Я выбираю любить тебя

Глаза совершенно не хотели открываться, что неудивительно с учётом того, как и когда они заснули. Сильно потрёпанное, но полностью удовлетворённое сознание понемногу просыпалось вслед за телом. Первое, что сделал Джеймс – изучил пространство рядом с собой. И облегчённо выдохнул, когда одна рука наткнулась на лохматую макушку лежащей на его груди головы, а вторая на руку, обнимающую его. Он здесь. Тот, кто совершенно непредсказуемо и абсолютно полностью стал кем-то намного большим, чем просто соседом. А ведь он гнал от себя эти мысли и был уверен, что удачно.

Вот только вчерашний вечер все расставил по местам. И дело не в сексе, хотя он был великолепен, а в том, как Нани влияет на него, какие эмоции возрождает на посыпанных пеплом руинах его души.

Мужчина в его руках мягко выдохнул во сне, и тёплое дыхание пощекотало кожу, отозвавшись во всем теле, в каждой клеточке и капле его крови. Одна огромная цепная реакция, от которой нигде не спрятаться. Рефлекторно Джеймс сжал руки сильнее, тихо наслаждаясь этим ощущением, когда ты можешь быть нежным с тем, кто тебе нравится.

– Ты меня задушить решил? Это был твой коварный план еще вчера? – пробормотал Нани, но сам прижался еще ближе и мягко чмокнул его, прижавшись губами к груди. – Можно мне спросить тебя кое о чем? – через пару минут тишины спросил он. – Я знаю, что, возможно, вопрос покажется тебе странным, но не могу его не задать.

Тихий голос звучал неуверенно, и Джеймса это насторожило. Противный холод начал растекаться от того места, где еще пару секунд назад ощущались мягкие тёплые губы.

– Спрашивай, – ответил он, и сердце пропустило удар.

Нани немного отстранился и лёг рядом на бок. Джеймс также повернулся, положил одну руку под щеку и вторую между ними. Много вечеров они провели вот так, разговаривая и делясь своими мыслями. Поэтому сейчас это казалось привычным и безопасным, ведь вопрос, и он уже догадывался, какой, будет непростым.

– Мне вчера очень понравилось, – мягко улыбнулся Нани и, к радости Джеймса, покраснел. – Но что мы делаем? В смысле, что между нами происходит.

Да, именно этот вопрос он ожидал услышать. Именно его задавал себе ранее. Тогда он все обдумал, как ему казалось, верное. А что теперь? Что он хотел и чувствовал сегодня? Что бы хотел Нани? И были ли их желания хоть в чем-то похожи? – карусель из вопросов кружилась у Джеймса в голове. – С какого начать?

Нани дотронулся пальчиком до его груди и легонько толкнул.

– Не молчи, пожалуйста. Ты меня пугаешь, когда так долго молчишь. Я же вижу, что ты думаешь о чем-то.

В каштановых глазах, таких раскованных и безумных вчера, опять поселились неуверенность и страх.

Положив свою руку поверх его, Джеймс прижал ее плотнее. Ему это было нужно сейчас, такой простой жест, но он успокаивал, выравнивая его сердцебиение.

– Ты знаешь, я задавал себе такой же, ну, или очень похожий, вопрос месяц назад. Ты был еще призраком. Сначала я не понимал своих сомнений и странных ощущений, но звонок и вопрос Джулии помог, заставив копнуть глубже. Подумав, я решил, что такого рода отношения невозможны. Да и вообще все это слишком рано для меня. Тогда я пришёл к тому, что помогу тебе с твоей миссией и вернусь домой.

Он замолчал, и легонько погладил его пальцы.

– А сейчас? – спросил Нани.

– Сейчас... а сейчас я понимаю, что за этот месяц все чертовски сильно изменилось. Ты здесь, со мной, я могу трогать тебя, обнимать, целовать. Могу заниматься с тобой любовью, не узнавая себя и получая офигенный кайф от процесса. Могу готовить для тебя и отгонять от плиты, мазать кремом твою шишку на лбу и дразнить за неуклюжесть. Могу лежать вот так на кровати, разговаривать и ощущать себя полным и живым.

