Глава IV. Покаяние.
Абу-Даби. День. Мне уже двадцать лет. С тех пор как я ослеп, прошло два года. Все эти два года я находился в Германии, проходя разные обследования и прочие врачебные указания. За два года, мой цвет глаз не сменился, и не вернулось моё зрение. Я как видел всё ярким светом, так и осталось. Что со мной, никто объяснить не смог. По возвращению в родной Абу-Даби первое, что я сделал зайдя домой, это обнял свою маму.
- Моё «небо» вернулось - говорила мама, крепко прижимая меня к груди.
- Как я скучал по дому, мама! - говорил я, всё сильнее прижимаясь к маме.
- Мам, я пойду на работу, вечером буду - сказал брат и, подойдя к маме, поцеловал ей руку.
Мама поцеловала брата в лоб и кивнула ему. Погладив меня рукой по голове, мама и меня поцеловала в лоб, сказав, чтобы я отнёс вещи в спальню. Кивнув маме, я взял сумку в руки и направился с ней в свою комнату. Прикасаясь рукою к стенам дома, я аккуратно зашёл в комнату и поставил сумку на пол. Медленно подойдя к своему письменному столу, я коснулся его рукой и водил по нему ладонью. Я жил эти два года как в клетке. Постоянно находясь у врачей и непонятных мне людей, которые осматривали меня и пытались, понять мой диагноз. Я скучал по родному дому, по своему двору и друзьям. Мне не хватало звучания Азана. Как тяжело жить вдали от Родины. Ещё тяжелее быть вдали от любимой матери. Подойдя к окну, я отодвинул штору и закрыл глаза. В уме я представлял, как вижу свой двор, своих друзей. Раскрыв глаза, я взглянул на окно. Яркий свет. Свет, к которому я уже привык. Проводя пальцами по стеклу, я медленно опустил руку вниз и провёл ладонью по подоконнику. Услышав шорох и что-то подобное бумаге, под моей рукой. Я аккуратно взял лист бумаги и приставил его к окну, поднимая по стеклу вверх. Удивительно, но среди яркого света, я увидел черные узоры. Узоры растекались по листку, создавая расплывчатый силуэт. Делая глаза шире, я разглядел мутное изображение мечети, по которому струились какие-то чёрные стебли. Протерев рукой глаза, я снова открыл их и взглянул на рисунок. Передо мной был белый свет. И снова из центра этого света полились, подобно разлившимся чернилам, узоры, напоминающие быстро растущие ветки цветов. Узоры создавали образ моей мечети, которую я когда-то рисовал. В самом углу от мечети, я увидел, как тоненько проявлялась надпись. (Арабская вязь). Приблизившись к рисунку, я прищурил глаза, пытаясь прочесть надпись. Буквы писались медленно, но очень отчётливо.
« Кто в дом придёт с обманом, кто защитит враньём себя, тому закроют двери храма и будешь сам спасать себя».
Прочитав надпись, я был в полном оцепенении. Перечитав её снова и снова, я услышал, как кто-то вошёл в комнату. Резко развернув голову, я убрал лист от окна и поставил его на подоконник. Прищурив глаза, я увидел тень, которая приближалась ко мне. В отличие от других теней, эта имела странный блеск. Она искрилась и излучала тепло. Я сразу понимал, что это мама. Только её тень имела такое свойство. Улыбнувшись, я подошёл к ней и обнял её.
- Сынок, пошли покушаешь.
- Мам, на подоконнике лежит бумага. Можешь взять и сказать мне, что там нарисовано?
- Хорошо. Сейчас посмотрю.
Подождав пока мама возьмёт рисунок, я внимательно наблюдал за её силуэтом.
- Тут мечеть сынок. Это ты рисовал?
- Да.
- МашаАллах! Очень красиво.
- Мам, а там внизу, с угла на листке есть надпись?
- Где? Тут нет ничего.
- Как? Нигде нет никаких надписей?
- Нет, Мухаммад. Только рисунок мечети.
- Хорошо. Пошли, покушаем - сказал я маме и протянул руку вперёд.
Мама повела меня на кухню. Я шёл за ней, крепко держа её за руку. Сев за стол и плотно покушав, я поблагодарил маму и попросился выйти погулять. Мне хотелось поскорее увидеть своих друзей, а точнее уже, просто услышать их. Захватив солнечные очки, чтобы к моим глазам не было много лишнего внимания, я вышел из дома. Спускаясь по ступенькам вниз, я почувствовал, что кто-то поднимается мне на встречу. Разглядев два силуэта, светло серого цвета, я убрал руку от перил и пошёл сам. Резко меня окрикнул женский голос:
- Мухаммад!
Остановившись, я снова схватился за периллы и медленно развернул голову назад. Вглядываясь в два силуэта, я заметил как они ко мне подходят.
- Ахи... Так это правда? – спросила девушка.
- Что правда?
- Это я, Камра.
- Ооо. Мархаба сестра.
- Мархаба ахи. Тебя так давно не было тут. Мы очень скучали.
- Я тоже сестра, - ответил я и внимательно посмотрел на второй силуэт, стоящий позади Камран. – Это Майсун стоит?
- Так ты видишь что ли? – спросила Камра.
- Немного, да.
- А тут уже все байки рассказывали, что ты ослеп и всё такое...
