Дебютантка

Драко проснулся оттого, что не чувствовал правую руку. На мягких простынях в этой огромной кровати он мог бы проспать гораздо дольше, если бы не один маленький кудрявый нюанс под боком.

И нет, он не жаловался.

К нему прижималась, уютно устроившись головой на его бицепсе, полностью голая Гермиона. И для Малфоя, который никогда раньше не ночевал с девушками, умиление от этого события стало открытием. Конечно, он хорошо помнил, что произошло вчера. Драко был трезв, как стёклышко, когда расшнуровывал её корсет и укладывал её под себя, так что его поступку не могло найтись оправданий. Но что он мог поделать, когда она так молила его о близости? Проклятье, он ведь знал, что к этому всё и шло, именно поэтому Малфой и пытался держаться от неё подальше.

У него никогда раньше не было девственниц. Как лишился девственности он сам, Драко в принципе предпочитал не вспоминать. Вероятно, вчера Малфой впервые придал сексу настолько сакральное значение. Он даже не кончил, не трахнул её как следует — Драко полностью сконцентрировался на её удовольствии. Его нельзя назвать эгоистом в постели, но с Грейнджер это походило на настоящее поклонение. Поклонение её красоте, телу, стонам, оргазмам. Малфой готов был заниматься этим бесконечно, и плевать, что его синие яйца вчера могли бы без проблем слиться с гербом Когтеврана.

— Доброе утро, — прошептала она, медленно поднимая голову.

Её сладкая улыбка, облако из волос на голове и заспанный взгляд парализовали все его конечности одним махом. Драко готов был поклясться, что не мог даже глотнуть.

— Доброе, принцесса, — хрипло ответил он и тут же прокашлялся в кулак: — Как спалось?

— Прекрасно.

Гермиона смущённо опустила взгляд. Малфой не удержался и коснулся её подбородка, заставляя снова посмотреть на него.

— Эй, — попытался поддержать её он. — Ты в порядке?

— Всё хорошо. — Грейнджер спешно облизала губы, на которой не осталось ни намёка на помаду. — Я просто впервые просыпаюсь с мужчиной после секса. Чёрт, у нас был секс, правда?

Она тихо рассмеялась, и несколько крошечных родинок на её щеках игриво подпрыгнули. Его рука двинулась выше, заправляя одну из кудрявых прядей за ухо, прежде чем Драко неохотно отнял её.

— Да, я много лет практиковался. Готов поспорить, что это был секс, — шутливо добавил он.

Салазар. С ней Малфой чувствовал себя таким легкомысленным. Но вопреки страху, это состояние ему безумно нравилось.

— А ты? Как ты? — вдруг серьёзно спросила Гермиона, положив ладонь на одеяло, которое едва прикрывало его ниже пояса.

— Я отлично. Почему ты спрашиваешь?

— Ну, вчера... ты... — Грейнджер замялась, и её лицо приобрело очаровательный пунцовый оттенок.

— Что я? — дразнил её Драко, подозревая, к чему она ведёт.

— Не заставляй меня, — фыркнула Гермиона, тем самым с ходу выдавая свою защитную реакцию.

— Использовать язык?

Взгляд Грейнджер метнулся к нему, будто Малфой его примагнитил.

Мерлин. Она ведь не о том подумала, да? И то, как приоткрылся её рот, было тоже очень некстати. Драко охотно представлял её на коленях, а его член сейчас не просто мог это вообразить — он уже вовсю рвал французские боксеры за несколько сотен галлеонов.

— Ты ушла не в ту степь, — усмехнулся Малфой, скрывая от неё ощутимый дискомфорт от стояка. — Но если ты о том, что я не кончил, всё в порядке.

— Я могла бы попробовать, ну... если ты покажешь, как надо.

Ему не послышалось? Гермиона Грейнджер просила его рассказать, как нужно делать минет? Может, это его награда за все его страдания в прошлом, потому что Драко был не в силах осознать, что она досталась ему просто так. Он не мог на ней жениться, и они оба понимали всю провальность ситуации, но, кажется, в данную секунду нюансы никого не волновали. А это главное.

