11
Ада
Рая впихивает меня, как большую мягкую игрушку, в чью-то пустую спальню. Здесь темно, лишь тусклый свет уличного фонаря рассеянно пробивается через стекло, создавая загадочный полумрак.
От сестры исходят такие волны неприкрытого бешенства, что я внутренне ликую, хотя и не понимаю, какими своими действиями создала подобный вау-эффект. Кажется, ещё чуть-чуть, и из её растопыренных в грозных выдохах ноздрей повалит чёрный дым с огненными искрами. Никогда прежде я не видела святую Раису в состоянии одержимости злобной сущностью, и потому картинка перед глазами очень меня забавляет.
- Ты совсем берега попутала! – начинает вопить злыдня в красном бархатном платье.
- Очень бы хотелось, но пока не могу уловить суть твоих претензий.
Я нагло располагаюсь на застеленной светлым покрывалом двуспальной кровати и откидываюсь слегка назад, уперев руки по бокам в мягкий матрас.
- Ты – сумасшедшая! – выкрикивает Рая, приблизившись ко мне и высверливая две аккуратные дырочки на моём лице своим пронзительным взглядом. – Как можно использовать дар мне назло? У тебя совсем мозгов нет?
- Тон сбавь. – я внимательно изучаю исказившееся в злобной гримасе прелестное личико. Буду потом поднимать себе настроение этими невероятными воспоминаниями.
- Что ты себе позволяешь? – не унимается Рая, пропустив мою реплику мимо ушей.
- Всё то же, что и раньше. Ничего нового. Чего так взъелась?
Блондинистая святоша, слетевшая с катушек, начинает нервно ходить из стороны в сторону, размахивая руками-веточками, потом замирает напротив меня и выдаёт:
- Зачем ты влезла в голову к Владу?
И я не успеваю ничего ответить, как она добавляет:
- Ты специально привязала его к себе, чтобы меня позлить?
С моего лица сползает надменная ухмылка, и заготовленный ответ застревает в горле рыбьей костью. Она совсем из ума выжила?
- Что сделала?
- Не притворяйся!
- Повтори!
- Как будто сама не знаешь!
- Прости, к тебе в мозги влезть не могу, и твои дурные мысли прочитать возможности не имею, поэтому, уточни суть претензии, а то мне померещилась всякая ерунда. – пока ещё спокойно говорю я, но в душе какая-то сила начинает рьяно раскачивать забытые человеческие эмоции.
Рая недовольно фыркает, цвет её щёк неумолимо стремится слиться с платьем, в голубых глазах – нездоровый блеск. Так ведут себя маленькие ревнивые дурочки, у которых забирают любимую игрушку. Вот только в данном случае упрёки совершенно не по адресу.
- Не пытайся сделать вид, что ни при чём! – цедит сквозь зубы святая фурия. – Ты использовала дар, чтобы завладеть вниманием Влада. И не говори, что он случайно с завидным постоянством пялится на тебя, как только ты появляешься в зоне видимости!
Я ошарашенно смотрю на сестру, не моргая. Она сейчас серьёзно? Эта помешанная на парне дурында вообще в курсе, что с помощью дара невозможно никого в себя влюбить? Или её чувства настолько парализовали серое вещество, что все знания снесло напрочь любовным ураганом?
- Не неси чушь! – только и могу произнести в ответ.
- Я так и знала, что ты не найдёшь смелости признаться!
- Потому, что мне не в чем признаваться!
- Врёшь! Нагло врёшь! – Рая закрывается от меня, сложив руки на груди. Её голос срывается на нервные вибрации, подрагивая при каждом слове.
- Иди – проветрись, последний бокал шампанского был явно лишним. – прищурив глаза, оцениваю растрёпанный внешний вид родственницы. – У тебя связь мозга со ртом сбоит.
