Самоубийство мертвеца
Долгое молчание прервалось вопросом девушки:
- Так вы выполните мою просьбу Судьбы?
- Что это?
- Предсмертная просьба.
- Вы собираетесь совершить самоубийство?!
- Да. Выполните?
- Я не позволю вам умереть!
- Почему?
- Потому что вы должны жить!
- Нет, не должна. Никто не должен. Все хотят, но никто не должен.
- Все равно, вам пора домой!
- Меня там не ждут.
- У вас проблемы в семье?
- Нет, они всего лишь ждут известия о моем самоубийстве.
- Почему?! Какой ужас!
- Я оставила записку. Выполните или нет?
- Что?
- Просьбу Судьбы.
- Выполню. Но постараюсь, чтобы вы не умерли.
Писателю показалось, что она улыбнулась.
- Вы не могли бы дать мне бумагу и ручку?
- Да-да, конечно. Где-то в рюкзаке запасные были... Вы можете под плащ их спрятать, там их вода не достанет...
Он протянул ей то, что она просила.
- Спасибо, - сказала девушка и действительно спрятала блокнот с ручкой под плащ, но даже не опустила головы, чтобы посмотреть, что она пишет.
- Это ваша просьба Судьбы? Блокнот с ручкой?
- Нет. Вы должны будете отдать то, что я написала, моей бабушке. Улица Черного Фонаря, шестьдесят семь, четырнадцать.
- Ладно, - ответил писатель, проговаривая адрес в голове, чтобы запомнить.
Она протянула ему блокнот:
- Возьмите. И пойдемте. Нам еще надо пройти через кладбище.
- Что?! А почему я должен идти с вами?!
- Потому что вы этого хотите. Не надо отказывать себе в своих желаниях, особенно, когда их можно выполнить.
Девушка встала, расстегнула плащ и отдала его писателю. Он рассеянно принял его и положил в промокший рюкзак. Все было мокрым. А в особенности этот город, который промок насквозь и никак не мог высохнуть.
Ворота были открыты. Когда они вошли на кладбище, резко стало тихо. Чего-то не хватало.
Потом он понял. Дождь кончился. Но только на кладбище. За их спинами продолжал лить ледяной ливень.
Мертвая тишина.
Писатель попытался заговорить с девушкой, но у него не получилось услышать ни звука.
Словно резко вырубили звук у фильма. Картинка идет, но ничего не слышно.
Над одной из могил возвышалась статуя смерти. Ему показалось, что она повернула голову. Но, скорее всего, ему это всего лишь показалось.
Когда они вышли с территории кладбища, писатель перевел дух. Ужас охватывал его с ног до головы. Ноги подкосились, и он упал на землю, тяжело дыша.
- Мы все мертвы, - услышал он тихий голос девушки.
- Слава Богу, еще нет, - дрожащим голосом ответил он.
Ветер хлестал по ушам, бил со всей силы. Погода снова изменилась.
Писатель обнаружил, что сжимает в руке мокрый листок, вырванный из блокнота, с посланием бабушке. Он оказался весь скомканный и кое-где порванный.
- Прощай, безликий, - услышал он голос девушки. Наконец-то осмотревшись, писатель взглядом наткнулся на обрыв. На его краю стояла девушка.
Его собеседница.
- Ты хотел знать мое имя. Оно звучит, как "триста тринадцать". Ты хотел видеть мое лицо. Так смотри же. - Она повернулась, и он увидел пустые глаза без зрачка и радужки и ярко-красные губы, цвет которых напоминал ему кровь.
- Почему?! Почему ты хочешь умереть?!
- Моя очередь расширять свои рамки. Прощай, мой друг. Прощай.
Она спрыгнула.
Он запомнил лишь темную фигуру, зависшую на миллисекунду в воздухе.
Обратный путь он проделал безразлично ко всему, не удивившись даже отсутствию статуи на ее месте.
***
"Улица Черного Фонаря", - произнес механический голос. Писатель выскочил из автобуса и сразу же наткнулся на искомый дом. В первом же подъезде обнаружилась четырнадцатая квартира. Он позвонил, и ему сразу же открыла дверь пожилая женщина с повязкой на глазах.
- Проходите, молодой человек. Вы от моей внучки? Она умерла?
- Откуда вы все это знаете? - спросил писатель, заходя в квартиру.
- У слепых хорошо развиты другие чувства.
- Вы слепая?
- Да. А вы слепы.
Писатель решил не спрашивать, что она имеет ввиду. Вместо этого он протянул ей бумажку, которую та цепко схватила и ощупала.
- "Прощай", значит? Прощай. Прощай...
- Что?
- Она написала: "Прощай".
Они немного помолчали. Потом она пошла куда-то, он последовал за ней.
Они пришли на кухню, которая, как и все в этом городе, была серой. Женщина прошла к кухонному ящику и достала оттуда нож.
- Вы тоже собираетесь себя убить?! - воскликнул писатель.
- Да, зачем мне жить дальше? Ведь мы все уже мертвы.
- Это ваша ритуальная фраза? Триста тринадцать сказала тоже самое.
- Это не фраза. Это правда. Мы - ходячие трупы. Мы давно мертвы. И этот город мертв вместе с нами.
Писатель мелко задрожал.
- Приезжайте к нам в следующем году. И прощайте, мой друг. Прощайте.
Брызги крови попали на последнюю записку девушки в капюшоне.