- Враньё это. Я вижу горазда больше, чем вы думаете.
Девушки вышли во двор, я пошёл за ними. Яркий свет улицы вызвал у меня улыбку. Я слышал, как по двору бегали дети и гоняли мяч. Тёплый воздух придавал приятное ощущение и поднимал настроение.
- Аллах! Что с твоими глазами?! – выкрикнула Камра.
- А что с ними? – испуганно спросил я.
- Ты что линзы носишь?
- А, ты про цвет?
- Да...
- Они такими стали после операции. Никто не может дать объяснение этому.
- Они у тебя цвета неба стали. Как это интересно. Наверное, сами ангелы погладили твои веки.
- Спасибо Камра - сказал я, поставив ладонь к своей груди.
- Я же тебя просил, не лезь к моей девушке! - выкрикнул сзади Халиб и, схватив меня за шею, начал душить. – С возвращением ахи!
- Халиб, как же я скучал по тебе!
- Покажись, ты всё такой же гей-глазка?
- Ха-ха. Фу, как не стыдно Халиб? – возмутилась Камра, сдерживая себя от смеха.
- Идите уже домой! Нечего тут разгуливать!
- Да уходим, уходим. Надоел выгонять нас вечно, - говорила Камра. – Пока Мухаммад.
- Пока сестра.
Попрощавшись с Камран, я увидел, как один из силуэтов подошёл ко мне ближе. Я внимательно смотрел на него. От него исходил сильный запах каких-то цветов. Я неожиданно улыбнулся и произнёс:
- Я слушаю тебя Майсун.
- Просто, я хотела сказать, что очень рада твоему возвращению.
- Спасибо. Я тоже рад, слышать тебя.
- Кстати, ты не слушай ребят. У тебя очень красивые глаза. Зато особенный.
Расплываясь в довольной улыбке, я смотрел на силуэт Майсун и протянул руку вперёд. Заметив, что я тянусь к ней, она резко отошла назад и, попрощавшись со мной, убежала домой.
- Что ты руки тянешь? Ещё поцелуй её на улице! - насмехаясь, сказал Халиб.
- Где остальные? – спросил я, надев на себя очки.
- Пацаны? Да кто где. Рахим на работе, Саад тоже. Фахад наверно ест блины и смотрит любовный сериал, ты же знаешь его.
- Ха-ха. Это да.
- Пошли, я другу тетрадки с лекциями передать должен.
- Пошли.
Халиб взял меня под руку, и мы направились к его другу. Мой любимый город Абу-Даби. Столица Арабских Эмират. Я всегда восхищался красотой города, его современными постройками в восточном стиле. На этот раз я шел, крепко держась за руку друга. Вокруг я видел только белый свет, среди которого появлялись высокие тени от домов. Передвижение машин и людей я видел как поток плывущих рыб. Я пытался это всё не разглядывать, а ощущать.
- Город всё такой же красивый? – улыбаясь, спросил я Халиба.
- Расцветает. Ещё краше стал. Сегодня, кстати, праздник в городе. Народ на стадионе собирается, сейчас сходим до друга и пойдём с тобой на праздник. Вдоволь повеселимся.
Улыбаясь и смотря по сторонам, мысленно рисуя высокие здания и роскошные машины, наконец-то Халиб остановился возле каких-то людей.
- Подожди меня тут!– сказал Халиб, отойдя в сторону.
Я прислонился к стене и разглядывал чёрные тени, возле которых стоял Халиб и о чём-то говорил. Я ещё в Германии обратил внимание на то, что у каждого человека тень была разного цвета. У кого-то темнее, у кого-то светлее. От некоторых исходили неприятные запахи, а от кого-то веяло ароматом цветов. Пока я пытался рассматривать тени друзей Халиба, я услышал как меня позвал кто-то, голосом Саада.
- Мухаммад? Мархаба ахи, ты что тут делаешь?
- О, Саад. Мархаба! - ответил я, протягивая другу руку. – Халиб свои тетрадки принёс, вот и я за кампанию пришёл.
- Ясно. А я вот, телефон себе взял новый. Посмотри... Ой, прости...
- Нет-нет. Всё нормально. Я сам иногда забываюсь, что не могу видеть. Сегодня купил?
- Ну, да.
Резко тень Саада покрылась тёмными пятнами. Пятна вспыхнули и так же быстро испарились. Я замер, пытаясь понять, что случилось с тенью друга.
- Что-то не так? – удивлённо спросил Саад.
- Эм... Нет... Просто я не услышал, ты купил его, да?
- У тебя и слух испортился что ли? – засмеялся Саад. – Да, купил только что.
И снова его тень покрылась пятнами. Поняв, что скорее всего Саад говорит что-то не так, я призадумался.
- Ты ведь врёшь мне? – спросил я, внимательно разглядывая силуэт друга.
Услышав это, его тень начала чернеть. Приблизившись ко мне, Саад пытался разглядеть мои глаза. Я наблюдал за тем, как его силуэт очень близко мелькал перед моими глазами, всё темнее и темнее, покрываясь чёрными пятнами. В эту минут раздался крик Халиба:
- Эй! Саад, что ты делаешь?
- Ничего, а что я делаю?
- Зачем машешь рукой возле его лица?
- Просто смотрю, видит он это или нет.
- Не видит он. Его надо за руку держать постоянно, а то ударится. Кстати, ты на стадион не пойдёшь?
