От грехов до истины. Омар и Хатидже

Посмеявшись, мы вернулись к ней во двор. Я подошёл к Хакиму, а Хати забежала домой. Зайдя к себе в комнату, Хатидже увидела, сидящую на диване, подругу. Взглянув на Хати, она резко подскочила с места и спросила её:

- Ну, ты где была так долго?

- Он любит меня! Я такая счастливая! Он любит, понимаешь?

- Что с тобой, Хатидже? Ты вся сияешь. Какой лапши на этот раз он навешал? О чем говорил?

- На этот раз мы не говорили. Больше слов не надо нам.

- А что? Что вы делали?

Сев на стул и снимая с себя хиджаб, Хатидже прикусила губу и улыбалась своей подруге.

- Ради Аллаха. Вы что делали? Не пугай меня, Хати!

- Он сегодня отцу расскажет про меня, и будет просить моей руки.

- Ой, и ты тут же растаяла?

- Нет, ещё он поцеловал меня.

- Ты с ума сошла? Ты зачем ему позволила? Совсем с ума сошла?!

- У меня сейчас сердце разорвётся. Я так счастлива. Мало того я стояла рядом с мужчиной которого люблю, так ещё и ощущала вкус его губ.

- Совсем крыша поехала у тебя. Подождём до вечера, узнаем, поговорит он с отцом или нет. Потом уже радуйся.

Сняв платок с головы, и распустив свои длинные и волнистые волосы, Хатидже взяла расчёску и причёсывала себя, внимательно смотрела в зеркало и произнесла:

- Госпожа, Хатидже... Я буду носить бриллианты, посещать те же места, что посещают знаменитости и люди из высокого общества. Я буду женой, Омара Хамада. Невестой самого Кхаледа Хамада.

- Прекрати, Хатидже! – недовольно выкрикнула подруга. - Не загадывай раньше времени. Я как подруга, от всего сердца буду рада, если ты станешь его женой, но не забывай, любовь не вечна. Настанет тот день, когда он приведёт в дом вторую жену. А потом и третью. Он богат, а значит может ни одну тебя содержать. Чем богаче мужчина, тем больше будь готова к мучениям с ним.

- У его отца одна жена.

- Зато у его дядь по две или три жены.

- Мне его семья пример, а не его дяди.

- Хатидже, я боюсь за тебя. Всё-таки, каждый должен выбирать вещи, подходящие своей фигуре. Ты же берешь платье на пять размеров больше. Смотри не утони в таком платье.

- Он увидел мою ногу.

- Что?

- Я показала, что у меня протез.

- А он?

- Ответил: «- Если ты думала, этим оттолкнуть меня, то ты ошиблась».

- Дай Аллах, сестра. Я только рада.

- Какие губы у него были. Я тебе описать сейчас свои эмоции не могу. Мне кажется, я стала ангелом.

- Глупая, - засмеялась подруга. - Это просто любовь, она тебе голову кружит. Успокойся.

- Вот когда с кем-нибудь поцелуешься, поймёшь меня.

- Я в отличие от тебя, с мужем целоваться буду.

- А Омар мой муж, - заулыбалась Хатидже и продолжила дальше расчёсывать свои волосы.

Тем временем, я и Хаким пошли ко мне. Сидя на балконе, и наблюдая за проходящими людьми, мы пили прохладный чай и беседовали. Наконец-то моя жизнь стала приобретать покой и равновесие. Друзья рядом, Абдуллу с Салимой тоже простил, ещё и девушку любимую приобрёл. На радостях, я повернулся к Хакиму и сказал:

- Я сегодня отцу скажу о ней и, Ин ша Аллах, женюсь, - улыбаясь говорил я, поставив стакан на столик.

- Как женишься? Ты уже точно решил?

- Точно.

- Значит, она тоже любит тебя?

- Да. Сегодня я в этом убедился и пообещал, что вечером уже поговорю с отцом.

- Ясно, – сказал Хаким и сделал какое-то грустное лицо.

- Ты чего?

- Что?

- Почему так недоволен?

- Нет, я рад. Я очень рад за тебя.

- Тогда почему такой вид?

- Просто...

- Точно?

- Ты станешь уже таким занятым. Семья будет.

- Нет, Хаким. Это не значит, что я перестану с вами гулять как раньше.

Я улыбнулся Хакиму и ударил его кулаком по плечу. В комнате раздался стук.

- Да, заходите – выкрикнул я, повернувшись назад.

На балкон зашла Салима и, кивнув нам, позвала меня.

- Омар?

- Да, сестра, проходи.

- Омар, к нам домой Ассад с родителями пришёл. Мама попросила меня одеться и спустится, знакомится с его семьёй.

Переглянувшись с Хакимом, я посмотрел на растерянный вид сестры и сказал ей:

- Хорошо. Иди, делай всё, как сказала мама и не волнуйся. Об остальном я позабочусь.
Салима улыбнулась мне и побежала вниз. Мы тоже спустились за ней, и подошли к гостям. Поприветствовав их, я увидел своего отца, который махнул мне рукой и позвал к себе в кабинет. Оставив Хакима в зале с гостями, я зашёл к отцу и внимательно слушал, как наконец-то за столько лет, он впервые начал меня хвалить. Он рассказывал мне о том, как доволен моим поступком. Видеть столь довольного отца, мне было очень приятно. Я посчитал, что сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать ему про Хати и Салиму.

- Спасибо, отец. Такое слышать от тебя, для меня большая честь. Позволь просить кое-что.

- Проси, Омар, - радостно говорил отец.

- Отец, там Ассад пришёл. Я так понимаю, он Салиму, как невесту рассматривает.

- Да, Омар, нам повезло. Такой хороший человек полюбил мою дочь.

- Отец, могу ли я просить об отказе.

- Об отказе чего? – с любопытством посмотрел на меня отец.

- Чтобы ты отказал ему. Чтобы не отдавать им Салиму.

- А что такое, Омар?

- Сестре только семнадцать, мне кажется, рано её ещё отдавать.

- Я на твоей матери женился, когда ей было шестнадцать. Дело в возрасте, Омар?

- Не только.

- Слушаю.

- Я против этого брака.

- Если ты мне назовёшь достойную причину, я отменю их помолвку. Слушаю тебя.

Опустив свой взгляд, я и хотел сказать про Абдуллу, но и боялся сделать этим хуже сестре. Не зная, что придумать, я стоял молча.

- Тебе нечего сказать? Дело в Ассаде?

- Нет, отец. Дело в Салиме. Она не любит его. И не хочет за него выходить.

- Омар... Она девушка, а девушки когда узнают, что их выдают замуж, они принимают две позиции, либо они смотрят кто жених и довольны выбором родителей, либо они смотрят, кто жених и начинают плакать и жаловаться, как же они несчастны и их выдают против воли.

- Я понимаю это, отец.

- Пусть лучше сегодня плачет она, чем завтра будем плакать мы, что не смогли дать счастье своей единственной дочери. Если ты её любишь, Омар, то делай для сестры то, что действительно в конце будет лучшим для неё.

- Я прислушаюсь к тебе, отец.

- А подарок, какой от меня хочешь?

- Отец я жениться хочу.

- Что? Как это женится? – удивился отец.

- Я полюбил одну девушку. Познакомился с ней, когда на молитву ходил. Она очень соблюдающая девушка, абсолютно достойная, чтобы войти в наш дом и зваться твоей снохой.

- Так сильно полюбил?

- Уже не представляю свою жизнь без неё.

- Ну что же, хорошо. Если такая достойная девушка, то я ни кто, чтобы мешать твоему счастью. А кто её семья?

- Её отец сапожник и...

- Кто?! Омар! Она дочь сапожника? – возмущённо крикнул отец.

- Да, Отец.

- Ты считаешь нормальным говорить мне об этом? – недовольно спросил отец.

Я притупил свой взгляд, стоя как наказанный ребёнок, в надежде, что отец всё же смягчится ко мне и простит мне многое.

- Ладно. Увижусь с её семьей, и после поговорим с тобой.

Сказав это, отец вышел из кабинета и направился к гостям. Я медленно направился к выходу и встал у коридора, всё ещё раздумывая над его словами. Услышав за спиной шум, я обернулся и увидел, как Ассад вышел в коридор, чтобы кому-то позвонить. Наблюдая за ним, я вспомнил слова отца, что я должен сделать то, что действительно в конце будет лучшим для сестры. Подойдя к Ассаду, я позвал его:

- Ассад.

-Да, Омар.

- Ассад, я слышал, ты жениться собираешься?

- Да, собираюсь. Тебе разве ещё не сказали? Невеста - твоя сестра.

- Я только узнал об этом. Поздравляю, – сказал я, пожимая Ассаду руку.

- Шукран, ахи. Только с Салимой мне совсем не удаётся поговорить, она избегает меня.

- Я не удивлён. После того как она упала, она вообще себя странно ведёт.

- Упала? – с каким-то подозрением посмотрел на меня Ассад.

- Разве вам не сказали? Наверно это решили скрыть. Тогда ты ничего не слышал, хорошо?

- Конечно, ахи. Только прошу, расскажи мне, чтобы я знал про это.

- Салима упала и сильно ударилась головой. С тех пор она себя странно ведёт, ходит и лепит жвачки по стенам, может при гостях в носу ковыряться и...

- Фу, Аллах Милостивый. Прекрати, Омар. Мне достаточно этих описаний.

- Только это между нами, смотри никому.

- Конечно. Никому. Я думаю, мы уже пойдём, у меня дел ещё много, – сказал Ассад, быстро пытаясь зайти в зал.

- Да конечно, удачи тебе, Ассад. Хорошей свадьбы.

Улыбнувшись и наблюдая, как растерянный Ассад забежал в комнату, я ушёл к себе и с нетерпением ждал вечера.

На восхитительный город Манама, легла восхитительная ночь. Вдыхая свежий воздух, я медленно пил апельсиновый сок и смотрел на синее небо. Я себя давно так хорошо не чувствовал. Наконец-то беды покинули меня, подумал я и, поставив стакан на столик, я зашёл в комнату. Удобно устроившись в постели, я лежал не подвижно и смотрел в потолок. Было так тихо и спокойно, что мне захотелось заснуть, но я почувствовал, что кто-то возле меня двигался. Резко обернувшись, я девушку, которая лежала возле меня неподвижно. Она смотрела на меня огромными глазами, пытаясь что-то сказать. От увиденного, я закричал и подпрыгнул с места. В поте лица, я осмотрелся по сторонам. В комнате никого не было. Поняв, что это был дурной сон, я схватил с тумбочки свой телефон и позвонил Хакиму. Рассказав ему, что мне опять привиделась та девушка, Хаким начал упрашивать меня сходить в мечеть и покается. Беседуя с Хакимом и слушая, как он утешал меня, меня действительно отпустило. Закончив разговор с другом, я поставил телефон на комод и ещё раз взглянул на свою пастель. Поход в мечеть я решил отложить. Выйдя на балкон и взглянув на небо, я решил только поблагодарить Всевышнего за то, что Он уберёг меня от дурного.

- Наконец-то я начинаю жить хорошо. Аллах прости меня за всё! Прости, что много врал, что скрыл так много правды. Прости за то, что полюбил и мучился так сильно... Спасибо, что глаза открыл, за истину спасибо. Не бей меня так больше, не унижай меня. Урок теперь свой понял... И вывод сделал я.

(Тук-тук-тук.) Раздался стук в дверь.

- Да! – выкрикнул я.

- Господин, Омар, ваш отец пришёл и зовёт вас к себе.

- Хорошо, Наиф, иду.

Посмотрев ещё раз на прекрасное небо, и тяжело вздохнув, я схватил свой телефон с комода и спустился вниз. Зайдя в кабинет отца, я спросил его:

- Отец? Звал меня?

- Да, Омар, заходи.

Сев на диван, я внимательно смотрел на отца, который скрестил руки за спиной и что-то высматривал за окном.

- Я сегодня узнавал за семью того сапожника. За отцом плохих дел не наблюдалось, хвалят его люди. Говорят добрый человек. Дочку тоже похвалили, но есть одно но...

- Какое?

- Я даже был готов закрыть глаза на то, что эта семья не из высшего общества, но закрывать глаза на то, что его дочь калека, – недовольно сказал отец, проведя пальцами по жалюзи и развернувшись ко мне.

- Я знаю, отец, она инвалид на одну ногу.

- Омар. Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе захочется видеть эту женщину раздетой? Лежать с ней, трогать её и, прости меня, плодится с ней. Как ты себе представляешь делать это с той, у кого вместо ноги протез?

- Он лишь от колена идёт. Ничего отец, зато всё остальное в ней прекрасно.

- Сын. Женись на дочери Абдулазиза, он богат, уважаем, дочь его хороша. Тебе главное в обществе себя показать, а сам можешь ходить к Хатидже этой.

