Дебютантка

— Вы ничего не рассказали о дне рождения мистера Нотта. Всё прошло хорошо?

Гермиона не любила врать, в особенности близким. Весь месяц, что они общались, Гаррет неустанно показывал себя только с положительной стороны. Он ни разу не подвёл её, и ей хотелось отплатить ему честностью. Правда хотелось, но...

— Да, всё было нормально.

Грейнджер проклинала себя за каждое слово.

Образ Малфоя, трахающего управляющую, до сих пор стоял у неё прямо перед глазами. Шок — кажется, так называется то состояние, в которое погрузилась Гермиона, глядя на его животные толчки и дикие глаза, направленные прямо в щёлку. Только вот она не припоминала, чтобы шок вызывал ноющее чувство внизу живота.

— Просто нормально?

Не дождавшись ответа, Гаррет протянул ей руку, помогая перешагнуть небольшой ручей. Они спускались в деревню возле поместья, чтобы наконец-то пообщаться с местными волшебниками. Гермиона даже подготовила для них запасы полезных зелий в качестве жеста доброй воли. Ей не хотелось, чтобы они думали, будто после смерти Элен Дюэрр их жизнь оказалась под угрозой. Её тётя обеспечивала мирную жизнь магам в магловской деревушке долгие годы, а значит, Грейнджер тоже обязана была с этим справиться.

— Меня пригласили на свидание, — поделилась она с Моро.

Старик посмотрел на неё так, словно хотел игриво щёлкнуть по носу. К сожалению, от этого мальчишеского жеста его удерживали статус и этикет.

— Процесс погружения в высшее общество проходит успешно? — полюбопытствовал он.

Почувствовав, что краснеет, Гермиона нарочно опустила взгляд на свои ботинки. И к счастью, как раз вовремя: мостовая впереди была выложена криво, и смотреть под ноги оказалось действительно полезной идеей. Казалось, жители небольших каменных домиков выкладывали дорожку собственными усилиями, без специальной подготовки.

— Неплохо. У меня не очень много близких знакомств, но дела определённо налаживаются.

Панси однажды напросилась к ней в гости; с Розали они успели мило поболтать после завтрака у Паркинсон; Люси Розье, судя по всему, была вредной сама по себе, но, кажется, не питала к Грейнджер зла. Лукреция Забини по-прежнему её пугала, а Эдриан Пьюси выглядел как потенциально неплохой партнёр. Драко же...

Ей пришлось выдохнуть от его резкого стона, всплывшего в воспоминаниях.

— Кто этот счастливец?

Что?

Видимо, Грейнджер заметно нахмурилась, потому что Гаррет уточнил:

— С кем вы идёте на свидание?

Они говорили о Пьюси. Точно.

— Эдриан Пьюси.

Гермиона снова посмотрела на Моро. Ей хотелось понять, какого мнения о нём был Гаррет, а так как Моро был исключительным джентльменом, он вряд ли станет гиперопекать её напрямую. Она не могла представить себе ситуацию, где он яро запрещает ей идти на ужин с плохим парнем.

— Интересный выбор, — загадочно отреагировал Гаррет.

— Что ты знаешь о нём?

— Покойная миссис Дюэрр не была близка с семьёй Пьюси. Так что я не могу рассказать вам ничего интересного. Однако...

Старик облизал тонкие губы, но не решился договорить. Так не пойдёт. Грейнджер резко остановилась, и Гаррету тоже пришлось замедлить шаг.

— Однако что? — спросила она напрямую.

Ей нужна была вся информация без прикрас. Слишком многое стояло на кону.

— Мне показалось, что вы сблизились с мистером Малфоем.

Из лёгких моментально испарился весь воздух, и Гермиона начала глотать его, словно выброшенная на берег рыба.

— Простите. Я не должен был... — Гаррет смущённо опустил голову. — Мы можем продолжить путь?

Нет уж. Пускай договаривает. Вообще-то, именно он посоветовал ей найти проводника в недружелюбный мир аристократии. Кандидатура Драко показалась им обоим наиболее подходящей. К чему сейчас эти странные намёки?

— Почему ты решил, что я близка с Малфоем?

— Я ваш слуга. Это не моё дело.