Но не могу и не хочу отказываться от этого. Ты проник в мою жизнь, гораздо глубже, чем я мог бы себе представить. Ты мне нравишься, очень. Думаю, то, что происходит между нами, уже находится где-то между «нравиться» и «любить», – видя, как округлились глаза Нани, и он вдохнул, чтобы что-то сказать, Джеймс перебил его, приложив палец к губам, и продолжил.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Что все непонятно, что мы не знаем, как долго ты будешь здесь, в живом теле и в принципе со мной, что реальность может измениться в любой момент. И ты прав во всем. Но я уже проходил через это. И чётко усвоил одно – не о времени нужно думать, ведь никто не знает наверняка, сколько кому отмерено, а о том, как ты его проживёшь и с кем. Чтобы потом не жалеть ни о единой секунде. И я не собираюсь больше жалеть. Но если... если у тебя все по-другому, просто расскажи мне сейчас. Я пойму и приму любой твой ответ.

– Я... я бы хотел, чтобы мы приблизились ко второму слову, и хочу быть там с тобой, – честно и, совершенно не смущаясь, ответил Нани. От этого у Джеймса немного защекотало в носу, и картинка начинала плыть. – Но я ведь ничего не могу тебе дать. Даже со двора выйти не могу и тебя держу, как на привязи. Какова цель моего нахождения здесь мы не выяснили. И что произойдёт, когда она будет достигнута, тоже неизвестно. А если после этого я пропаду навсегда?

Джеймс буквально чувствовал волну страха, исходящую от парня, и понимал, что его слова имеют под собой здравую почву. Он обнял его, медленно погладил по спине, спускаясь к аккуратным ямочкам на пояснице, и мягко поцеловал в лоб, снова вдыхая уже тонкий, но такой родной запах. Губы спустились к виску, оставляя поцелуй и там, к щеке, уголку губ, подбородку, глазам. В этих поцелуях не было жажды, лишь только участие и обещание защиты.

— Все это так, Нани. Но ты кое–что упускаешь. Если что, семья может прилететь к нам. Это несложно. И мы ведь еще не искали ничего, что могло бы пролить свет на нашу ситуацию. Я никогда раньше не интересовался темой призраков, но это значит лишь то, что начну и, если будет нужно, переверну вверх дном весь интернет, подключу своих друзей в Штатах, но найду ответы. Кстати, я тебе говорил, что здесь, в Бангкоке у меня есть знакомый, немного помешанный на всем мистическом. Можно спросить и у него. Но для этого ему нужно будет все рассказать. Если ты не против, конечно.

– Нет, я не против. Я не против ничего, что могло бы сдвинуть нас с мёртвой точки. Что бы это ни было, я хочу знать. Это лучше, чем дрожать от неизвестности.

– Хорошо. Я позвоню ему и приглашу в гости. А пока пообещай мне, – сказал Джеймс, взяв его легонько за подбородок. – Что ты не будешь бояться. А дрожать можешь только в таких ситуациях, как вчера вечером. И да, ты все правильно понял, именно это я и имел в виду, – улыбнулся он, видя, как снова округлились глаза маленького скромника, который, как оказалось, мог быть просто–таки живым божеством соблазна и искушения. – Что ты хочешь на завтрак?

Переход с темы на тему оказался настолько «плавным», что Нани не нашёлся, что сказать.

– Удиви меня, – прошептал он, быстро и звонко чмокнул Джеймса в губы. И на дне его блестящих глаз снова заплясали бесята.

– Ммммм, коротышка, – вкрадчиво мурлыкнул Джеймс и потёрся носом об его нос. – Ты опять играешь с огнём. Но не сейчас – я обещал тебе завтрак. А вот вечером... вечером я тебя удивлю.

Также звонко поцеловав его в ответ, Джеймс встал с кровати и пошёл в ванную, чтоб ненароком не начать удивлять сею секунду. Кстати, даже не натянув боксёры, более чем наглядно показывая, насколько он готов удивлять и чем. И было в этом что-то волнительное, как будто они перешли на новый уровень.

– Но ведь если подумать, это так и есть, – сам себе тихо сказал Нани.

Он очень хотел верить, что все получится. Раньше ему казалось, что самым сильным его желанием было учиться в Англии. Теперь же он знал, что по сравнению с желанием обрести свободу жить, как он хочет и с кем хочет, это просто ничто.