- Нет, отец. Я хочу быть с ней. Ты обещал исполнить одну мою просьбу. Так исполни, пойди хоть раз в жизни мне на уступки.

- А ну тише, Омар. Не забывай, с кем ты разговариваешь.

- Прости.

- Я для тебя же говорю. Посмотри на Хасана. Твой старший брат, он женится на той, которую я ему выбрал. И он сам всегда искал себе жену в высоком обществе. Я вам не запрещаю самим выбрать себе невест, но исключительно среди весомых людей. Единственное, это только моя звёздочка Салима, её счастье я ей сделаю сам. И я ей выбрал лучшего жениха. Кстати, что-то не звонит Ассад. Ты его не видел?

- Нет. Он наверно занят пока, думаю, потом позвонит. Отец, позволь мне женится на Хатидже.

- Когда пожалеешь, Омар, будет поздно. Разрешаю взять её второй женой.

- Нет. Тогда я не женюсь вообще.

- Ты меня этим пугаешь? – с иронией спросил отец.

В эту минуту по всему дому раздался крик матери. Испуганно посмотрев на меня, отец моментально выбежал из кабинета. Побежав за ним, я увидел, как отец схватил за руки плачущую маму. Она стояла около входной двери и звала Салиму.

- Что такое, Марьям?! Что случилось?!

- Слима сбежала, Кхалед, она сбежала! – выкрикивала мама, прижимаясь к груди отца.

Услышав это, я выбежал во двор и начал кричать Салиме. Навстречу мне, выехала моя машина, за рулём которой, сидела сестра.

- Салима! Ты что погнала? Вернись домой! – кричал я, ударяя рукой по капоту автомобиля.

- Ты предатель, Омар! Не сдержал своё слово! – выкрикнула из окна Салима и, чуть не сбив меня, уехала.

Отец подбежал с охранниками ко мне и спросил:

-Что она тебе сказала? Куда она?

- Я поеду за ней, не переживайте.

Подбежав к машине Хасана, я решил погнаться за сестрой. Выезжая со двора, я увидел Шамиля с Хакимом.

- Эй, Омар! Ты это куда? – крикнул Шамиль.

- Нет времени объяснять, садитесь!

Шамиль запрыгнул на заднее сидение, а Хаким сел рядом со мной и начал допрашивать меня.

- Куда ты так несёшься?

- За Салимой. Она видно думает, что её за Ассада отдадут.

- А разве нет?

- Нет, он уже передумал, по неизвестной мне причине.

- Она ещё не знает?

- Нет. Ничего не зная, выбежала из дома.

- Омар, - крикнул Шамиль.

- Да, Шом.

- Я не знаю, что у вас там происходит, но Абдулла тоже убежал.

- Как это?

- Вот так, он сказал, что от Салимы пришло сообщение, что она заберёт его, и они сбегут.

- Куда сбегут? Он не говорил?

- Нет.

- Он только испортил ситуацию, Салиме влетит по полной, когда отец её поймает.

- Я просил тебя сегодня сходить в мечеть, ты сходил? – недовольно спросил Хаким, внимательно смотря на меня.

Повернувшись к Хакиму, я посмотрел на него и, ничего не ответив, крикнул Шамилю:

- Шома, звони Абдулле.

Шамиль вынул телефон и набрал Абдулле.

- Абонент не доступен, – сказал Шамиль.

- Чёрт, ладно, - я достал свой мобильный и позвонил Салиме, но и её телефон был выключен.

- Шайтан! Повырубали трубки!

- Омар, вон они! – выкрикнул Хаким, указав пальцем на ехавшую перед нами машину.

- Они вдвоём там, выходит она его уже забрала, – говорил Шамиль высовывая голову из окна.

Я пытался сигналить им, но Салима гнала на полной скорости, не останавливаясь.

- Сразу видно, что твоя сестра, гонит без всякого риска, - сказал Хаким.

Салима с лёгкостью обгоняла машины и неслась как сумасшедшая. Я не прекращал ей сигналить. Шамиль, сидел, высунув голову из окна и наблюдая за ними. Заметив, что возле него постоянно летит голубь, Шома взмахнул рукой, чтобы отогнать птицу и сказал:

- Да, что пристала, блин?

- Ты это кому? - удивлённо спросил Хаким.

- Птице.

Переглянувшись с Хакимом, мы повернули головы назад. Увидев, летящую на уровне наших окон птицу, я тут же выкрикнул Шамилю:

- Чёрт! Сбей её, Шом!

- Что?

- Долбани по ней! Убери её любым образом! – кричал я.

- Омар, птица-то причём? Нельзя бить голубя! - возмущался Хаким.

- Да делай, что я говорю! Прибей эту птицу! Быстрее!

Ничего не понимая, удивлённый Шамиль попытался поймать летящего голубя. Птица постоянно отдалялась и приближалась. Я старался вести машину так, чтобы Шома смог поймать её, но безуспешно.

- Да я его душу мотал! Не получается, Омар! – выкрикнул Шамиль.

Птица взлетела вверх и направилась в сторону Салимы.

- Она улетела к той машине, - сказал Хаким, высунув голову из окна и наблюдая за ней.

- Вот чёрт!

Голубь несколько секунд летел над машиной, в которой сидели Салима и Абдулла. Покружив над ними, голубь резко поднялась в небо, и исчез в тумане. Я продолжал гнаться за сестрой, пытаясь сигналить им и выкрикивать, чтобы они остановились, но всё безуспешно. Наконец- то загорелся красный свет, я надеялся, что Салима остановится, но сестра не остановилась и понеслась дальше. В этот момент, на дорогу вышла женщина с ребёнком. Увидев это, Салима, резко развернула руль. Не справившись с управление, машина ударилась об бордюр и перевернулась. В полном шоке наблюдая за происходящим, я сидел и смотрел как моя машина вместе с сестрой и другом, крышей проехалась по асфальту и задымилась. Люди, находящиеся возле дороги, что-то выкрикивали и пытались подойти к машине. Отойдя от шока, я и ребята, выбежали из машины и подбежали к ним. Сев на асфальт, я пытался заглянуть в салон автомобиля. Я не мог разглядеть ни сестру, ни друга, всё что я видел это осколки стекла смешанные с кровью. Выкрикивая имя сестры, я пытался пролезть в окно машины и вытащить её, но не получалось, всё было всмятку. Шамиль моментально вызвал скорую, Хаким сел возле меня пытаясь помочь мне, как-то сломать дверь машины, но было бесполезно, железо просто плавилось, машина полностью была в дыму.

Я звал Салиму, в надежде, что она мне ответит. Но кроме криков стоящих рядом людей, я больше ничего не слышал. Через несколько минут подъехала скорая помощь и спасатели. Меня оттянули назад, объясняя, что я мешаю. Внимательно наблюдая, как спасатели выламывали двери и что-то там делали, я почувствовал, что начал задыхаться. Облокотившись на Хакима, я пытался вдохнуть воздух. Хлопая меня по спине, Хаким просил меня держаться. Через пару минут, я увидел, как из автомобиля доставали Салиму и укладывали на носилки. Смотря, как её несут к машине скорой помощи, мне стало не по себе. Сестра напоминала кусок порубленного мяса, обмотанного в чёрную тряпку. Подбежав к носилкам и смотря на изуродованное тело сестры, я начал кричать во весь голос её имя. Врачи тут же попросили меня отойти, пытаясь положить сестру в машину. Не реагируя на их толчки и просьбы, я заплакал и попытался обнять Салиму. Увидев это, Хаким схватил меня за плечи и отдернул назад. Дальше у меня был шок. Я уже не видел, как доставали Абдуллу, и что происходило дальше. В пламени огня сгорала моя машина, внутри которой горел плюшевый мишка, купленный для Хатидже. Приходить в себя я начал уже в реанимации. Сидя в коридоре, я увидел плачущую маму. Отец стоял чуть дальше и о чём–то ругался с отцом Абдуллы. Шома и Хаким сидели рядом. Возле палаты, туда-сюда ходил Хасан и постоянно пытался заглянуть внутрь. Наконец-то из палаты сестры вышел врач.

- Ну что там? – выкрикнула мама.

- Оба находятся в комме. Парню сделали операцию, у него сильно задето лёгкое и сотрясение мозга. У девушки состояние тяжелее, сильно пострадал позвоночник и множество переломов. За её жизнь пока боремся.

Мама схватила Хасана и, что есть силы, стала рыдать ему в грудь. Обняв маму, отец погладил её по спине и увёз её домой. Всю ночь мы провели в госпитале, слоняясь по коридору. За окном светлело, тишину Манамы разбавили слова молитвы. По всей больнице был слышен Азан. Я и Хаким умылись и начали молиться в одной из палат, где было специально отведено место для молитвы. Спустя некоторое время вошёл мой отец и, сев на скамейку, возле спящего Шомы, ждал врачей. Через пару часов, из палаты Салимы вышел доктор, что-то сказав отцу на ухо, он ушёл в палату к Абдулле.

- Отец? Что он сказал? – спросил я отца. Но отец промолчал. - Отец?

Ничего не сказав, отец встал с места и вошёл в палату. Я, молча, пошёл за ним. Салима лежала словно кукла, вся была белая-белая. Отец взял руку Салимы и поцеловал её. Повернувшись ко мне, он похлопал меня по плечу и вышел. Ничего не поняв, я смотрел на свою сестру и улыбнулся ей.

- Салима? Сестра моя. Ну что же ты не дождалась меня? – говорил я, зажимая руку сестры.

Пульса не было. Рука была холодная, а аппараты были отключены. Я сжимал её руку и понимал, что моя сестра уже мертва. Но продолжал говорить с ней.

- Ассад, не собирался жениться. Я не предавал тебя, сестра. Салим, ты слышишь меня? Я сдержал своё слово.

В палату вошёл Хасан, посмотрев на сестру, он обонял меня и сказал:

- Пошли, Омар, Салиме нужен покой.

- Салим, ты слышишь? Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива! Ты поняла меня?!

- Омар пошли. Всё, дай ей побыть одной.

Оттолкнув Хасана, я прижался к Салиме и, слегка приподняв её за голову, начал целовать её щёки. Увидев это, Хасан схватил меня за плечи и потянул назад. Не отпуская Салиму, я пытался обнять её и объяснить, что я её не предавал.

- Она поняла, отпусти её Омар! – выкрикнул Хасан, пытаясь оттянуть меня от сестры.

- Оставь я поговорю с ней!

- Отпусти, я сказал! Сестре покой сейчас нужен!

- Дай мне поговорить с сестрой, Хасан! Оставь меня в покое! - начал в истерике выкрикивать я.

Услышав шум, в палату вошёл Хаким. Уже вдвоём успокаивая меня, они начали оттягивать от сестры, но я схватился за Салиму и вытягивал её из кровати. Пока Хаким меня тащил, Хасан пытался разжать мои пальцы.

- Ай, Аллах! Омар! Что ты делаешь с сестрой?! А ну отпусти руки! – кричал Хасан.

- Дай мне поговорить! Я не предавал её! Она думает, это я виноват!

- Виноват в чём? Успокойся, Омар! Отпусти Салиму и выйди отсюда!

Хаким начал меня тащить к выходу, но я не отпускал руки сестры. Увидев, что сестра вот-вот рухнет с койки, Хасан прижался к ней своим телом, пытаясь её удержать в постели.

- Отпусти же ты её, Омар! – кричал брат, схватившись за сестру, чтобы она не выпала с кровати.

- Давай, Омар, - прошептал Хаким. - Нам надой выйти, дай Салиме отдохнуть.

Удерживая сестру, чтобы я не уронил её на пол, Хасн крикнул Хакиму, чтобы тот силой вывел меня. Растерянный Хаким, пытался заломить мне руки и как-то утешить словами. Но я в никакую не отпускал сестру. Сам не понимая почему, я вцепился в неё мёртвой хваткой и не отпускал. Уже понимая, что ещё чуть-чуть и кровать с Салимой перевернётся, Хасан не выдержал и, развернувшись ко мне, со всей силы ударил меня по лицу.

- Прекрати, Омар! – закричал брат. - Выйди отсюда! Соберись и веди себя как мужчина!

Меня словно током ударило. Смотря на Хасана, я совсем не понимал, что он мне говорил. Посмотрев, на криво лежащее тело Салимы с растрёпанными волосами, я пришёл в ужас. Мои глаза стали наполнятся слезами. Хасан подошёл к сестре и начал поправлять её. Положив её прямо и поправив причёску, Хасан укрыл её белой простынёю до самой головы, закрыв полностью её тело. Смотря на всё это, Хаким вывел меня в коридор и посадил на лавку.

- Успокойся, Омар, приди в себя.

- Как же так, Хаким?

- Всё, успокойся.

- Моя сестра..., она, что покинула меня? Хаким... - дрожащим голосом спрашивал я друга.

- Успокойся, ахи. Ей просто нужен покой. Не думай о ней сейчас, - ответил Хаким, крепко обняв меня и прижав мою голову к своей груди.

