Глава 1
Саша проснулся резко, будто вынырнул из ледяной воды, но не пошевелился. Медленно открыл глаза, уставился в серый потолок. Спустя тридцать секунд после его пробуждения запищали часы, лежащие рядом с головой.
Как всегда.
Поморщившись, он заткнул будильник и застегнул на запястье резиновый браслет. Вскочил, наскоро умылся, почистил зубы и натянул кроссовки. Чтобы не создавалось ощущения погони за добычей, вставил наушники в уши и совсем тихо включил подборку классической музыки. Сегодня на пробежку у него всего двадцать минут, чтобы успеть добраться до площадки к ранней тренировке.
После леса окраина Москвы казалась ему слишком шумным, вонючим и людным местом. Он даже здесь первое время выходил из дома только по ночам, нервно принюхиваясь к запахам технических жидкостей и множества людей. Неторопливо пробегая мимо одной девушки, Саша с трудом сохранил маску невозмутимости на лице — в чувствительный нос буквально ударил концентрированный запах земляники, до этого момента ассоциировавшийся с приятными и тёплыми, как летние вечера, моментами.
На него иногда оборачивались, но никогда не лезли. Ну подумаешь, в октябре в шортах и футболке бегает, кому какое дело.
Попетляв, чтобы дать себе размяться после полубессонной ночи на полу, он своими ключами открыл двери центра, поднялся в свой кабинет, где успел напиться и переодеться в джинсы перед приходом администратора. Кивком ответив на вежливое приветствие, Саша посторонился, пропуская девушку мимо, несмотря на и без того внушительную дистанцию. К нелюдимости хозяина тут все привыкли и давно не обращали внимания.
Ровно в семь утра он вышел к дверям, ожидая клиента. Это должен быть злой и невоспитанный пёс, которого держали на цепи в поселке, а потом вдруг решили перевезти в город. Сомнения в том, что его можно сделать послушной болонкой, были у всего персонала, но такими трудными и, по словам владельца, туповатыми экземплярами занимался именно Александр. У него были свои методы, приводившие в замешательство других кинологов, но собаки обычно выходили от него воспитанными почти до идеала, какими бы ни были проблемными. Хотя опыт показывал, что чаще всего тупые и злобные не собаки, а их хозяева.
***
Алена проснулась от тихого стука каблуков за дверью. Когда она потеряла зрение, все звуки в мире стали гораздо громче и отчётливее. Щелчок замка уже два года звучал, как выстрел.
— Доброе утро, — с улыбкой в голосе поприветствовала ее Пара альфы, Мария, — как спалось?
Хуже некуда.
— Нормально, спасибо, — девушка села и поморщилась от громкого лязга цепи.
Ей на колени поставили поднос, помогли нащупать, что где лежит, и оставили одну. В первые дни заточения, когда было совсем невыносимо, она кидалась на оборотней, которые приходили к ней, рыдала, умоляла. Всем было ее жаль, но себя жаль сильнее — эмиссаров не так много, как стай, упускать редкий шанс не хотелось. Поэтому на ее щиколотке теперь железный браслет, длинной цепью прикрепленный к вмонтированному в стену кольцу. Когда она вымоталась и перестала пытаться сбежать, перестала кричать и плакать, альфа решил, что она согласна стать его эмиссаром.
Если бы мы не были защищены от насильного принятия, давно бы стали товаром.
Горько усмехнувшись, девушка взяла на ладонь тарелку с теплой сладкой овсянкой, нашла ложку. Ее все равно ничего не спасло от этой участи, и даже навечно окружившая темнота не заставила вожака отпустить ее. За день к Алёне по разу, а то и по два придут все щенки, чтобы поговорить, чтобы погладила, чтобы подышать ее запахом. А ведь где-то дом, родители, которые, наверное, с ума сошли от горя. Отец, конечно, понимает, где его дочь, но не может знать, у кого из альф, где, как найти, и сказать матери, обычному человеку, ничего не может.
Дотянувшись на ощупь до тумбочки, Алена ткнула в кнопочку плеера, включая себе аудиокнигу. Все дни в темноте стали одинаковыми.
***
Наскоро перекусив, Саша привычно одернул волка, который хотел ещё, хотя бы кусочек. Он намеренно держал себя полуголодным, чтобы ослабнуть и загнать в апатию ещё глубже. Эмоции грозили болью и страданиями для окружающих.
