Какой ты, Хёнджин?
Неделя в школе прошла спокойно. По какой-то счастливой случайности Скотт с ребятами не пересекался и лузеры даже подзабыли, что такое синяки и ссадины от его издевок. Слово «лузеры», конечно, раздражало Феликса. Он не считал себя неудачником, он — урод, но не неудачник. Да и ребята тоже не лузеры, а особенные, но даже после той длинной тирады о красоте людских недостатков парни не избавились от употребления этого слова как собственной характеристики. Больше всех, однако, употреблял его Хёнджин. И, естественно, раздражал он паренька больше всех. Но не только поэтому.
Хван постоянно пялился на него, смотрел прямо в глаза, будто проникая в душу. А душу ребятам открыть Ли был пока не готов. Конечно, доверие и все такое — как говорил Крис, но для этого ведь нужно время. Кроме того, глядя на Феликса, он будто призывал посмотреть на него в ответ, но не с укоризной или неодобрением, а просто взглянуть. И парень, о ужас, смотрел. Он и сам не понимал, чем так притягивают глаза Хёнджина, и был в бешенстве от этого. Помимо неприязни он чувствовал к нему что-то вроде симпатии, что одновременно злило и пугало Ли.
Он никогда не чувствовал симпатии к мальчикам. Даже элементарного детского удовольствия от взгляда на симпатичную мордашку. Феликс умел только любить — любить родителей, которые уже не с ним, любить Ханну и Криса, которых знал не так давно, но чувствовал от них бесконечный поток заботы и тепла. Но симпатия — чувство, ранее ему не знакомое, очень пугало. Ведь он знал, что люди, которые нравятся друг другу, женятся и заводят семьи. И призрачная перспектива такого союза с Хёнджином ему совершенно не нравилась. Он понимал, что он, почему то, ему нравится, и видел, что нравится ему — иначе бы не пожирал его таким внимательным взглядом. Да и Крис однажды заметил:
— Хёнджин, похоже, в тебя влюбился!
На эти слова Феликс фыркнул и спрятал лицо за учебником геометрии, не увидев хитрую улыбку брата. Это странно, все-таки, когда человек одновременно и симпатичен, и ненавистен. А ведь парень и есть странный — поэтому, малыш, привыкай к этому.
В последний день недели Ли немного задержался в библиотеке. Ему нужно было написать эссе по истории о мировых войнах. Конечно, сдавать его нужно лишь через неделю, но упускать возможность задержаться в «стеллажном лесу» не хотелось. Паренек, выискав необходимый материал, с упоением захлопнул толстенную энциклопедию и, сложив все свои записи в рюкзак, поспешил покинуть библиотеку. Голова слегка побаливала, глаза пекли от усталости, но Феликсу было хорошо от этого. Так приятно, когда посвятил время книгам, а потом отдыхаешь после такой нагрузки. Прикрываешь глаза, из которых сразу начинают течь слезы, слегка массируешь пульсирующие от боли виски, и при этом улыбаешься, как самый счастливый человек на свете. Парень выбежал из здания и усевшись на велосипед, покатил по обочине пыльной дороги.
Солнце приближалось к горизонту, наливаясь краснотой, как спеющее яблоко. Небо уже было раскрашено мазками гениального художника-природы — сиреневый, оранжевый, розовый… Розовый Ли не очень нравился, но на небе он смотрелся великолепно. Облака тоже выглядели удивительно. Они были серыми, больше походили на тучи, однако золотая сверкающая кайма совсем не делала их суровыми и угрюмыми. «Ветер завтра будет,» — отметил про себя парень и покатил дальше.
В переулках уже росли длинные утонченные тени. Они были как-будто улучшенной копией настоящих предметов. Дома казались выше, а люди тощее. Глядя на собственную тень, Феликс вздохнул — по асфальту, словно нарисованный, на велосипеде с овальными, как нолики, колесами, ехал тонкий, как трость, школьник. И почему он и в правду не такой? Худой человек везде может проскочить, у него больше шансов не провалиться под лед или упасть вместе с отломившейся веткой. Стройное, немного накачанное тело, на которое тайком поглядывали все одноклассники, начиная от мальчишек и заканчивая девочками, чуточку мешало втиснуться в маленькое свободное место, что заставляло бледноватые щеки Феликса покрываться неярким румянцем…
Из самокритичных мыслей парня вывел надрывный писк, поносившийся откуда-то из подворотни. За ним последовал сиплый лай и рычание. Собака. Псы всегда пугали Ли. Он ненавидел и боялся их после того, как однажды такая зубастая тварь укусила его за ногу. Это было больно, но еще хуже были около восьми уколов в живот от бешенства. Этот кошмар до сих пор заставлял сильно зажмуриться, чтобы хоть ненадолго выбросить его из головы. Феликс уже собирался было поскорее убраться оттуда, но повторный писк снова заставил остановиться. Там, вероятно, котенок. И ему совершенно не хочется умирать в зубастой пасти голодного монстра. Парень представил, как страшно сейчас крохотному зверьку и, оставив велосипед на обочине, помчался на звук.