И лишь на самой окраине сознания вдруг мелькнул тёмный хвост короткой и какой-то мрачной мысли о том, что что-то может пойти не так. Мелькнул и исчез, но успел отравить своей темнотой его веру.

– Я не буду, не буду ждать плохого. Разве я не могу тоже быть счастливым? – подумал Нани и отмахнулся от него.

***

Вот уже неделю Джеймс искал информацию, все, что хоть как-то касалось бы темы призраков: причины их появления, какую миссию или задачу они должны были выполнить, что происходило потом, после выполнения и, самое главное, встречались ли когда-нибудь ситуации, когда призрак обрёл плоть. Информации во всемирной паутине было огромное количество, но к концу недели изучения Джеймс понял, что все она может быть поделена на три категории: чушь (этого было больше всего), просто ерунда (тут можно было найти что-то стоящее) и полезные факты. К сожалению, ни в одной из категорий ответа на последний вопрос не нашлось. Постепенно он приходил к выводу, что их случай не просто необычный, а скорее уникальный. И, как все уникальное, требовал явно нестандартного подхода. Это все, что пока удалось узнать. Негусто, конечно.

Нани нервничал, но старался держать себя в руках, также помогая в поисках. Полностью погружаться в это Джеймс ему не разрешал, видя, насколько болезненно он все воспринимает. Что неудивительно, ведь то, что они так настойчиво искали, могло стать для него чем угодно: радостной новостью или долбаным билетом в один конец. От понимания этого сердце сжималось.

И да, Джеймс больше не скрывал от себя, что чувствует. Он и правда был счастлив. Сказать «опять» будет, наверное, неправильно. Ведь с каждым человеком, с каждым новым чувством это ощущение совершенно разное.

Единственная мысль все же не давала ему покоя, назойливо, как муха, жужжала в голове, – правильно ли это, что он так счастлив, ведь со смерти Марка прошло так мало времени. Не выдержав, он позвонил Джулс. Это было старой и надёжной привычкой, всегда срабатывавшей.

– Привет, сестрёнка, – сказал Джеймс. – Как ты?

– Тони? – голос Джулии был удивлённым. – Я так понимаю, это мне нужно спрашивать, как ты. Ты всегда называешь меня так, когда тебе нужна помощь.

Джеймс только усмехнулся. Все же, она видит его насквозь.

– Мне нужен твой совет, Джулс. Кажется, я влюбился, – выдохнул в трубку он.

И эти слова, впервые сказанные вслух, вдруг стали реальными, самыми реальными за последние несколько месяцев. Тишина в ответ его насторожила.

– Джулс, ты еще тут?

– Да! – и в трубке раздались всхлипы.

– Ты плачешь?

– Да, черт бы тебя побрал, Тони! Именно плачу. Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива! Я так боялась, что ты больше никогда не оживёшь.

Ну, что ж. Пора задать главный интересующий его вопрос. И, может быть, он поймёт сам себя.

– А ты не считаешь, что это слишком рано? Я постоянно думаю об этом, и мне стыдно, – тихо сказал Джеймс.

– Тони, послушай меня, – вмиг посерьёзнела девушка. – Не бывает слишком рано или слишком поздно в любви. Как и вовремя или нет. Любовь просто случается. И вряд ли есть на свете человек, у которого получилось от неё сбежать. Ведь встретив Марка, ты уже на следующий день смотрел на него так, как будто он весь твой мир. Может, и сам тогда еще не понимал, что уже любишь.

Джеймс знал, о чем она. Перед его глазами, появилась чёткая, как никогда, картинка их первого свидания в кафе. Марк, такой весёлый, нежный, солнечный. Его Марк, живой и здоровый, каким он помнит его и будет помнить всегда. Непрошенные слезы защипали глаза.

– Я люблю его, но и Нани тоже люблю. И не знаю, как уложить это все в своей голове.

– Ох! Ты не там все это укладываешь, братишка, – мягко вздохнула Джулия, и Джеймс был на сто процентов уверен, что сейчас она улыбается и машет головой, как обычно делала, когда начинала его поучать. – Марк навсегда останется с тобой, в твоих воспоминаниях, в укромных уголках памяти. А в сердце будет тот, кого ты любишь сейчас.