Пряча руки в карманах, мужчина ждал такси у дверей. Он редко брал тренировки на дому, да ещё и это обычный ретривер, но попросил другой альфа, отказывать своим не хотелось. Дрессировать поводыря непросто, но ему вполне по силам.
Его встретили радушно, поинтересовались, как живётся. Саша только неопределенно дернул головой в ответ. Как может житься, когда никого не осталось?
Золотистый ретривер двух месяцев от роду был жизнерадостным, встретил кинолога заливистым лаем.
— Хозяин? — приподнял бровь мужчина, присаживаясь на корточки и давая щенку ткнуться в руки.
— Это... Подарок, — замялся наниматель, — можно же без него?
— Пока да, — коротко ответил Саша, гладя мягкую шёрстку.
Ему начинало казаться, что собака не подходит для такой роли, все же недостаточно сообразительна, хотя домашним любимцем будет послушным и верным. Он уже открыл рот, чтобы это сообщить, когда уловил еле слышный и тысячу раз знакомый звук. Его голова еле заметно дернулась, когда он по привычке попытался повести ухом в направлении тихого лязга цепи. В доме не пахло другой собакой. А ещё в доме не пахло эмиссаром, хотя им пахли все встреченные щенки.
Хозяин заметил резкую перемену в настроении угрюмо-вежливого гостя. Он стал настороженным, как взявшая след гончая, прикрыл глаза, прислушиваясь, и потянул носом воздух. В панике пытаясь загородить проход в коридор, ведущий к лестнице вниз, вожак выдал себя.
— Кто на цепи? — спокойно поинтересовался Александр, вставая.
Читающий настроение сильного дикого альфы щенок заскулил, припал к полу и ползком отодвинулся подальше.
— Никто, это просто...
— За такое отношение к эмиссарам убивают, — в том же тоне продолжил мужчина, поворачиваясь к хозяину дома.
У них в стае был эмиссар, уже пожилой, но очень ласковый и добрый, его все звали дедушкой, даже вожак, обожали, боготворили, помогали, по вечерам облепляли с ног до головы и восторженно жмурились, когда сухая рука проходилась по макушке. Представив, что его эмиссара бы посадили на цепь, Саша медленно начал закипать.
— Ты не можешь её у нас забрать, — не хуже щенка заскулил взрослый альфа, — она нам очень нужна, мы так ее любим...
Отшвырнув его с дороги, дикий пошел на звук.
***
Алена устала слушать, выключила плеер и растянулась на кровати. Звякнула ненавистная цепь, заставив вздохнуть. Здесь у девушки было все для комфорта, даже своя ванная — лишь бы никуда не выходила. Ещё по первому периоду заточения она знала, что тут нет окон, догадывалась, что живёт в подвале, как какая-то средневековая ведьма в заточении у инквизиции.
Из коридора раздались шаги. Незнакомые, твердые, торопливые. Она села, не догадываясь, что лишь точнее указала направление ещё одним коротким лязгом. Вместо привычного щелчка прозвучал оглушительный грохот.
***
Дверь была заперта, но сдалась от мощного удара плеча. Ввалившись в небольшую темную комнатку, Саша был вынужден пригнуть голову, чтобы не удариться о потолок. После светлых помещений было трудно что-то разглядеть, но он увидел достаточно. Худенькую девушку, сидящую на краю постели, и поблескивающую цепь, змеящуюся от ее лодыжки к стене. Присев перед ней на корточки, он осмотрел крепление — всего лишь один болт. Вывернув его пальцами и неосторожно едва не сорвав ноготь, он аккуратно разогнул подобие на кандалы, со звоном отбросил все в сторону.
Помогая эмиссару подняться, он, уже привыкнув к темноте, заметил, что ее зеленые глаза лихорадочно все осматривают, но ни на чём не задерживаются. Для проверки он провел ладонью перед ней — она никак не отреагировала. Быстрый осмотр помог утвердиться в подозрениях — на запястье было несколько бледных бугристых шрамиков от клыков. Стиснув зубы, он заставил себя не убирать руку от ее локтя, поддерживая и направляя.
— Ступеньки, — предупреждающе буркнул Саша, притормозив, чтобы позволить ей нащупать босой ногой подъем.
***
Волнуясь, как никогда в жизни, Алена с замиранием слушала и ощущала, как ее ногу освобождают. Ей помогли встать, повели куда-то.