Впервые не Хаким рыдал мне в жилетку, а я ему. В эту минуту мой отец, внимательно посмотрев на меня, встал с места и вошёл в палату Абдуллы. Смотря на экран, где отображался пульс, отец подошёл к Абдулле и, смотря на его лицо, медленно перекрыл ему кислород. Постепенно пульс замедлялся. Отец не отводил глаз от монитора, на экране которого, вскоре бежала бесконечная полоса. Выйдя из комнаты, отец посмотрел на меня и, повернувшись к врачу, тихо сунул что-то ему в карман.

«За что же так, Аллах, со мной Ты поступаешь? За что так душу мне, на части разрываешь? Когда же прекратятся, круги Твоего гнева? Когда придёт прощение, за то, что я наделал? Всё чем так дорожу я, Ты вмиг себе забрал. Ты знаешь, как же сильно за это я страдал. Перед Твоим могуществом, я голову склоняю и о прощении души моей, Тебя я умоляю».

Прошло время. Находясь дома и лёжа у себя на кровати, я смотрел в потолок. От сильного стресса у меня отказали ноги. Почти целый день я лежал неподвижно и пытался находить ответы на мучающие меня вопросы. Отец и другие мужчины нашего семейства были на похоронах. Женщины сидели у нас дома в гостиной, и что есть силы, кричали и били себя руками. За окном были слышны удары капелек дождя об подоконник. Словно погода тоже оплакивала моих родных. Мне ни хотелось, есть, говорить и вообще двигаться. Я лежал и жалел лишь о том, что ни я сейчас нахожусь в земле, а моя сестра. Домой приходили какие-то люди. Я постоянно слышал чьи-то разговоры за дверью. Закрывая медленно глаза, я шёпотом произносил слова муллы: « - Смерть не наказание, смерть это начало новой жизни...». Я винил себя, что не послушался Хакима и не покаялся. В мыслях постоянно всплывали слова Всевышнего, что: « Поистине, Аллах принимает покаяние тех, кто по неведению совершает дурное, после чего сразу же раскаивается». Отсрочка покаяния, является грехом. Теперь меня стали терзать самые разные мысли. Закрыв глаза, я услышал стук в дверь. Слегка приоткрыв её, в комнату зашёл Хасан.

- Омар. Как себя чувствуешь?

- Ни как.

- Ин ша Аллах они в Раю, Омар.

- Абдулла ведь мог быть сейчас здесь, да? – спросил я, не убирая взгляд от потолка.

- Так было угодно Аллаху, Омар.

- Аллаху? Или моему отцу?

- Что ты несёшь?! Эту жизнь нам даёт только Аллах и забирает её тоже, только Он.

- Я тоже всегда так думал, Хасан. Только уж слишком мы любим, валить всё на плечи Всевышнего.

- Прекрати, Омар! Ты уже бредишь, молись лучше, чтобы Аллах принял их и простил им грехи.

- Им может и простит, только не забывай, Хасан, за грехи отцов, страдают дети...

Ничего мне не ответив, брат поднялся с места и, недовольный, вышел из комнаты. Как же мне не хотелось жить. Потерять ещё одного друга и любимую сестру, было равно смерти. Каждый раз, задумываясь и понимая, что Абдулла мог быть жив, меня просто что-то поедало изнутри. Я не сдерживался и просто плакал в голос. После аварии мои нервы сильно ослабли и эмоции вырывались наружу каждый раз, как я думал о погибшей сестре и друге. Спустя пару дней, я всё-таки сумел встать на ноги и пойти к мечети. Помолившись, я направился к любимой скамейке. Сидя на ней и смотря на голубое небо, я постоянно летал где-то в мыслях. Я сильно изменился и внешне. Каждый стресс, что я переносил, тут же оставляли свои шрамы на моей внешности и здоровье. Я выглядел старше, а взгляд стал более задумчивым.

- Опять мечтаешь, Омар? – кто-то резко, спросил меня.

- Опять меня пугаете, Уважаемый Мустафа?

- Нет. Раньше, ты сидел тут и улыбался, а сейчас лица на тебе нет.

- Я умер, Мустафа. Теперь я понял, что такое настоящее наказание. И что смерть, это действительно самый лёгкий способ спасти себя от всех проблем. А вот прожить, видеть и пережить смерти других..., это муки, Мустафа. Я больше не могу.

Сказав это, я закрыл глаза ладонью и пытался сдерживать эмоции, чтобы мулла не увидел.

- Не сдерживай себя. Если душа хочет плакать, то позволь ей это. Если твоя душа кается, то иди и проси прощения от всего сердца. Никогда не сдерживай то, чего желает твоя душа, Омар.

- Зачем мне жить, Мустафа? Зачем я остался? Чтобы увидеть смерть оставшихся друзей и родных?

- Мне это неизвестно, Омар. Это как решит Всевышний.

- Я уже убит. Вот какая плата за мои ошибки. Я плачу своими друзьями и родными? Когда же это прекратиться? – говорил я, вытирая свои глаза.

- Пока ещё не совсем поздно, лучше исправляй их, Омар.

В эту минуту у меня зазвонил телефон.

- Да, - ответил я.

- Как ты, Омар? – спрашивал Хаким.

- Да так, сижу на лавке с... эм...

- С кем это?

- Да ни с кем. Один сижу, воздухом дышу.

- Я приду?

- Да, приходи.

Спустя время подошёл Хаким. Я поднялся с места и попросил его пройтись со мной. Дойдя до трассы, где мы раньше устраивали гонки, я увидел, как местные ребята гонялись за машинами и катались на роликах.

- Все так веселятся тут, – сказал Хаким.

- Да...

- Может, пойдём? Зачем нам тут стоять?

Посмотрев на Хакима, я сел на землю и наблюдал за детьми, которые носились за машинами. Вдруг два мальчика, лет где-то десяти, подошли к нам и внимательно смотрели на меня. Одежда у них была потрёпанная, а на головах, криво завязанные арафатки.

- Вы случайно не Омар? – спросил один из мальчиков.

Слегка улыбнувшись, я ответил ему:

- Случайно он.

- Вот здорово. Я всегда Ваши игры смотрю. А что Вы тут делаете?

- Пришёл ваши игры посмотреть.

- Правда, что ли? Вот круто. Но меня не пускают пока так гонять машины.

- Ничего, мал пока ещё.

- Говорят у Вас восемь своих машин. Вы такой богатый.

- Кто такое говорит? Нет у меня столько машин. И не богат я.

- Как же так? Все знают, что Вы богач.

- Да, я богат друзьями и семьёй. Но двое моих друзей меня покинули и родная сестра тоже. На что нужны деньги, если ты беден родными и близкими?

Мальчик присел со мной рядом и начал гладить мои плечи.

- Не печалься, Омар. Придёт время, ты женишься и будешь снова богат, своей женою и детьми.

- Ха- ха. Ты посмотри, какой, а. Тебя как звать?

- Я Рафи, а это мой друг Рамиль.

Сняв с руки свои ролексы, я протянул их Рафи.

- На, забирай. Это тебе от меня подарок.

Увидев это, Хаким тоже снял свои часы и отдал их Рамилю.

- Ух, ты! Вы это по-настоящему нам дарите? – восхищённо спрашивал Рафи.

- Да. Забирайте. Хотите, продайте и купите себе что-нибудь.

- Нет, я себе их оставлю. Подарок от лучшего гонщика. И почему все за тебя плохо говорят? Я знал, что ты хороший и даже фонтан у нас строишь.

- У вас? Ты тоже в том дворе живёшь?

- Ага.

- Вот как. И многих там знаешь?

- Каждую ящерицу.

- А ну-ка Рафи, скажи мне, а девушку по имени Хатидже знаешь?

- Калеку?

- Зачем же так грубо?

- Ну, она ведь калека. Знаю конечно и многие её не любят.

Мы с Хакимом переглянулись. Обняв Рафи за плечи, я продолжил спрашивать его:

- А почему это?

- Не знаю. Я один раз только слышал, как ребята про неё говорили, постарше которые.

- Ну и? Что говорили? Расскажи мне.

- Говорил, что Аллах наказал её за разгульный образ жизни и сделал калекой.

- Ничего себе. А кто эти ребята, которые так говорили?

- Ну, Гафур и его друзья.

- Можешь меня познакомить с этим, Гафуром?

- Ага. Пошли.

Рафи побежал с другом вперёд, мы с Хакимом направились за ним. Пробегая по знакомым нам улицам, мы оказались у не большого домика. Рафи забежал за небольшие ворота и кричал стоящей женщине, которая вешала бельё.

- Тётя, Амина, тётя, Амина, к нам Омар Хамад пришёл, сына вашего ищет.

Сделав перепуганное лицо, женщина оттолкнула Рафи, и забежала в дом, зовя своего сына.

- Гафур, Гафур! Ты что натворил? Зачем к нам Хамад пришел?

- Успокойтесь, матушка. Сейчас разберусь, что ему нужно.

К нам навстречу вышел худощавый парень, на вид лет двадцать, по манере его передвижения уже было видно, что во дворе он пытался строить из себя крутого парня.

- Ас-саляму Алейкум. Чем могу помочь? – спросил удивлённо Гафур.

- Ва алейкум Ас-саляма. Я Омар, пришёл, чтобы за одну девушку узнать. Слышал, ты о ней многое знаешь?

- Хм, ну я много кого знаю. Как её зовут?

- Хатидже, дочь сапожника.

- А-а-а, ну да, слышал про неё. А что интересует?

- Говорят не такая святая, как кажется?

- Ну да, она раньше свободно одевалась, красилась много, вот и получила. Теперь инвалид, ни кто в жёны не берёт её.

- То есть только внешний вид был не пристойным? А поведение?

- Ну, судачат, мол, с мужчинами ходила и отдавалась им.

Услышав это, я резко покраснел. Сделав не довольное лицо, я старался сдержать свои эмоции, чтобы не проявить агрессию к Гафуру. Хаким стоял рядом и явно начинал нервничать, боясь, что же дальше может быть.

- Тебе далась? – спросил я Гафура, подойдя к нему ближе.

- Нет.

- А кому далась?

- Я откуда знаю? Я что свечку держу?

Резко схватив его за ворот, я прижал его к стене и спросил:

- Если ты не знаешь, то, какого чёрта говоришь такое про неё?

- По осторожнее, Омар. Я лишь сказал то, о чём многие говорят.

- А доказательства есть вашим словам? Как мужчины ответить за слова сможете?

- Я же говорю тебе, я сказал лишь то, что слышал, а не видел.

- Слушай ты, Гафур, пойдёшь и передашь всем, каждому кто не сможет привести хоть одного доказательства за сказанное, я лично буду находить, и отрубать руки.

- То есть?

- В прямом смысле. Мне всех вас, шакалов, покалечить труда не составит. Я ясно всё объяснил?

- Ясно, Омар!

- До свидания!

Сказав это, я хотел ударить Гафура, но заметив наблюдающую за нами его мать, я лишь толкнул его к стене и ушёл. Тем временем, мимо шла подруга Хатидже и, увидев стоящего Гафура, спросила его:

- Мархаба, Гафур. А что это Хамад тут делал?

- Сукин сын, а! Он ещё мне угрожать будет?! – говорил Гафур, не отрывая от меня взгляд.

- Что он сказал, Гафур?

- Про Хатидже спрашивал, мол, какие за неё слухи ходят. Я и сказал как есть, что нехорошие. А он начал, что он весь такой крутой и если кто-то ещё, что-то посмеет про нее сказать, то он руки пообрубает.

- Ничего себе. А ты тоже хорош! Зачем гонишь на девушку?!

- Иди! Иди куда шла, ещё ты меня тут учить будешь! – крикнул на неё Гафур, отгоняя руками.

Подруга моментально помчалась домой к Хатидже. Забежав к ней в комнату, она тут же стала ей всё рассказывать.

- Хати! Ты представляешь, Омар приходил.

- Где? Когда?

- Он зашёл к Гафуру и узнавал про тебя.

- Ай, Аллах! Из всех мужчин он выбрал именно этого верблюда? И что он сказал?

- Гафур сказал, что не хорошие слухи про тебя ходят.

- Вот сволочь. И как мне теперь быть? – с грустью сказала Хати.

- Так ты слушай! Омар высказал ему, что если ещё кто-то посмеет подобное про тебя говорить, он руки им отрубит.

Хатидже растянула довольную улыбку и подошла к окну. Вдохнув как можно больше воздуха, она сказала:

- Он любит меня, сестра. Я знаю. Как же мне повезло с ним.

- Хоть я его и ненавижу, но, видимо он действительно изменился.

Тем временем, я стоял недалеко от окон Хатидже и слушал возмущённого Хакима.

- Омар, что теперь делать? Надо всё равно уточнить, кто она и что из себя представляет. Не бывает дыма без огня, Омар!

- Я знаю, Хаким, знаю. Не дави, мне итак сейчас не особо.

