Глава V. Наставление.
Сидя на кухне и выпивая сладкий чай с блинами, я слушал новости, которые транслировались по телевизору. Сделав глоток чая, я услышал стук. Встав с места, я тихонько подошёл к двери. Стук повторился. Я раскрыл дверь и спросил:
- Да?
- Мухаммад. Мархаба, ахи. Это я, Рахим.
Улыбнувшись другу, я протянул руку и поздоровался с ним. Пройдя на кухню, я налил Рахиму чай и поставил рядом тарелку с блинами.
- Спасибо. Как ты?
- По воле Всевышнего. Ты как?
- Так же. Слышал, Сааду руку ампутировали?
- Да, знаю. Как он?
- Плохо. Места себе не находит. Я утром был у него, сказал ему, что загляну к тебе и он...
- Что?
- Он сказал, передай Мухаммаду, чтоб его язык был проклят.
- Хм... В Исламе проклинать большой грех. Передай это ему.
- Я ему уже передал, что он идиот. Что у вас стряслось? К чему такая ненависть?
- Я лишь хотел помочь ему, а он злился на меня и вот. Не знаю, теперь все свои неудачи на меня валить будет.
- Скажи лучше, откуда о его делах знал?
Замерев, я посмотрел на тень Рахима. Друг сидел ровно и внимательно смотрел на меня.
- Значит, чувства меня не подвели? Саад - вор, да?
- Ну, есть немного, махинации крутит. Ты как узнал?
- Не знаю...
- Ты младше него, Мухаммад. Тебе не стоит лезть туда, что тебя не касается.
- Разве исправить ошибку, это не верно?
- Смотря кому. Да и что ты исправил? Назвал его лгуном и вором? Это исправление?
- Я не знал как быть, вот и...
Не успев договорить, я почувствовал отвратительный запах. Меня резко начало тошнить. Закрыв ладонью нос и рот, я еле произнёс:
- Фу! Что это?
- Что случилось? – спросил удивлённо Рахим. – Блин, тебе плохо?
Друг подскочил с места и попытался выпрямить меня. Но вонь стала ещё сильнее. Отвратительный запах какой-то гнили исходил прямо от Рахима. Понимая, что я вот-вот вырву на друга, я оттолкнул его и подбежал к кухонному окну.
- Рахим! Что с тобой? В чём ты вымазался?
- Я?!? – удивлённо спросил друг. – Ты чего? Я утром купался.
- От тебя воняет, просто невыносимо воняет.
- Да ладно? Чем?
- Ты нюхал, как пахнут сдохшие животные?
- Нет, я этим не занимаюсь.
- Но от тебя пахнет именно так.
- Саад был прав, когда сказал, что у тебя с головой что-то не так.
Больше ничего не говоря, Рахим покинул мой дом. Я ещё пару минут пытался вдыхать свежий воздух. Наконец-то поняв, что мерзкий запах покинул комнату, я направился во двор. Спускаясь по ступенькам, я почувствовал приятный аромат. Улыбнувшись, я произнёс:
- Майсун?
- Как тебе это удаётся? Я молчу, думаю, почувствуешь меня или нет.
- Я тебя всегда чувствую.
- Как это приятно слышать. А ты куда?
- Я просто, во двор. Хотел до пляжа пройтись. Я так давно не плавал.
- Можно я с тобой? Я переживаю за тебя Мухаммад. Разреши помогу тебе, но не принимай это за унижение или ещё...
- Нет - нет. Я тоже понимаю, что без помощи дальше своего подъезда уйти не могу.
Майсун взяла меня за локоть, и мы направились к пляжу. Всю дорогу мы с Майсун беседовали, мне было приятно слушать приятный и слегка писклявый её голос. Я не мог видеть Майсун, но зато, находясь с ней рядом, мне было приятно. Наконец-то дойдя до пляжа, мы сели на песок.
- Что тут? Опиши мне.
- Люди бегают. Чуть дальше женщины сидят с детьми. Хочешь, пошли я тебя к воде отведу?