— Тебе необязательно.

Малфой невольно представил, как его яйца в наказание за сказанное отрываются от тела и летят ему в лицо, словно два смертельно быстрых бладжера.

— Но я хочу.

Снова её оленьи глазки, против которых Драко не мог ничего сделать.

Кивнув, Малфой окончательно отбросил одеяло в сторону и лёг поудобнее.

— Садись сверху, на мои бёдра, — подсказал он, и Гермиона неожиданно активно взобралась на него.

Салазар грёбаный Слизерин и все его седые волосы. Она совершенство. Объективно и субъективно, по всем возможным параметрам. Её кудрявые волосы, невинный румянец, тонкие пальцы, манящего цвета соски. Драко в жизни не видел девушку красивее, и это были не просто слова.

— Ты скромничаешь, — прошептала она, дотрагиваясь до его эрекции через ткань. — Тебе явно нужна помощь.

Проказница.

— Ты так считаешь? — улыбнулся Малфой.

Он приподнялся, чтобы она могла спустить боксеры ниже, и его эрекция буквально выпрыгнула из-под резинки. Вчера Грейнджер испугалась, увидев его член, так что Драко дал ей немного времени на исследования. Это же то, чем она любила заниматься круглые сутки?

Мягкие подушечки её пальцев прошлись вверх по толстой вене и несмело надавили на головку.

— Чёрт, — прошипел он, когда она случайно или неслучайно задела уздечку.

— Мне нужно облизать его?

Убейте его. Убейте его сейчас же, потому что он, кажется, собирался кончить, как грёбаный подросток, от дуновения ветра в её спальне.

— Если хочешь.

Драко собрал большую часть её волос в кулак, чтобы Гермионе было удобнее, и заворожённо наблюдал, как она опускает голову ниже.

Ниже и ниже.

— Начни с головки, — попросил он, и Грейнджер тут же подчинилась.

Кого нужно было благодарить за то, что в спальне они не спорили? Для людей, которые не могли усидеть без конфликта и часа, они удивительно подходили друг другу в сексе.

Кончиком языка она сначала лизнула уздечку, а затем прошлась по всей головке, заглатывая член.

— Гермиона! Мерлин, что ты творишь!

Запрокинув голову от наслаждения, Драко почти заплакал. Это был не минет — она вытворяла какую-то магию.

— Можно глубже? — уточнила она с блеском азарта в глазах.

— Только спрячь зубы.

Придерживая правой рукой ствол, Гермиона начала осторожно насаживаться на него ртом. Это было самое откровенное зрелище, которое Малфой видел в своей жизни. Когда головка упёрлась в верхнюю стенку её горла, из Грейнджер вырвался порочный стон, от которого Драко почти оглох.

— Тебе нравится?

Его голос превратился в низкий шелест, но Гермиона чудом услышала его и сделала первое движение. Малфой не мог не помочь ей, когда он так удачно держал её за волосы. Это была проклятая эйфория — толкаться в её рот, трахать её аппетитные полные губы, смотреть, как закатываются её глаза.

— Ещё чуть-чуть, принцесса.

Драко был мудаком. Это был её первый минет, но он сдерживал себя, он хотел продлить удовольствие. Слишком приятно, чтобы её останавливать, слишком, мать его.

Тонкая дорожка её слюней стекала на белоснежные простыни, и Малфой упивался каждым звуком влажного соприкосновения.

— Хорошо, хорошо, Гермиона. Я сейчас кончу, — на выдохе предупредил он, но она лишь крепче сжала член у основания.

Звон в ушах усилился, и Драко зажмурился, полностью отдаваясь моменту.

— Проклятье, детка! — с неожиданным рыком воскликнул он, бурно изливаясь на её язычок.

Его руки тряслись ещё несколько минут, пока Грейнджер слизывала все следы своего коварного преступления до последней капли.

— Ты богиня, — всё ещё вялыми связками произнёс он.

— Ты просто классный учитель.

Когда она прикусывала губу, глядя на него с вызовом, Драко готов был немедленно повалить её на кровать.