Грейнджер одарила его свирепым взглядом. Они уже обсуждали это. Гаррет Моро не её слуга. Друг, верный помощник, но никак не слуга.

— Вы часто говорите о нём, — сдался Гаррет.

Правда? Гермиона любила бессмысленные разговоры, они расслабляли мозг, но она не думала, что регулярно упоминает в них Драко.

— Он обучает меня, это нормально, — напомнила ему и заодно себе Грейнджер.

— Как скажете, — снова отступил Моро.

— Он помолвлен с Асторией Гринграсс, — не унималась она, а потом поняла, что это даже не основной аргумент. — Мы бывшие неприятели, вынужденные партнёры. И точно не любовники, — подчеркнула Гермиона как можно суровее.

— Как скажете, — повторил он.

Почему пожилые люди вечно выглядели так, будто знали всё лучше других? И самое поганое, часто так оно и было.

— Где живут семьи магов? — перевела она тему.

Моро указал вниз по улице.

— Мы в самом конце деревни. Дальше будет первая семья. Всего здесь находится пятьдесят домов, десять из которых принадлежат волшебникам.

Немаленький процент, хотя, скорее всего, на статистике сказалось близкое соседство с Парижем. Те, кому не хватило места на паре магических улочек в центре, выбирали тихий пригород. И Гермиона полностью одобряла такой подход.

Когда они постучали в первую деревянную дверь, Грейнджер судорожно выпрямилась и застыла, будто у неё по позвоночнику растёкся свинец. Она безумно нервничала. За несколько лет после войны Гермиона отвыкла от подобного вида ответственности. Когда она отвечала только за саму себя, мир выглядел проще и предсказуемее; сейчас же никто не мог дать гарантий, что первая попавшаяся им волшебница — или волшебник — не откажется от разговора по душам.

Моро говорил, что в случае если жители откажутся избирать её, министерство Франции будет вынуждено подыскать для них другого представителя. Что крайне глупо, если учитывать, что поместье Дюэрр находилось на возвышенности впритык к этой деревне.

— Добрый день.

Гаррет широко улыбнулся, услышав английскую речь, и Гермиона перевела взгляд с него на женщину в фартуке, на котором были изображены карликовые пушистики. Её руки были перепачканы в муке, а из причёски выбилось несколько прядей. На вид ей было не больше пятидесяти, но, вероятно, из-за активной мимики лицо было сплошь усеяно маленькими морщинами.

— Добрый. Вы Гаррет, верно?

— Да, — обрадовался Моро ещё больше, когда его узнали. — Мы с вами виделись перед прошлым Рождеством. Мадам Элен покупала у вас выпечку для бала.

— Ах да. Припоминаю.

Незнакомка кинула недоверчивый взгляд на бордовое пальто Гермионы, а затем обвела им её непослушные кудри.

— Это мисс Грейнджер, — представил её Гаррет. — Племянница погибшей госпожи и единственная наследница семьи Дюэрр.

— Я Марта, — произнесла она, поджав тонкие сухие губы.

— Приятно познакомиться, Марта. Мы можем войти? — спросила её Грейнджер.

Им нужно было прощупать почву, и те зыбкие пески неловкости, возникшие с первых секунд общения, Гермиону совершенно не устраивали.

— Проходите, но пирог ещё не готов.

— Мы не голодны, — успокоил её Моро и вежливо пропустил Гермиону вперёд.

Дом Марты с порога напомнил ей уютную французскую сказку, ускользнувшую со страниц старинного романа. Он был не очень большим, но в этом и заключалась вся его прелесть. Бежевые стены отражали мягкий дневной свет, проникавший сквозь занавески с цветочным узором, а дубовые потолки придавали этому месту деревенского благородства — прямо как в домах Прованса, куда Гермиону однажды в детстве привозили родители.

Вся мебель была деревянная, добротная, но особое очарование исходило от кухни: в её центре стоял стол, окружённый стульями с изогнутыми спинками. Один из них Марта отодвинула, чтобы сесть, предварительно схватив с ручки ящика кухонное полотенце.

— Садитесь, — поторопила их она, вытирая руки. — Вечером прибудет мой сын с невестой. Так что времени на подготовку в обрез.

Грейнджер понимающе кивнула, глядя на пирог возле плиты, который ждал своего часа, чтобы отправиться в духовку.