Ли завернул за угол и увидел то, что ожидал увидеть. Котенок, выгнув спину и прижавшись к стене, яростно шипел и сверкал янтарно-желтыми глазенками. Его черная шерсть стояла дыбом, тоненький хвост распушился и торчал трубой, но во взгляде зверька была такая мольба о помощи и страх, что парень, не думая о последствиях, поднял с земли камень и швырнул в пса.
— Пошел вон, сволочь! — крикнул Феликс и заметил, как камень попал в голову собаки. Животное издало визг и повернула свою слюнявую зубастую морду. Налитые злостью глаза впились взглядом в незваного гостя и монстр угрожающе зарычал. Да, для мальчика он был монстром. — Я неясно сказал? — он кинул еще один камень. И еще один. И еще один. Он кидал их до тех пор, пока пес, скалясь от бессилия и злобы, не поджал хвост и, скуля, нырнул в переулок, спасая свою шкуру от ударов.
Котенок дрожал всем своим маленьким тельцем и когда парень подошёл к нему, пытался сбежать. Ли успел схватить его в руки.
— Не бойся, маленький! Все хорошо!
«Маленький» впился когтями в его руку. Впился так, что конечность, казалось, посинела от боли. Феликс поморщился и тихонько зашипел, но пытаться стряхнуть котенка не стал. Зверек еще минуту обхватывал лапами его руку, а затем быстро спрыгнул и скрылся где-то в куче старых сломанных ящиков. Парень лишь тихо усмехнулся. Он понимал — котенок не доверяет миру так же, как и он еще совсем недавно. Да и до сих пор боится полностью довериться новым товарищам. Ли почувствовал, как похож на этого маленького испуганного звереныша. Он посмотрел на свою бледную руку, изрезанную крохотными царапинами, из которых довольно немалыми потоками струилась кровь, и, усмехнувшись, вернулся к велосипеду.
Уже около дома, завозя в сарай «железного скакуна», паренек почувствовал, что рука, и в правду, болит, будто на ней один сплошной синяк. «Пройдет!» — решил Феликс. За эту неделю он узнал о ребятах многое. Уж естественно, о том, что Хёнджин почти незатыкаемый балабол и любитель глупых шуток про все подряд. На последнем Ли закатил глаза и помотал головой, словно пытаясь сбросить с щек вновь проступающий румянец.
Войдя в дом, Феликс увидел в гостиной мистера и миссис Пхан, которые увлеченно о чем-то разговаривали и немного притихли, заметив вошедшего мальчика.
— Добрый вечер! — сказал он, поднимаясь на первую ступеньку.
— Здравствуй! — почти хором ответили ему и проводили взглядом.
Чета Пхан мало внимания уделяла новому члену семьи. У них почти не было возможности — днем парень пропадал в школе, в обед они сами были на работе, а вечером Феликс засиживался за уроками и проводил время с Крисом и Ханной. Именно от них, от двух, Ли и получал массу внимания и заботы, что вдохнули в него сил жить дальше. Конечно, были и остальные друзья, но о их привязанности пока говорить рано.
Зайдя в свою с Крисом комнату, Феликс оторопело осмотрел троих гостей. Крис с Минхо и Чонином о чем то до этого оживленно болтали на диване брата, а Хёнджин с интересом осматривал книжную полку нового друга. Нет, ему не интересны сами книги, ему интересны его предпочтения…
— Интересно? — спросил он, скрестив руки на груди, подперев спиной дверной косяк. Он открыто обращался к Хвану, который снова на минуту завис. Его взгляд удивил — на этот раз в нем было намного меньше неприязни и даже какое-то любопытство.
— Не, не люблю читать! — сказал Хёнджин.
— Понятно, — вздохнул Феликс и перевел взгляд на брата с двумя парнями. — А где Ханна?
— Она набегалась и завалилась спать пораньше, — ответил Крис.
— Мы, кстати, обсуждаем планы на выходные! Не хочешь присоединиться? — обратился к нему Чонин и парень с осторожностью прикрыл исцарапанную руку тканью толстовки, ведь только сейчас вспомнил про небольшое происшествие. Не дай Бог еще Крис заметить.
— Ну, у меня идей нету… Да и разве я вхожу в эти планы? — спросил удивленно паренек.
— Конечно! — сказал Минхо, причем, с весьма серьезным лицом. — Привыкни уже, что ты наш друг и тоже входишь в наши планы!
— Да, простите, — кивнул парень и отвернулся к окну, дабы ребята не увидели его лицо, покрывшееся румянцем.
— Кстати, как насчет карьера? — спросил Хёнджин. — Уже, конечно, прохладно и не искупаться, но побродить там можно!
— Вариант! — согласился Чонин.
— А это что? — вновь повернулся к друзьями Феликс и присел на пол рядом с диваном брата, скрестив ноги.
— О, ты же не был там! — вспомнил Хван и умостился рядом с ним. — Там очень красиво, спокойно и такой свежий воздух… И не воняет, как от Чонина после физ-ры!
— Заткнись, блин! — воскликнул обиженный парень, нахмурив брови.