Он безумно хотел научить её всему. Вообще всему. Без всякого преуменьшения.

— Доброе утро, госпожа!

Радостный голос эльфийки отрезвил их обоих. Гермиона с визгом подпрыгнула на кровати, а Драко попытался прикрыть их одним взмахом одеяла.

— Ой! Вы не одни.

Домовая спрятала один глаз за ухом, но никуда не делась. Видимо, она не была осведомлена о неприкосновенности личной жизни.

— Миппи, я спущусь на завтрак с гостем, — из-под одеяла пробурчала Грейнджер.

— Из-за шторма несколько человек остались у нас. Вам накрыть с ними?

Шторм? Погода стояла прекрасная, когда они с Гермионой в спешке покинули сад. Хотя сейчас Драко, кажется, смутно припоминал раскаты грома, когда Грейнджер в очередной раз извивалась в оргазме.

— Можно, — пискнула она эльфу.

Домовая уже подняла руку, чтобы щёлкнуть пальцами, но Малфой успел её остановить.

— Миппи, верно?

— Да, сэр, — поклонилась она. — А вы?

— Друг, просто друг, — улыбнулся он своей фирменной улыбкой Казановы, но Миппи от неё насторожилась пуще прежнего.

— Я могу вам чем-то помочь? Просто друг?

За тонким голоском и милым личиком скрывалась настоящая язва. Кто бы сомневался, что у Грейнджер будут домовые с характером.

— Да, на самом деле не мне, а твоей госпоже. Давай мы никому не скажем, что я был здесь?

— Если госпожа того пожелает.

Какая несговорчивая, вы только посмотрите.

— Госпожа желает, — сказала Гермиона и вынырнула из-под одеяла, показав лишь голову.

— Тогда Миппи будет молчать. — С этими словами она спешно растворилась в воздухе.

— Я ей не нравлюсь?

Грейнджер обвела его лицо задумчивым взглядом.

— Ты напоминаешь ей кое-кого. — Гермиона вскочила с кровати, и её голая задница тут же скрылась в гардеробной. — Одевайся! У нас завтрак!

Им определённо нужно было обсудить, что они творили с их отношениями, но кто он такой, чтобы перечить мисс Дюэрр?

***

Малфой ненавидел притворяться, но ради Грейнджер он в последнее время частенько делал то, что не любил. Так что, когда двери столовой распахнулись, Драко схватился за голову и начал пошатываться, имитируя тяжёлую степень похмелья.

— Доброе утро! — жалобно простонал он, заваливаясь вправо.

— Драко?

Голос Паркинсон вызвал у него уже вполне настоящую тошноту. Какого чёрта Панси осталась у Гермионы с ночёвкой?

— О, и ты здесь, — как можно более нейтрально бросил он, падая на стул напротив.

Стол был просто огромным, тем более для пяти человек.

— И Лонгботтом тут... И Финниган, верно?

Постоянно взрывающийся Симус стал чем-то вроде визитной карточки их курса в Хогвартсе, но не то чтобы Драко был рад их всех видеть. Он отдал бы предпочтение завтраку в постели с одной кудрявой бестией, тем более, в отличие от неё, Малфой так и не отведал десерт.

— Перебрал?

Сочувствующий взгляд Финнигана был очень кстати, так что Драко утвердительно кивнул.

— И я, — поделился Симус. — Проснулся в кустах под дождём и, если бы не Гаррет, застудил бы себе яйца.

— Тут леди, — прервал его рассказ Невилл.

Ох, вы только посмотрите на это. Лонгботтом, как истинный лев, защищает ушки Панси, будто те не были радаром для грязных сплетен долгие годы. Это было почти очаровательно.

— Леди слышала истории и похуже, — успокоила Лонгботтома Паркинсон, и от Малфоя не укрылось, как её мизинец невзначай коснулся его руки.

Что здесь происходит? Не только у них с Грейнджер банкет продолжился в спальне?

— А вы? Почему решили остаться?

Драко периодически щурился, чтобы не изменять своему образу, но интерес был слишком силён, чтобы промолчать.