— Мы будем кратки. — Моро щёлкнул пальцами, и рядом с ними материализовался эльф.

Дигги с серьгой в ухе источал образ крутого парня, оттого ещё комичнее в его руках выглядела милая розовая корзинка с зельями.

— Это наш подарок, — объявила Грейнджер и спешно передала корзинку хозяйке. — Тут всё самое необходимое.

Марта лишь кратко оценила разноцветные колбы, украшенные бантиками, прежде чем убрать подарок на пол. Дигги следом испарился с хлопком.

— Благодарю, — без лишних эмоций отреагировала она. — Так в чём дело?

— Цель нашего визита... — Гаррет прокашлялся, используя все свои приёмы по привлечению внимания, — скорое голосование среди волшебников в деревне. В связи со смертью госпожи Дюэрр здесь пройдут небольшие выборы.

— И вы хотите, чтобы я одобрила кандидатуру мисс Грейнджер? — догадалась Марта.

— Всё так. Если вас, конечно, устраивала ваша жизнь при мадам Дюэрр. А если нет, мы готовы выслушать все замечания и принять их к сведению.

Попытка Моро представить их визит альтруистским трещала по швам. Хозяйка дома ещё при получении подарка раскусила их реальные намерения. И Гермиона по глазам видела, что Марту терзает целая масса вопросов.

— Мне бы хотелось, чтобы волшебников в деревне не притесняли, — высказала свою позицию Грейнджер. — Я бы даже договорилась о том, чтобы последствия стихийных всплесков магии у детей легли на плечи министерства Франции. Это место и ваш дом тоже. Вы не должны стесняться волшебства.

— Довольно почётно бдить за порядком в таком шикарном пригороде Парижа, — пробубнила Марта в ответ на её слёзную речь. — Вас бы сразу признали в ваших высоких кругах как уважаемую леди. Похвальный карьеризм.

Грейнджер хватало известности и денег. Так что мнение Марты в каком-то роде её даже оскорбило.

— Мисс Грейнджер сражалась рука об руку с Гарри Поттером, — вступился за неё Моро. — Её уже очень ценят.

— Мне плевать на ту войну, — фыркнула Марта. — Я говорю по-английски, но я не люблю англичан. Они всегда были напыщенными наглецами. То, что случилось, — закономерность.

Закономерность. Фред, Люпин, Тонкс, Снейп. Они погибли из-за закономерности?!

Сердце громко застучало в груди, и Гермионе пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не дать лишним словам вырваться изо рта.

— Это деревня находится близко к поместью Дюэрров. Министерство может назначить человека, который живёт далеко отсюда. Это невыгодно всем, — подчеркнул Гаррет, сохраняя поразительную хладнокровность и такт.

— Элен Дюэрр была доброй женщиной, великодушной, — хмыкнула Марта, игнорируя то, как дёргается бровь Гермионы. — Но она была женщиной. Столько планов, столько обещаний, а всё без толку. Министр лишь кормил её завтраками. Кому нужно мнение богачки, которая без мужа не может распоряжаться и половиной своих финансов?

Грейнджер сглотнула, но горечь на языке никуда не делась.

— Знаете, что я думаю? — спросила их Марта, хотя не нуждалась в ответе. — Орден Мерлина на груди, хранилища с золотом — это всё чудесно. Но чтобы ваш голос действительно услышали, нужна реальная власть. Вам, милочка, ещё не объяснили, что в придачу к поместью и статусу чистокровной волшебницы идёт симпатичный ошейник?

Моро уже было открыл рот, чтобы снова защитить её, но Гермиона остановила его.

— Объяснили, — твёрдо уверила Марту она. — У меня также уже назначена встреча с министром магии Великобритании. А он близко познакомит меня и с французским представителем. Я собираюсь изменить общепринятый порядок вещей. Чистокровные леди перестанут быть лишь украшениями и инкубаторами. И эти чистокровные леди... — Грейнджер облизала губы, — наладят вашу жизнь здесь.

Гаррет шокированно уставился на неё, а Марта ещё с минуту внимательно оценивала её лицо.

— Я проголосую за вас, мисс. Но не из-за вашей детской мечты о равноправии, а потому, что вы молодая и скоро найдёте себе мужа.