- Что намерен делать?

Немного подумав, я вышел вперёд и направился к окнам Хатидже. Встав за кустами, я свистнул ей.

- Пст! Хати!

Вытянув шею из окна, Хатидже увидела меня в кустах.

- Ой, там Омар!

- Что он хочет? – спросила подруга.

- Зовёт меня. Хочет, чтобы я вышла.

- Пошли, я с тобой пойду, чтобы не заподозрили тебя.

Выйдя из дома, девушки прогуливаясь, направились к полю. Подруга села под деревом, а Хатидже пошла дальше за мной. Подойдя ко мне и присев вместе на землю, я стал гладить её лицо. Хати, прижимая мою руку и целуя мне ладонь, сказала:

- Омар, как же я плакала ту ночь. Ты говорил, что напишешь о решении отца, но ответа не пришло, я не находила себе места. Сейчас мне уже сказали, что у вас горе случилось. Прими мои соболезнования, Омар. Да простит и примет их Аллах.

- Аминь. Как ты можешь усомниться в моих словах, Хатидже?

- Больше никогда не усомнюсь.

- Моя любовь к тебе безгранична, Хатидже. И если ты дорожишь моими чувствами к себе, тогда ты должна быть честна со мной. Ты моё лицо, Хати. И каждый твой поступок, это будет мне или гордостью или позором. Чтобы в наших отношениях не было проблем, лучше расскажи мне всё сейчас.

- О чём это ты, Омар? Что я должна рассказать? – удивилась Хати.

- Почему про тебя дурные слухи ходят?

- Нет, Омар, это враньё! Я никогда и ничего лишнего, себе не позволяла.

- Ты не всегда носила ведь хиджаб? Расскажи, что было до того когда ты начала молится.

- Ничего, Омар, я просто одевалась по свободнее и много красилась. Может это не скромно, но я красивая девушка и свою красоту любила подчёркивать. Надевала обтягивающие платья и носила яркую косметику.

- А мужчины? С ними тебя что связывало?

- Побойся Аллаха! Никогда и ничего меня с ними не связывало, Омар! Все и смотрели, как меня к себе затащить! А Гафур всегда кричал, что я его женой буду! Не добился и стал слухи распускать. Я только одного мужчину любила.

- Кого же?

- Тебя, Омар. И то, я не помнила об этом, я получила сильное сотрясение мозга и потеряла память. Многое восстанавливала постепенно. Мне всё время подруга помогала. О тебе я узнала по своему блокноту, где было всё исписано твоим именем и фото. Тогда я у подруги спросила, кто этот, Омар? А она налетела на меня. Сказала, что ты последняя сволочь.

- Да что я ей такого сделал? За что она меня так не любит?

- Я тоже её об этом спрашивала, но она прекращала все разговоры о тебе. Говорила, что я глупая и влюбилась в тебя, а ты не замечал меня. Потому что был гонщиком и тебя кроме машин и легкомысленных женщин, больше ничего не интересовало.

- Хм... Печально, что люди любят, мало зная, много судить. Ладно, иди домой Хати, а подругу позови. Хочу немного с ней поговорить.

- Хорошо, Омар. Как я не сомневаюсь в твоём слове, так и ты не усомнись в моей чести.

Сказав это, Хатидже поклонилась мне и побежала к своей подруге. Хати присела под деревом, а её подруга направилась ко мне. Подойдя, она села напротив меня и спросила:

- Говори, Омар, что хотел?

- Как грубо. Видимо, я когда-то обидел тебя?

- Может быть.

- Не напомнишь?

- А разве ты меня не помнишь, Омар? – спросила девушка, приподняв одну бровь и внимательно смотря на меня.

- Если честно, нет.

- Вот как? С памятью проблемы что ли?

- Я перенёс тяжёлую аварию. Я многое мог позабыть.

Посмотрев на меня, девушка прищурила глаза. Я пытался увидеть в ней хоть, что-то знакомое, но бесполезно. Я не вспоминал её.

- Имя Мави, тебе ничего не говорит? – спросила девушка.

- Мави? - переспросил я.

В моей голове тут же стали всплывать разные моменты из жизни. Чьи-то голоса, разговоры и движения. Тут я вспомнил девушку, говорящую по телефону и упоминавшую в разговоре имя «Мави».

И снова эти огромные глаза, и крик о пощаде. Я зажал ладонью лицо. Воспоминания словно потоком нахлынули на меня. Перед моими глазами, стал образ девушки в хиджабе, которая говорила, что она и есть Мави - Мавиля. Я вспомнил, как она смотрела на меня и сказала, что девушку, которую мы ищем, покончила с собой.

- Мавиля! – резко выкрикнул я, убрав ладонь от лица.

- Ну, да.

- Подожди, ты же та девушка, которая рассказала мне о смерти той... - произнёс я, и замер.

- Кого той? Ты помнишь ту девушку? – улыбаясь, поинтересовалась Мави.

- Ну, так. Не очень, - сказал я и, испуганно, смотрел на неё.

- Ты что хотел с ней сделать? Надругаться? Опозорить её?

- Это была ты, Мави?

- Нет, Омар не я.

Опустив голову вниз, я сидел как осуждённый. Мне было стыдно. Я не знал, что сказать и как оправдать своё поведение. Не поднимая глаз, я произнёс:

- Я не трогал эту девушку. Я не насиловал её. Я хотел, но не смог. Я до сих пор живу с этим. Когда ты сказала, что она покончила с собой у меня словно крыша поехала. Я потерял двух своих друзей, я потерял сестру. Я даже инвалидом успел стать. Моя шкура испытала всё, что только мог испытать человек в наказание. Но даже всё это, не вернёт родителям их дочь. Но я каюсь. Я сожалею. Мне действительно стыдно, Мави. Я часто вижу эту девушку, часто вспоминаю её взгляд и слышу её голос. Видимо Аллах, не прощает мне это. Я не знаю, как ещё мне заслужить прощения. Я несу ответственность за смерть невинного человека, я страдаю.

Внимательно послушав меня, Мавиля протянула ко мне руку и, взяв меня за подбородок, подняла лицом к себе. Посмотрев в мои глаза, она сказала:

- Аллах всегда простит, Омар, если найти правильный путь к искуплению грехов. А вот жизнь, которую Он нам дал, она бумеранг. Всё что ты сделаешь кому-то, завтра вернётся к тебе. Делай добро и ты получишь счастье, сделай зло и ты будешь страдать. Ты сделал зло, ты пострадал. А ту, которую ты обидел, жива.

- Что?! – не поняв её, спросил я.

- В тот день она в слезах тонула. Забежав ко мне домой, в истерике рассказывала о тебе. Говорила, что встретила тебя. Так обрадовалась, но решила проявить характер, зная, что ты очень наглый. Но твоё поведение оказалось таким грубым, что она решила, не церемонится с тобой и нахамила. Я в шоке её слушала и думала, какая же ты сволочь, Омар. Она всегда тебя любила, но увидев тебя, хотела свою гордость показать.

- А что потом? – спросил я, внимательно слушая Мавилю.

- Она выбежала из дома. Хотела убежать, спрятаться. Я пошла за ней, думала успокоить, но... Она выскочила на дорогу. Её сбила проезжавшая машина. Я тут же вызвала скорую. Было заражение крови и ногу как видишь, ей ампутировали. Момент с тобой она забыла. Кроме меня ни кто и не знает.

- Стой-стой. Что значит, как вижу? – спросил я, и замер.

Повернув голову в сторону Хатидже, которая сидела под деревом и ждала нас, я чуть не начал задыхаться.

- Что с тобой, Омар? Тебе плохо? – взволнованно спросила Мави.

- Это была, Хати? О, Аллах! Она так изменилась. Я её не узнал, бывали моменты, что мне она напоминала ту девушку, но я думал это видения такие.

- Теперь всё знаешь.

- Почему ты сказала, что она мертва?

- Чтобы от тебя отделаться. Я испугалась, когда увидела, что ты пришёл и ищешь её.

- Ясно. Хорошо, идите домой. Как пройдёт достаточное количество времени, я приду её сватать, - говорил я Мавиле, находясь в состоянии шока.

- Хорошо, Омар.

- Мави. Не рассказывай ей. Пусть не вспоминает тот случай, это останется на моей совести.

- Хорошо, Омар.

Кивнув мне, девушка встала с места и побежала к Хатидже. Ощущая сильное головокружение, я поднялся и подошёл к Хакиму. Увидев меня в таком состоянии, он тут же помог мне дойти до дома.

- Что с тобой, ахи? На тебе лица нет, - испуганно спрашивал Хаким.

- Потом..., потом расскажу.

Все оставшиеся дни, я то и делал, что молился и посещал мечеть. Я каждый день начинал с того, что каялся и просил прощения.

Теперь я был уверен, что просто обязан жениться на Хатидже. Я совсем изменился, то, каким я был, и каким я стал, были два абсолютно разных человека. Выйдя из мечети, я направился к кладбищу. По дороге я увидел муллу, который стоял и смотрел на ходячих по земле голубей.

- Ас-саляму Алейкум, Мустафа мулла.

- Ва алейкума Ас-салям, Омар. Гуляешь?

- Да, решил сестру навестить. Я могу с Вами поговорить?

- Конечно, Омар. Я всегда тебя выслушаю.

- Мустафа мулла, у меня один вопрос. Я только что в мечети был, как обычно каялся и ...

- Да, я знаю, – перебил меня мулла.

Посмотрев на него, я улыбнулся ему и спросил:

- Всё Вы знаете, мулла. Кто Вы такой?

- В каком смысле? – засмеялся мулла.

- Ну, Вы всегда всё знаете, можете исчезать и так же резко появляться. Вы не меньше вопросов вызываете у меня, чем всё остальное. Вы кто? Ангел? Шайтан? Мираж? Кто Вы, мулла?

- Шайтан? Разве шайтан может находиться в мечети?

- Ангел?

- Разве ты видишь у меня крылья и свет?

- Ну, Вы же не Бог?

- Побойся Аллаха, говорить подобное.

- Отлично. Тогда как мне понять кто Вы? И эти голуби. Когда погиб Саид, ко мне в комнату залетел белый голубь. Перед своей аварией, я так же видел эту птицу. Когда разбились, Салима и Абдулла, она летела над ними. Сейчас Вы стоите и вокруг Вас эти голуби. Хотите сказать это всё нормально?

- Не вижу ничего в этом удивительного, Омар, - сказал мулла и улыбнулся мне. – Знаки, это абсолютно нормальное явление. Умей их понимать и предотвращать.

- Ладно. Тогда у меня есть ещё не менее волнующий меня вопрос. Ведь Всевышний всех наказывает по справедливости?

- Да. Точно так же, как и награждает.

- Это да. Вот у меня вопрос. А разве Ахмед не заслуживает наказания?

- Омар-Омар, – говорил мулла, покачивая головой и слегка улыбаясь. – Разве можно жить и думать, почему тебя наказывают, а другого нет? Ты опять пытаешься спорить с решением Аллаха?

- Ну почему же спорить, Мустафа? Если Аллах Справедлив, почему...

- Если? Ты смеешь усомниться в Его справедливости?

- Ни в коем случае, мулла.

- Омар, тебе не кажется, что слишком много ты думаешь о ненужном?

- Разве я не имею права разбираться в том, что я не могу понять?

- Хорошо, Омар. Тебя волнует, почему не страдает Ахмед?

- Меня это не волнует, меня это удивляет, ведь он ни чем не лучше меня.

- Это ты решил, лучше он или хуже?

- Нет... Я так думаю...

- Омар, каждый должен в первую очередь думать о себе и своих поступках. Пока ты будешь думать, почему Ахмеду хорошо, ты снова будешь терять драгоценное время, которое можно было бы тратить на более важные вещи. Ты начал молится, ты начал вести правильный образ жизни, но почему же ты так не уверен в Боге? Пока ты не будешь поистине верить в Бога, пока не поймёшь полностью, что всё в этом мире происходит по Его воле, ты не сможешь считаться верующим человеком. В чём смысл твоей молитвы, если ты, помолившись, выходишь и позволяешь себе сомневаться в справедливости Всевышнего?

- Я не сомневался, мулла.

- Сомневаешься, Омар. Как бы ты не страдал и не был бы счастлив твой враг, найди в себе силы поблагодарить Всевышнего. И будь уверен в том, что Он всё видит, и Он всем воздаст. Нет цены твоей молитве, если нет в тебе поистине крепкого имана*. ( *вера)

- Да..., наверно, я слишком много думаю, о ненужном...

- Усомниться в Боге, большой грех, Омар. Никогда не сомневайся в Нём и Его могуществе, дабы гнев Аллаха, поистине самый страшный. Ничего не стоит бояться в этой жизни, кроме Аллаха. Поэтому молись, Омар, дабы в тяжёлые минуты, Аллах вспомнит о твоих молитвах и поможет тебе.

