3
Ты потянулась вперёд и поцеловала его — мягко, аккуратно, без спешки, словно в этом касании была вся неуверенность, накопленная за недели молчания и подавленных чувств. Его глаза расширились от неожиданности, он замер... но лишь на миг.
Он не смог сопротивляться.
Что-то в нём будто прорвалось — он ответил на поцелуй, сначала осторожно, почти с трепетом, но с каждой секундой глубже, настойчивее. Его руки крепко обвили твою талию, и одним быстрым, отточенным движением он усадил тебя на кухонный стол, не прерывая поцелуя.Ты чувствовала, как всё дрожит внутри. Как каждое его прикосновение было наполнено тем, что он так долго не позволял себе. Одна рука сжимала твоё бедро, а вторая скользила по всему телу от шеи и по всей спине. Он держал тебя бережно, почти благоговейно, но в поцелуе ощущалась сила — настойчивая, сдержанная, как будто он всё ещё боролся с собой, но уже не мог остановиться.Его лоб почти касался твоего, дыхание горячее, прерывистое.
— Т/и, это недопустимо, — прошептал он, оторвавшись, но его руки все ещё находились на твоем теле.
Он вспоминал, как клялся самому себе, что не будет, не позволит себе. Ты из «своих». Запретная. Неприкасаемая.Ты была в замешательстве.
— Я обещал. Надеюсь, это останется между нами, — сказал он, делая шаг назад, будто каждый сантиметр расстояния между вами возвращал ему самообладание.
Ты осталась сидеть на краю кухонного стола, опираясь ладонями, будто только это удерживало тебя от падения.
— Ты просто уйдёшь? — голос прозвучал тише, в нём ещё теплилась слабая надежда, что он остановится.
Он задержал дыхание, взгляд метнулся в сторону — будто не выдерживал твоих глаз.
— Меня изначально не должно было быть здесь, — выдавил он.
Ты кивнула. Почти незаметно.Он посмотрел на тебя в последний раз, как будто что-то внутри себя всё ещё боролся, но — отступил.Развернулся.Дверь щёлкнула. Закрылась.Ты осталась одна. И комната вдруг показалась слишком большой. Слишком тихой.
Утро. Дома снова никого нет. Комната полна холодного света. Всё кажется слишком ясным — и слишком тихим.Ты проснулась рано, хотя спала урывками. Под глазами тень, волосы растрёпаны, а внутри — пустота, как после шторма. Ты посмотрела в окно, словно ища там ответ. Но на стекле лишь отражение — твоё, уставшее и потерянное.На кухне ты старалась вести себя как обычно: поставила чайник, достала хлеб. Машинальные движения, будто они могли заглушить ту часть тебя, что всё ещё чувствовала его губы, его руки... его отдаление. Телефон зазвонил неожиданно — звук разрезал утреннюю тишину, как нож.
— Т/и, слушает, — твой голос прозвучал тише, чем обычно, почти осипшим.
— Это я, — быстро заговорила Наташа, в её голосе чувствовалось напряжение.
— Слушай, какие-то проблемы с Валерой. Вова не может его найти. На сборы он не пришёл, в качалке его тоже нет. Я решила у тебя спросить — он же тебя до дома провожал, да?
Ты сжала телефон крепче, чувствуя, как что-то холодное скользит по позвоночнику.
— Да... провожал, — выговорила ты, с трудом скрывая волнение. — Но потом он ушёл. И не сказал, куда.
— Странно это всё, — сказала девушка с легкой тревогой. — Ладно, если что, звони.
Связь оборвалась.
-------------------------------------------
Холодный ветер гнал по серому небу тучи, и город внизу казался бесконечно далёким. Валера сидел на краю заброшенного здания на другом конце Казани — одном из тех, куда когда-то приходили с пацанами, чтобы курить втихаря, плевать вниз и мечтать, кем станут.Он сидел, свесив ноги с бетонного края, спиной к старой вентиляционной будке. Куртка промокла насквозь — не от дождя, от тумана и времени. В одной руке зажата сигарета, в другой — телефон с выключенным экраном. Звонки он видел. Но не ответил. Не мог.
Валера втянул в лёгкие дым и медленно выдохнул, наблюдая, как он исчезает в холодном воздухе.Всё внутри гудело. От мыслей, от воспоминаний, от твоих губ.Он вспоминал, как ты на него смотрела. Без страха. Без притворства. Ты просто была рядом. Он не имел на это права.
Он услышал шаги — лёгкие, почти неразборчивые на фоне шороха ветра, но всё же отличимые. Не оборачивался. Девочка. Чуть старше тебя.Светлые волосы развевались на ветру, как у героини какого-то советского фильма. Куртка великовата, капюшон сполз на плечи. В руках — пачка сигарет.
— Это моё место, — сказала она спокойно, без наезда, просто констатация.Он не ответил.Но она всё равно подошла ближе и села рядом.
— Ясно,— она пожала плечами и достала сигарету. Затянулась, выпустила дым в сторону.— Ты не отсюда, да, — продолжила она спустя паузу. — Как звать?
Он на секунду замешкался, потом коротко, нехотя ответил:
— Турбо. «Универсам»
— А... — протянула она, как будто это объясняло для неё многое. Она усмехнулась уголками губ, не глядя на него: — А я просто Соня. Прихожу сюда, когда дома меня никто не слышит.
Он посмотрел вдаль. Ветер усилился.
— Наверное, любовь...— предположила она, взглянув на его лицо, стряхивая пепел. — Помню, четыре года назад, мне нравился один мальчик, ну как, я жить без него не могла, я ему тоже, но когда он предложил мне отношения, я испугалась и сбежала. Ну, так сказать, были с разных территорий, не хотела осуждений.
Турбо скривил лицо, будто его задели за живое, то, что она рассказала, напомнило ему ситуацию, которая у него сейчас.
— И что теперь?— спросил он неожиданно.
— А сам как думаешь? — смягченно спросила та, — С того момента мы больше не виделись. Я слышала, что он злился первое время на меня, но потом...переехала. Поговаривают... умер.
— Жалеешь?
— Жалею.
Повисла тишина. Та самая — не неловкая, а почти обволакивающая, как плед в холодном воздухе.Соня сидела, вытянув ноги вперёд, затушила сигарету о бетон и не сразу посмотрела на него.
— А у тебя что? — спросила она вдруг, будто между делом.Он продолжал смотреть вдаль, взгляд остекленел, как будто его самого тут не было.
— Всё в порядке, — ответил он глухо.
— Ладно, Турбо, не хочешь — не говори, — спокойно отозвалась она, хлопнув его по плечу. Потом посмотрела на него с той лёгкой полуулыбкой, в которой читалось понимание — и знание, что он врёт.
Она молча поднялась. Снова поправила капюшон, закинула волосы за плечо и направилась к выходу. Ступала уверенно, но уже у самого выхода остановилась, обернулась через плечо и произнесла тихо, но отчётливо:
— Пока человек жив — всё можно исправить.
Дверь скрипнула и захлопнулась за ней. Валера одумался.