Чёрт её подери.

Гермиона вышла от Марты, ощущая себя полностью разбитой. Это было безумие. С одиннадцати лет она боролась за то, чтобы в ней начали видеть волшебницу, затем она сражалась за маглов и маглорождённых, которых хотел уничтожить Волдеморт, а теперь её враг стал невидимкой. Как она должна была доказать, что женщины значат гораздо больше, чем все привыкли думать? Женщины не эльфы, нельзя связать для них шапочки и сделать их свободными от социальных оков.

К тому же Гермиона не понимала этой странной, запутанной системы. Почему, однажды выбрав женщину министром магии, общество так и не изменило своего отношения к девушкам в целом? Разве это не должно было стать победой над дискриминацией по половому признаку? Между тем сотни волшебниц, рождённых в благородных семьях, по-прежнему не могли сами выбрать себе супруга, не говоря уже о других базовых правах.

И никто не возмущался. Все молчали. Всем это нравилось.

Это что, терпение? Смирение? Что теперь ей со всем этим делать?

После третьего визита Гермиона прервала молчание, чтобы спросить Гаррета лишь об одном:

— У Элен правда были связаны руки?

Моро вздохнул, поправляя шёлковый шарф.

— Госпожа сделала удивительно много для этих людей. Больше, чем кто-либо до неё, — начал он позитивно, но затем добавил: — Однако не все планы удалось воплотить в реальность.

Потрясающе.

***

После вчерашнего неутешительного похода в деревню Гермиона чувствовала себя ужасно беспомощной. Она не вылезала из кровати до двенадцати часов дня, и бедная Миппи уже успела решить, что её хозяйка заболела. На маленьких эльфийских ручках дрожал поднос с бульоном, когда она появилась в наглухо зашторенной спальне Грейнджер.

— Госпоже нездоровится? — спросила она, смущенно прижимая к голове длинные уши.

Только Гермиона была в порядке. Она не стала есть бульон и после душа всё-таки спустилась в столовую. Вечером её ждало свидание с Пьюси, и Грейнджер впервые с детского сада захотелось полежать в кровати с температурой и никуда не идти.

Избегать Эдриана было глупо, но ещё глупее было соглашаться на его приглашение. В тот момент, убегая от сцены в кладовке, Гермиона думала, что ей это правда нужно — немного мужского внимания, может, даже ласки. Но сейчас она видела в Пьюси лишь помеху для достижения её главной цели.

Как она должна бороться за права одиноких чистокровных леди, если будет помолвлена с одним из самых популярных английских аристократов? Это походило на лицемерие в чистом виде, и Гермиона расписалась бы под каждой строчкой критики в свой адрес.

— Мы просто весело проведём время, — уговаривала она себя тремя часами позже, стоя у зеркала в гардеробной.

Короткое тёмно-сиреневое платье-футляр облегало её фигуру, словно вторая кожа, и Грейнджер готова была в очередной раз восхититься талантом Поля. Даже в своём наряде на балу в честь Турнира трёх волшебников она не чувствовала себя такой сексуальной. Красивой и нежной, возможно, но сейчас перед ней предстала самая настоящая бомба замедленного действия. У Пьюси точно сорвёт крышу.

Напоследок захватив клатч и оценив удобство туфель на шпильке, она вышла из спальни.

Гаррета весь день не было — грозный Дигги сказал, что он решал какие-то финансовые вопросы с адвокатом. Гермиона полностью доверяла Моро, но ей стоило сказать ему, что он смело может вовлекать её в дела поместья и передать ей прочие обязанности. Она отсиживалась уже слишком долго, тем более ей в целом было интересно узнать, как выглядел микроклимат в этих алмазных джунглях.

— Миппи, меня ожидают?

Домовая перестала начищать перила и несколько раз моргнула, глядя на Грейнджер.

— Вы отлично выглядите, госпожа, — сделала ей комплимент Миппи.

— Я не госпожа, — рефлекторно поправила её Гермиона, но следом всё же поблагодарила: — Спасибо.

— Мисс ожидает джентльмен. Он остался ждать на террасе у входа.

Часы на запястье показывали всего лишь без десяти пять, так что Эдриан оказался очень даже пунктуален.

