I
День был солнечным и удивительно теплым для весны. И ночь оказалась такой свежей и чарующей! Словно лето заглянуло на месяц раньше, чтобы вселить в этот мир частичку праздности в каждую травинку.
В городе башенные часы пробили восемь, а колокола церквей буквально взорвались звоном. Но чем дальше отъезжали экипажи от города, тем тише становился благовест. Пригородные усадьбы появлялись то там, то тут. Карета продолжала свой путь до бирюзового построения, огороженного крепкими высокими воротами, с коваными вензелями и медными листьями на его решетках. Две восемнадцатилетние девушки только что подъехали, - к самому началу торжества. Их экипаж без лошадей мягко остановился возле ворот. Лакей помог спуститься девушкам.
Поместье Белых Лилий сиял изнутри от тысячи свечек на фоне ночи. Множество людей, гостей, слуг сновало по коридорам. Сам подкрашенный фасад здания украшен в стиле барокко, его немногочисленные резные детали на оконных рамах придавали серьезным стенам особую важность.
Гостьи лишь немного оглядывались по сторонам, в основном, смотрели под ноги. Они заметно нервничали, но светились от внутреннего счастья.
- Ты выглядишь прелестно, моя дорогая...Как золотая звездочка, - девушка улыбнулась своей подруге. Серое платье говорящей качнулось на ветру. Струящаяся юбка отделана красными волнами, на спине шелестел огромный алый бант, скрывавший шнуровку.
- Нет, ты, наверное, шутишь! Ты – принцесса этой ночи! – молодая леди в золотом, искрящемся от многочисленных драгоценных камней, платье смутилась, - Только дай я, немного, поправлю твой бант. Вот так!
Она подошла и аккуратно взялась за атласную ленту, слегка дернула и поправила концы. После обе девушки рассмеялись, взялись за руки, облаченные в белые перчатки до самых локтей, и неспешно направились по мощеной дорожке прямо к дубовым дверям.
- Мисс Браунберг и мисс Голштейн прибыли, - громко объявил швейцар, открывая вход.
Огромный зал наполнен гигантскими оранжевыми бутонами и беленькими ромашками, как корзина со свежими цветами. Начищенный до блеска паркет отражал в себе свет канделябров. Длинный ряд столов нагроможден блюдами: тут есть и жаркое, и салаты, а также закуски из чернослива и оливок. Слуги продолжали ставить все новые кулинарные шедевры. Гости собирались небольшими кружками по интересам и переговаривались за бокалом шампанского. Тут уже обсуждали и политику, и недавние выступления королевы к народу, а тут говорили о ведении хозяйства по новым правилам. Музыканты на сцене проверяли свои инструменты.
- Мисс Браунберг! – высокая стройная женщина сошла с лестницы и оказалась возле девушек, - Я так счастливая видеть вас в нашем доме! Мисс Голштейн, - хозяйка дома кивнула девушке в сером, - Как вы сами? Как ваш папенька? Он идет на поправку?
- Будьте покойны, миссис Хансон, ему намного лучше - Голштейн сделала книксен, - я передам ему ваши переживания.
- А вы, мисс Браунберг? Где же ваш очаровательный жених? Неужели вы оставили его одного?
Браунберг покраснела сквозь слой пудры.
- Да, мадам. Он разрешил мне насладиться этим чудесным вечером с моими друзьями и хорошенько развлечься до нашей свадьбы. Виктор говорит, что после этого короткого расставания наша любовь запылает по новому, и мы больше никогда не расстанемся.
- Ха-ха, да он поэт! – раздался мужской голос. Полный человек с большим, торчащим во все стороны, жабо подошел к ним, - Но он не боится потерять такой нежный цветок среди бравых кавалеров на нашем балу? Вдруг птичка упорхнет?
- Ох, дорогой! – миссис Хансон слегка смутилась от таких слов мужа, - вы хотите забрать милую Черри к себе? Неужели я вам надоела за все время нашего брака?
-О, нет-нет, моя дорогая супруга! – мистер Хансон подкрутил свои усы, - Я просто хотел предупредить нашу гостью. Я люблю её, как родную дочь. Хочу пожелать для неё только лучшее...
Тут хозяин дома слегка запнулся, но это состояние длилось пару секунд.
- Быть может, - тут же продолжил мистер Хансон, - вы хотите осмотреться? Как давно вас не было у нас? Несколько лет?