В детстве, когда бабушка приводила его в церковь, Джеймс часто спрашивал у Бога, зачем, а точнее, за что он послал ему сестру, ведь она донимала его и надоедала сутками напролёт. Сейчас же он точно знал ответ.

– Я так рад, что ты у меня есть, Джулс.

– И я тоже, чудовище, – а, все, сказка закончилась, и карета опять превратилась в тыкву, а его сестра в маленького монстра. – Ты же нас познакомишь, правда? Меня и Нани. Он, должно быть, красивый.

– Да, – улыбаясь ответил Джеймс, – очень красивый. Я вас обязательно познакомлю.

И он почти не соврал. Осталось только найти способ, как это сделать.

После разговора с сестрой Джеймсу стало легче. Нет, не потому, что он получил «благословение», просто иногда кто-то другой может озвучить то, что у тебя самого сидит в голове, но в слова не укладывается.

Любить Нани было легко и в то же время необычно, если можно так сказать. Парень был как калейдоскоп. Его любопытство и непосредственность в отношении к жизни были неиссякаемы, как и искреннее, неподдельное умение радоваться и видеть хорошее в мелочах. Он поглощал информацию, как губка, и их разговоры становились все больше похожи на бурные обсуждения или споры. Но когда в его удивительных каштановых глазах мелькала грусть или страх, Джеймс бросал все дела, усаживал его к себе на колени и крепко обнимал. Лишь уткнувшись лицом в мягкую ямку между ключицей и шеей и улавливая его равномерный пульс, Нани успокаивался, доверяя себя. И это безоговорочное доверие не давало Джеймсу ни единого шанса облажаться. Он нужен ему сильным, значит, будет таким.

Самой же удивительной деталькой в его образе было другое – как только этот мальчишка ему одному известным способом переключался в режим соблазнения, происходило невероятное. Скромный юноша исчезал, уступая место искусителю, откровенному, местами даже развратному. Для Нани в постели не было никаких запретов и табу, как и скованности или стеснения в выражении своих желаний. Нет, Джеймс однозначно не был первокурсником в сексе. За четыре года они с Марком пробовали всякое. Но такую ненасытную жажду, такую потребность и желание поглотить, чтобы обладать, он в себе обнаружил только сейчас. Почти физически ощущал, как прирастает к нему, как чувствует его тело продолжением своего.

По ночам в их спальне, задыхаясь от очередного оргазма, у него все чаще мелькала мысль – как он сможет жить, если вдруг Нани не станет? Но он тут же гнал ее от себя, потому что первым и единственным ответом было – никак. Теперь он понимал Кима – устоять перед ним было просто невозможно, как и невозможно его потерять.

Спустя три недели Джеймс вынужден был признать свой проигрыш. Найти ответ на вопрос, что происходит с Нани, как и куда им двигаться дальше, не удалось. Все сводилось к тому, что он сам должен был знать причину своего бытия призраком, но это был явно не их случай.

Даже помощь Атина, с которым они все же встретились, не пролила пока что свет.

Знакомство, надо сказать, было эпичным. Друг пришёл со своим парнем. Вне офиса или полицейского участка они выглядели простой влюблённой парочкой. Джеймс его никак не приготовил к разговору, так что, в отличие от них с Нани, гостей ждал большой сюрприз, по размерам сопоставимый разве что с обнаружением живого дракона. Как минимум, для Атина, что дракон, что оживший призрак было одинаково офигительным событием, буквально, топовым в его личной копилке диковинок. После вкусного ужина все переместились в гостиную.

Атин с Бруком сели на диван, Джеймс в большое, оставшееся в гордом одиночестве, кресло, посадив Нани на широкий подлокотник и приобняв за талию. Самое время было рассказать их историю. И если в начале разговора, так сказать, вступительной части, Атин еще не понимал, куда ветер дует, то, когда до него наконец-то дошло, он чуть ли не задыхался от радости и настолько плотоядно поглядывал на Нани глазами сумасшедшего учёного, который вот-вот достанет свои колбочки и скальпели, чтобы заняться невероятным образцом, что Джеймс был безгранично благодарен Бруку, устроившему показательную вспышку ревности, чем несколько остудил пыл своего любимого.

– Ты совершенно не понимаешь, почему ты здесь? – снова спросил Атин, от нетерпения ёрзая на месте.