- Буду благодарен.
Майсун взяла меня за руку и повела к воде. Я не раздевался. Был в своей майке и шортах. Майсун всегда носила хиджаб. Зайдя по колено в воду, я не мог остановить свою улыбку. Мне безумно хотелось нырнуть, но я не рисковал. Майсун начала брызгать на меня водой и смеяться. Я стоял один, пытаясь брызнуть на её силуэт, но она быстро отбегала. Играясь с ней, я увидел, как Майсун замерла и подошла ко мне ближе. Крепко схватив мою руку, меня словно ток ударил, я был так счастлив. Но грустный голос Майсун изменил моё настроение.
- Пошли, надо уходить... - шёпотом произнесла она.
- Как? А что случилось?
- Люди на нас смотрят, не все знают, что ты слеп Мухаммад, меня могу не понять просто.
- Ну и плевать. Ты же знаешь, твои родные знают. Самое главное, что Бог знает, Майсун.
- Да, но этого не знают те женщины, которые уже сверлят нас недовольным взглядом. Они знакомые моей мамы, мне не нужны проблемы. Давай уйдём.
- Ну, хорошо, пошли.
Прижавшись к руке Майсун, я двигался за ней. Я взял в руки обувь и шёл за Майсун молча не зная, что сказать. Вдруг мимо нас прошли две девушки, судя по голосу юные, и крикнули:
- Хоть бы ночи дождалась, ха-ха-ха!
Я резко развернулся. Майсун тут же меня отдёрнула:
- Не надо, Мухамм. Лучше быстрее уйти.
- Кто это такие? Что они себе позволяют?
- Это с моего университета девушки. Давай быстрее уйдём.
Продолжая идти за Майсун, я оглядывался по сторонам. Тут Майсун замерла и зажала мою руку сильнее.
- Что такое? – спросил я.
- Сейчас мимо этих женщин пойдём, если они что-то скажут, не вздумай отвечать им.
- Хорошо...
Медленно идя за Майсун, я держал голову ровно. Увидев несколько силуэтов сидящих на земле, я услышал, как женщины шепотом говорили друг другу:
- Совсем совесть потеряла.
- С мужиком публично резвиться! Даже не стыдиться, что знаем мы её!
Я остановился и развернулся к сидящим женщинам.
- Мухаммад! Пошли, не смей! – выкрикнула Майсун, дергая меня за руку.
- Да кто вы такие, чтобы судить нас? – недовольно обратился я к женщинам.
- Да кто вас судит? Постыдился бы лучше! – выкрикнула кто-то из женщин.
- Стыдитесь вы, что на добро злым словом говорите. Вы обязаны тысячу раз оправдать братьев и сестёр своих прежде, чем осудить их в чем-то.
- Не надо, ахи, пошли от них! - недовольно сказала Майсун и потянула меня вперёд.
Женщины больше ничего не говорили. Мы шли молча. Зайдя во двор, Майсун села на скамейку и заплакала.
- Ну, зачем ты? Не плачь сестра. Ты бойся того, что Бог увидит, а не того, что люди скажут. Сплетни – это быстротечная река, и если это слух, то река вскоре пересохнет.
- Тебе не понять, Мухаммад. Слухи способны уничтожить жизнь девушки, превратив её в бесконечные слёзы.
- Майсун, бесконечные слёзы могут быть у меня. Потому что я наказан Свыше. А тебе за что плакать? За то, что помогаешь мне? Тогда ты глупая, если за добро, ты будешь винить себя.
- Я очень хочу помогать тебе....
- Правда? – улыбнулся я.
В этот момент, нас прервал женский крик соседки Камран:
- Майсун, поднимайся, бегом ко мне!
- Иду сестра! Всё Мухаммад, мне пора. До встречи.