— Ты можешь идти отдыхать, — произнесла Грейнджер, и глаза эльфийки тут же в панике расширились.

— Мисс не нравится, как Миппи убирается? — с ужасом спросила она.

Чёрт возьми.

— Нет-нет-нет, — кинулась в отрицание Гермиона. — Просто тут уже чисто. Ты можешь... эм...полежать? Поболтать с другими эльфами? Как ты думаешь?

— Но Миппи не закончила с лестницей, — недоумевала домовая.

Этот разговор случался не впервые, но Грейнджер было преступно неуютно наблюдать за её рабским трудом.

— Я считаю, что всё выглядит прекрасно. Давай ты продолжишь завтра?

— Миппи не хочет идти к другим эльфам, — вдруг призналась она.

А вот это что-то новенькое. Маленький просвет на фоне поголовного отсутствия у домовых собственного мнения ощущался как долбаный рассвет над Антарктидой.

— Почему? — осторожно уточнила Гермиона.

— Там Дигги, — с отвращением выплюнула Миппи.

Дигги — их главный эльф. Может, он обижает её?

— А что он сейчас делает?

— Общается с Фейлин, — тише, чем прежде, ответила она. Фейлин? Кажется, так звали домовую, которая отвечала за кухню. Гермиона окончательно запуталась. — Фейлин всегда смеётся над его глупыми шутками. Если госпожа не возражает, Миппи продолжит мыть лестницу.

Ох, боже. Это ревность. Миппи влюблена в Дигги?

Гермиона едва сдержала улыбку, прикусив нижнюю губу.

— Хорошо, — разрешила ей Грейнджер и продолжила путь вниз.

Даже у несвободных эльфов находилось время на романтику, так что, может, и ей стоило немного оттаять? В конце концов, никто не умрёт, если один вечер она посвятит себе, а не нескончаемым задачам в её списке дел. Ещё немного — и она начнёт ощущать себя куклой без эмоций.

Она накинула лёгкое пальто и вышла на прохладный сентябрьский воздух. Осень была потрясающей, и Грейнджер всегда с нетерпением ждала своего дня рождения. Даже сейчас, когда через две недели ей должно было исполниться двадцать четыре, эта пора казалась прекрасной.

— Гермиона!

Она повернулась в сторону и увидела Пьюси, который прислонился к перилам террасы.

У него в руках красовался огромный букет алых роз, а сам он был одет в элегантный чёрный костюм и дерзкое изумрудное пальто нараспашку.

— Эдриан, — улыбнулась Гермиона, принимая тяжеленный букет. — Цветы потрясающие, спасибо.

Он ухмыльнулся ей пухлыми губами.

— Я оставлю его дома, и мы можем идти.

— Как скажешь.

Отсутствие давления с его стороны успокаивало, а само ощущение — быть в чьих-то руках — неожиданно расслабляло.

Гермионе не был известен его план, и, когда они оказались в Париже, на бульваре Клиши, прямо перед знаменитым кабаре «Мулен Руж», у неё перехватило дыхание. Всё вокруг сияло вечерними огнями: фасады зданий переливались в отражении витрин, а улицы были наполнены гулом голосов, звоном бокалов, ароматами французской кухни и лёгкой ноткой дорогих духов, уносимых ветром. Ярко-красные лепестки неоновой мельницы вращались над входом в кабаре, словно приглашая войти в другой, более дерзкий и волшебный мир. Публика, нарядная и оживлённая, толпилась у входа, раздавались вспышки фотокамер, а сам воздух казался напитанным предвкушением шоу.

Париж дышал страстью и свободой — и в этот миг Гермиона почувствовала, как сердце вырывается из привычной клетки разума.

— Это намёк, где пройдёт наше второе свидание, если оно состоится, — рассказал ей свой замысел Эдриан, и она не могла не покачать головой.

Типичный хитрый слизеринец.

— Это шантаж? — прикусила язык Гермиона.

Пьюси скользнул песочными глазами по её губам, и ей сразу же захотелось получше прикрыть полами пальто короткое платье.

— Даже не знаю, — пожал плечами Эдриан и протянул ей локоть.

Большую часть пути, блуждая по узким романтическим улицам, они молчали. Это была не неловкая тишина, но обычно Гермионе больше нравилось вести дискуссии. Она не знала, что можно спрашивать у джентльмена его ранга на первом свидании, поэтому решила импровизировать:

— Ты рад, что родители дали тебе право выбора?