Вот ведь неугомонный! Сказали же тебе, сто раз сказали, что нет.

– Атин, детка, соберись, – дразнил его Брук, похлопывая по руке. Спасибо, хоть у кого-то из этой парочки мозги не переклинило от радости. – Нани уже ответил тебе, что нет. И потом, насколько я понимаю, Джеймс именно об этом и хотел поговорить. Так ведь?

– Боги, пошлите этому замечательному человеку мужа хорошего, а не этого вот зануду и истеричку! – подумал Джеймс, а вслух добавил:

– Да, именно. Ты же лучше разбираешься в этой теме, подумай, возможно, были случаи, схожие с нашим, ты что-то слышал или читал? Я уже близок к тому, чтобы организовать спиритический сеанс или пригласить шамана.

Нани грустно вздохнул, в ответ на это Джеймс лишь крепче обнял его, прижимая ближе к себе.

По лицу Атина было видно, как мысли в его голове играют в салки, опережая друг друга. Быть не только очевидцем, но еще и участником контакта с чем-то потусторонним было, пожалуй, пределом его мечтаний. Он то и дело загадочно улыбался, искоса поглядывая на Нани, а потом на своего парня, проверяя, заметил тот или нет. Естественно, Брук делал вид, что не замечает – он любил Атина, в комплекте со всеми его чудачествами и задвигами.

– Я поищу, обещаю. Навскидку ничего не приходит в голову. Но, по правде говоря, такое было бы трудно скрыть. Скажи, а ты впервые появился? В смысле, пришёл к Джеймсу? До этого ты такого не делал?

Нани лишь взглянул на мужчину рядом с собой, который когда-то задал ему тот же вопрос, и отрицательно покачал головой.

– В этом-то и проблема, что я не знаю. Я не помню ничего с 20 мая 1893 года до момента моего появления.

Посидев еще какое-то время, пытаясь придумать более или менее правдоподобные версии, все решили, что на сегодня достаточно. Джеймс видел, что Нани устал. Прощаясь, Атин еще разок попытался потискать того, ну, хоть за руку, за что был шлёпнут по заднице Бруком и оттащен в сторону.

Проводив друзей и вернувшись в дом, Нани начал убирать посуду, но подошедший сзади Джеймс остановил его, вынимая из рук тарелку и ставя ее обратно на стол.

– Пусть останется, это все мы сделаем завтра, – шепнул он ему на ухо и развернул к себе лицом. – Иди ко мне.

Джеймс видел, что ему плохо, хоть он и держался молодцом. Тяжело и неудобно обсуждать своё нелепое положение, как и невозможность внести хоть какую-то ясность в него. Подхватив Нани на руки и крепко обняв, Джеймс пошёл наверх. В спальне он аккуратно поставил его на ноги и начал раздевать, попеременно мягко целуя. В плечо, когда снял рубашку. В живот, когда расстегнул брюки и присел, чтобы спустить их с ног. В губы, когда встал и обхватил лицо ладонями. Сегодня не будет страсти, не будет огня. Будет лишь мягкое тепло, которое дарят его руки, закутывая мужчину, лежащего рядом, как в кокон, в свою заботу.

– Спи, мой хороший – прошептал он, также погружаясь в сон.

***

– Нет... Нет... НЕТ!!!

От резкого крика Джеймс проснулся и привстал на локте, пытаясь сообразить, что происходит. Нани спал и разговаривал во сне. Его голова металась по подушке. Тело было холодным и липким от пота. Плотно сжатые веки подрагивали и было видно, как лихорадочно двигались под ними глазные яблоки. Губы что-то шептали, но нечленоразборчиво, выдавая слова или обрывки фраз.

– Нани, Нани, что с тобой? – Джеймс потряс его за плечо, пытаясь разбудить, но безуспешно.

Видя, что тот не просыпается, он просунул левую руку ему под голову, придвинул к себе максимально близко и обнял, мягко поглаживая правой по груди и животу.

