, остановившая нас на шоссе. Это было сделано специально, иначе и не скажешь. Я НУЖНА ИМ, вот, что меня пугает.

Сама не заметила, как с этими мыслями начала натирать себя энергичнее. Эту усталость не смыть, она, кажется, въелась в кожу навсегда, и теперь я буду ощущать себя овощем ещё долгое время. По крайней мере пока не разберусь, чего мне ждать от жизни дальше. Мой отец...рискнул жизнью ради моего спасения и жестоко поплатился. Значит, что я должна взять себя в руки и сделать всё, чтобы больше никто не пострадал из-за меня.

Чёрт возьми, а ведь я виновата лишь в том, что родилась!

Выйдя из ванны я, как и обещала, зашла к сестре. В её комнате было душно, пахло какой-то болезнью, будто необратимой, но я откинула эти мысли подальше и приоткрыла окно, а после села на кровать к Кэрри, взяв её за руки.

Она подняла на меня влажные от слёз глаза и попыталась выдавить из себя улыбку, но вышло чертовски плохо. В глазах предательски защипало, и я моргнула, чтобы помешать солёным каплям прорвать поржавевшую трубу моей сдержанности.

— Ты говорила, что не будешь больше общаться с ним, — в её голубых глазах промелькнул укор.

Ей не нужно было утверждать, с кем именно, потому что это было столь элементарно, что понял бы младенец, окажись он в такой ситуации.

— Откуда ты знаешь? — тупо спросила я, потому что не знала, что ещё сказать.

— Я вижу, — просто ответила она.

Оправдываться было бесполезно, поэтому я промолчала.

— Мне приснился новый сон, — продолжила сестра. — Не знаю, что со мной происходит, но мне это не нравится.

— Снова младенец? — сочувственно поинтересовалась я, но Кэрри лишь помотала головой, отчего рыжие волосы заметались по подушке.

— Нет, это была ты. Ты попала в аварию вместе с папой.

От её слов холод прошёлся по спине. Мне совершенно не нравились её сдвиги в телепатии, скоро она сможет читать мои мысли, что вообще не кстати. Несмотря на ужас, клокотавший в душе, я сжала руку Кэрри крепче, как можно естественнее, и ласково пробормотала:

— Это всего лишь сон, милая, со мной всё хорошо, видишь?

Она скептически посмотрела на меня.

— А что насчёт папы?

— Он, наверное, дома, — мне хотелось закричать на саму себя. Это неправда, папа мёртв, а всё из-за нас с тобой, Кэрри!

— Позвонишь ему для меня? — спросила сестра.

— Конечно.

— Скажи ему, чтобы был осторожнее на дорогах.

Я чувствовала, что вот-вот заплачу, поэтому пообещала сестре, что всё передам, и быстро убралась из комнаты. Заперев за собой дверь, я еле удержалась, чтобы не приложиться к ней спиной и не выдохнуть спёртый воздух. Вновь соврала. Папе уже не поможет предостережение Кэрри. И мне не поможет.

Я спустилась на первый этаж, стараясь держать себя в руках, зная, что скажет мне мама, выглянув из кухни, поэтому готовила слёзы для определённого момента.

Мама действительно сидела за кухонным столом, подперев подбородок рукой. Она спала, а нетронутая остывшая яичница говорила о том, что у женщины отсутствовал аппетит. А почему?

— Ма-а, — я тряхнула её за плечо, и она открыла красные от слёз глаза. Хотелось спросить, что же случилось, но из моего рта это бы прозвучало так бредово, что я просто продолжила пялиться на расстроенную родительницу.

— Венди, — женщина потянулась ко мне и прижалась головой к моему животу. Я услышала сдавленные рыдания и поняла, что мне самой всё труднее держаться.

— Мне нужно позвонить папе, — услышала я собственный голос. — Кэрри попросила передать ему кое-что.

— Милая..., — всхлип помешал маме договорить. Она оторвала голову от моего живота, посмотрев снизу-вверх, как младшая сестра на старшую. — Папа погиб в автокатастрофе сегодня ночью.