Я даже ничего ответить не успел, Майсун подскочила с места и убежала. Поднявшись домой, я зашёл в свою комнату. Проходя мимо своего окна, я направился к столу. Нащупав на столе лист бумаги и карандаш, я сел на стул и задумался. Ударяя постоянно карандашом по листу, я вспомнил красивый вид пустыни. Будучи зрячим, я часто любил пропадать в пустынях с друзьями. Набросив пару эскизов, я закрыл глаза и, представляя прекрасные барханы, постарался нарисовать их. Рисуя без остановки и спеха, я вспоминал как выглядела наша пустыня во время заката. Оранжевое солнце, теплый ветер, и тишина. Наслаждаясь воспоминаниями, я старался передать всю эту красоту на листе бумаги.
- Мухаммад, сынок, иди, поешь – раздался мамин крик из кухни.
- Сейчас, мам.
Отложив карандаш на стол, я встал с места и подошёл к окну. Аккуратно прислонив лист бумаги к стеклу, я поднял его вверх, напротив своих глаз. Яркий свет начал мелькать и в центре этого света раскрылся чёрный цветок. Его стебли подобно змеям, расползлись по всей бумаге. Сплетаясь в разные узоры, я начал видеть очертания своей картины. Пески, барханы, закат. Всё это было столь красиво, что я наблюдал за этим явлением с огромным наслаждением. Казалось, что пески пустыни двигались и сыпались куда-то вниз. Рассыпавшись в углу рисунка, пески стали изображать какой-то текст. Наблюдая за песочной надписью, я прочёл:
« Кто ядом своё тело травит, тот не боится рока. Он двери Рая закрывает, ступая к аду ненароком».
Пытаясь понять, к чему была эта надпись, я отложил лист бумаги и побежал на кухню. Сев за стол, я почувствовал запах, который исходил от стола. Мама поставила что-то на стол, по звуку мне показалась, что это был графин с соком. Внимательно смотря на силуэт мамы, я спросил её:
- Как себя чувствуешь?
- Я? – удивлённо переспросила, мама. – Да, хорошо. Почему спрашиваешь?
- Мам, на столе что? Соусы стоят? Это, наверное, вредно для организма. Давай, не будем их есть?
На кухне находился брат, который что-то полоскал в раковине. Не дожидаясь маминого ответа, брат произнёс:
- Мухаммад, тебя что-то беспокоит?
- Нет. Просто, я думаю, что это яд для нашего организма.
- От соусов ещё никто не умер.
- Но это постепенная смерть, благодаря этим химикатам, мы умираем постепенно.
- Мухаммад, с кем ты общаешься в мечети? – недовольно спросил брат.
- Что?! Ты что такое говоришь? Я ни с кем там не общаюсь!
- С тех пор как ты зачистил туда, ты стал странным. То друзьям что-то внушаешь, сейчас в пище яд видишь. Что с тобой происходит?
- Зачем ты так, Раад? Я стараюсь как лучше сделать... Почему меня все за сумасшедшего считают? Вам проще признать, что я болен, чем поверить моим словам?
Брат тяжело вздохнул и отошёл от стола. Я сидел в обиде, понимая, что уже начинаю напрягать и родного брата. Мама, ничего не говоря, подошла к столу и, забрав все соусы, сказала:
- Ничего. Если ты думаешь, что это для нас опасно, то я верю тебе. Будем без соусов. Раад, позови отца, садитесь кушать.
Брат резко вышел из кухни. И снова среди всех, даже среди самых родных, понимающей остаётся только мама. Чем больше дней проходило, тем больше я понимал, как всё-таки много значит для нас мать. Доев плов, я поднялся с места и направился к своей комнате, как вдруг кто-то постучался в дверь. Раскрыв её, я услышал, как со мной поздоровались. По голосу я сразу узнал своего соседа Расула. Это старший брат Майсун, ему двадцать пять лет. Как он выглядел, я не знаю, но его силуэт переливался чёрными вспышками. Это мне сразу давало понять, что рядом стоящий человек испытывает какие-то душевные эмоции.
- Мархаба, Мухаммад. Выйди-ка в коридор.