— Ступеньки, — будто сквозь зубы, да и голос незнакомый.
Большая теплая ладонь на локте почему-то успокаивала, но все же оставался безумный страх, что ее просто продали другой стае, раз такая строптивая.
— Куда мы? — решилась спросить она, осторожно поднимаясь.
— Отвезу тебя домой, — сообщил голос. Сердце на секунду сжалось от осознания, что заточение кончилось, но он ведь не уточнил, чей дом, — где живёшь?
Не веря в происходящее, Алена пролепетала адрес и испуганно замерла от ощущения тепла на лице и руках. Но тут же подул лёгкий ветерок, появился запах мокрой земли, и она с восторгом осознала, что впервые за два года оказалась на улице.
***
Девушка едва не шарахалась от любого громкого звука, что немного напоминало Саше его самого после возвращения из леса. Она с удовольствием подставляла лицо холодному ветру из приоткрытого окна такси. Мужчина пытался представить, сколько она просидела на цепи, даря покой той стае. Судя по ее реакции на улицу, довольно долго. Но теперь он вез ее домой, где все будет хорошо.
У нужного подъезда Александр попросил водителя подождать. Он намеревался быстро сдать девушку на руки родителям и вернуться на работу, но не вышло. Они переехали два года назад, чтобы сменить обстановку, даже поменяли номера, и теперь найти их можно было только через связи оборотней и охотников с различными ведомствами.
Он справедливо подумал, что за долгое время в подвале хрупкий человек должен был заболеть, поэтому решил оставить ее в клинике. Но и там не могли ее взять, потому что не было ни документов, ни патологий. Утраченное зрение объяснялось лишь укусом против воли.
Домой ее везти, что ли?
Поморщившись от перспективы впустить кого-то в свое логово, Саша все же сдался. Других вариантов все равно нет, до завтра вряд ли найдут ее семью.
Альфа был несколько раздражён, потому что пришлось отменить занятия или передать их свободным коллегам. Ему нравилось жить по чёткому расписанию, это помогало меньше думать. Но ее лёгкий запах успокаивал, манил зарыться лицом в наверняка мягкие ладони и забыть обо всем.
Ополоснув испачканные ступни, девушка стала ходить вдоль стен. Саша не понимал, зачем, пока не заметил, что она одними губами считает шаги. Изучает квартиру, чтобы понимать, куда идти. Разозлившись на свою недогадливость, он постарался сосредоточиться на книге.
— Нет кровати? — тихо хмыкнула она, сделав круг по единственной комнате.
— Сплю на полу, — ему вдруг стало неловко за дикие привычки, от которых было так сложно и так не хотелось избавляться, поэтому он крепче вцепился в переплет.
В его квартире все было спартанское. Табуретка и маленький стол на кухне, никаких ковров, ещё одна табуретка у обычного стола, использующегося в качестве письменного. Единственным предметом роскоши было глубокое и мягкое кожаное кресло, в котором он и сидел.
К вечеру появилась ещё одна проблема. Запах женщины начал будоражить его, волк все чаще заинтересованно тянулся к ней, а взгляд сползал на места, куда смотреть неприлично. Последний раз связь с девушкой у него была чуть больше пяти лет назад. Потом он нашел Пару и все оборвалось. А потом ее не стало, он ушел в леса, к волкам, где тоже было не до прелюбодеяний. После возвращения шумные и всячески пахнущие женщины стали малопривлекательными. Но не эта. Тихая, не отсвечивающая, мягко пахнущая.
После душа перед сном она стала пахнуть ещё лучше. Запах будто раскрылся от теплой воды и манил так, что серьезных усилий стоило сдерживаться, хоть Саша и привык держать себя на коротком поводке.
Но он едва не проглотил язык, когда она предстала перед ним. Обнаженная. С влажной белой кожей. Нерешительно переминающаяся и оттого кажущаяся ещё более привлекательной.
— Боюсь, я не смогу заснуть, — пробормотала она, — да и два года в самом расцвете сил...
Оставив фразу незавершенной, девушка оседлала его бедра, только в этот момент ощутив, насколько он больше. Его ладони, будто недоверчиво, легли на изгибы ее талии и скользнули вниз, к самым коленям, пока лицо оставалось почти бесстрастным.
От поцелуя ему едва не стало дурно. Целовать кого-то после Пары... Но девушка целовала так нежно, с такой отдачей, что сопротивляться не было сил.