- А вы идёте? Тогда и я пойду.
- Отлично, толпой веселее. Оу, у тебя новый телефон? – спросил Халиб, подойдя к нам ближе.
Тут было затишье. Саад ничего не ответил и ушёл вперёд. Халиб схватил меня за руку и пошёл за Саадом. Направляясь к парку, мы проходили мимо нашего двора, как вдруг услышали бегущего и кричащего нам в след Фахада:
- Эээй! Меня подождите! Почему не позвонил мне, Халиб?!
- Там же сериал шёл, я был уверен, что ты смотришь его.
- Да что тыыыыы? – недовольно растянул свою речь Фахад.
- Фахад! Я клянусь, я сейчас...
- Не клянись. - Резко перебил я Халиба.
Ребята замолчали. При мне они решили не ругаться. Халиб крепко схватил меня за руку и быстро направился к стадиону. Саад и Фахад пошли за нами. Наконец-то придя к месту праздника, где вовсю играла громкая музыка, парни начали кричать, поднимая руки вверх. Халиб крепко сжимал мою ладонь и постоянно дёргал её, то вверх, то вниз. Я смеялся и наслаждался приятной мелодией и криками счастливой толпы. Я слышал голоса женщин и мужчин, взрослых и детей. Складывалось ощущение, что весь город собрался на этом концерте. Тут заиграла всеми любимая песня, люди закричали. Я улыбался и шёл за Халибом, который тоже что-то выкрикивал. Проходя сквозь толпы людей, где мы еле протискивались, я услышал, как Халиба крикнул Сааду и попросил взять меня за руку. В эту минуту рука Халиба исчезла. Понимая, что друга нет, я замер и начал крутить головой по сторонам. Люди толкались и спешили куда-то вперёд. Я стоял и пытался расслышать голос Саада, но всё было бесполезно. Выпрямляя руку, я протягивал её вперёд, чтобы коснуться теней и не упасть.
- Эй! Ты что хватаешься? – закричала женщина.
- Ради Аллаха, простите. Я споткнулся.
Двигаясь вперёд, я не понимал куда иду. Я смотрел на толпы серых теней, которые, то подпрыгивали, то быстро куда-то шли. Среди них я разглядел знакомую тень. Чёрный силуэт, вспыхивая ещё более тёмными пятнами, ходил вокруг меня и словно рассматривал, что я буду делать дальше. Следя за его движением, я стоял ровно и ждал пока он подойдёт ко мне. Наконец-то силуэт замер и резко приблизившись ко мне, схватил меня за локоть:
- Что ты как рыба в банке? Не теряйся от нас.
- Саад? Я потерял Халиба руку...
- Я знаю, Халиб сказал, чтобы я пришёл к тебе.
- Спасибо.
- Да не за что. Это наша обязанность, помогать нуждающимся - с какой-то иронией сказал Саад.
Услышав это, мне стало неприятно. Ничего не ответив, я отдёрнул свой локоть из рук Саада и пошёл вперёд.
- Ты куда? Эй! Упадёшь же!
- Я не нуждаюсь в помощи, Саад.
- Да ну брось, обиделся что ли?
- На невоспитанных не обижаюсь.
- Ты что-то разошёлся, я смотрю. Следи за своей речью. Или решил своей слабостью пользоваться?
- Что? Ты разум закопал свой? Что ты несёшь Саад? Зачем ты задеваешь меня?
- Во-первых, я тебя не задевал, ты действительно нуждаешься в помощи. Во-вторых, ты сам сегодня сказал мне, что я вру тебе. Ты не забывай, что младше меня и со мной в таком тоне говорить не имеешь права.
- Тебя так задели мои слова? Это повод сейчас опускать меня? Или я сказал правду, которая твои глаза колоть стала.
- Кого из нас правда глаз лишила, факт на лицо, Мухаммад! И лжец из нас тут только ты. В мечети ты врал старику, не я. И слепой сейчас за это ты, а не я. Выбирайся отсюда сам.
Больше ничего не сказав, Саад ушёл. Я стоял в полной растерянности. Его слова убили меня. Где я и куда мне двигаться, я не соображал. Стоя в полной обиде и растерянности, я начал быстро дышать. Ком удушья схватил меня за горло и не давал глотнуть воздух. Протерев свои глаза от слёз, которые тут же начали накапливаться, я шагнул вперёд. Не понимая куда я иду, я об кого-то ударился.
- Осторожнее парень! – кто-то мне выкрикнул. - С праздником, ахи.
- Спасибо и Вас, ахи – ответил я, пытаясь идти вперёд, но снова удар об какого-то человека.
- Ой! Осторожнее, ахи. Я же с ребёнком.
- Простите, я споткнулся. Вы не подскажете, где тут стена? Где я встать могу? - произнёс я, сняв очки и убрав их в карман
- Ох, простите. Конечно, сейчас проведу Вас.