- Мархаба. Ты проходи, дома погово...
- Выйди. Мне на пару слов.
Шагнув вперёд, я закрыл за собой дверь и всматривался в черный силуэт, который просто кипел, лопаясь чёрными пузырями. Расул взял своей рукой меня за лицо и навёл мой взгляд на себя.
- Ну и цвет глаз. Значит правда, что Аллах ослепил тебя...
- Расул, не надо мне так сжимать лицо.
- Почему? Боишься, что глаза выпадут?
- Мне больно.
- Больно тебе будет, когда я твоё лицо сломаю, а не сожму.
- Что я сделал? За что ты так?
- Не строй из себя жертву. Или я смотрю такой образ тебе даже на руку? Послушай меня, крот! Если я увижу, что ты хоть за километр повернёшь голову в сторону моей сестры, даю слово, я тебя лишу даже слепоты.
- Что?!
- Я выкалю твои эти глаза, понял меня?
Ударив по руке Расула, я оттолкнул его в сторону и выкрикнул:
- Что ты себе позволяешь?! Я не посмотрю, что ты старше меня, Расул!
- Ты что не понял? Держись подальше от сестры! Я тебя сейчас не трогаю, только потому, что ты и так тронут Богом. Не выводи меня, урод!
- Майсун мне друг и я к ней как к сестре отношусь...
- Она тебе не друг! Забудь её, ты меня услышал? Слух есть?
Тут крик Расула прервал голос моего брата, который, скорее всего, стоял у входа и наблюдал за этим.
- Ещё раз его оскорбишь, я тебя с лестницы спущу! - недовольно произнёс брат.
- Твой сопляк, оскорбляет честь мой сестры!
- Оскорбить только ту честь можно, что на оскорбления расположена.
- Что ты сказал?
- Не надо Раад! – выкрикнул я и подбежал к брату.
- Ты что сейчас сказал? Ты что хотел этим сказать, а?! – на весь подъезд крикнул Расул.
- А что, со слухом плохо у тебя? – иронично переспросил брат.
В эту минуту меня со всей силы толкнул Расул. Ударившись головой об стену, я услышал сильный грохот. Я понял, что Расул и Раад подрались. Не зная, что мне делать, я забежал в дом и крикнул отцу. Ничего не понимая, папа отодвинул стоящую рядом с ним маму и выбежал в коридор. Схватив за плечи Раада, и разняв ребят, папа пытался успокоить парней. При отце ребята, естественно, ругаться не имели права и молча встали в стороны друг от друга.
- Что такое? Раад?! Взрослые мужчины, что вы себе тут позволяете?
- Уважаемый Мухтади, ваши сыновья первыми набросились на меня! - сказал Расул, пытаясь отдышаться.
- Называя моего брата уродом, это ты называешь «набросились на тебя»? – недовольно выкрикнул Раад.
- Тихо! А ну прекратите! Расул, ты, правда, так оскорбил моего сына?
- Да, это правда. Но исключительно за его дерзость мне. Я прошу Вас, пусть он не приближается к моей сестре. Моя сестра приличная девушка и...
- Я знаю, Майсун. Что случилось?
- Ваш сын, пользуясь своей слепотой, постоянно пытается держаться за мою сестру. Гуляет с ней, играет с ней в многолюдных места. Простите, Уважаемый Мухтади, но для помощи вашему сыну есть трость, а не моя сестра. А для его глаз есть его брат и его друзья. Майсун - не ребёнок, она взрослая девушка и...
- Это можно было всё спокойно объяснить Расул, а не проявлять агрессию. Я понял тебя.
- Спасибо Мухтади. Мира Вам.
- И тебе мира.
Схватив меня и Раада под локоть, отец завёл нас домой и, хлопнув за собой дверью, недовольно крикнул мне:
- Мухаммад, иди к себе в комнату!