- Я постоянно молюсь, мулла, по пять раз в день. Я бросил курить и пить. Я полностью сменил свой образ жизни.

- Двигайся в том же темпе, Омар.

Говоря с муллой, я увидел, идущих мне на встречу, Хакима и Шамиля. Помахав своим друзьям, я сказала мулле Мустафе:

- Извините, Мустафа, я сейчас подойду к друзьям.

- Конечно, иди, Омар.

Подбежав к ребятам, я обнял их.

- Ты чего? – спросил Шома.

- Соскучился, - выкрикнул я, прижимая друзей к себе.

- Оставь да. Ехали, навестим Саида с Абдуллой.

- Поехали, только надо с Мустафой попрощается...

- Кто такой Мустафа? – спросил удивлённо Шамиль.

- Мулла, только он как всегда уже ушёл, – сказал я, смотря на ходячих голубей. - Ладно, пошли.

Сев в машину, мы поехали на кладбище. Постояв немного у могилы Саида, Хаким нагнулся и поставил там какой-то браслетик, из плетёных ниточек.

- Что это? – спросил я.

- Не важно, - сказал Хаким, закапывая браслет.

- Вот хайвайн... - сказал Шамиль, опустив голову.

- Что? – переспросил Хаким.

- Животное ты.

- Это почему ещё?

- Саиду точно сейчас удача не помешает.

- Заткнись, Шамиль!

- Антилопа отвечаю.

- Да всё, успокойтесь, – сказал я, толкая Шамиля в плечо.

Пройдя ещё немного, мы направились к могиле Абдуллы. По дороге я нагнулся к уху Шамиля и спросил его:

- Почему антилопа?

- В смысле?

- Ты Хакима антилопой назвал.

- Ты когда-нибудь антилопу Гну видел?

- Ну, да.

- Что-нибудь тупее этого животного видел?

- Шома прекрати уже. Хватит его в комплексы вгонять.

Дойдя до места, где покоился Абдулла, Хаким снова присел и положил на землю плетёный браслетик. Смотря на это, Шома мне шепотом сказал:

- Прикинь, он сидел и делал эти браслеты для каждого, отвечаю, антилопа гей-Гну.

Засмеявшись, я стукнул Шамиля, дав понять, чтобы он прекратил уже издеваться над Хакимом.

- А разве это ни грех? – тихо спросил меня на ухо Шамиль, наблюдая, как Хаким закапывал браслет.

- Ты про эти браслетики?

- Разве можно такое делать? Я отвечаю он животное.

- Прекрати, Шамиль! Хаким достаточно соблюдающий человек. Я не знаю, что он делает сейчас и грех ли это, но пусть его Аллах судит.

- Я не сужу. Простоя впервые вижу подобное.

- Ещё раз говорю, только Богу известно, что он делает и будет ли он за это наказан. Ты о своих поступках думай. Всё-таки пока ты пьёшь, куришь и способен нарушать все допустимые правила, ты судить Хакима не можешь.

Сказав это, я подошёл к могиле Абдуллы и присев рядом, начал водить рукой по песку, под которым покоился мой друг. Хаким отошёл к Шамилю и о чём-то говорил с ним. Я схватил рукою песок, и, сжимая его, мысленно говорил:

- Прости меня Абдулла, я не знаю, как мне искупить этот грех. Каждый раз понимая, что ты мог сейчас быть со мной, мне становится не по себе, а самое страшное, это осознание того, что ты мёртв по вине моего отца. Я не знаю, как я дальше буду жить зная это, но я прошу у тебя прощение. Прости меня, ахи.

- Ну что, ты идёшь? – спросил меня Шамиль.

- Да. Идём.

Поднявшись с места, мы отправились к нашему захоронению. Небольшой участок, где покоился род Хамадов. Подойдя к могиле сестры, моё сердце стало колоть. Присев рядом, я начал водить рукою по земле, словно гладил песок. Закрыв глаза, я вспоминал всё, что связывало меня с сестрой. Как вместе играли, как радовались или ругались. Я вспомнил, как однажды, мой отец наказал меня и запер в подвале, когда я был ещё ребёнком. Рыдая на холодном полу, ко мне спустилась, маленькая Салима и, обняв меня, пролежала там со мной полдня, пока отец не разрешил мне выйти. Мои глаза прослезились. Просидев там несколько минут молча и периодически вытирая свои глаза от слёз, я нагнулся к земле и, поцеловав песок, сказал:

- Люблю тебя, сестра. Прости, что не успел. Моя ошибка стоила твоей жизни. Если ты меня слышишь, прости меня. И ты, и Абдулла, простите меня, - сказав это, я встал с места и подошёл к парням.

Обняв своих друзей, мы ещё раз посмотрели на могилу и уехали.

Вернувшись, домой я узнал, что у нас во Франции дядя умирал. Отец с матерью и Хасаном, взяли на ночь билеты в Париж. Две недели я оставался один дома. Дни казались длинными и пустыми. Как я не пытался отвлекать себя, всё равно каждый раз проходя мимо комнаты сестры, мне становилось плохо. Выйдя во двор, я присел у дерева и любовался красивым видом природы. Не далеко от наших ворот я услышал тихий разговор двух мужчин. Не поленившись, я поднялся с места и, подойдя впритык к воротам, прижал ухо к стене. Двое мужчин, сидя недалеко от наших ворот на скамейке, обсуждали мою семью.

- Страшный человек этот Кхалед Хамад. Его отец, царство ему небесное, был хорошим и людям столько помогал, а Кхалед что? Столько денег, а ему всё мало. Говорят руки по локоть в крови у него.

- Да, слышал-слышал. Сколько своих убил, ради своей выгоды.

Услышав это, мне стало не по себе. Я всегда знал, что мой отец не маленький человек и что он способен на многое, но чтобы его обсуждали как убийцу, это для меня было шоком.

- Вот дочь умерла его, сын инвалидом был. Аллах всё видит, Махмуд, всех по достоинству наказывает, жаль только, люди не так зрячи, чтобы видеть удары Всевышнего.

- Да, жаль так жаль, дети не виноваты ведь. Но..., за грехи отцов, страдают дети.

Выслушав всё это, я отошёл от ворот, прислонившись к дереву. Я вспоминал как мой отец, засовывал деньги в карман врача, я понимал, что моего друга убил он. Мне стало не по себе. Выбежав из дома, я направился к мечети. Ища глазами муллу, я увидел идущих двух мужчин.

- Ас-саляму Алейкум, простите, вы муллу Мустафу тут не встречали?

- Ва алейкума Ас-салям. Может муллу Нассера?

- Нет, мне именно Мустафа нужен.

Мужчины переглянулись и, что-то сказав друг другу, опять спросили:

- Вы уверенны, что не Нассер?

- Уверен. Мустафа зовут его.

- Тогда не знаем. Мы Нассера только знаем.

Попрощавшись с ними, я вышел во двор мечети и пытался найти взглядом Мустафу. Навстречу мне шёл другой мулла.

- Простите, мулла, Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Да, что такое?

- Где я могу найти муллу Мустафу?

Мулла сделал задумчивое лицо.

- Мустафу? Не слышал о таком. Вы имя верно запомнили?

- Да, это верное имя.

- Хм. Не знаю. Есть Джамал, есть Ибрагим, но вот Мустафы не припомню. Нет у нас такого.

Ничего не понимая, я вынул из кармана телефон и позвонил Шамилю.

- Шом.

- Да, Омар.

- Мархаба, ахи. Ты где?

- Мархаба. Дома, а что?

- А Хаким с тобой?

- Нет. Кстати насчёт Хакима. Я сейчас приеду, кое-что расскажу.

- Хорошо.

Убрав телефон обратно в карман, я отправился домой. Я сидел и раздумывал, пытаясь понять, кто же всё-таки этот мулла и почему его никто не знает. Я бы мог подумать, что я сумасшедший и он мой глюк, но я вспоминал, что его так же видели и Абдулла и Хаким. Спустя время, ко мне пришёл Шамиль. Немного перекусив и пообщавшись, я предложил Шамилю прокататься. Сев за руль, мы катались по городу и общались.

- Так что ты насчёт Хакима сказать хотел?

- А, мы с ним как-то общались и заговорили о твоей помолвке с Хатидже.

- Ну?

- Зуб даю, он гей, Омар.

- Что?! Почему? Что случилось?

- Он так расстроен по этому поводу, другой бы обрадовался, а этот грустит.

- Ради Аллаха, ты сам знаешь, что его характер немного далёк от мужского.

- Омар, ладно он в двадцать лет девственник, ничего, это ещё бывает в наше время, но грустить из-за того, что твой лучший друг женится?

- Шом, его ни разу никто не видел с мужчиной. Как можно обвинять человека в том, чего не знаем? Это харам, Шамиль.

- Омар, посмотри сам на его поведение, я тебе сказал. Когда его увидишь, не удивляйся. У него что-то ни то с ориентацией.

- Ну и чёрт с ним, гей и гей.

- Ты сейчас серьёзно?

- Шамиль, он мне как брат и если он такой, я ничего не могу поделать. Он это скрывает, да и я не видел лично его в таких делах. Не пойман, не вор.

- Ладно, ты прав. Главное к нам не лезет. Хотя, как соблюдающий человек может быть геем?

- Ты опять его судить начинаешь?

- Блин, ну не может быть тот, кто всегда призывает нас к истине допускать то, что не дозволено в нашей религии.

- Ты видел его с мужчиной?

- Я, не видел.

- А вот клевета, Шамиль, не меньший грех. Ещё раз говорю, никогда не суди, пока лично не увидишь. Хаким не был замечен в таких делах, а то, что у него слишком нежный характер, то мы все не идеальны. Ну, такой блин у него характер. Что теперь?

- Ладно. Закрыли. Сам с ним увидишься, скажешь мне своё мнение.

- Договорились.

Довезя Шому домой, я поехал к Хакиму. Зайдя, к ним в гости и поздоровавшись с родителями, я поднялся наверх и зашёл в комнату Хакима.

- Мархаба, ахи.

- О-о-о, Омар. Мархаба.

- Пропал совсем, не видно тебя.

Я посмотрел на Хакима и удивился. Он действительно как-то похудел, вид был замученный и подавленный. Подойдя к нему и сев с ним рядом на диван, я спросил его:

- Что с тобой, ахи?

- А что такое?

- Ты на себя не похож. Ты болен?

- Нет. Я не знаю, не так как-то себя чувствую.

- Пошли к врачу, пусть осмотрят тебя.

- Нет, Омар, не стоит. Я не болен.

- А что хочешь? Хочешь, пойдём в кафе или кино.

- Нет, шукран, ахи.

Хаким прилёг полностью на диван и взял в руки книгу. Делая вид, что он там что-то читает, не отрывая глаз, он спросил меня:

- Когда никях?

- Скоро. Хаким я не пойму, ты так огорчён моей помолвкой?

- Ни в коем случае, Омар, я рад за тебя.

- Тогда поговори со мной нормально. Мне неприятно смотреть на тебя в таком состоянии.

Отложив книгу, Хаким взял мою руку и, сжимая её, смотрел на меня. Вспоминая слова муллы, что надо научиться слышать то, о чём молчат, я пытался прочесть что-то по его глазам.

- У тебя тоска, да? Ты тоскуешь по друзьям?

- Да. Если я потеряю тебя, Омар, я не вынесу этого.

- Ты что? Идиот, как ты меня потеряешь? Я всегда буду с тобой.

Увидев, что Хаким опять наполняет глаза слезами, я понял, что его надо быстрее обнять, иначе смотреть на плачущёго Хакима, было не выносимо. Обняв его, я гладил по спине и пытался утешить.

- Ради Аллаха, ну прекрати, Хаким. Ты же мужчина. Хватит плакать. У меня сестра столько не плакала, сколько ты ревёшь.

- Прости, это от слабых нервов. Я видно слишком слабый эмоционально.

- Всё успокойся. Я поеду домой, там должны племянника привести. Ты успокойся и приходи потом.

- Не уходи, Омар! – выкрикнул Хаким, крепко схватив меня за руку.

- Эй, отдохни. А вечером жду тебя у себя, хорошо?

- Омар..., неужели ты не понимаешь?

- Не понимаю, что?

- Ты должен дорожить теми, кто дорожит тобой!

- Я дорожу, Хаким. Поверь мне.

Ничего не ответив, Хаким отвернулся лицом к стене. Смотря на убитого горем друга, я не знал, что делать.

- Да что с тобой, ахи?

- Ничего, Омар.

Я встал с места и, посмотрев на лежащего в полной потерянности, Хакима, вышел из комнаты. Едя к себе домой, я пытался понять, что происходило с другом. То ли смерть друзей его совсем извела, то ли действительно моя помолвка. Доехав до дома, я поднялся к себе и навалился на кровать.

- Дядя, Омар? – резко выкрикнул, сидящий за моим столом, малыш.

