«Сапфировый Сад».

Я что, снова во сне?

Сидения будто бархатные, переливаются от тёмно-синего до глубокого пурпурного цвета, словно старые пайетки на некогда популярных подушках и прочей ткани. Основание выкрашено в чёрный и покрыто прозрачным блестящим лаком, ножки диванчиков будто покрыты витиеватыми ло́зами и узорами в виде плюща и винограда. В холодном и мрачном свете окон мелькали деревья. Я обернулся и увидел в окне тёмное бескрайнее поле, чередующееся с кронами листьев. Кобальтовое небо освещала бледная полная луна как белое пятно на ярко-синей ткани. Я решил осмотреть помещение.

Это оказался вагон очень нестандартного поезда. Он был как будто сделан по заказу или отделан под довольно необычный стиль, всё окружение было гармонично сложено, а декоративные элементы излучали свою тонкую изящность и богатство. Было бы это в реальности, я бы посчитал тут три миллиона рублей! А может и больше, уж не знаю.

Стены были выкрашены в цвет напоминавший синий экран смерти, а рамы окон отделаны тёмным лакированым деревом. Декоративные лампы не работали, все пассажирские места пустовали, полки для багажа отсвечивали паутиной Чёрной Вдовы. О ужас, тут пауки водятся?! Ах да, это сон. Я могу выдохнуть.
Я решил пройтись по составу. Я заметил фигуру. Мерзкую, отвратительную, циничную, эгоистичную, «идеальную». Тот самый парень в белом! Боже, да что он тут опять делает?

- Не опять, а снова, - произнёс голос школьника.

Звук был настолько отчётливый, что казалось, будто он сказал мне это прямо перед моим лицом, а не на другом конце поезда.
Оглянувшись, парень сидел уже напротив места, где я проснулся. Его самоуверенная поза внушала не то чтобы страх, больше отдавала напряжением и некой тревогой.

- Что тебе нужно? - спросил я, усевшись на сидение. Я решил не подавать виду, что я нервничаю и скорчив самодовольную рожу, стал протирать очки об край футболки.

- Да так, перекинуться словами решил. Как тебе мой состав? Безупречен, не правда ли? - ответил он мелодичным и спокойным тоном. Этот чёрт явно издевается!

- Ну, чувство стиля есть. Да старомодно это. И повезло тебе, что тут людей нет. Так бы все детали уже разобрали на сувениры или испортили.

- Почему ты до сих пор сражаешься? - перебив меня спросил паренёк и поднял на меня свой холодный взгляд. Его глаза излучали подавленную ненависть.

- Я пообещал себе раскрыть и уничтожить этот гнусный культ и перебить его членов. И точка, - твёрдо выпалил я и попытался прожечь собеседника суровыми и смелыми глазами, но тот оказался слишком сильным противником, и я отвёл взгляд.

- А что они тебе сделали? Убили кого-то? Бедного Вербина обидели, давайте ему поможем найти его очки и добить!

Я промолчал. Мне не нравилось, что он задаёт такие неудобные вопросы. Ну мало ли из-за чего я хочу раскрыть их тайну! Тем более, они людей убивают ради своей цели. Это плохо.

Мальчик усмехнулся. Его смешок раздался пронзительным погибающим эхом.

- Ты бы мог помочь им. Ты мог бы стать Принцем, стать их самым молодым участником. Заработал бы много денег и право повеливать судьбами общины. Ты был бы их Принцем, - зловеще улыбаясь, тихим голосом произнёс парень и достал откуда-то из под сидений серебряный венок. Он напоминал косу из ветвей терновника, листьев клёна и лаврового веночка как в Древней Греции. Он был безупречным, идеально отполированным и начищенным. Странное сочетание.

- Я никогда не поведусь на твой бред.

- Ты бы мог получить наследство, особняк и жить как настоящий аристократ и богатей, лишь за плату в виде глаза. Разве это не равноценный обмен?

- Ты дурак, ведь даже я понимаю, что на простой человеческий глаз ничто нельзя обменять. Это незаконно, да и на кой чёрт он нужен!? - возмутился я.

Мальчик подошёл ко мне и надел венок на мою голову. Я услышал симфонию из звуков. Она звучала в одном моём сне! Она вытекала из граммофона на другом конце поезда. Но гармоничное звучание было искажено. Привычные ноты будто фальшивили или... или были какими-то другими. Они не были знакомы, словно это музыка из другого мира. Не из нашего.

- Знаешь, сколько детей погибло чтоб встать на роль Принца? - прервал моё погружение в мысли и музыку парень в белом. Он сам же ответил на свой вопрос. - Шестьдесят восемь. Семнадцать девочек, остальные - мальчики. Много, не правда ли? Да для Нас, это мелочи.

Боже, сколько?! В классе нашем только двадцать восемь человек, а тут на сорок больше! Да и какие дети? Что он несёт? Как это связано с культом?

- Ты что несёшь, безумец?

- Ты невнимательный. Завтра прогуляйся со своими драгоценными друзьями до Родника. Ты поймёшь меня. Лишь запомни число Шестнадцать, - загадочно добавил парень.

Тишина пронзила мои уши. После «оглушения» снова заиграла искажённая симфония, послышался шум колёс поезда.

- Знаешь, Родник был моим местом Возрождения и стал последней станцией. Я был их надеждой, я был идеалом, - меланхолично и мечтательно вёл монолог мальчик, попутно подходя ко мне и забирая венок. Он надел его на свою голову. И смысл в этом? Сразу бы на себя напялил, а так лишние телодвижения совершает. - Я мог бы стать следующим, но чёртов Филипп... Ненавижу его! - парень яростно сжал кулак, впиваясь ногтями в свою ладонь.