Женщина взяла меня за локоть и направила куда-то. Идя за ней, я вытянул руку вперёд. Почувствовав ладонью прикосновение к холодной стене, я поблагодарил женщину и облокотился к стене. Прижимаясь к холодному камню, я жутким образом захотел убежать домой. Я стоял среди тысячи людей и чувствовал себя одиноким и жалким человеком. Грубость человека может обидеть нас, но мы забудем. Грубость от друга может убить нас, и вряд ли мы воскреснем. Музыка, веселье, танцы. Я ничего этого не видел. Я медленно сполз по стене вниз и тихо рыдал, закрывая рот руками, чтобы никто не видел. Самое обидное - это кричать душой среди толпы людей и остаться не услышанным. Закрыв ладонями глаза, я почувствовал приятный запах. Медленно убрав руки от лица, я увидел светло-серый силуэт. Аромат цветов тут же окружил меня и начал успокаивать.
- Мухаммад? Ахи, это ты? Что с тобой? – спросила подошедшая ко мне девушка.
- Майсун. Майсун, прошу, отведи меня домой.
- Конечно, ахи. Что случилось? – спрашивала Майсун помогая встать мне с места.
- Ничего, я просто потерялся.
- Бедный. Ты заплакал из-за этого...
- Нет! – резко выкрикнул я. – Я не плакал из-за этого! Что значит бедный?!
- Тише Мухаммад! Я не хотела обидеть тебя. Просто подумала...
- Уйди Майсун!!!
Отойдя от подруги, я направился вперёд. Проходя мимо теней, я решил выйти из стадиона по памяти. Расталкивая людей и слыша в свой адрес крики недовольства, я не останавливался и шёл вперёд. Наконец-то увидев большую тень, напоминающую ворота, я понял, что подошёл к выходу. Выйдя к дороге, я протянул руку и ждал пока кто-нибудь остановится. Услышав звук остановившейся машины и голос мужчины, который предложил подвести, я сел в авто и уехал домой. Расплатившись с водителем, я зашёл в подъезд и поднялся к себе.
- Мухаммад, сынок, это ты? – спросила мама.
- Да. Я немного у себя побуду, мам.
Пройдя к себе в спальню, я подошёл к окну и, отодвинув штору, взглянул на свой двор. Смотря на бесконечный белый свет, я прислонился лбом к стеклу и, вспомнив слова Саада, снова расплакался.
- Моё «небо». Ты почему плачешь? – спросила, вошедшая в комнату мама.
- Я не плачу, мам. Просто настроения нет.
- Говорят, если в солнечную погоду пойдёт дождь, то жди изменений в природе. Твои глаза подобны небу сын мой, они сияли сегодня, а сейчас вижу их в слезах. Это перемены, Мухаммад.
- Перемены? Я инвалид, мама! Я ничего не вижу, а мои знакомые уже не желают со мной дружить так, как дружили раньше. Я больше не могу говорить! Потому что моё слово, либо зло, либо не имеет значения.
- Что за глупости, Мухаммад? Если кто-то из твоих друзей сорвался на тебе, не надо сразу винить в этом свою слепоту.
- Я не виню, мама. Я по своей вине ослеп. И теперь я, либо объект жалость, либо помеха.
- Мухаммад, может Аллах и ударил тебя, но Он тебя не ослепил. Он закрыл на реальность твои глаза, но зато на истину Он тебе их открыл.
- И в чём же истина? Что я стал никем для тех, кого считал своими братьями?
- Нет. Что ты начал видеть не их оболочку, а их душу, Мухаммад. Любой удар от Бога надо ценить. Даже если этот удар будет заставлять тебя плакать и приносить тебе боль. Запомни, сын мой, пощечина от Аллаха не должна болеть.
Мама погладила меня по плечу и тихо вышла из комнаты. Я коснулся ладонью стекла и медленно провёл рукой вниз. Снова дотронувшись листа бумаги, лежавшего на подоконнике, я аккуратно прислонил лист к окну и потянул его вверх. Держа бумагу напротив своего лица, прижав её к стеклу, я увидел яркий свет. Свет начал мелькать и прямо в центре проявились чёрные узоры, подобные стебелькам роз, сплетаясь и изображая паутину. Снова передо мной проявился рисунок мечети, и снова та же надпись в углу:
« Кто в дом придёт с обманом, кто защитит враньём себя, тому закроют двери храма и будешь сам спасать себя».
Прочитав её и вспомнив слова Саада, я поставил рисунок на подоконник и подошёл к своему столу. Водя рукою по поверхности стола, я коснулся стопки листов бумаги. Взяв лист и подойдя к окну, я направил бумагу на свет. Яркий свет начал струиться, но узоров не было. Я понял, что лист чист. Вернувшись к столу, я сел за него и нащупав лежащий на столе карандаш, схватил его. На моём столе обычно лежали простые серые карандаши и ластик. Положив перед собою лист, я внимательно смотрел на него. Всё, что я мог видеть - это белый свет. Как лежит лист, и как я держу карандаш, я понятия не имел. Раскрыв шире свои глаза, я аккуратно провёл кончиком карандаша по бумаге. Не медля, я начал быстро наносить штрихи, вырисовывая какие-то длинные волосы и локоны. Я закрыл глаза и увидел перед собой красивого, чёрного скакуна. Лошадь встала на дыбы и громко ржала. Любуясь его гордым видом, я раскрыл глаза и пытался копировать его внешность на листке бумаги. Снова зажмурившись, передо мной скакал этот конь. Буйный и агрессивный. Вспомнив слова Саада, я в душе испытывал сильную обиду и всё быстрее чиркал карандашом по листу. Обида на друга не давала мне расслабиться. Силуэт коня в моих мыслях резко дёрнул головой в сторону и испарился. Я замер. Наконец-то прекратив рисовать, я отбросил карандаш в сторону и медленно раскрыл глаза. Вокруг только бесконечный свет. Нащупав листок, я подошёл к окну и поставил бумагу на стекло. Свет начал мелькать, постепенно из самого центра раскрылся узор, подобно распустившемуся цветку, из которого потянулись длинные стебли, словно ручьи, разливаясь по листу. Чёрные узоры касались друг друга и создавали картину. Передо мной встал портрет ржущего коня. С широко раскрытыми глазами и открытым ртом. Огромная и роскошная грива развивалась по сторонам. Я смотрел на свой рисунок и улыбался. Это действительно было очень красиво. И снова маленькие стебельки стали сплетаться в самом углу рисунка, превращаясь в Арабскую вязь. Приблизившись к рисунку, я прочёл:
« Был проклят тот, кто забрал чужое. Да будет вор конечностей лишён. Веди недруга за собою и может, от страданий ада он будет защищён».