– Тихо, тихо, я с тобой, все будет хорошо. Шшшш, дыши, дыши, – короткие фразы, тихий обволакивающий голос, тепло тела – все это сработало, и постепенно дыхание спящего выровнялось, и остаток ночи прошёл спокойно. Утром парень ничего не помнил, и Джеймс списал все на усталость и эмоциональное перенапряжение. Но когда спустя неделю это повторилось, затем еще раз, и при этом опять же никаких воспоминаний по утрам, а настроение Нани с каждым таким сном становилось грустнее и грустнее, Джеймс решил действовать иначе. В следующий раз емувсе же удалось разбудить парня ночью во время сна и, пока он был охвачен эмоциями и поглощён увиденным, решил узнать, чем именно это было, отчего его тело опять буквально затрясло.

Укутав его в одеяло и усадив, Джеймс спустился вниз за водой и успокоительным. Вернувшись, поставил стакан на столик у кровати. Нани уже успел окончательно проснуться и сидел, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Устроившись напротив, Джеймс взял его руки в свои и мягко провёл большими пальцами по тыльной стороне ладоней. За последние три месяца этому храброму мальчишке довелось принять о себе фактов больше, чем некоторым людям за всю их жизнь.

Он не был трусом, не занимался отрицанием очевидного, так что же там такое, в чёртовых снах, что ломает его?

– Что тебе снится, Нани? Скажи мне. Мне нужно понять, чтобы помочь тебе.

Он не хотел давить, торопить или заставлять, но и оставить все вот так тоже не мог. Нани какое-то время молчал, но потом заговорил. И по его голосу было понятно, что одно они приносят точно – боль.

– Это странные сны, Джеймс. Очень странные, – подняв голову, ответил он. И такого испуганного и потерянного выражения в его глаза не было даже в первый день их встречи. – Во сне всегда есть я и какой-то другой мужчина. Каждый раз разный, но я не вижу его лица. Мы о чем-то разговариваем. Долго, громко. Возможно, спорим или ссоримся. Затем он куда-то уходит, и все меркнет, полная темнота.

А когда свет появляется вновь, первое, что я вижу – свои руки в крови, – Нани резко остановился и посмотрел на свои ладони, как если бы на них действительно была кровь. – Я не понимаю, откуда она. Пытаюсь ее вытереть, но это не помогает. Я смываю ее водой, но она снова появляется. Знаешь, это леденящий сердце ужас – она как будто просачивается изнутри, через все поры на коже. И что бы я ни делал, не могу от неё избавиться.

Рассказывая, Нани не замечал, как пытается вытереть свои руки о простыни. Он тёр и тёр, делая себе больно, и отчаяние в его глазах сводило с ума.

– Чья это кровь, Джеймс? – красные от трения ладони с растопыренными пальцами, протянутые к нему, мелко дрожали. – Его? Того самого мужчины из моего сна. Я убил человека? Так ведь, Джеймс? Неужели я сотворил что-то настолько ужасное. Может, именно за это, а не за Кима, я расплачиваюсь таким вот существованием. Но я не знаю, кто он. Честно не знаю! Ты... ты мне веришь?! Пожалуйста, поверь мне, я, правда, не делал этого! Я бы не смог! Не смог!

По его щекам текли слезы, а руки и губы тряслись настолько, что чтобы выпить успокоительное, ему понадобилась помощь. Джеймс сел, прислонившись к изголовью кровати, и мягко потянул Нани так, что тот лёг на него, всем телом прижавшись сверху. Слезы стекали на грудь обнимающего его мужчины, а тонкое тело содрогалось. Медленно, размеренно Джеймс гладил Нани по спине тёплыми ладонями, успокаивая, ласково касался шеи, поднимался выше, массируя затылок, перебирал волосы, пропуская их между пальцев.

– Ты никого не убивал, хороший мой, – тихо сказал он, произнося слова более низко и плавно, ощущая, как дыхание Нани подстраивается под темп задаваемый им руками и голосом. – Вспомни, ты исчез, как будто растворился в воздухе. Если бы произошло нечто подобное, твой отец наверняка бы узнал, и тебя нашли. Это просто кошмар. Я с тобой и верю тебе, на самом деле верю. Ты бы не смог никого убить, я знаю это. Я буду здесь, рядом, сегодня и завтра, и всегда. Столько, сколько тебе будет нужно. А сейчас попытайся заснуть.

Натянув сверху покрывало, Джеймс продолжал крепко обнимать его.

– Со мной у тебя одни проблемы. Зачем тебе терпеть все это? – уже более спокойным голосом пробормотал Нани в его плечо. Лекарство начало действовать.

