4
Темнело быстро — небо налилось свинцом, и казалось, что сумерки сжимаются вокруг тебя, как кольцо. Дома было пусто и неуютно. Марат и Вова не отвечали. Валеры всё ещё не было. Тишина резала слух, а тревога давила в груди, не давая ни сидеть, ни думать.
Ты накинула куртку, спрятала руки в рукава и, не раздумывая, направилась туда, где они обычно собирались. К старому катку — полурастаявшему, потрескавшемуся, залитому тусклым светом от фонарей.Там уже виднелась толпа — знакомые силуэты, резкие голоса, отрывистый смех, вспышки злости. Кто-то ссорился, кто-то кого-то держал, кто-то махал руками. Была драка. Или почти драка.Ты подошла ближе, шаг за шагом, как будто через плотную завесу шума и холода. Воздух пах металлом и сигаретами.
— Т/и... — голос Пальто прозвучал сдержанно, почти испуганно. Он увидел тебя первым.
— Адидас! — чётко произнесла ты, заходя за бортик катка, будто нарушая какой-то негласный закон.
Парень обернулся, резко подошёл, схватил тебя за руку и повёл в сторону, подальше от общего гама. Его лицо было жёстким, напряжённым.
— Какого чёрта ты здесь? — прошипел он. — Марш домой, я сказал!
— Где Валера? — ты не отвечала на грубость, твой голос был твёрдый, почти спокойный, но с внутренним надломом.
— Мы ищем, ясно тебе?
— Вижу я, — зло бросила ты, — хреновый ты лидер, если своих теряешь.
Его лицо мгновенно изменилось — уголки губ дёрнулись, брови нахмурились, и он замер. В его взгляде плескалось раздражение, но не только — там было и что-то ещё. Обида. Беспомощность. И, возможно, страх.
— Т/и, всё будет нормально, — наконец произнёс он тише. — Уходи отсюда. Это не место для тебя.
— А если его убили?! — вырвалось у тебя срывающимся голосом, слишком громко, слишком отчаянно.
— Ты вообще в своём уме?! — Адидас резко развернул тебя за плечи, смотря прямо в глаза.
В его взгляде было не столько злость, сколько испуг — как будто он сам не хотел слышать этих слов вслух. Его руки слегка сжались, будто он хотел встряхнуть тебя, но в последний момент сдержался.Толпа стихла. Шум затих, только слышалось, как кто-то перешептывается в сторонке.Зима начал ходить из стороны в сторону, нервно, будто знал или чувствовал больше, чем хотел показать.Некоторые парни в толпе опустили головы, кто-то отводил взгляд.Ты стояла, всё ещё в руках брата, и дышала тяжело. На глазах блестели слёзы, но ты упрямо держалась.
— Ты забыл, наверное, как тебя чуть не убили, — выдохнула ты тише, но злее. — Я как себя чувствовать должна?!
В этих словах было всё — страх, усталость, любовь. Ты больше не могла притворяться, что с тобой всё в порядке. Не могла молчать, когда тебе больно.Адидас смягчился. Всё напряжение в его плечах растворилось. Он разжал хватку и, не говоря ни слова, обнял тебя крепко, по-настоящему, как брат. Голову твою прижал к груди. Тепло. Защита. Признание.
— Он найдётся, — сказал он уже спокойнее, будто заверяя не только тебя, но и себя. — Слово пацана.
Ты кивнула, не поднимая головы. Просто стояла в этом объятии — единственном месте, где на минуту стало хоть немного легче.Ты шла домой, опустив голову, будто даже вечерний ветер не мог остудить ту горячую тревогу, что бурлила внутри. Сердце било в ребра.
Подъезд встретил глухой тишиной и тусклым светом. Ты поднималась по лестнице, ступень за ступенью, будто каждый шаг был тяжелее предыдущего. На третьем этаже вдруг... знакомый запах. Его. Табак вперемешку с чем-то мятным и немного тревожным.Поднявшись чуть выше, ты увидела его.
Он.
Сидел, прислонившись к стене, опустив голову, будто в ожидании приговора. Услышав твои шаги, медленно поднялся, неуверенно подошёл.