— Потеряла портключ, — нагло соврала ему в лицо Паркинсон.

У Панси каждый шаг был просчитан наперёд, а тут она, словно жалкая растяпа, теряет дорогостоящий зачарованный предмет? Ну да, конечно. А ещё зайцы летают на своих ушах.

— Ты не выглядишь потрёпанным, — повернулся Драко к Невиллу.

Лонгботтом сидел на стуле более чем собранно и мужественно. Эта щетина, хмурые брови... Малфой бы его даже не узнал, если бы одна его близкая подруга не была им так одержима и не прожужжала о нём все уши.

— Я решил выспаться и позавтракать с Гермионой. Она вчера рано ушла, — заметил Невилл.

О да. Она не просто ушла. Она убежала, пока Драко не поймал её в коридоре и не заставил кончить множество раз.

Чёрт.

Надо пожаловаться Полю. Эти штаны были омерзительно узкими.

— Как благородно... Ох... — Драко взял бокал с водой и прислонил его ко лбу: — Простите.

— Тебя я тоже не видела весь вечер, — вступила в спарринг с ним Панси. — Ты где так напился?

— Я не помню. Совсем ничего. — Паркинсон недоверчиво облизала губы, но Драко невозмутимо подчеркнул: — Сплошной белый шум.

— Как я тебя понимаю, чувак! — вовсю сострадал ему Симус. — Надеюсь, эльфы приготовили что-то, чтобы мы могли опохмелиться.

— Госпожа Дюэрр! — громко объявил домовой, открывая парадную дверь.

Когда она вошла, Малфой даже на мгновение забыл, что должен изображать несчастного пьяницу. Его глаза расширились, а руки сжались в кулаки. На Гермионе было лёгкое шёлковое платье на пуговицах, розового цвета, с рисунком веток сакуры. Ей шло. Ей шло всё, но особенно прекрасна она была без одежды.

Как же глубоко он закопал себя?

Не отвечайте. Драко не хотел знать.

Его губы буквально покалывало от желания её поцеловать, но Малфой приказал себе даже не дышать в её сторону. Ничто не должно их выдать.

— Вот кто точно вчера не пил, — практически пропел Симус. — Гермиона, ты принцесса!

От этого слова у Драко непроизвольно дёрнулся кадык. Он нарочно уставился в пустую тарелку, потому что знал, что Грейнджер смотрит на него. Она была совсем неопытна во всей этой театральщине, к тому же он лишил её девственности прошлой ночью. У девушек определённо должны быть эмоциональные волнения на этот счёт. Малфой даже не мог их винить: если бы его жизнь состояла из бесконечного спарринга с гормонами, он бы давно впал в глубокую депрессию.

— Спасибо! Я рада, что вы остались. Вам предложил Гаррет?

— Моро любезно показал нам гостевые спальни, — подтвердила Панси, дольше, чем необходимо, осматривая Гермиону.

Драко почти физически ощущал, как зрачки Паркинсон сужаются, чтобы высмотреть на Грейнджер любой, хотя бы малейший изъян. Девушка со встроенным микроскопом, чёрт бы её побрал.

Им хватило ума не оставить друг на друге засосов, но Панси знала его, знала об их поцелуе и точно догадывалась, что эта странная ночёвка не просто случайность. Было бы здорово, если бы она поверила в его легенду, ведь без нормального алиби репутация Драко сдавала его с потрохами.

— Я искал тебя весь вечер, чтобы подарить подарок, поэтому остался, — произнёс Невилл с тёплой улыбкой на лице.

Грейнджер схватилась за кофейное блюдце и подвинула его к себе.

— Мне стало нехорошо.

— Я оставил подарок у мистера Моро. Он обещал всё тебе передать.

— Ты супер, Нев, — поблагодарила его Гермиона.

— Он ради этой книжки простоял почти весь день у «Флориш и Блоттс», — фыркнул Финниган, за что получил по лбу салфеткой.

— Предатель, — шикнул на него Лонгботтом.

— Ты подписал её для меня?! — ошарашенно воскликнула Гермиона.