Тихонько зайдя в свою спальню, я стоял у двери и слушал, как отец ругал Раада. И снова обида, снова я как кусок... Как ненужный человек. Я не смог отстоять своё мнение, я не смог заступиться за брата. Я лишён только зрения, а ощущение такое, будто всего лишён: ума, речи, действий. Я объект жалости, не более. В комнату постучались, и я услышал мамин голос.
- Мухамм... Что случилось?
- Ничего не случилось...
- Там Фахад к тебе пришёл, спрашивает: не выйдешь гулять?
- Ничего не хочу...
Мама тихонько подошла ко мне и обняла меня. Прижав мою голову к своей груди, она гладила меня и, целуя мою голову, говорила:
- Моё «небо», когда в нас горит костёр обиды, мы можем плакать, но слёзы лишь тушат огонь, но не смоют его дров. Дрова ты должен сам поднять и расчистить душу от углей, что в тебе так глубоко засели и травят тебя.
- Я не могу мам, не могу... Устал уже.
- А что ты сделал, что устал?
- Устал ощущать себя никем.
- Так не ощущай... «Небо» моё, ты ничего в себе не меняешь, кроме того, что запираешься тут и плачешь. Ты взрослый мужчина уже и...
- Я калека, мама! Я урод!
- Я сейчас тебе волосы вырву!
- Ха-ха, ну мама.
- Твоя сестра так не плакала за свою жизнь, как ты тут ноешь. Всё Мухаммад! Сегодня последний раз, что ты слезами тушишь свой огонь. Теперь соберись и разгреби эти дрова, что в душе засели.
Тут в комнате раздался голос Фахада.
- Простите... Тётя Ляяля, а Мухаммад тут?
- Да-да. Проходи Фахад, пойду к мужу... - погладив меня по спине, мама вышла из комнаты.
- Мархаба ахи – поздоровался друг.
- Мархаба. Фахад...
- Эм... Не хочешь в кино сходить?
- Очень смешно...
- Ах да... Аха-ха-ха прости ахи, я иногда забываюсь.
- Может на сафари? Покатаешь меня.
- Ну, поехали.
Я и Фахад, выскочили во двор. Сев в такси, мы направились к сафари - парку. Расплатившись с водителем, Фахад, держа меня за руку, повёл к квадрациклам:
- Сейчас выберем машину и рванём с тобой. Какой цвет нравится?
- Блин Фахад, мне какая разница какой цвет?
- Ну ладно тебе, не кричи. Уже спросить нельзя что ли?!
Я улыбнулся Фахаду и снял с себя кеды. Взяв обувь в руки, я пошёл вперёд. Шагая по горячему песку, я наслаждался тишиной пустыни и приятным ветром, который поднимал крупицы песка и бил ими по лицу.
- Эй - Эй, Мухаммад, ты куда пошёл? – кричал Фахад, побежав за мной.
Я шёл не останавливаясь и не открывая глаз. Солнце садилось. В моих глазах всё было ярко красного цвета. Я развёл руками в стороны и пытался обнять ими огромное солнце, которое я видел стоя с закрытыми глазами. Медленно поднимая веки, я смотрел на переливающийся свет, то красный, то оранжевый.
- Ты куда идёшь? Тебя Мухаммад зовут, а не Моисей. Чего встал, посредине пустыни раздвинув руки? Или ты думаешь, что эти пески сейчас разойдутся в стороны?
- Заткнись Фахад. Просто встань и посмотри на этот закат.
- А ты что, видишь его?
- Нет... Я чувствую его...
- Блин... Ладно, сейчас и я попробую.
Фахад стоял рядом и молчал, что он делал, я не знаю, но я ощутил какой-то приторный запах. Почувствовав неприятный аромат, я повернул голову назад. Пытаясь понюхать Фахада, я понял, что запах шёл не от него. Развернувшись, я увидел, как к нам приближалась тень, напоминающая чёрный кусок, тухлого мяса. Вонь была не выносимой.
- Вы что делаете? Загораете в одежде? – спросил Рахим.