Он знает Филиппа? Значит, он из прошлого. Следовательно, это призрак умершего. Судя по всему, мой дорогой собеседушка должен был стать следующим на роль сосуда для Идеального Существа, но похоже, Яковлевич этот помешал ему это сделать. Убил наверное.

- Сильвер, стань Высшим. Назло Филиппу.
Это были последние слова мальчика перед тем, как я проснулся.

* * *

- Вот прям так и сказал? - увлечённо спросил меня Марк, пока делал набросок того загадочного школьника.

- Всё таки стоит пройтись до Интерната. Не помешает, - сказал Валентайн и встав со стула, размял спину.

Мы из кафе прямиком двинулись к Интернату. Его построил как раз Афинский, глава рода. Давно я о нём не думал. Бабушка поддержала тогда его идею, наконец-то подарила сиротам и потерянным детям на холодных улицах крышу над головой.

На территории Интерната был фонтанчик. Мне казалось, такой же я видел на кладбище. Иронично, что эту обитель «Дома Детей» строили гнусные культисты. А может нам повезло и эти придурки не замешаны. А кто их знает. Сейчас здание работает, до сих пор детей забирают и отдают, они живут и выпускаются. Но есть старое крыло ещё давних времён, комнаты от одного до шестидесяти. Нам нужна шестнадцатая.

Я перелез через окно и дал знак «всё чисто». Мы шли по грязным коридорам мимо белых дверей. Те, которые вели в комнаты, спальни дошколят всегда были перемазаны краской, немного погрызаны и отмечены яркими рисунками. Детей постарше были усеяны надписями и рисунками, а тех, кто практически выпускался, были идеально чистые. Лишь всегда один знак присутствовал. Наши всеми известные Ромбы, которые засели нам в души. Скорее бы мы завершили это всё!

Пока товарищи обходили всё здание, я решил проверить исключительно шестнадцатую комнату. Выломив дверь, я зашёл в светлое помещение. Одна единственная кровать словно больничная койка со стальными прутьями, два маленьких шкафчика, два окна, два испорченных канделябра. На полу два мелких коврика и туфли. Видимо тут жили ребята примерно моего возраста, ведь обувь моего размера.

Я решил обыскать шкафчики. На них образовался огромный слой пыли, ящики заедали. Я с силой открыл один. В нём лежал моток проволоки и множество разных книг про шахматы, историю культов прошлого и учебников, маленькое шило и ножницы. Во втором ящике лежал импровизированный венок из терновника, листьев клёна и лавра как из моего сна. Но он был из проволоки. Странно это.

Лежал конверт, я вскрыл его. Там лежали фотографии, от которых я чихал. На одной из них был запечатлён тот парень из моего сна. Боже, как мы похожи! Но здесь он какой-то более худой и высокий. И чёлка другая. И волосы будто не совсем тёмные, а светлее моих. И вообще он тут другой!

Позади него стоял мужчина средних лет со спутанными волосами и короткой бородой, но её длины хватало чтоб собрать в хвост, что и было на фотографии. На нём красовалась рубашка и брюки, а на плечах накинул плащ культистов. Рядом с мальчиком из снов стоял парень повыше, он был одет так же: типичная форма тех лет, причём нашей школы. Его волосы были светлыми, из-за отсутствия цвета я не мог разобрать какие именно. Он выглядел грустным.

На обратной стороне красовалась надпись: «Филипп, Ви́ллем и их наставник». Кто-то из этих мальчиков тот самый Филипп Яковлевич, а кто-то Виллем из снов! Я разглядел на фото маленькие значки у парней с именами. Я угадал, тот, кто похож на призрака их сновидений - Виллем.

Вот кто ты такой!

В последнем ящике нашёл дневник. Он не был подписан, но я решил его прочитать. Я открыл ветхую книгу с пожелтевшими страницами на развороте с закладкой и стал читать.

«Первое июля. День Возвышения. Наконец-то меня выберут Сосудом! Я решал все тесты и исправно ходил на тренировки, меня нынешние Наставники назвали избранным. Я смогу достичь их уровня и стать следующим на роль Божества! Не прощу себя если выберут другого. Филипп будет гордиться мною. Выберусь из Родника и отправлюсь на службу. В прошлом году не прошли отбор десять детей, очень жаль, что их убили. Благо нам не показали это! Все, пусть Конец сохранит меня».

Что?

Детей выбирали на роли сосудов для целей, а если они не проходили отбор, то... убивали? Зверство.

Это дневник Виллема. Судя по всему, Филипп помешал его карьере культиста и занял его место, безжалостно избавившись от мальчишки. Что за чёрт? Если бы все дети знали, что их из-за непригодности к сосуду поубивают, то все бы давно сбежали. Наверное, только лучшим дают правду узнать. Может, на это намекал сапфировый плод?..

Я с тяжёлыми мыслями осмотрел вторую половину комнаты. Казалось будто тут не хватает кровати, ведь был след от выжженного паркета, а его нетронутая часть была как раз под чем-то. Да и следы от ножек остались. Может, Филипп и Виллем были соседями? Да кто их знает!
Я просмотрел второй шкафчик. Ничего. Только нервно вырезанные Ромбы. Ох, часа три на такое бы потратили.

Я позвал друзей:

- Ребята, мне нужно кое-что рассказать.