Дафна говорила ей, что выбор обременял и что договорные браки были спасением, но Грейнджер не поверила в эту чушь ни на мгновение.

— Конечно, — ответил Пьюси. — Передо мной открыты все двери, и я официальный холостяк.

— Приятный статус? — дразнила его Гермиона.

— Не пойми меня неправильно, но большинство моих друзей имеют невест чуть ли не с рождения. Означает ли это, что они девственники и ждут свадьбы? Не-а, — фыркнул Эдриан.

Всё внутри тут же сжалось при мысли о Драко. Он был обещан Астории много лет, но та служанка Шерил оглушительно стонала, пока он грубо брал её в маленькой комнатке. Спала ли с кем-то Гринграсс, Гермионе было неизвестно, да и копаться в грязном белье не входило в её планы на вечер.

— Как ты относишься к тому, что не все девушки берегут себя?

Эдриан усмехнулся и посмотрел ей в глаза.

— Я похож на архаичного придурка?

Когда он демонстрировал белые клыки и его песочные глаза сверкали похотью, Пьюси напоминал ей кого-то куда более опасного. Что странно, потому что Грейнджер совсем не должна была пугаться своего ухажёра.

— Нет, — честно ответила Гермиона.

— Не волнуйся. Наш мир не так уж и плох, — успокоил её Пьюси. — Семьи дружат поколениями, и не все из них психи-убийцы.

Грейнджер тихо посмеялась над его замечанием, и они остановились возле уютного ресторана с двумя панорамными окнами, которые выходили на узкую улицу.

— Тут подают лучших улиток в городе, — объявил Эдриан и перешагнул через две ступени, чтобы открыть перед ней дверь.

За время их короткого ужина Гермиона узнала о себе как минимум две вещи. Первая: ей совершенно не нравятся моллюски. Второе: в маленьких ресторанах ужасно жарко.

Декольте у платья не было большим и в основном оголяло лишь ключицу, но Грейнджер чувствовала на шее бисеринки пота, и это сильно отвлекало от приятного свидания.

Пьюси, в отличие от неё, вёл себя безупречно. Он шутил, доставал ей улиток, даже сделал несколько комплиментов, пока она неумело ковырялась в раковине. Но искры не случилось. То ли Гермиона загнала себя в слишком строгие рамки, то ли сегодня был просто не её день.

— Никогда не любил десерты, — признался Пьюси и встал вместе со стулом.

Пока она пыталась разломать суфле на тарелке, Эдриан подвинулся вплотную к ней и положил локоть прямо возле её руки.

— Не возражаешь, если я просто понаблюдаю?

Теперь он сидел слишком близко, и её сдавленная платьем грудь стала вздыматься ещё чаще.

«Расслабься, мать твою. Это просто мужчина».

Может, с Рональдом она и ощущала себя спокойнее, но результатов это в конечном счёте не принесло. Так что плевать. Пока Пьюси не лапает её на глазах у других посетителей, всё нормально.

— Оставайся, — скромно улыбнулась ему Гермиона и отправила кусочек десерта в рот.

— Хочу врезать самому себе, — вдруг произнёс Эдриан, понижая голос.

— Почему? — едва сдержала ик Грейнджер.

— Не могу поверить, что не разглядел тебя в Хогвартсе. Ты безумно красива.

Её щёки вспыхнули огнём, и она судорожно потянулась к бокалу, чтобы залить это пламя.

— Спасибо, — прошептала она.

— Я достаточно романтичен для тебя, милая Грейнджер? — спросил он, и его мизинец лениво прошёлся по внешней стороне её ладони.

Гермиона осторожно убрала руку на ноги. Ей хотелось прикосновений, но, может, не так скоро? Проклятье, ей двадцать три, и она девственница. Как у неё ещё не отказали тормоза?

— Да. Вполне.

Эдриан поцеловал Грейнджер в висок и отсел обратно, чтобы больше её не смущать. Но внутреннее беспокойство никуда не делось. Ей было дискомфортно в собственной коже, и это ощущение раздражало до слёз.