Джеймс улыбнулся. Не так он представлял себе этот момент, но разве угадаешь, когда самые важные слова будут произнесены.

– Я не терплю тебя. Я тебя люблю.

Парень в его руках затих, кажется, даже дышать перестал. Медленно подняв голову, Нани удивлённо моргнул и убрал непослушные пряди с лица.

– Я... я...– начал он, но Джеймс его прервал.

– Шшшшш, ты не обязан ничего отвечать, я понимаю, – легонько поцеловав его в нос, спокойно ответил он и попытался уложить непослушную голову обратно.

Ему не так уж и важно было получить ответ именно в этот момент. Когда ты любишь человека, это уже константа. Все остальное – приятные бонусы, ну, или неприятные, тут как повезёт.

– Глупый, – мягко вывернулся Нани и прошептал, смотря ему в глаза. – Я тоже тебя люблю.

***

Сны продолжали приходить, становясь все более детальными. Успокоительное действовало, но могло лишь сгладить восприятие, не более того. Джеймс вот уже неделю практически не спал нормально по ночам, реагируя на малейший шум. Единственное, что помогало Нани, это его присутствие, его тело, руки, ноги, в которые он укутывался, ощущение замкнутого пространства и защищённости.

Через две недели после ужина у них дома позвонил Атин и предложил встретиться. По его взволнованному торопливому голосу Джеймс понял, что другу есть, что сказать. Парень ждал его днём в маленьком семейном кафе в центре города. Если не знать, ни за что не догадаешься, что в такой неприметной улочке может быть настолько потрясающее заведение. Заказав лёгкие закуски и воду и видя, насколько распирает друга, Джеймс не стал тянуть резину.

– Ты что-то хотел мне рассказать? – спросил он в лоб.

– Даже не знаю, рассказать ли, – не совсем понятно начал Атин. – Я тут почитал кое-что, изучил информацию вокруг да около этой темы и понял, что ты у Нани не первый.

Джеймс чуть водой не подавился от такой потрясающей, а главное неожиданной новости. Поставив стакан на стол и постучав себя по груди, он, прокашлявшись, уточнил:

– Прости, что?

– Я не это имел в виду, извини, – сконфузился Атин, понимая, что сказал грубость.

Джеймс лишь вопросительно поднял бровь, ожидая объяснений. Если друг и собирался поведать ему что-то важное, пока что у него получалось так себе.

– Ты не мог бы объяснить понятнее. Тот факт, что я у Нани не первый ПАРТНЕР, мне известен, у нас нет друг от друга секретов. Какое это имеет отношение к вопросу?

– Сейчас я все объясню, – усевшись поудобнее, продолжил Атин. – Понимаешь, проанализировав все, что удалось найти, я пришёл к следующему выводу: чаще всего фигурировала информация о том, что призрак всегда привязан к некоему месту. А следовательно, и к его обитателям. И если он пришёл к тебе, с такой же долей вероятности мог прийти и к другим. Да, я помню, что он говорил, но тут есть нюанс. Не помнить что-то не равно не делать этого. В доме до тебя было два жильца. Значит призрак должен был прийти и к ним, не мог не прийти. Он тебе врет! – пафосно закончил Атин. Потом замялся на секунду и добавил. – Возможно, не специально или неосознанно.

Видя его оживление и активность, Джеймс никак не мог уловить, что же его так раздражает во всем этом монологе. И внезапно понял.

– У него есть имя. Ты не мог бы говорить «Нани», а не «он» и «призрак»? Это мужчина, которого я люблю, каким бы он ни был.

Злость, незнакомая ему до сих пор, глубинная, дикая, накатила, заковыристо дёргая за усы и заставляя выпускать иголки в готовности преградить дорогу любому, кто хочет навредить его любимому человеку.

– Джеймс, успокойся и послушай. Я понимаю, что ты влюблён. Хорошо, пускай, Нани не врёт. Тогда он просто еще не все знает о себе. Ты уверен, что то, что он скрывает, будет приемлемым для тебя, нормальным? Уверен, что твоя любовь не пошатнётся или вовсе не рухнет, как карточный домик. Мне нравится парень, и не будь этой маленькой детали с его загадочной историей, я бы искренне радовался за тебя, честно. Но отключив эмоции, опираясь только на разум и логику, я не мог не сказать тебе все это.