— Ты что, охренел?! — выдохнула ты срывающимся голосом, будто всё напряжение прорвало плотину. Подскочила к нему, кулаками стуча по груди. — Мы с ума все посходили! Мы ищем тебя!
Он не отбивался — просто обнял тебя. Его руки были крепкие, тёплые, но защищались, а не удерживали.
— Я виноват... — прошептал он. — Открой дверь. Мы спокойно поговорим.
Ты дёрнулась, оттолкнула его, но руки дрожали. Всё тело — натянутая струна. И всё же, ты открыла.Вошла первой, бросила ключи на полку, прошла вглубь квартиры. Потом обернулась.
— Ты что, сбежать хотел? — спросила, всматриваясь в его лицо. — Испугался!
— Т/и, я...
— Знаешь, даже хорошо ! — перебила ты, слёзы блестели в глазах, — мне такой трус не нужен!
— Ты не понимаешь...
— Зачем я вообще только танцевала с тобой! И так всё было прекрасно! — вырвалось с надломом.
Ты резко повернулась и рванула к своей комнате — скрыться, убежать, захлопнуть дверь, спрятаться от себя, от него, от всего.Но он не дал.Резкий шаг. Его рука схватила твою, и в одно движение — спина к стене. Он смотрел в глаза, близко, горячо. Его голос стал грубее, но не злым — словно он сам уже не мог сдерживать всё, что держал внутри.
— Меня слушай. — Да, я сбежал. Но я вернулся. Ты должна меня понять. Я два года боролся с собой. Я брату твоему слово дал. И теперь, как думаешь, кто я в его глазах? Я хочу быть с тобой. Более того — я мечтаю об этом. Всё сложно.
Он отпустил тебя. Его руки опустились, плечи осели. Он отступил на шаг, и виновато вздохнул — как будто сам себя впервые услышал.И тебе стало не по себе. Словно на секунду ты увидела его совсем другим — раненым, настоящим, не играющим.
— Я не могу быть с тобой... но и без тебя — не могу, — произнёс он, глядя в одну точку, словно не решаясь посмотреть тебе в глаза. — Не держи зла.
Медленно, будто нащупывая единственно правильное, ты подошла ближе. Взяла его за руку — мягко, уверенно. Ответа не было, но в этом прикосновении всё сказано. И, не отводя взгляда, ты обняла его. Словно пыталась успокоить не только его, но и себя. В этом прикосновении не было спешки, только искренность. Сердце к сердцу. Тишина дышала вами обоими.Он чуть отстранился, посмотрел прямо — в упор, глубоко, будто в самую суть.
— Ты моя, — сказал он тихо, но не как вопрос — как утверждение. Как признание того, что он давно для себя решил.
Ты задержала взгляд в его. В твоих глазах не было страха — только принятие и желание. Пальцы легко запутались в его кудрях, будто делали это уже тысячу раз. Он потянулся к тебе и поцеловал — уже не сдержанно, не мягко, а настойчиво, как будто наконец позволил себе всё, что скрывал. Его руки уверенно обвили твою талию, ближе, крепче, как будто боялся, что ты исчезнешь.Левая ладонь скользнула вниз, поднимая твою ногу, обвивая ею его бёдро. Пальцы уверенно скользнули к ягодице — ни тени неловкости. Он знал, как держать тебя, знал, что ты его, что здесь и сейчас — ничего не может быть важнее.Поцелуи становились жарче. Твои губы оторвались от его — только чтобы начать оставлять лёгкие укусы на его шее, жадно и осторожно одновременно. Ты запустила руку под его свитер, провела пальцами по рельефу пресса, будто запоминая его форму. Он выдохнул — хрипло, возбуждённо. В полумраке комнаты его глаза будто потемнели.Свет из коридора еле-еле проникал в комнату, делая всё ещё более интимным, теневым, нереальным.И в этот момент, когда вы оба будто теряли связь с реальностью, он схватил тебя за шею — резко, но не больно, с властным, страстным жестом.
Глаза встретились.— Ты маленькая. Я не могу позволить себе больше. — выдохнул он, едва сдерживая дыхание. — Меня ждут пацаны.
Ты просто кивнула. Тихо. Без упрёков. Всё внутри горело — от желания, от нетерпения, от потребности быть с ним до конца. Но ты поняла.