- О, ахи. Ты что тут делаешь? – удивился Фахад.
- Я тут неподалёку, отдыхал... А вы?
- А мы... А мы решили попрощаться с солнцем, - сказал Фахад и толкнул меня в плечё.
- Рахим... Извини, что спрашиваю, но чем ты питаешься? – спросил я, еле сдерживая себя, от тошнотворного запаха.
- Да что такое? Опять во мне минусы хочешь найти?
- Причём тут минусы, ахи? Я чувствую, что твоя душа тухнет, ты что?!
Не успев договорить, я резко замолчал. В уме проскочила фраза, которую я сам же написал:
«Кто ядом своё тело травит, тот не боится рока. Он двери Рая закрывает, ступая к аду ненароком».
- Кто ядом травит своё тело... Что ты куришь? – резко спросил я.
- Обычные сигареты...
- Ты сейчас курил их?
- Нет...
- Блин, Рахим. Что ты употребляешь?!
- Песок тебе мозг засорил? Угомонись сейчас же!
- Ты постоянно грыз ногти, когда мы на пляже были, ты широко раскрывал глаза, когда я с тобой говорил, а в мечети вёл себя как нервостеник. Ты употребляешь что-то, да?
- Да пошёл ты! – выкрикнул Рахим!
- Ахи! Тебе надо бросить это или ты погубишь себя!!! - крикнул я другу.
- Мухаммад...
- Что?
- Иди в зад!
Больше ничего не сказав, гнилая тень Рахима начала отдаляться от нас. Фахад молча, сжал мою руку и шепнул мне на ухо:
- Успокойся ахи, я верю тебе. Я тоже подозревал, что с ним что-то не то.
- Я должен его переубедить. Главное, что ты начал верить мне Фахад.
- Да брось, я всегда тебе верил.
- То же самое случилось с Саадом, я знал, что он погубит себя, но он меня не послушал. Отвези меня домой. Завтра уже решим что-нибудь.
Фахад схватил меня за руку, и мы поехали домой. Пробегая по двору, из-за угла нашего дома резко выпрыгнул Халиб и, закрыв мне руками глаза, выкрикнул:
- Угадай кто?
- Как смешно. Можешь не закрывать мне глаза, я и так не вижу. А по голосу – это Халиб.
- Блин, да ты талант... гей-глазка.
Убрав от моего лица руки, я увидел тень Халиба, которая просто искрилась и блестела. От него исходил какой-то приятный запах. Смотря на его силуэт, я начал улыбаться.
- Что ты делал? – спросил я.
- В каком смысле? – удивился Халиб.
- Твоя тень, она сияет прямо. Что-то случилось?
- Сияет? А ну-ка иди сюда.
Халиб схватил меня за руку и куда-то побежал. Фахад бежал за нами, постоянно возмущаясь, чтобы Халиб так не спешил. Наконец-то остановившись и спрятавшись за чем-то крупным, по ощущениям за деревом, Халиб толкнул моё лицо рукой и спросил:
- Смотри прямо. Видишь что-нибудь?
- Да... Силуэт идёт.
- Он так же светиться?
- Да. И запах приятный.
- Это же Камра! – выкрикнул Фахад.
- Тише ты, тебя комментировать не просят – недовольно сказал Халиб и толкнул Фахада.
- Камра? Вот оно что... О чём вы говорили, что так сияете? – поинтересовался я.
- О чём ещё? О женитьбе кончено.
- Фу! Только не ты! – возмутился Фахад.
- Ты рот заклей свой! Дрыщ!
- Ха-ха. Тише эй. Так ты серьёзно? У вас брак намечается? – спросил я.
- Да-да. Фахад, ты же не в обиде, если я тебя не приглашу?!
- Иф, тоже мне.
Фахад поднялся с места и ушёл. Халиб засмеялся и, помогая мне встать с места, выкрикнул Фахаду:
- Ну дрыщ, ну дрыщок... Ну не обижайся, эй.
- Пошёл ты.