Резко тишину в комнате, нарушила вошедшая мама:
- Мухаммад. Кушать пошли.
- Мама! Мам, подойди, пожалуйста.
Зайдя в спальню, мама обняла меня и поцеловала в лоб:
- Что такое, сынок?
- Мам, посмотри на этот лист и прочти, что тут написано.
Взяв с моих рук бумагу, мама взглянула на рисунок и произнесла:
- Какой у тебя дар Мухаммад. Ты безумно красиво рисуешь.
- Что ты там видишь?
- Коня. Красивая грива. Видно, что сильный конь.
- А надпись?
- Тут нет надписей сынок.
Слегка улыбнувшись, я немного помолчал и сказал:
- Хорошо... Мам...
- Да, родной?
- Я в мечеть схожу.
- Ты даже не поел, Мухаммад.
- Не хочу. Мне нужно в мечеть.
- Подожди, я скажу Рааду, чтобы провёл тебя.
- Нет. Не беспокой брата. Я сам, мама. Не переживай.
Крепко обняв маму, я поцеловал её в щёку и вышел из дома. По памяти представляя, где и как должны стоять деревья и находиться дороги, я направился к мечети. Проходя мимо людей, я шёл аккуратно, пытаясь обходить двигающиеся тени. Смотря на свой город, я видел его полностью белым, покрытого разными пятнами. Эти пятна были люди, которые постоянно куда-то двигались. Наконец-то подойдя к храму, я поднял голову вверх. Напротив меня горел яркий свет. Всё сияло. Будто само солнце спустилось вниз. Я видел огромные белоснежные купола, которые сверкали ярче алмазов. Невероятная сила и свет исходили от здания напротив. Я тут же понял, что я нахожусь возле мечети. Она так ярко светилась, что я не смог долго стоять на ногах и сел на колени прямо на улице. Пол напротив храма напоминал воду, покрытую тонким слоем льда на которой находился я. Аккуратно гладя ладонью этот пол, я вдыхал свежий воздух. Яркий свет, исходящий от храма, словно обжёг мои глаза. Я прослезился, и коснулся своим лбом холодного пола.
- Мухаммад, что с тобой ахи?
По голосу я тут же узнал муллу Маджида. Подняв голову вверх, я взглянул на муллу и улыбнулся ему.
- Ас-саляму Алейкум, Маджид мулла.
- Аллах! Какие у тебя глаза! Так значит это правда? Ты действительно ослеп? Ва алейкум Ас-салям Мухаммад.
- Да, правда...
- Я столько слышал про это. Столько просил брата твоего привести тебя к нам. Как же так, Мухаммад? Ты, правда, ослеп вовремя Азана?
- Да, мулла.
- Аллах! О тебе очень многие в городе говорили.
- Нашли о чём говорить.
- Пошли, я помогу тебе пройти в храм.
Мулла крепко взял меня за руку и направился к мечети. Чем ближе мы подходили к дверям храма, тем ярче становился свет. Наконец-то зайдя в мечеть, свет успокоился. Всё вокруг было просто белым. Я видел очертания стен, потолка, окон. По белым стенам виднелись узоры цветов, которые как вода разливались по стенам храма, от самого потолка и сплетались в паутину на самом полу. Я с таким удивлением рассматривал мечеть, что Маджид замер и следил за мной.
- Ты что-то видишь? – спросил мулла.
- Нет. Ничего.
- Тогда почему ты так смотришь? Мухаммад, какой красивый цвет глаз у тебя. Цвета неба прямо!
- Не красивее этой мечети, мулла Маджид.
- Да. Хорошо, что ты помнишь, как прекрасен этот храм, Мухаммад. Жаль, тебе больше не увидеть этого.
- Жаль, что Вы не можете видеть того, что в этом храме могу сейчас наблюдать я.
- Что? А что ты видишь? Я так и знал, что ты что-то тут видишь.
Смотря на силуэт муллы Маджида, я видел его белым. Удивительно, но все тени находящиеся в мечети были белого цвета. Посмотрев в сторону, где не стене расплывался узор ярко жёлтого цветка, под его лепестками сидел белый комок. Этот комок светился подобно бриллианту. Не обращая внимания, что мне говорил мулла, я направился к этому свету. Подойдя ближе и аккуратно присев на ковёр, я протянул руку к свету.