— Конечно, это же твой любимый автор.

О чём шла речь? У Грейнджер был любимый писатель и Невилл добыл ей книгу с автографом? А что она читала? Что ей по-настоящему нравилось?

Драко стало дурно от мысли, что он хотел бы всё о ней знать.

— Ну всё! — указала на него пальцем Гермиона. — Фейлин! Принеси, пожалуйста, мистеру Лонгботтому клубнику в шоколаде!

Эльфийка в кухонном фартуке тут же появилась возле Невилла с плошкой, полной десерта.

— Я не ем сладкое, — недовольно промямлил Лонгботтом, но его глаза однозначно начали светиться от счастья.

Салазар, всего одна ночь с Грейнджер — и Малфой начал проникаться к её сумасшедшим друзьям симпатией. Он знал, что общение с Гермионой опасно, но, видимо, в таких дозировкахих связь повлияла на Драко особенно сильно. Он начинал мутировать.

— Сегодня ешь. — Грейнджер прикусила язык, и Малфой почувствовал проклятый спазм в паху.

Да что с ним такое? Гермиона была красивой, классной девчонкой, он удовлетворился. Конец истории...

Удовлетворился же? А она?

— Кингсли говорил, что ты готовишь для него законопроект, — подтолкнул её к обсуждению Невилл, заглатывая крупную клубнику целиком.

— Да. Я в процессе. Там много формальностей касательно прав женщин.

— Ты умница, — с набитым ртом похвалил её Лонгботтом. — Идея о защите против домашнего насилия должна продвигаться в массы.

Драко рефлекторно перевёл взгляд на Панси. Он прекрасно понимал, что Паркинсон никогда не коснётся темы, которая причинила столько боли её матери.

Казалось бы, именно она должна была кричать об этом громче всех. Но травмы работали не так. Люди не стремились в бой с тем, что пугало их до чёртиков. Напротив, они искали укрытие. Избегали, старались стереть из памяти самое страшное. Бояться снова оказаться беззащитными — это нормально. Всем нужно что-то крепкое, некий панцирь, за которым можно спрятаться, пока не станет тише.

Грейнджер была другой. Она шла в лобовую, атаковала, не щадила ни себя, ни окружающих. Но такие, как он и Панси... они не боролись. Они отступали, прятались — и не потому, что были слабы, а просто потому, что слишком хорошо знали, чем заканчивается любая открытая конфронтация. Здесь не существовало правильной или неправильной модели поведения, лишь попытки справиться. Кто-то кричал, кто-то молчал, кто-то шёл вперёд, кто-то выбирал выживание в тени.

Когда-то Драко и сам верил в идеалы. В борьбу. В любовь. Когда влюбился в гувернантку, с которой однажды оказался в постели и ради которой был готов уйти из семьи, перечеркнуть всё, что знал. Он хотел верить, что всё можно изменить, что чувства важнее крови, власти и традиций.

А потом она его обокрала. Спокойно, хладнокровно, без прощаний, потому что была профессионалом своего дела. Сука сбежала посреди ночи, оставив после себя пустую комнату прислуги и стёртую веру в будущее.

Вот и всё. Это была вся правда. Любовь — красивый миф, который живёт до тех пор, пока кто-то не выносит из твоего сердца самое светлое, превращая его в потемневшую оболочку. Как стекло керосиновой лампы после долгого горения: внутри ещё теплится надежда, но на стенках уже осела чёрная гарь. И ни света, ни намёка, ни даже отражения былого пламени. Остаются только следы и проклятая сажа.

— Друг.

Малфой опустил голову, скрывая влагу на глазах, и увидел большие глаза той самой гордой эльфийки. Она стояла возле стола, и её длинные уши частично накрыл конец скатерти.

— Да, — шёпотом ответил он.

— Не обижай её, ладно?

Живот скрутило от волнения, и Драко на секунду огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышал. Все были заняты бурным обсуждением программы Грейнджер, и только маленькая домовая видела его насквозь.

— Обещаю, — произнёс он совершенно искренне.