- О, Мухаммед, ты тут?

- Да. Меня привезли уже, – говорил племянник, не отрываясь от компьютерной игры.

- Не успел приехать, а уже за мой компьютер сел, – сказал я и закрыл свою голову подушкой.

Не заметив, как я заснул, меня разбудил противный и надоедливый голос племянника.

- Дядя, Омар, дя-дя-я-я-я-я-я-я-я-я Ома-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-р!

- Да что тебе?

- Я уже сто часов голодный.

- Не бывает сто часов! – говорил я, недовольно вставая с места.

- А мой папа говорит, что время бесконечно, так что бывает сто часов!

- Ай, Аллах, хорошо. Пошли, посмотрим, что ты есть будешь.

Подойдя к моему шкафу и смотрясь в зеркало, я поправлял свои растрёпанные волосы. Мухаммед смотрел на меня и повторял всё за мной, сделав строгие брови и поправляя свои волосы.

- Хм, побриться тоже надо, совсем зарос уже, – сказал я, рассматривая свою щетину.

- Да-да. Хоть и борода это сунна, но и мне пора лицо в порядок приводить, – говорил Мухаммед, потирая свои гладкие щёчки.

Посмотрев на него и улыбнувшись, я спустился вниз и попросил Наифа передать поварам, чтобы нам сделали что-нибудь вкусненькое. Мухаммед стоял за мной и, услышав мою речь, добавил:

- Да-да. Будьте любезны, Наиф, передайте поварам, пусть ещё сделают бутерброды с шоколадной пастой.

- Конечно, принц Мухаммед, так и передадим, – сказал ему, улыбающийся, Наиф и направился на кухню.

- Пошли в зале посидим, подождём, пока нам стол накроют.

Забежав в зал, Мухаммед включил телевизор. На весь дом раздался крик из экрана:

«Ктоооо, живёт на дне океана?»
- Sponge Bob square pants! – выкрикивал Мухамм, поднимая руки вверх.
«Жёлтая губка, малыш без изъяна»
- Sponge Bob square pants!
«Кто побеждает всегда и везде?»
- Sponge Bob square pants!
«Кто так же ловок как рыба в воде?»
- Sponge Bob square pants!

- Ай, Алла-а-а-х! Мухаммед! Выруби это.

- Дядя, Омар, это же наш любимый мультик!

- Пошли лучше на кухню.

- Нет, мы обязаны это посмотреть. Ты, чур, Патрик.

- Почему сразу Патрик? Я Спанч буду.

Развалившись на диване, я попросил принести всю еду в зал. Наблюдая за весёлым малышом, я спросил его:

- Мухамм...

- Да, дядя Омар.

- А что за игру ты играл?

- Там надо завоевателя остановить.

- И ты это сделал?

- Конечно, я-то знаю какие у него планы.

- Ммм, интересно. И какие же? – спрашивал я, мешая племяннику смотреть мультик.

- Его миссия не будет выполнена, пока он не отнимет то, что для меня самое дорогое.

- Хм, подожди. То есть он, пытается завоёвывать то, чем ты дорожишь?

- Ну, да. Он и так позабирал мои замки и земли, вот осталось два села моих, я больше всего потратил сил на них, это мои любимые селения. Надо защищать их пока он не уничтожил.

- Вот как..., а если он уничтожит, что тогда?

- Тогда я убит и, как правитель я прожил жизнь зря и умру с позором.

- А как ты собираешься его остановить? – улыбаясь, я спрашивал племянника.

- Нужно понять его тактику и менять что-то в своих действиях. Это же игра, дядя Омар, тут думать надо.

Посмотрев на увлечённого мультиком Мухаммеда, я нагнулся к нему и поцеловал его в лоб. Не знаю, что произошло в эту минуту, но меня словно током ударило. Было ощущение, что на мою голову упала коробка с записками, которые рассыпались по моим мозгам. Задумавшись, я прошептал себе под нос:

- Пока не отнимет, то чем дорожишь, это не закончится. А если отнимет, то ты не сделал выводов и умрёшь с позором. Он отнимает то, чем дорожишь... Нужно понять его тактику и поменять что-то в своих действиях...

- Что с тобой, дядя Омар? Ты тоже хочешь поиграть в это? – удивлённо спросил Мухамм, внимательно смотря на меня.

- То, чем дорожишь?

- Ну да, например твои машины. Ты же дорожишь ими.

- Хаким...

- Что?

- Мухаммед, сиди тут. Я сейчас быстро схожу в магазин и вернусь. Скажи Радже и Наифу, чтобы следили за тобой.

Схватив телефон и завязывая на голову арафатку, я выскочил во двор и рванул к дому Хакима. Забежав к ним в сад, меня позвал его брат Али:

- Омар?

- Мархаба, Али. Хаким дома?

- Нет, он вышел, сказал, прогуляться хочет.

- Чёрт.

- А что такое?

Ничего не ответив, я выбежал обратно и помчался в сторону мечети, вынимая телефон из кармана и звоня Хакиму.

« Абонент выключен, или находится в не зоны действия сети. Попробуйте перезвонить позже».

Сбросив вызов, я тут же набрал Шамилю.

- Да, Омар?
- Где Хаким?!

- Ва эбель! Зачем орать так? Откуда я знаю, где он?

- Его дома нет, телефон отключён.

- А ты где?

- Я к мечети бегу, может он там.

- В такое время, что ему там делать? Я сейчас буду.

Убрав телефон в карман, я добежал до мечети. Осматривая всё вокруг, Хакима я не замечал.

- Где же ты, Хаким. Куда тебя шайтан ночью потянул?

Я стоял в полной растерянности, а сердце прыгало в груди. Я пытался хоть что-то восстановить в памяти, найти хоть какую-то зацепку всему происходящему. Как вдруг в голове начали всплывать картины. Я видел смеющегося Саида, который держал голубя на плече. Я вспомнил, как птица ударилась в окно, когда я пытался смотреть во двор. Женский голос, просящий меня делать намаз и опять-таки голубь, сидящий в это время на балконе. Прокручивая всё это в памяти, я опять увидел, как птица летела за нашей машиной, а потом кружилась над головами, Салимы с Абдуллой. Вспомнив, что Хаким просил меня начать ценить тех, кто мной дорожит, я начал крутить головой по сторонам и произнёс:

- Аллах всегда нас слышит, но не всем Он отвечает. Аллах даёт нам знаки, но не все их замечают.

Перебирая воспоминания в голове, я выбежал к дороге. Впереди шли две женщины в парандже и о чём-то разговаривали. Подбежав к ним, я начал впопыхах спрашивать их:

- Где тут много птиц водится? Где в нашем городе птицы ходят? Вы видели тут птиц?

Ничего не понимая, женщины закричали. Одна из них схватилась за сумку и стала бить меня по голове.

- Сумасшедший! Полиция! Полиция! Помогите!

Защищая себя руками от побоев, двух сумасшедших дам, я побежал дальше. Пробегая парки и смотря по сторонам, я пытался найти взглядом Хакима, но бесполезно. Остановившись возле памятника и пытаясь, отдышатся, я увидел птичку. Голубь стоял и клевал что-то в траве. Замерев, я стал аккуратно шагать вперёд, стараясь не спугнуть птицу. Сделав ещё пару шагов, я наступил на ветку. От шума голубь взлетел вверх и, покружив надо мной, полетел вперёд. Долго не думая я побежал за птицей. Она летела быстро, но я так же быстро мчался за ней, перепрыгивая бордюры и маленькие ступеньки. Долетев до высокого здания, птица села на крышу. Осматривая дом, я зашёл внутрь.

- Простите, Вы куда? – спросила меня какая-то девушка. Видимо работник данного заведения.

- Как я могу попасть на крышу?

- Никак. Вас ни кто туда не допустит.

- Я Омар Хамад.

- Я очень рада, но это не даёт права пропускать Вас.

- Что? Да ты знаешь кто.... Оф, ладно. Туда совсем нет доступа?

- Нет, Омар.

Выйдя из здания и повернув за угол, я пытался соображать, куда же мне идти дальше. Увидев на стене длинную лестницу, я тут же подбежал к ней и полез по ней вверх. Наконец-то поднявшись на самый верх, я перелез через бортик и начал осматривать крышу. К моему удивлению и счастью, на краю крыши, свесив ноги вниз, сидел Хаким.
Медленно, ничего не говоря, я подходил к нему, протягивая руку. Хаким резко обернулся.

- Омар? – с удивлением спросил он.

- Да. Только ты так не дёргайся. Можно я рядом сяду?

- Нет. Стой там, не надо подходить.

- Хорошо. Стою.

- Как ты меня нашёл?

- Ты сам мне сказал.

- Когда?

- Когда молча, смотрел на меня сегодня, - отвечал я, медленно приближаясь к нему.

- Ты стой, не подходи. Ты что по глазам читаешь?

- Есть немного. Ты давай, вставай. Там брат тебя ждёт.

В эту минуту у меня зазвонил телефон. Медленно вытащив трубку и улыбаясь Хакиму, я ответил на вызов:

- Ты где есть? – кричал Шамиль.

- Я с Хакимом на крыше дома, недалеко от торгового центра, – сказав это, я убрал телефон обратно в карман.

- Видишь, Хаким, нас уже Шамиль ищет. Пошли, спустимся.

- Не хочу, Омар, уходи.

Хаким развернулся обратно лицом к улице и подвинулся ещё ближе к обрыву.

- Подожди, Хаким! Я умоляю, не делай никаких глупостей. Давай спустимся и внизу поговорим, - нервно выкрикнул я, волнительно наблюдая за другом.

Но Хаким меня не слушал, и постоянно смотрел вниз, как будто настраивал себя для совершения полёта. Ничего уже лучше не придумав, я собрал как можно больше воздуха в лёгкие и выкрикнул:

- Я люблю тебя, Хаким!

На крыше зависла тишина. Сказав это, я себя ощутил полным идиотом. Сделав непонятное выражение лица, Хаким развернулся и спросил меня:

- Что?

- Ну, я как бы, люблю тебя.

- Тебе плохо?

- Нет...

Посмотрев на меня, Хаким поднялся с места и подошёл ко мне. Ощущения полного идиотства меня не покидало, но увидев, что Хаким стоял уже рядом со мной, мне стало гораздо легче.

- Я тоже тебя люблю, Омар, - сказав это, Хаким обнял меня изо всех сил.

Я вздохнул спокойно и прижимал Хакима к себе, сжимая рукою его шею. В эту минуту снизу раздался крик Шамиля:

- Эу!? Вы там? Омар? Хаким?

- А вот и Шома пришёл, пошли, спустимся к нему, - говорила, сжимая шею друга.

- Я даже брата так не любил, как тебя, Омар. Ты мне самый родной. Ты всегда ко мне был от души, я ни дня не пожалел, что ты мой лучший друг.

Говоря это, Хаким схватил мою руку и, убирая её от своей шеи, отходил назад. Смотря на него и улыбаясь, я пытался сменить тему разговора.

- Хорошо, ахи. Давай спустимся, Шома ждёт.

- Запомни, что я тебе сказал, Омар.

- Хорошо, только ты не туда идёшь. Хаким, давай спустимся и внизу договорим всё.

Подойдя совсем к краю крыши, Хаким смотрел на меня своими заплаканными глазами и, улыбаясь, протянул руку в мою сторону, словно, что-то отдавая мне.

- Хаким, не сходи с ума. Я мчался к тебе как сумасшедший, я прошу, давай спустимся, нам есть о чём поговорить с тобой.

Видя наполненные слезами глаза друга, я заметил, что Хаким что-то шептал мне. Подойдя чуть ближе к нему, чтобы расслышать его, Хаким сделал пару шагов назад и стоял впритык к краю.

- Ради Аллаха! Что ты говоришь, я не слышу тебя! Хаким, я прошу, иди сю...

Не успев договорить, я увидел, как Хаким резко сорвался вниз и исчез за стеной дома.
От неожиданности я резко выкрикнул и ударил себя ладонью по рту, пытаясь сжимать свои губы как можно сильнее. Медленно упав на колени, я покачивался и пытался прийти в себя. Снизу раздался крик Шамиля. В потоке бесконечного мата, я слышал, как Шома выкрикивал то моё имя, то имя Хакима. Больше я не соображал. Зачем он так сделал, для чего он так поступил. Я ничего уже не понимал. Сидя на крыше и пытаясь дышать, я не мог сдерживать эмоции. Сжимая руками свою арафатку, я начал кричать. Ещё один друг меня покинул и покинул самым мерзким образом. Я понимал, что мог бы схватить его или силой утащить, но я сглупил и не сделал этого. Я поднимал голову вверх и, смотря на синее небо, кричал. Мне было и обидно и противно. Боль и злость разрывали меня. Услышав звуки сирен, я увидел, как ко мне подходил Шамиль. Его рука и рубашка полностью были в крови. Обняв меня, он спрашивал, что произошло. Я не отвечал ему, я только схватил его окровавленную руку и прижал к себе. Как вместо луны приходит солнце, так и вместо наших слёз, приходит покой. Спустя сутки, вернувшись после похорон, мы с Шомой сидели на теплом песке, любуясь видом встречных волны. Смотря на блеск воды, я опустил голову вниз и спросил Шамиля:

- Зачем он так?