Что с ней не так? Высокий симпатичный брюнет гуляет с ней по Парижу, кормит в ресторане и шепчет приятности, а она едва ли не подпрыгивает на месте от напряжения.

Этот вечер должен был пройти иначе, но после трансгрессии и короткой экскурсии по ночному саду в её поместье их свидание неумолимо подходило к концу.

Боже, Эдриан точно решит, что она ненормальная. Можно ведь было хотя бы раз дотронуться до его спины? Волос? До чего угодно, мать его...

Ей нужно было поскорее найти в библиотеке подходящее руководство по отношениям, потому что мозг начинал плавиться от безысходности.

— Итак... — начал говорить Пьюси, остановившись на дорожке у лестницы.

Никакого шороха гравия, который успокаивал её последние десять минут. Только тишина, лунный свет и шёпот девочки-недотроги в голове, которую Гермиона мечтала прикончить толстенным фолиантом.

— Итак, — перехватила его слова Грейнджер. — Было мило.

Эдриан издал тихий смешок.

— Да, мило. Хочешь повторить?

«Мулен Руж» манил её невероятно, но вот сам Пьюси... Ей нужно к психологу, а не искать мужчину. Её тело просто было сломано после Рональда Уизли.

— Я подумаю, — ответила Гермиона, потупив взгляд.

— Слова настоящей леди. Мне нравится, — похвалил её Эдриан.

Серьёзно? Она ощущала себя идиоткой.

Гермиона подняла голову, задрав подбородок, чтобы лучше видеть его лицо, и постаралась объяснить:

— Послушай, ты мне нра...

Ей не удалось даже закончить предложение. Пьюси обхватил её подбородок и ворвался в её рот своим гладким горячим языком. От неожиданности Грейнджер промычала что-то несвязное, но потом приказала себе поддаться моменту. Её руки легли на плечи его пальто, а губы охотно прижались к его рту. От Эдриана пахло солёной водой и перцем. Не худшее сочетание, но сам поцелуй был слишком влажным и долгим.

Как она собиралась заняться сексом, если у неё случались проблемы уже на этом этапе?

— Ты на вкус как персик, — прошептал он, оставляя короткие поцелуи в углу её губ и на щеке. — Увидимся, Грейнджер.

К счастью, Эдриан не нуждался в оценке их странного пластмассового поцелуя. И, вежливо отступив назад, он аппарировал прочь.

— Проклятье, — прошептала Гермиона в темноту.

Всё было ужасно. Её настроение, это свидание, мысли о будущем. С кем ей ещё пробовать отношения? Пьюси казался открытым и внимательным парнем. Чтобы найти кого-то настолько же приемлемого, ей в лучшем случае понадобятся годы. Рождественский бал уже через три месяца, на который Гермиона просто обязана прийти с партнёром. И что теперь? Купить помидоры и заново научиться целоваться?

Она яростно сбросила с себя пальто и бросилась к лестнице. Ей не терпелось избавиться и от узкого платья и высоченных каблуков. Это была не она, не её привычки, не её роль. Всё это невероятно угнетало.

Поднявшись на площадку между первым и вторым этажом, Гермиона тут же свернула к хозяйскому крылу, но её окликнул мужской голос:

— Могу ли я украсть у тебя минутку?

Малфой.

У неё в ушах забарабанил пульс, и она медленно обернулась. Мерзавец стоял в синем костюме у мраморных перил и ухмылялся.

— Как ты сюда попал?

— Я нравлюсь твоим эльфам.

Она закатила глаза. Вряд ли он очаровал её домовых. Вероятнее всего, Драко использовал портключ и выжидал её здесь, как настоящий псих, кем он на самом деле и являлся.

— Что ты здесь делаешь? — попыталась выяснить Грейнджер, хоть эта затея и была обречена на провал.

— Хотел обсудить один момент, — самодовольно протянул он.

— Уже поздно, Малфой.

И ей хотелось упасть в кровать и разрыдаться. Никто не должен вторгаться в суровое женское расписание.

— Принцесса любит подглядывать?

Грейнджер в панике распахнула глаза, а колотящееся в горле сердце моментально рухнуло в пятки.

Это была катастрофа. Если до этого она считала, что хуже свидания с Пьюси её сегодня уже ничего не ждёт, то это... это было сравнимо с падением в холодную воду с камнем на шее. Она не могла просто взять и притвориться, что ничего не было. Всё было. Его секс с Шерил и она, неотрывно наблюдающая за ними.