- Ха-ха. Ну брось дрыщдан. Какая свадьба без такого сухофрукта как ты?!
Смеявшись с друзей, мы дошли до нашего двора. Медленно шагая и расспрашивая за намечающуюся свадьбу, я почувствовал как на что-то наступил. Раздался писк какого-то животного. Я отпрыгнул в сторону и, раскрыв широко глаза, пытался разглядеть силуэт.
- Что это было? – испуганно спросил я парней, приставив ладонь к своей груди.
- Да ничего страшного, это котёнок был. – Ответил Халиб и взял меня за руку.
- Где он? Дай его мне.
- Ради Аллаха! Обычный кот, ты не убил его, не переживай.
- Всё равно дай мне его.
- Он вшивый и вонючий! Ты делаешь омовение, тебе оно не нужно.
- Блин Халиб! Дай мне уже этого кота!
Вдруг тень Фахада дёрнулась и приблизилась ко мне.
- Протяни руки, держи котёнка, - сказал Фахад.
Я вытянул руки вперед и ощутил маленький, тёплый комок шерсти. Я улыбнулся и прижал его к груди.
- Ну, и зачем тебе этот уродец? – недовольно спросил Халиб.
- Он не уродец. Он теперь мой. Мне всё равно как он выглядит. Чтобы не создал Бог, оно прекрасно.
- Тоже верно, - сказал Халиб, обняв меня за плечи.
Так мы направились по своим домам. Зайдя к себе, я прижал котёнка к груди и услышал голос сестры. Она сидела на кухне и, рыдая, что-то рассказывала маме. Испугавшись за сестру, я поставил котёнка на пол и забежал к ним.
- Что случилось? – спросил я.
- Иди к себе Мухаммад, – сказала мама.
- Но...
- Иди сынок, потом поговоришь с сестрой.
Послушав маму, я вернулся в свою комнату. Широко раскрыв глаза я пытался найти силуэт кота. Медленно шагая по комнате, я заметил маленький бледно-жёлтый шарик. Улыбнувшись, я присел на пол и протянул руки к пушистому комочку.
- Не бойся меня. Если меня начнут и животные избегать, я точно погибну, - говорил я, взяв на руки котёнка. - Ты будешь у меня храбрым, как лев. Я не знаю, мальчик ты или девочка, но назову тебя Асад. Это львиное имя и ты его достоин.
- Всё хорошо ахи? – резко спросил меня, вошедший в комнату Раад.
- Да. Я котёнка нашёл, взял его себе.
- Ясно... Ну если хочешь, пусть будет у тебя. Там Рабия пришла.
- Я слышал. Что-то случилось у неё?
- С мужем поругалась.
- Она не имеет права приходить и плакаться матери. Если муж узнает...
- Не узнает. Не переживай за это. Скоро время намаза.
- Я в мечети буду. Сейчас умоюсь и пойду.
- Хорошо.
Я взял котёнка на руки и зашёл в ванную. Аккуратно нащупав раковину, я открыл воду и осторожно помыл мордочку котёнка. Улыбаясь, я вытянул по памяти полотенце и вытер животное. Поставив Асада на пол, я умылся и, надев чистую одежду, направился к мечети. Поднимаясь по ступенькам к храму, я видел множество теней, которые направлялись к мечети. Следую за ними, я почувствовал неприятный запах. Вращая головой по сторонам, я увидел сидящий на земле силуэт. Подойдя к нему, я ощутил неприятный запах гнили.
- Рахим? – спросил я.
- Хм... Тебя нельзя называть слепым, сейчас ты видишь больше, чем когда-либо.
- Я могу присесть рядом?
- Садись.
- Ты курил?
- Да...
- Я вижу, как от тебя исходит чёрный дым. Рахим, почему ты тогда не вошёл с нами в мечеть?
- Испугался...
- Чего?
- Я не достоин, чтобы туда ходить. Меня что-то держит каждый раз.
- Каждый раз? Ты туда пытался ещё ходить?