Ли, на удивление Хёнджина, не бросил в него испепеляющий взгляд — он лишь закатил свои прекрасные глазки и цокнул языком.
— Весь рассказ испортил! — недовольно сказал он.
Хван слегка улыбнулся, будто извиняясь, и пожал плечами. Феликс и сам посчитал странным, что относится к нему благосклоннее, чем, хотя бы, с утра. Но, может, так и нужно? Может, зря он постоянно на него сердится и он не такой уж и плохой?
— Хорошо, какие еще мысли есть? — спросил Крис.
— Ну, есть еще парк! — сказал Минхо.
— Ну нет, — вдруг сказал Ли и все четверо пар глаз уставились на него. — В парке шумно, а после недели в школе у меня и без того голова пухнет.
— Да, он прав, — согласился Крис. — Ему нужно отдохнуть.
— Ну, тогда что, с утра на карьер? — спросил Хёнджин.
— Да! — сказал Пхан и остальные закивали головами. Даже Феликс. Хвану было несказанно приятно, что его идею поддержал вечно им недовольный парень.
— Не знал, Ликс, что тебе нравятся мои идеи! — не удержался Хёнджин. Ли в недоумении выгнул брови:
— Ликс?
— Ну, я заманался постоянно звать тебя Феликс!
Ему понравилось. Он несколько раз повторил незамысловатое прозвище, будто пробуя его на вкус, а потом усмехнулся и пожал плечами:
— Ну, Ликс так Ликс!
День, определенно, заканчивался хорошо. Уже идя домой, Хёнджин думал, что дела идут прекрасно. Он исправил двойку по физике и подкинул весьма неплохую идею об отдыхе. Но, самое главное, что отношения с Ликсом начинают налаживаться. Он вспомнил, как приятно он улыбнулся, услышав свое новое прозвище, как беззлобно смотрели на него его глаза, как он поддержал его идею с карьером. Возможно, все не так уж плохо и парень вполне неплохо с ним подружится.
Ли же уже лежал в постели, заложив руки за голову. Он сверлил глазами потолок и слушал, как дышит в соседней кровати Крис. Паренек удивлялся тому, как сегодня себя вел. Раньше его раздражало то, что своими глазами Хёнджин буквально приковывал его взгляд к себе. Он бесился и фыркал из-за этого, как рассерженный котенок. А сегодня ему даже… приятно? Да, пожалуй, именно приятно. Даже его глупая шутка не вызвала такой неприязни, как обычно. Ему просто на секунду показалось что он… ребенок? Почему раньше Ликс об этом не думал? Возможно, за бесконечным потоком сарказма и простого словесного поноса Хёнджин пытается скрыть что-то? Может, даже скрыть свою уязвимость. Но откуда пока ему, парню, знающего его всего неделю и при этом почти ненавидящего его, знать, что пытается оградить от окружающих Хван?
На соседней кровати кто-то вздохнул и скинул с себя одеяло. Вероятно, Крису стало жарко. И он, Ли готов был поспорить, сейчас не спит. Он не знал, почему так решил. Ему так показалось.
— Крис-и, ты спишь? — спросил он громким шепотом.
— Уже нет, — ответил тот. — Что-то не так?
— Да нет, все нормально, — поспешил его успокоить парень. — Просто вот хотел спросить… Тебе нравился когда-нибудь хоть кто-то? Ну… девочка?
Ликс услышал, как в этой тишине парень громко сглотнул и, как-то немного тяжело вздохнув, ответил:
— Да, а что?
— Ну, так вот, если до этого человек нервировал, а потом вдруг перестал, хотя при этом остался прежним, это оно и есть, да?
Пхан слегка приподнялся на локтях и удивленно взглянул на брата:
— Это ты сейчас про Хёнджина?
— Нет, нет, конечно, я просто для общего развития! — фыркнул паренек, слегка напрягшись и не заметил, как Крис улыбнулся.
— Да, пожалуй, — все-таки ответил парень. — Когда в человеке нравятся даже недостатки, или когда их просто не замечаешь, это называется симпатия. По крайней мере, сначала. А потом она перерастает в любовь.
Ли задумался. А что такое любовь? Именно любовь парня к парню. Это конечно не стандарт, но что поделаешь если уже выбрал свою сторону. Как вообще понять, что симпатия перерастает в любовь? И в чем вообще различие между этими двумя понятиями? Ликс, у тебя слишком много мыслей на сон грядущий. Заткнись, многоуважаемый мозг!
— А какой он на самом деле? — вдруг спросил парень, неожиданно даже для себя.
— Ну, он хороший человек на самом деле. Просто не всегда это показывает. Поэтому постоянно несет чушь. На самом деле, он такой же, как и мы — человек со своими страхами и желаниями. И уязвимый. И язва. — Крис улыбнулся. — Гремучая смесь. — а потом прищурил глаза и спросил: — А ты почему спрашиваешь?
— Да так. Просто среди ребят я его знаю меньше всего, так что… — Ликс запнулся, а потом просто выпалил: — Спокойной ночи, Крис!
— Спокойной, — послышалось в ответ и парень медленно закрыл глаза.