— Я не хотела, — хрипло произнесла Гермиона.

— О да, — ответил Драко и добавил, смакуя каждый слог: — Несколько долгих минут нехотения.

— Дверь была открыта, и я заблудилась, — попыталась Грейнджер снова.

Но Малфой лишь оттолкнулся от перил и обошёл её, будто тигр, изучающий свою добычу в клетке. Теперь она была лишена безопасного пути отхода. Он отрезал её на узком балконе лестницы.

Она чувствовала, как каждый миллиметр кожи покрывается мурашками, а голова становится пустой, словно ветер. В этот момент Драко казался таким высоким, что у неё натурально закружилась голова. Его небрежно расстёгнутые пиджак и рубашка, зачёсанные назад платиновые волосы и игривый блеск в серых глазах сломили бы любого.

— Не смотри на меня так, Грейнджер, — предупредил он, приближаясь к ней медленными шагами.

— Как?

Её задница неожиданно упёрлась в холодный мрамор перил, и Гермиона поняла, что отступать больше некуда.

— Так, как будто хочешь, чтобы тебя поцеловали, — мрачно ответил он, оценивая её полные губы. — По-настоящему.

— Ты видел меня и Эдриана? — предположила она шёпотом.

Драко прижался к ней всем телом, и его жар она ощутила даже сквозь его рубашку и своё платье.

— Чуть-чуть, — признался он, и его большие чёрные зрачки упали на её ключицу.

Огненный шар сконцентрировался в самом центре её груди и немедленно взорвался под его взглядом, посылая импульсы по всем телу, используя вены, как грёбаный проводник. Она не могла пошевелиться, не могла прекратить сжимать пальцами мраморные края позади себя.

Тело не слушалось, колени дрожали от желания или страха упасть. Неизвестно, что было опаснее: Драко или гравитация.

— Ты похожа на ожившую фантазию, Грейнджер, — используя греховно низкий тембр, известил её Малфой и запустил правую руку в её волосы.

— Мы не можем.

Её голос оказался таким сиплым, что почти исчез.

— Ты права.

В следующую секунду Драко наклонился и накрыл её губы своими, яростно вдавливая её копчик в перила. Из груди Гермионы вырвался оглушительный стон, и шершавый кончик его языка медленно, но требовательно облизал её губы. Грейнджер призывно приоткрыла их, умоляя его попробовать её всю. Вкус горькой мяты, тёплый древесный запах, обволакивающий с ног до головы... Гермиона решила, что ей это снится. Она обхватила губами твёрдый язык Малфоя и пососала, затем ещё и ещё. Её руки каким-то образом очутились на его крепких ягодицах, и она впилась в них ногтями, как потерпевшая кораблекрушение — в спасательный круг. Драко тут же издал нечеловеческий рык, и правой рукой подхватил её бедро, зажимая в тиски между своим телом и ограждением.

Часть её спины балансировала над проёмом, а грудь непрерывно тёрлась о его рубашку. Соски встали, буквально умоляя о большем, и Грейнджер, даже не глядя, знала, что те стали видны через ткань. Драко целовался, как безумец: он брал всё, что хотел, проглатывал её стоны, слизывал помаду, позволял её языку несмелые попытки побороться с ним. Он будто подчинил её. Всю её. И если бы он сказал ей раздеться прямо сейчас, она бы в то же мгновение выпрыгнула из платья.

Его безграничная власть над ней пугала и возбуждала одновременно.

— Чёрт возьми... — жадно вдохнул он, отстраняясь.

Губы покалывало, и Гермиона машинально потянулась ко рту рукой.

— Малфой, я...

— Всё хорошо, — успокоил он её, но мимолетный испуг на его лице сказал ей намного больше. — У меня есть портключ.

Грейнджер даже не представляла, что когда-нибудь начнёт испытывать ненависть к пуговицам. Но это была именно она. Когда невзрачный круглый портключ упал ей в ладонь, Гермиона готова была кричать.

Поцелуй мог многое рассказать о человеке. И на самом деле Драко не был холоден, как любил всем показывать. Он был горячим, как сам ад.