Не знаю, что она хотела увидеть на моём лице. Шок. Боль. Страх. Недоверие. В любом случае, она этого не увидела, ведь я заранее обо всём знала. Перед глазами лишь проскользнули картинки действительно ужасной аварии, и слёзы уже рекой лились по моему лицу. Мама, расценив это по-своему, поднялась со стула и обняла меня, и теперь я прижималась к её телу как к последнему источника спасения в этом страшном грязном мире. Она ещё не знала, что меня ждёт что-то ужасное, что именно из-за меня погиб отец. Из-за этого её боль была легче моей, а моя — невыносимой.

Некоторое время мы безутешно плакали об усопшем, а после я нашла силы отдалиться от матери и спросить, что делать с Кэрри. Она — полноправный член нашей семьи, ещё полноправней меня, и кто-то должен сказать, что предупреждать папу поздно. Мама решила сделать всё сама, и я её не останавливала.

Сил не было ни на что, поэтому я тупо осталась стоять на месте, пялясь в одну точку. Боль была неимоверной. Прямо от сердца, казалось, откололи кусок и грубо разбили об пол. И в этом был виноват Алан Донован.

Медленно я сдвинулась с места и направилась в свою комнату, зная, кого найду там. Естественно, Алан всё ещё сидел на моей кровати, читая какой-то дешёвый роман, который я вырвала из его рук и бросила на пол, заслужив несколько обвиняющий взгляд.

— Доволен? — я пнула книжку, чтобы больше никогда не видеть её и не вспоминать. — Теперь у меня больше нет отца! Ты этого хотел?!

Он молчал, не отрывая взгляда почти чёрных глаз, ожидая продолжения.

— Зачем ты меня спас?! Зачем и как?! Впрочем, знаешь, мне наплевать. Я хочу, чтобы ты ушёл и никогда больше не возвращался.

— Сожалею, но это невозможно, — его лицо не выражало ни единой эмоции.

Я просто потеряла дар речи. Невозможно?! Да как он смеет это говорить? Это мой дом, и Алан здесь не долгожданный гость. Каким-то шестым чувством я понимала, что мои мысли совершенно открыты для этого парня. Но сейчас, несмотря ни на что, я не боялась этого, а наоборот, старалась отправить в его сторону побольше гадостей. Не знаю, дошли они до него или нет, но какое-либо желание ругаться совершенно пропало.

— Пойми, я помог тебе потому, что мог помочь. Твой отец погиб мгновенно, — Алан осторожно начал объясняться, что меня совершенно не впечатлило. — А сейчас я не могу уйти, ведь тебе в любой момент может стать худо, и только моя кровь может тебе помочь.

— К-кровь?! — воскликнула я, вздрогнув от громкости голоса. Только всполошенной матери тут не хватало.

— Ты не почувствовала, — хмыкнул парень. — Оно и неудивительно. Но моя кровь помогла залечить твои раны, букашка.

— Это потому, что ты демон? — ухмыльнулась я.

— Конечно, а иначе-то как, глупышка?

— Слушай..., — я замерла на мгновение, не зная, что должна на самом деле это произнести. Злости мне было не занимать, тем более я действительно обвиняла Алана во всём произошедшем, но всё же...быть может, я ошибаюсь и горячусь? — Ты действительно не мог спасти и его? Мой отец...он...

— Он умер мгновенно, я не соврал, — Алан пожал плечами, будто его до произошедшего не было никакого дела, хотя так, в действительности, и было. — И я ничем бы помочь не смог. Извини, но мёртвых я воскрешать не умею.

И тогда, из-за безнадёжности и боли, я расплакалась, прижав руки к лицу. Алан был моей последней надеждой. Каким бы бредом не казались его слова о демоническом происхождении, они всё же были последней надеждой на благоприятный исход событий. Теперь, когда я окончательно убедилась в невозможности спасения моего отца, казалось, что жизнь в раз потеряла всякий смысл.

Неизвестно, что я должна была вынести для себя из этой катастрофы. Что нельзя перечить судьбе? Что зло всё-таки побеждает добро? Мой отец пожертвовал собой, чтобы спасти меня от смерти, угодив в её сети самостоятельно и вернув меня на тот старт, с которого мы безуспешно двинулись в неизвестность.

Однако я не могу позволить ужасу и страху победить меня и забрать всё, что у меня осталось: мою семью, моих друзей, меня саму.

Я старалась передать это одним красноречивым взглядом в сторону Алана, но он до сих пор старался делать вид, что ничего не происходит, а его пребывание в моей комнате, пропитанной железным запахом крови, совершенно нормально.

Но это было из ума вон выходящее явление.