- Слабохарактерный. Не вынес потери близких.

- Он всегда говорил, что самоубийство страшный грех, не прощаемый Аллахом.

- Я не знаю, Омар. Я тебе не раз говорил, что он стал странно себя вести. А ты просил меня не судить его и оставить это на волю Всевышнего. Ну что? Оставил? Может если бы мы вмешались, он бы был сейчас рядом.

- Я почти всё потерял, представляешь? Всех кого я так сильно любил, я теряю так же быстро, как летит время. Но его поступок, это было совсем.

- Хорошо, что ты внизу не стоял. Я курил и вас ждал, как вдруг такой шлепок был. Я развернулся и вижу, лежит кто-то. Подбежав, смотрю Хаким. Изо рта фонтаном кровь шла, я его держал за руку, пытался как-то успокоить. А он что-то произнести хотел.

- Он ещё мог говорить?

- Без понятия, но мне казалось, он произносил молитву. Не знаю, вацок. Я так испугался, что сидел и молился рядом с ним.

- Я слышал, как ты матом орал.

- Это в начале, потому что я не понял, что произошло. Он так быстро дышал, тело явно сломано было, изо рта кровь ручьём и что-то шептал. Я уже понял, что ему не помогу и, подумав, что он молится, решил молиться вместе с ним.

- Будем надеется, что Аллах примет его.

- Надеюсь...

В это время мимо нас шли две девушки, приглядевшись, Шамиль стукнул меня по ноге и спросил:

- Смотри, это не твоя, Хати идёт?

- Да, это Хатидже.

Помахав им рукой, Хати и её подруга Мавиля, подошли к нам.

- Примите наши соболезнования, – сказали девушки. – Да простит и примет его Аллах.

- Аминь.

- Как так вышло, Омар? Как он так споткнулся? – спрашивала Хатидже.

- Не знаю, мы собирались слазить и тут он неудачно встал и споткнулся.

- Какой ужас, такая смерть, какая-то глупая даже. Так жалко его, он такой хороший был.

- А вы чего тут гуляете? Дома, не сидится что ли? – возмутился Шамиль.

- Да мы просто, решили по пляжу пройтись и...

- Нечего тут ходить, на хату идите.

Девушки повесили головы и, засмеявшись, убежали.

- Ты чего это? – спросил я Шому.

- Да ходят тут, красуются. Нечего, пусть дома сидят.

Улыбнувшись Шамилю, я снял с себя одежду и, решив немного искупаться, побежал к воде.
Тем временем девочки дошли до дома и уселись в комнате у Хатидже. Снимая с себя платок, Мавиля улыбалась и говорила Хати:

- Видела, как он прогнал нас?

- По-моему, он кого-то ревнует. Тебе так не кажется? – кокетливо спросила Хатидже свою подругу.

- Не знаю. Всё может быть.

Хати открыла шкаф и достала оттуда большую коробку.

- Что это?

- Смотри, – сказала Хатидже и вынула из коробки роскошный наряд для танца.

- Вау, вот это платье. Ты хочешь станцевать в нём?

- Хочу, но смогу ли. Надо сделать так, чтобы нога не была видна.

- Сестра моя, тебе не обязательно выплясывать для Хамада, обойдётся.

- Нет, Мавиль! Я не хочу, чтобы ему чего-то не доставало, чтобы он себя ощущал мужем калеки!

- Ну что ты такое говоришь?! Он тебя любит, а на танцовщиц и в барах насмотрится.

- Никогда! Он мой и смотреть будет тоже только на меня.

Сказав это, Хати полезла в шкаф и стала искать ласины. Надев их на себя, она стала примерять платье.

- Ну, как? Сильно ужасно смотрится?

- Вообще нет, даже сочетается, как будто таков костюм и есть.

- Честно? Не видно ногу?

- Нет-нет. Вообще не видно. Идея с ласинами отличная, ничего не понятно. Надень ещё балетки и вообще ничего не видно.

- А как моё тело? Спина, грудь? Красиво?

- Тут уже, подруга, даже сам Хамад не устоит. Как бы не съел тебя, всю такую аппетитную, – засмеялась Мавиля.

- Теперь, надо ещё суметь станцевать.

Неделями, Хати то и делала, что пыталась научиться красиво и плавно танцевать. Периодически падая и плача от боли и обиды, Хатидже всё равно не останавливалась. Спустя пару месяцев, она уже с лёгкостью исполняла танец живота. Ещё через некоторое время, мой отец разрешил мне сватать Хатидже. Для начала мы решили не играть большую свадьбу, так как я не хотел пировать после смерти друга. Сделав никях, при свидетелях и по всем правилам ислама, отец подарил мне отдельный дом, а так же слуг Раджу и Наифа. Полностью переехав с Хати в наш общий дом, мы любовались свободными комнатами, решая, какой ремонт там делать.

- А тут, сделаем кинотеатр. Как думаешь? – спросил я Хати, внимательно смотря на просторную комнату.

- Омар, я так счастлива. Наконец-то незачем прятаться, незачем переживать. Теперь я твоя жена, а ты мой муж.

- Да. Наконец-то всё уже позади, – говорил я, обнимая за талию Хатидже и целуя её.

- А можно мне Мави позвать сюда? Дом ей показать.

- Конечно, позови.

Улыбнувшись мне, Хатидже позвонила своей подруге и пригласила её в гости. Зайдя на кухню, Хати открыла шкаф и стала вытаскивать оттуда мешок с мукой.

- Что вы хотите, Госпожа? – спросила её, наша повариха Ванесса.

- Это Вы мне?

- Ну, да. Зачем Вам мука?

- Я хотела слойки испечь, ко мне подруга придёт сейчас и...

- Ну что Вы, Госпожа, я сейчас всё Вам сделаю.

- Нет-нет. Я сама могу.

- Но, Госпожа, это моя работа.

Ванесса надела фартук и принялась за работу. Хати вышла из кухни, и направилась к ванной. Приоткрыв слегка дверь, она просунула голову и спросила:

- Омар? Ты в душе?

- Да заходи, Хати, – сказал я, намотав полотенце на бёдра.

- Омар, а чем мне заняться? – спросила Хатидже, стоя ко мне спиной.

- Почему ты спиной стоишь?

- Я подожду, пока ты оденешься.

- Хати прекрати, мы уже женаты.

- Прости, Омар. В этом доме всё делают горничные и повара, я не знаю чем занять себя.

- Хорошо, попроси повара не мешать тебе и сама приготовь что-нибудь. Я поеду в мечеть, а оттуда на кладбище. Вечером, когда вернусь, хочу видеть тебя наряженной без платка и с вкусной едой. Договорились?

- Кончено, Омар.

Поцеловав, сияющую от радости, Хати, я оделся и вышел из дома. Навстречу мне, шла Мави.

- Ас-саляму Алейкум, Омар, - поздоровалась она, кивнув мне головой.

- Ва алейкума Ас-саляма. Рад видеть тебя у нас в гостях.

- Спасибо, Омар.

Зайдя в дом, Мавилю встретила Хатидже. Обнимаясь и радуясь встрече, девушки зашли в спальню и, усевшись на кровать, Хати стала доставать из коробочки драгоценные украшения.

- Ого, это всё твоё? – восхищённо спросила Мави.

- Да, это всё Омар подарил.

- Какая красота. Они наверно целое состояние стоят?

- Да, это всё бриллианты и изумруды. Омар сказал, на днях поедим в ювелирный магазин, где я смогу сама выбрать, что понравится мне.

- Здорово. Теперь ты настоящая Госпожа. А как ваша ночь прошла?

- Мы всё это время вещи переносили, вместе ночевать только сегодня будем. Я так боюсь.

- Думаешь, больно будет?

- Нет же, ни этого боюсь, - возмутилась Хатидже. - Я боюсь за свою ногу. Я даже раздеться не могу, вдруг я ему противна буду.

- У кого какие проблемы. Не говори ерунды. У тебя шикарное тело.

- Я не могу держать себя, делаю вид, что всё хорошо, а сама не представляю, как в кровать с ним лечь. Как он увидит меня без протеза.

- Не грусти, Хатидже. Он любит тебя, он не будет на это обращать внимания. Да и мужчине в постели, уж точно не до твоих протезов. Он будет занят другим.

- Прекрати, смеется. Он ещё как будет смотреть на это. Мужчины даже здоровых женщин перебирают, куда там я.

- Всё будет хорошо. Омар знает, на ком женился и прекрасно понимает, что ему с тобой детей делать. Он работать устроился?

- Да, он у своего отца в фирме теперь работает.

- Вот и хорошо. Он вернётся уставшим, обязательно станцуй сегодня ему, порадуй своего мужа.

- Постараюсь. Надеюсь, всё хорошо будет.

Пока девушки разговаривали у нас дома, я уже был на кладбище и сидя на земле, гладил песок над могилой Хакима.

- Да простит его Аллах, – сказал, стоящий позади меня, мужчина.

Повернув голову, я увидел муллу Мустафу.

- Вы тут?

- Как видишь, Омар. Ещё один друг умер?

- Мулла Мустафа, я всем говорю, что он упал и разбился, но на самом деле он сам с собой покончил. Почему он так поступил, мулла? – спрашивал я, отряхивая штаны и подходя к Мустафе.

- Откуда мне знать, Омар? Это одному Аллаху лишь известно.

- Он не попадёт в Рай?

- Я не знаю, Омар. Не спрашивай меня. Будет так, как решит Аллах.

- Вы мне как-то сказали, что если человек всю жизнь прожил правильно и совершил одну ошибку, то Аллах никогда не перечёркивает хорошие деяния и прощает людей.

- Омар, Аллах всегда прощает, а круги Ада проходит каждый из нас. Не пройдя ступени Ада, мы не увидим Сады Рая.

- Я не пойму, Хаким всегда меня пытался на путь истинный наставить, он даже когда я курил, сказал, что это самоубийство. Что могло управлять таким человеком, чтобы не боятся покончить с собой?

- Откуда ты знаешь, не боялся ли он? Шёл он туда сознательно или был одержим? Он взял страшный грех на свою душу. За такой поступок он будет наказан, Омар. Жизнь даёт нам только Бог, и отнимать её имеет права только Он.

- А не может быть, что Аллах отнял его жизнь, его же руками? Такое же тоже бывает, да, мулла?

- В жизни всё бывает, - приятно улыбнулся Мустафа. - Но не стоит тратить свою жизнь, на эти рассуждения. Если есть вопрос, обратись к Всевышнему, ответы на всё знает только Он.

- Я всегда у Него спрашиваю, но Он же молчит.

- Омар, ответы в твоей голове. Нам не дано уметь задавать вопросы, если мы не будем знать на них ответы. Если Аллах нам подарил возможность спрашивать, значит, Он дарил и возможность отвечать.

- Но чтобы ответить, нужно знать, а я не знаю, мулла...

- Читай внимательней Куран. Всё скрытое рано или поздно становится явью.

Сказав это, Мустафа направился вперёд.

- Вы куда? – поинтересовался я.

- Мне пора идти, Омар, а ты не допускай ошибок, ты уже близок к истине.... - ответил мне мулла и свернул за дерево.

Немного подумав, я направился к своей машине и, выехав из кладбища, подъехал к дому, где жил Хаким. Поздоровавшись с охраной, я зашёл во двор. Возле входа стоял его брат Али.

- Мархаба, Али.

- Мархаба, Омар, - поздоровался брат, пожимая мне руку.

- Я только что у Хакима был, навещал его.

- Не забывай о нём, Омар. Я уверен, даже на том свете, ему приятно видеть, что ты помнишь о нём.

- За это даже не думай, ахи. Али, можно ли мне пройти в его комнату?

- Конечно, если хочешь, можешь посидеть там.

- Да, я бы хотел посмотреть на его вещи.

Поднявшись наверх, Али открыл дверь в спальню Хакима. В комнате ничего не изменилось. На кровати лежал перевёрнутый журнал, шкаф был приоткрыт, а из-за его дверцы виднелась рубашка Хакима.

- Мы всё оставили так, как было в последний день. Он лежал и читал журнал, а потом подошёл к шкафу, взял накидку и ушёл..., - с грустью рассказал Али.

- Он не сказал, куда он так поздно?

- Мама спрашивала его, он ответил, что в магазин, какой-то напиток сильно захотелось ему.

Проведя рукою по столу, я открыл маленький ящик, где лежали разные журналы. Отодвигая их рукой, я увидел тот самый блокнот, где Хаким любил постоянно что-то записывать.