- МашаАллах, Мухаммад! Глаза твои подобны небу - произнёс старец.
- Дедушка? Дедушка Хаджи, это Вы?
- Да.
- Простите меня, дедушка. Я, правда, тогда обманул Вас, что привёл друзей. Они даже молиться не желали. Один и в мечеть войти не хотел.
- Ничего. Уважаемый мулла спотыкался каждый раз, как ты неправду говорил. Я же тебе сказал: «Случайности в мечети не случайны». Ты ослеп?
- Да. Я больше не вижу. Только очертания.
- И то хорошо... Дары Бога мы ценим, когда дары Его в пески посеем. Я как-то уже тебе говорил Мухаммад и скажу ещё раз: «Ты носишь прекрасное имя! Пусть поступки твои будут такими же прекрасными. То, в чём ты когда-то оступился, пока не поздно – измени!»
Выслушав Хаджи, я вспомнил рисунок коня, слова Саада и эту надпись, которая очень насторожила меня. Поднявшись с места, я поклонился Хаджи и направился к выходу.
- Мухаммад, подожди! Куда ты? – крикнул, подбежавший ко мне мулла.
- Мне к другу надо пойти.
- Как ты... Подожди, у нас есть трость...
- Нет - нет. Я и сам дойду.
- Мухаммад, скажи, какой ты видишь эту мечеть?
- В другой раз, мулла Маджид, я должен друга найти.
Выйдя из храма, и быстро спускаясь по ступенькам, я направился к стадиону. Я стоял у дороги, пытаясь поймать такси, но как назло никто не останавливался. Развернувшись, я побежал обратно к мечети. Я хотел попросить муллу, вызвать мне такси, но тут среди силуэтов высоких колон, по которым расплывались узоры виде цветов, я увидел белую тень. Она стоял и смотрел на меня, словно боялся подойти. Резкий аромат приятных цветов заставил меня улыбнуться. Силуэт начал приближаться.
- Майсун? – улыбаясь, произнёс я.
- Я не понимаю, как ты видишь меня каждый раз?
- Не знаю. Просто вижу и всё. Майсун, отведи меня к Сааду.
- Он на скачки поехал.
- Так и знал. С кем?
- С Рахимом и Халибом.
- А Фахад где?
- Он домой побежал.
- Отведи меня к Фахаду тогда, пусть он меня поведёт к друзьям.
- Хорошо.
Майсун крепко схватила меня за локоть и повела домой. Идя по улице, я спрашивал её об учёбе, о семье. Свернув за угол невысокого дома, к нам на встречу шли две тени. Майсун затихла и шла молча, прижимая меня к себе, чтобы я не споткнулся.
- Девушки уже не те! - произнесла какая-то женщина.
Ничего не поняв, я замер и обернулся к уходящим двум теням.
- Не надо Мухаммад – сказала Майсун, зажав мою руку.
- Это она про тебя так сказала?
- Да. Не обращай внимание.
Я ещё раз обернулся назад, смотря на отдаляющиеся от нас силуэты, и услышал крики детей. Поняв, что мы вошли во двор. Я остановился и сказал:
- Ты сможешь позвать Фахада? Я тут подожду.
- Хорошо, сейчас.
- Майсун! – выкрикнул я.
- Да.
Ничего не ответив, я улыбнулся.
- Что?
- Ничего. Я просто крикнул.
- Ты не изменился Мухаммад – сказала Майсун и забежала в подъезд.
Через пару минут ко мне подошёл Фахад. Толкнув меня в плечо, он возмутился.
- Ты куда убежал? Совсем рехнулся?
- Мне нужен Саад. Отведи меня к нему.
- Ты мне на вопрос не ответил.
- Фахад, потом. Были причины, по которым я ушёл.
- Ну, хорошо. Пошли.
Прижавшись к руке друга, мы направились в сторону пустыни. Там часто любили собираться ребята и проводить скачки. Кто-то гонял на машинах, а кто-то нёсся навстречу палящему ветру на конях и верблюдах. Сев в такси и добравшись до пустыни, я и Фахад направились к толпе ребят. Уже был закат, солнце медленно садилось. Парни делали ставки и громко обсуждали, чей конь сегодня будет лучшим, а чей проигравшим:
- Ооо, хорошо, что вы пришли. Ты куда пропал, Мухаммад? – спросил меня Халиб.
- Мне срочно домой нужно было. Где Саад?
- Саад уже скачет вовсю. Ты сколько на него ставишь?
- Я не ставки пришёл делать. Подожду, пока он закончит.
Тут я услышал топот копыт. Чуть дальше песков пустыни находилась ровная дорога, засыпанная камнями. Мимо нас притормозили несколько лошадей. Напротив меня стала огромная тень. Посмотрев вверх, я увидел чёрную тень, которая слегка приспустилась ко мне и произнесла:
- Чего пришёл? На игру посмотреть? – рассмеялся Саад.
- Это твой конь? Красивый! - сказал я, протягивая руку к лошади.
- Не делай вид, что видишь его! – недовольно сказал Саад.
- Эй! Да что с тобой? Что у вас стряслось? – удивлённо спросил Фахад.
- Фахад, оставь нас на минуту! – попросил я друга.
Я не видел, что сделал Фахад, но я разглядел, как он махал руками Сааду и ушёл.