- Да. Когда ты сказал, что от меня воняет. Я если честно испугался... Решил прийти сюда и...
- И?
- И не смог зайти.
- Знаешь, Пророк говорил, что если ты заколешь себя копьем, то в огне ада, будешь колоть себя этим копьём снова и снова. Это значит, что любой убивший себя сам, будет себя так же убивать постоянно в аду. Зачем ты себя сам убиваешь ахи? Разве нет тех, ради кого стоит жить?
- Нет... Я сам по себе...
- А мама?
- А что она? Она не знает о моих увлечениях.
- Не думал, что с ней будет, когда узнает? Каждый стресс, который ты принесёшь своей матери, равен нескольким переломам костей. Знаешь что это за боль? Давай я помогу тебе?
- Поможешь? Как?
- Сможешь бросить то, что начал?
- Нет...
- А хочешь?
- Не знаю...
В этот момент раздался Азан. Призыв к молитве оглушил всю улицу. Я поднялся с места и, взяв Рахима за руку, сказал:
- Вставай, пошли в мечеть.
- Нет. Ты иди, я домой. У меня дела ещё.
- Но... Ну, ладно...
Отпустив друга, я направился в храм. Пройдя в зал, я приступил к молитве. Завершив намаз, я начал просить Всевышнего, наставить Рахима на путь истинный. Пока я молился за своего друга, я почувствовал возле себя тепло. Раскрыв глаза и посмотрев в сторону, я увидел белый силуэт. Он светился как алмаз, и освещал прекрасные стены храма. Зал в мечети мне казался каким-то озером. Я не видел ковров, мне виделось, что я стою на льду. Стены словно водопад, напоминали быстрое течение воды, среди которого виднелись узоры цветов. А потолок был подобен небу, по которому плыли облака. Подойдя к светящемуся силуэту, я улыбнулся и сел рядом:
- Ас-саляму Алейкум, Мухаммад.
- Ва алейкум Ас-сялам, дедушка Хаджи. Как Вы?
- По воле Аллаха. Всё ещё прихожу в этот храм. А ты как? Начал ли ты видеть?
- Нет ещё. Но я уже могу узнавать людей, разглядывать эту мечеть.
- Я так и думал. Твой друг сюда ходит часто...
- Какой?
- Худоватый такой.
- А... Это Фахад. Часто?
- Да. Я его часто стал тут видеть.
Ничего не ответив, я улыбнулся дедушке и, попрощавшись с ним, поспешил домой. Не успев выйти из храма, я услышал, как меня позвали:
- Мухаммад! Ас-саялм Алейкум , ахи.
- Мулла? Ва алейкум Ас-салям.
- Да, это я. Мухаммад, прошу, скажи, какой ты видишь нашу мечеть?
- Ну как Вам сказать... Каким должен быть храм Бога?
- Безумно красивым....
- Вот таким и вижу. Все как в воде, в волнах которого отражается небо.
- МашаАллах! Я так и думал. Подожди, а я какой? Каким ты меня видишь?
- А ты всего лишь человек, который хочет дополнить эту красоту, своими знаниями.
- Эм... А я не как не кажусь тебе? Ну, может я тоже, как-то переливаюсь или что-то ещё...
- А Вы чем-то особенны, Уважаемый Маджид?
- Нет... Просто, я подумал, может я...
- Раз Вы Мулла, то Вам будут какие-то поблажки? Или что Вы думаете, Мулла? Свет вашей души даже капли не выделяет по сравнению с тем светом, что исходит от дедушки Хаджи. Умён не тот, кто Куран читал, умён тот, кто его истину познал. При всём уважении к Вам, сердце дедушки больше к Богу расположено, чем Ваше.
- Я... Ты меня не так понял Мухаммад...
- Вы правы... Не мне ваши чувства судить... Ас-саляму Алейкум.
Наблюдая за выходящими тенями, я направился за ними. Выйдя к дороге, я вызвал такси и уехал домой.
�&���Jb