– Господи! Откуда эта боль? – думал Джеймс, ощущая, как в его голове стучит отбойный молоток.

Видя, что он молчит, Атин продолжил.

– Нани должен был контактировать с предыдущими жильцами. Но по какой-то причине не помнит этого. И это странно, очень странно, Джеймс. Я уверен, что мы знаем не все. Что-то произошло помимо того, что нам известно, и это «что-то» сидит в Нани до сих пор и блокирует его память. Что будет, когда блок снимется? Изменит ли это его? Как повлияет на ваши отношения?

– Сны, непонятные сны, в которых вместе с ним разные мужчины, кровь на его руках, – подумал Джеймс, но вслух ничего не сказал. – То ли это, о чем сейчас говорит Атин, или у меня просто паранойя от недосыпа?

Как бы ни было неприятно это признавать, но мысли парня, сидящего по другую сторону стола, походили на его собственные в той части, что касается контактов Нани и предыдущих жильцов. Обдумывая информацию, найденную за последние три недели, Джеймс постепенно приходил к тому же выводу. И сейчас, когда друг буквально озвучивал то, что бродило в его голове, Джеймс поразился, как синхронно они оба пришли в ту же точку. С одной лишь разницей – Джеймс хотел найти ответы на вопросы, чтобы помочь любимому человеку, а у Атина опять сработал чёртов азарт сумасшедшего учёного.

– Было бы здорово, если бы мы могли узнать хоть что-то о твоих предшественниках, – сказал Атин, задумчиво крутя вилку в руках и поглядывая на человека напротив. – Но информации почти нет. Черт! Почему все так сложно!

– Врач, – медленно подняв голову и посмотрев на него, сказал Джеймс. – Все, что у нас есть – психиатр, к которому ходил второй жилец. Если он, конечно, еще жив.

– Я тоже так подумал! – воскликнул Атин. – Поэтому-то и раздобыл тебе все в лучшем виде. Доктор Чатапонг Пханавиччан. 79 лет, все еще жив и здоров. Вот адрес. Тянуть не советую – ты же понимаешь, что в таком почтенном возрасте сегодня жив, завтра умер.

Все–таки сумасшедший учёный победил. И Брука, по всей видимости, тоже.

Посмотрев на листок бумаги с написанным адресом, Джеймс чувствовал, как его раздирают противоречивые чувства. Усталость от неизвестности, слова Атина, в которых была логика, как бы ему ни не хотелось это отрицать, его собственные поиски, наводящие на такие же мысли, все это подталкивало, подгоняло, хотелось найти хоть что-то конкретное. В то же время было страшно, тут друг абсолютно прав, страшно столкнуться с тем, что не в силах принять. Но тянуть больше нельзя. Сны стали приходить почти каждую ночь. Ни он, ни Нани не выдержат в таком режиме долго.

Попрощавшись, Атин убежал, сославшись на срочные дела, а Джеймс остался в ресторанчике. Листок все так же лежал перед ним. Обычный, ничем не примечательный, но ему казалось, что он как ворота туда, откуда потом не вернуться. Пресловутый портал в другую реальность. Как точка на линии твоей жизни, в которой ты должен сделать выбор, в корне меняющий все.

Закрыв глаза, Джеймс потёр переносицу пальцами и медленно выдохнул. Лицо Нани, рассказывающего ему свой сон, с дрожащими натёртыми до красноты руками и слезами на щеках всплыло по ту сторону век. И ужас в его глазах от того, что, как он думал, натворил.

Возможно ли, чтоб Нани убил человека, и чтоб этим человеком был кто-то из прежних жильцов, ведь отчёты полиции говорят о самоубийствах? Если да, то почему он ничего не помнит? Амнезия, психическое расстройство? Атин прав, тянуть бессмысленно и опасно. Если есть хоть какая-то возможность понять, нужно сделать это. Я не помогу ему, не зная, с чем имею дело.

Позвонив Нани и предупредив, что задержится, так как возникло неотложное дело в офисе, Джеймс купил в ресторанчике домашних сладостей, попросил упаковать их в красивые пакеты с собой, сел в машину и отправился по адресу, по которому, если верить приятелю, жил человек, интересовавший его на данный момент.