- Ты невыносима! – Рая на мгновение закатывает глаза. – Но признаёшь, что наблюдала за мной. А я, представь себе - за тобой! И засекла каждый твой тайный взгляд в сторону Влада. Ты специально внушила ему, чтобы смотрел на тебя, интересовался тобой, так ведь? – она нервно усмехается. – А потом сидела – высматривала, насколько сработало, да? Я тебя знаю, как облупленную, поняла?
На пару мгновений повисает тишина, и до моих ушей наконец долетают крики и смех пьяных студентов из соседней комнаты, как напоминание, что я совсем не там, где должна быть.
- Ты дура? – изумленная разыгравшейся фантазией сестры, выплёвываю я. - Мне твой Влад даром не сдался! Оставь себе и делай с ним, что вздумается!
Но почему-то от звука мужского имени, произнесённого моим голосом, сердце неприятно дёргается в груди. Я на секунду закрываю глаза, прогоняя непрошенную слабость. Это - злость. Просто злость. Просто Рая вывела меня из себя своими дебильными выдумками, поэтому так...
- Не сомневаюсь, что не нужен! Но не надо использовать людей только чтобы позлить меня! Это низко!
- Ты слишком много о себе думаешь. – ехидно замечаю я. – Мир не вращается вокруг твоего высочества, мой – уж точно.
- Я не верю тебе!
- Мне плевать!
- Ты не можешь отрицать, что влезала в его голову, я сама видела следы твоего вмешательства. Что на это скажешь? – Рая закусывает губу, и я понимаю, что она держится из последних сил, чтобы не оттаскать меня за волосы. В любой другой день я бы с превеликим удовольствием довела её до белого каления, чтобы размазать святые принципы по до тошноты приторной физиономии. Но сегодня я ощущаю крупную брешь в моих защитных укреплениях, и рисковать собой ради пустой забавы не собираюсь.
- Тебе ведь не нужны мои объяснения? Ты вон как красиво всё сама придумала. – я поднимаюсь с кровати, намереваясь покончить с этим утомительным разговором.
- Не смей приближаться к Владу! Поняла меня? – шипит Рая мне в лицо. – Закопаю!
- Мне твой Влад не нужен! Могу повторить для особо одаренных: не ну-жен! – шагаю в сторону двери, не обращая внимания на топающую ногами сестру, у выхода на секунду останавливаюсь и, обернувшись, добавляю: - Держи его подальше от меня.
Вечеринка, набравшая обороты, теперь дико раздражает. Пьяные лица однокурсников кружатся перед глазами пёстрой каруселью, и я начинаю задыхаться в этом балагане. Мне срочно нужно бежать отсюда. Без оглядки. Нужен свежий воздух, а не это густое месиво, пропитанное парами алкоголя всех мастей и сигаретным дымом настолько, что можно опьянеть от одного лишь вдоха. Громкие биты оглушают, гулко лупят по мозгам, едва не распрямляя извилины и кардиограмму, вызывая сильную головную боль. Перед глазами мерцают белые вспышки, ослепляя, застилая взор мутной поволокой. Я продираюсь сквозь дёргающуюся под орущую музыку толпу, с трудом удерживая тело в вертикальном положении. Мне здесь плохо, опасно, невыносимо. Дернула же нечистая остаться. Только ради чего? Я и сама, если честно, не поняла...
Подавив мимолётное желание напоследок отыскать глазами Влада, ни с кем не попрощавшись, хватаю куртку, выбегаю на улицу, и делаю спасительный вдох. Холодный воздух врывается в лёгкие колючим потоком, от которого голова идёт кругом, и я заваливаюсь на стену, прикрыв глаза. Некоторое время стою вот так, позволяя всем системам завершить перезагрузку. Пульс потихоньку приходит в норму, дыхание выравнивается, возвращая моё тело в привычное состояние.
В очередной раз вспоминаю, почему избегаю подобные места. Слишком много людей, слишком много слабостей, и слишком мало меня самой. Здесь легко можно затеряться, превратиться в одного из тех, кого я презираю. Я – единственный человек в моей странной одинокой жизни. Это осознанный выбор, изменять которому не собираюсь. А сегодняшнее спонтанное решение, принятое под действием адреналина, струёй влившегося в кровь при виде сладкой парочки, было ошибкой.