- Саад, не злись на меня.
- Я не зол.
- Ахи... Эти твои вещи... Они ведь ворованные, да?
Тут на моих глазах, тень Саада словно вспыхнула. По его силуэту побежали чёрные пятна, постепенно становясь всё больше.
- Ты что?! Совсем страх потерял такое нести?
- Саад, я хочу помочь тебе и...
- Ты рот закрой свой! Ты как смеешь подобное говорить?! Ты уже переборщил, Мухаммад! Я не посмотрю на то, что Аллах уже бил тебя. Тебя и я ударю!
- Не надо. Я вижу, немного больше чем ты думаешь. Поверь, тебе нужно...
- Закрой свой рот! Ещё слово Мухаммад, и ты окунёшься лицом в песок ещё раз.
Я стоял молча. Услышав громкий рёв лошади, я наблюдал, как тень коня встала на дыбы и ускакала и как силуэт моего друга, просто наполненный чёрными пятнами, начал отдаляться от меня. Ко мне подошли Халиб и Фахад. Парни молча стояли рядом и смотрели куда-то в даль. Я смотрел прямо и ничего не видел, кроме красного света. Всё было вокруг подобно закату.
- Мухамм... Вы что-то не поладили? – спросил меня Халиб.
- Я хочу как лучше, но Саад не желает меня слышать.
- Скажи мне, что случилось и я поговорю с Саадом...
- Нет, не стоит.
- Ох, ты блин!!! – резко выкрикнул Фахад.
Я и Халиб развернулись. Ничего не понимая, я услышал, как стоящие рядом люди побежали вперёд. Все что-то выкрикивали. Халиб крепко схватил меня за руку и тоже рванул за всеми.
- Ахи! Что случилось? – в недоумении спросил я.
- Кажется, Саад упал с коня.
- Что?
Добежав до места, где стояли парни и придерживали коней, я услышал дикий крик Саада. Он кричал как сумасшедший. Парни толкались, кто-то звонил куда-то. Я постарался пройти вперёд, чтобы разглядеть лежащий на песке силуэт. Под ногами земля была твёрдой. Я понял, что он упал на твёрдую поверхность.
- Что с ним? – спросил я.
- Конь начал скидывать его. Саад полетел вниз и неудачно упал. Аллах! Ужас какой-то.
- Что там? Опиши мне.
Незнакомец замолчал. Я протянул руку к его силуэту, как вдруг меня потянул за плечо Халиб.
- Блин, пошли. Я тебя домой отвезу.
- Что произошло?
- Он прямо на камни упал.
- И? Сломал что-то?
- Ещё как сломал. Я завидую, что ты сейчас не видишь этого. У него почти вся кость из руки вышла. Блин, гадость.
- Перестань. Я хочу тут быть.
- Нет! Ты поедешь домой, Мухаммад!
- Но, Халиб... Вы меня вечно все прогоняете!
- Ты всё равно ничем помочь не сможешь, а только мешать будешь. Фахад, отвези Мухаммада домой. Я тут пока буду.
Выслушав своего друга, я снова чувствовал себя униженным. Ощущение ненужного человека опять овладело мною. Тихонько меня кто-то взял за руку и повёл к дороге. Я слышал как люди успокаивали Саада.
- Пошли ахи, лучше домой пойдём – сказал Фахад, отводя меня от шумной толпы.
- Что теперь с ним будет?
- Не знаю даже... У него прямо кость из руки вышла.
- Из локтя?
- Да... Иф... Как так упал, бедный.
- Теперь поймёт, какого это, когда тебя жалеют.
- Ну, ты чего, ахи? Что плохого в жалости? Не говори такие вещи! Сааду сейчас очень больно.
- Физическая боль всегда будет проигрывать душевной.
- Что вы не поделили? Из-за чего так ругаетесь?
- Не важно. Но Саад, Халиб, вы все, как я ослеп, вы уже ко мне как-то не так относитесь.
- Бред! Всё осталось так же, как и было. Ты сам себя накручиваешь.
- Да будет так, Фахад.
Остальной путь, мы прошли молча. Дойдя до дома, я и Фахад разошлись по своим квартирам. Я тихонько зашёл в зал, где сидели отец и брат. Они как обычно смотрели новости, и пили чай. Сев на диван возле брата, я крепко его обнял. Раад улыбнулся и обняв меня, поцеловав прямо в голову.
- Ну как тебе концерт? Натанцевался? – спросил брат, прижимая меня к груди.
- Нет. Не хотелось как-то. Саад с коня упал на скачках, прямо на камни.
- Серьёзно? Не ушибся?
- Да. Он неудачно упал, прямо на руку и кость вышла.
- Это как?
- Ну из локтя, высунулась кость.
- Фу... Аллааах. Где он сейчас?
- Ребята отвезли его в госпиталь.
- А ты почему не сними?
- Я не такой как они, я мешаю им.
- Хм... Ничего, ахи. Они просто не привыкли к тебе, пройдёт время и...
- И что Раад? Ничего не поменяется. Я уже урод! Я никому не нужен! Я не женюсь! Я не способен к работе! Кому я нужен?
- Когда тебя бросают все и даже близкие, помни, что мама всегда будет с тобой! Когда ты кричишь о том, что никому не нужен, помни, что ты оскорбляешь ту, кто тебя на этот Свет привела. Ты нужен мне, отцу, сестре и маме. Тебе нас мало?