Слегка коснувшись взглядом ночного неба, усыпанного мелкими светлячками-звёздами, делаю глубокий вдох, и направляюсь к кованным воротам. Под ногами хрустит сухая листва, нанесённая на каменную дорожку промозглым октябрьским ветром. В воздухе витает горьковатый запах печного дыма, смешанный с пряными ароматами поздней осени. Нахожу в кармане куртки наушники, бегло сжимаю их окоченевшими пальцами и отпускаю. Не хочется даже этого. Послушаю тишину.
Но едва приближаюсь к калитке, глубоко спрятав ладони под шуршащей чёрной тканью, как за спиной раздаётся мужской голос:
- Луна сегодня необыкновенная. Как в сказке. Такая большая. Как-то непривычно даже...
Я вздрагиваю и замираю, не дойдя до ворот всего пару шагов. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежат разрезавшие холодный воздух слова. Этот тембр я узнаю из тысячи. К сожалению...
- Интересно так: у неё нет своего света, она отражает солнечный, но как большой фонарь, она висит в небе и прогоняет тьму. – Влад стоит в паре метров от меня, но по ощущениям, практически дышит мне в затылок. Я чувствую его спиной, и по коже растекается горячая парализующая волна. Воздух вокруг становится непривычно вязким и тяжелым, я застреваю в нём, словно в паутине, не имея возможности пошевелиться.
- Ты когда-нибудь думала о том, чтобы взлететь высоко и прикоснуться к ней? – продолжает Влад свой странный монолог, а внутри меня происходит что-то пугающее, не поддающееся контролю, ускоряющее пульс и учащающее только что выровнявшееся дыхание.
Собрав последние крупицы воли в кулак, отвечаю, совершенно не узнавая собственный голос:
- Не интересно, - делаю спасительный шаг к калитке.
Почему-то кажется, что мне категорически нельзя оборачиваться, нельзя смотреть на парня, необъяснимо влияющего на меня, возвращающего простыми словами примитивное человеческое, обнажающего все мои слабые места, иначе... Даже не хочу выяснять, что может быть.
Влад молчит, и от этой тишины в сердце вонзаются острые иглы, пропитанные необъяснимой жалостью. В голове вспыхивают ярко-красные сигналы об опасности. Надо срочно бежать.
Ещё один шаг приближает к свободе, моя рука тянется к тяжелому железному засову. Но я не успеваю среагировать, и парень сестры, неслышно преодолев небольшое расстояние между нами, накрывает ладонью замок на воротах. Наши пальцы соприкасаются. Вспышка. Ожог. Невидимый, внезапный, но очень чувствительный. Я испуганно одёргиваю руку и поднимаю ошалевший взгляд на стоящего невыносимо близко Влада, не соображая, что происходит. В его глазах, играющих лунными бликами, читается не меньшее удивление.
Несколько бесконечно долгих мгновений мы смотрим друг на друга, неотрывно, словно ища ответы в глазах напротив, и я срываюсь: быстро толкаю калитку и выбегаю за ограду. Я несусь, не оглядываясь, по незнакомой пустой улице, освещённой стройным рядом новеньких фонарей, будто за мной гонится стая чудовищ. Бегу, и не могу остановиться. Сердце бухает в груди, разгоняя по артериям прилично разбавленную адреналином кровь, под старенькими ботинками скрипят мелкие камушки, ветер бьёт в лицо холодными порывами, развевая и путая чёрные волосы. В голове - оглушающая пустота, надрывно кричащая, что прежней меня больше нет. Но я продолжаю мчаться по узкой дороге как можно дальше от злополучного дома, ощущая, как в моей душе всё перевернуто вверх дном разрушительным ураганом, мощным, неудержимым, и вернуть сломанное на прежние места я не смогу уже никогда.