- А друзья?
- Тот, кто оставил тебя раз, оставит тебя снова. Если друг тебя предал, не жди от него поступка иного.
- Я не хочу так жить, Раад.
- Ты должен. Ты же сам знаешь, нас не бьют незаслуженно. Любая кара имеет свою причину.
- А искупить свою вину я смогу?
- Нет замка, который бы не открыл ключ. Просто надо найти нужный ключ Мухаммад. Твоя беда с друзьями - это закрытый замок, который ты не стремишься раскрыть, а стремишься взломать. Не спеши, сам же знаешь, скорость - это харам. Ты нужен многим. Просто дай это понять людям.
- Хорошо. Где мама?
- Она на кухне.
- Я к ней схожу.
Встав с места, я направился на кухню. Сверкающий силуэт моей мамы двигался туда-сюда, излучая тепло и освещая комнату. Я подошёл к ней и раскрыл руки. Мама тут же обняла меня и поцеловала.
- Моё «небо», ты пришёл уже? Как погулял?
- Хорошо мама. Сегодня...
Не успев договорить, в квартире раздался звонок. Брат пошёл к двери. Через несколько минут на кухню вошёл Фахад.
- Ас-саляму Алейкум, тётя Ляяля.
- Ва алейкум Ас-салям, Фахад. Как ты?
- Не плохо, спасибо. Сааду руку по локоть ампутировать будут.
- Вуй! – вскрикнула мама. – Как ампутировать? Почему?
- Вот так тётя. Представляешь, Мухаммад?
- Хм... То, что отрубает шариат, то не должно болеть.
- Шариат?? Ой, Аллах! Он что-то воровал? – испуганно спросила мама.
- Что ты говоришь, Мухамм? Какой ещё шариат? Нет, тётя, он с коня упал и очень неудачно упал.
- Ой-ой... Терпения ему и его родным. Ладно, я пока выйду, ты садись Фахад - сказала мама и вышла из кухни.
Присев вместе с Фахадом за стол, я почесал свой лоб и посмотрел на друга.
- Мухаммад, почему ты так сказал?
- Я знаю, что говорю.
- Со мной не поделишься?
- А ты прислушаешься ко мне?
- Почему нет?! Я всегда тебя слушал, Мухаммад.
- Тогда завязывай страдать ерундой и ходи со мной в мечеть.
- А что случилось?
- А чтобы туда ходить, что-то должно случиться?
- Блин, ты какой-то странный стал. Ладно, завтра сходим. Я сейчас поеду к нему в госпиталь.
- Хорошо. До завтра.
Фахад ушёл. Уже была ночь. Я лежал у себя в комнате и смотрел на потолок. Всё, что я видел - это бесконечную темноту. Меня посещали мысли о том, что на земле столько всего происходит, а я ничего этого не вижу. Я не вижу, какого цвета кожа человека, красивый он или нет. Я видел всех одинаковыми тенями, независимо от его религии и национальности. И все эти тени делились только на два типа. Добрые и злые. Верующие и нет. Я теперь жил с душами этих людей и что самое было обидное, большинство душ не совпадает с их внешностью. Дверь в комнату приоткрылась, и стало тепло. Я понял, что вошла мама. Улыбнувшись, я протянул одну руку вперёд.
- Мухаммад, не спишь ещё?
- Нет. Если тебе что-то будет нужно, никогда не смотри, чем я занят. Всегда зови меня.
- Всё, что мне от тебя нужно, это чтобы здоров был и счастлив. Чего ещё я желать могу?
- Самое смешное, что раньше, когда я открывал глаза и видел тебя, я старался скорее убежать во двор к друзьям, а сейчас, когда я ослеп, я бегу от друзей к тебе. Чем больше я понимаю, насколько я ненужным стал и беспомощным, я всё больше хочу к тебе. Прости мама, что не ценил тебя, когда была ты рядом.
- Оф, прекрати, Мухаммад. Мы все ценим тогда, когда понимаем.
- Да, только слишком поздно это понимаем.
- Почему же? Ты совсем юный у меня. Нам ещё с тобой долго вместе быть. А потом ты женишься и...
- Что? Мам, хватит. Я бы не женился на слепой девушке, а девушка на таком, как я, уж подавно. Единственная женщина, которую я буду любить до самого гроба - это тебя, мама.
- Только не забывай, что и у твоих детей будет мать. И если хочешь, чтобы твой сын относился к ней так же, как и ты ко мне, тогда люби так же сильно свою жену.
- Хорошо, мама.
- Спи крепко.
Мама поцеловала меня в нос и вышла из комнаты. Я немного полежал в постели, а потом, откинув одеяло, подскочил с места. Побежав в ванную, я умылся и, зайдя в комнату, расстелил коврик для молитвы. Я больше не просил Бога о чём-то, теперь я Его только благодарил за то, что имею. Пусть мало, пусть много. Пусть бедно, пусть богато, спасибо за всё, что дал и за то, что отнял. А самое главное, я благодарил Его за маму. Это единственное, за что стоит до конца жизни произносить слово «спасибо». Наступило утро. В моих глазах сильно начало щипать. Резко открыв их, я услышал Азан. Каждый раз как звучал призыв к молитве, мои глаза начинали мучительно гореть.
2