- Это его ежедневник, – сказал Али. – Он постоянно там писал о том, как провёл свой день.

- Ты что читал? – удивившись, спросил я, не поворачиваясь к Али.

- Так, пролистал и всё...

Сказав это, Али вышел из комнаты, прикрыв за собою дверь. Я присел на кровать и, взяв в руки блокнот, начал перелистывать страницы. Записи шли почти от самого детства. Он записывал только самые значимые для него моменты. В начале блокнота, лежала фотография, где нам было лет по тринадцать. Я стоял в каких-то грязных шортах, крепко обнимая Хакима и Абдуллу, снизу, держав в руке мяч, сидел Саид, а рядом высунув язык, стоял Шамиль. Увидев это фото, я улыбнулся. Тёплые воспоминания тут же вызвали во мне приятные эмоции и ностальгию. Пролистав ещё дальше, я увидел ещё одну фотографию. Тут мы были постарше, сидели в кафе и смеялись. Опять все вместе. Читая записи в дневнике и вспоминая, как мы хорошо дружили, я решил всё же узнать, что его толкнуло на самоубийство. Перелистывая страницы, меня удивил тот факт, что Хаким всегда писал про нас, о друзьях, но ни слова о девушках. Ведь действительно, почти за двадцать один год, он не имел отношений с женщинами. Я читал, как он описывал каждого из нас и что он о нас думал. Я даже прочёл, где он описывал Хатидже, считая, что мне будет тяжело с ней жить и, что я тороплюсь с браком. Перелистывая блокнот, я увидел закладку, открыв на этом месте, я прочёл:

« Мне было тяжело видеть своего друга инвалидом, я готов отдать всё, лишь бы Омар смог ходить. Мои молитвы были услышаны. Аллах вернул здоровье, Омару».

Пролистав ещё немного, я прочёл:

«Смерть Саида меня сильно подкосила, авария Омара, меня свела с ума, но когда разбились Абдулла и Салима, я стал бояться. Поистине был велик гнев Аллаха, отнимая у Омара всё самое дорогое. Видеть, как он страдал было не выносимо, все, что переживал Омар, я переживал в три раза тяжелее. Как мне иногда хотелось обнять его и сказать всё то, что я о нём думал, всё то, что я к нему испытывал. Мысль о том, что умрёт и Омар, мне ни давала покоя. Я постепенно сходил с ума, я должен был сказать Омару, что...»

Перелистав страницу, я вдруг заметил, что листы отсутствуют. С блокнота Хакима, грубым образом было вырвано три листка. Я пролистывал ещё раз и ещё раз, пытаясь найти продолжение, но записи отсутствовали.

- Вот чёрт! Ну что? Что ты хотел сказать, блин! – недовольно выкрикнул я, захлопнув его блокнот.

Я не знал, кто вырвал эти листки. Хаким или его брат Али, но я понял, что правды мне теперь никогда не узнать. О чём он думал, что он так хотел говорить мне, это так и ушло под землю вместе с Хакимом.

Спустившись на первый этаж и подойдя к Али, я спросил его:

- Могу я оставить блокнот себе?

- Бери, думаю, он бы хотел, чтобы это было у тебя.

- Да, наверно. Он не оставлял никаких записок?

- Нет, Омар, - внимательно смотря мне в глаза, сказал брат. - Всё что есть, ты мог сам видеть.

- Ладно, спасибо тебе, Али, я тогда поеду.

- Да конечно, как будет время, приходите к нам в гости.

- Обязательно. Шукран.

Выйдя из их дома и сев в машину, я направился к Шамилю. Держа одной рукой руль, а другою телефон, я звонил ему, но трубку никто не брал. Доехав до его дома, я подошёл к их охране.

- Ас-саляму Алейкум, ребята. А Шома дома?

- Ва алейкума Ас-салям. Нет, он уехал с Ибрагимом куда-то.

- А телефон, зачем выключил? Есть номер Ибрагима?

- Не знаю зачем. Записывай Ибрагима номер, - подобно роботу, отвечал охранник.

Достав телефон, я записал номер, который мне продиктовал охранник. Садясь обратно в машину, я позвонил Ибрагиму.

- Да?! - спросили меня на арабском.

- Ибрагим?

- Да-да. Говори.

- Это Омар, я друг Шамиля. Можешь дать ему трубку?

- Что?

- Чёрт. Дай Шамилю! Ему трубку дай!

- Шома? Да, Шома!

- Ибрагим, ты говоришь по английский?

- Что? Ты кому звонишь?

- Я не понимаю тебя Ибрагим! Дай трубку Шамилю блин! Шамилю-ю-ю!

В трубке раздались гудки.

- Отлично!

Так и не сумев поговорить с другом Шамиля, поскольку его друг не знал ни английского, ни арабского, я решил поехать домой. Припарковав машину и поднимаясь в комнату, я услышал смех Хати и Мавили, доносящийся из нашей спальни. Пройдя мимо них, я зашёл в душ.

- Это Омар? – спросила Мавиля.

- Да, Омар пришёл.

- Всё, я пошла тогда. Удачи тебе, сестра, не волнуйся и не смей сомневаться в себе.

- Конечно, Мави. Спасибо, родная.

- Я сама пойду, ты иди к Омару. Не оставляй его одного. Мужчина женится, чтобы получать внимание, которого ему не хватает в не дома.

- Конечно.

Попрощавшись, Мавиля выбежала из дома и уехала к себе, а Хати направилась ко мне в ванную.

- Омар?

- Да.

- Можно мне зайти?

- Нужно.

Я лежал в ванной, полностью наполненной горячей водой и, смотря на потеющий кафель, думал о записях Хакима. Хатидже присела рядом и, гладя мои руки, поцеловала меня в плечо.

- Ты был у Хакима дома?

- Да, заходил, поговорил с его братом и..., ничего особенного. Мавиля ушла?

- Ушла.

- Хорошо, иди, сними платок и распусти волосы. Я хочу выйти из ванной и полежать с тобой. Что-то я уставший совсем.

- Хорошо.

Сказав это, Хатидже побежала в спальню, надев длинное красивое платье и распустив свои волнистые волосы, Хати стала прихорашиваться у зеркала.

- Госпожа Хатидже? – выкрикнула с первого этажа горничная.

- Да-да? Что такое?

- Тут какой-то Шамиль звонит, просит Омара к телефону.

- Сейчас спущусь.

Хатидже спустилась вниз и, взяв домашний телефон, ответила Шамилю:

- Алло.

- Хатидже?

- Да, это я Шамиль.

- Ас-саляму, ухтишка, а где Омар? Я звоню ему, он трубку не берёт.

- Ва алейкума Ас-салям. А... он спит Шом, устал и уснул.

- Уже уснул? Ну, хорошо, передашь, что если что, я с другом к старому домику поехал, он поймет, где это.

- Конечно, Шамиль. Так и передам.

- Давай, ухтишка, удачи вам.

- И тебе.

Повесив телефон, Хати поднялась в спальню. Увидев, что я уже лежу в постели, она тихо закрыла дверь и, подойдя к пастели, легла рядом.

- Омар?

- Да, моя принцесса.

- Что ты с мокрой головой лёг? Хочешь, я тебе высушу волосы?

- Нет, спасибо малыш.

- Ты что устал?

- Есть такое.

- А как я выгляжу? – спросила Хати, улыбаясь и выставляя свои роскошные локоны вперёд.

- У меня нет слов, чтобы описать твою красоту. Ты наверно единственная, на кого я смотрю и успокаиваюсь.

Говоря это, я начал гладить шею Хатидже. Она как всегда, смущаясь, улыбалась мне и постоянно смотрела в глаза.

- Что мне сделать для тебя, Омар?

- Ты и так сделала для меня всё, дав согласие стать моей женой, чего ещё мне желать?

Хатидже заулыбалась и обняла меня.

- Я не верю своему счастью, наконец-то я с тобой, - говорила Хати, прижимаясь щекой к моей груди.

- Да...

- Омар?

- Эм...

- Ты что? Засыпаешь?

- Да мой ангел, я что-то спать хочу.

- Ясно...- недовольно сказала Хатидже и легла рядом.

Ещё немного полежав, Хатидже встала с кровати и спустилась вниз. Пройдя и сев за кухонный стол, у Хати постепенно стали наполняться слезами глаза.

- Что с Вами, Госпожа? – спросила Ванесса.

- Нет-нет. Всё хорошо.

- А почему плачете?

- Я не плачу. Просто, что-то в глаза попало.

- Как Вы так можете, у Вас же такой день сегодня. Вы впервые ночуете вдвоём.

- Знаю, только...

- Что?

- Омар слишком устал. Не до меня ему.

- Ничего страшного, разве это повод плакать? Наоборот, пусть поспит, наберётся сил и к ночи уже как тигр на Вас набросится.

- Ай, Аллах! Что ты такое говоришь?

- А что я такого сказала? Простите, если обидела, но лучше подготовьтесь к ночи. А слезами вы лишь будете огорчать своего мужа.

- Иди, приготовь все сладости, которые любит Омар, скажи, пусть его любимый кальян сделают. Когда я позову, чтобы всё готово было.

- Вот другое дело, – улыбнулась Ванесса. – Сейчас всё сделаем, Хатидже.

Хати побежала в комнату и тихо взяла оттуда свой наряд, украшения и косметику. Зайдя на кухню, она спросила Ванессу:

- Кроме Раджи и Наифа ещё мужчины в доме есть?

- Есть охранники, но они в не дома находятся у них свой отдельный домик, где они живут.

- То есть в нашем доме только Раджа и Наиф?

- Да, если хотите, скажу чтобы они шли в тот домик.

- Да, скажи.

Ванесса кивнула головой и побежала в коридор. Хати тем временем, надела на себя наряд и поправляла свои волосы.

- Хатидже? – закричал я со второго этажа.

- Ты проснулся, Омар? – испуганно спросила Хати.

- Да, я должен ехать, у меня дела ещё. Поднимись ко мне.

- Омар, подожди. Посиди немного и не выходи из комнаты. Я сейчас иду.

- Хорошо, быстрее только.

На кухню забежала Ванесса.

- Госпожа, всё готово. Если хотите я отнесу наверх сладости и кальян.

- Да, неси. И скажи, пусть ждёт меня. Аллах, я что-то боюсь.

- Перестаньте. Посмотрите, какая Вы красавица. Он увидит Вас и с ума сойдёт.

- Хорошо. Да, ты права. Иди.

Ванесса позвала других горничных и приказала им нести еду в нашу спальню, а сама взяла кальян и поднялась вслед за ними. Постучав в дверь, Ванессе спросила:

- Господин Омар?

- Да? Заходите, – ответил я, стоя у зеркала и поправляя свою одежду.

Девушки вошли и поставили прямо на кровать поднос со сладостями, а на тумбочку кальян. Увидев это, я развернулся к Ванессе и удивлённо спросил:

- Это ещё что?

- Это Вам.

- Я понял, но для чего?

- Желание Хатидже.

- Хати хочет, чтобы я ел и курил прямо в спальне?

- Да. И она попросила Вас подождать её, она сейчас тоже поднимется.

Посмотрев удивлённым взглядом на Ванессу, я уселся на кровать и начал пробовать сладости.

- Что же, зови Хати. Скажи, я жду её.

- Конечно, сейчас позову.

Кивнув головой, девушки вышли из комнаты. Подбежав к Хати, Ванесса крикнула ей:

- Всё, Хатидже! Можете идти. Он ждёт Вас.

- Ох, Аллах. У меня сейчас сердце выпрыгнет из груди.

- Не переживайте, он с удовольствием развалился на кровати и кушает сладости. Идите, порадуйте Вашего мужа.

- Аллах Милостивый! – снова, нервно, выкрикнула Хатидже.

- Что такое?

- А музыка где?

- Ой. Действительно.

- Я не привезла сюда ни одного диска.

- Я Вам включу одну песню, ритм то у всех один. Вы главное двигайтесь.

- Чувствую я всё равно от волнения ничего не смогу сделать. Ладно, удачи мне.

- Удачи Вам, Хатидже, – засмеялась Ванесса.

Я сидел на кровати и, кушая шоколад, пытался понять, что это задумала Хати. Тут на весь дом заиграла музыка. Засмеявшись, я поправил подушки и сел удобнее, смотря на входную дверь и преподнося к губам шланг от кальяна. Стоя на первом этаже, Хати развернулась к Ванессе, которая держала планшетник, подключённый к колонкам, и сказал:

- Ты что издеваешься?

- А что такое?

- Что это за песня? Это для гульки в барах, не для танца же!

- Но у меня нет ничего другого.

- Ай, Аллах! Дай-ка мне.

Хатидже нервно листала мелодии, пытаясь найти хоть что-то подходящее.

- Госпожа, у меня ещё Rammstein есть, но не думаю, что Омару понравится Ваш танец под их песни.

- У них для танцев живота песни?

- Ну как Вам сказать, почти... только в немецком стиле.

- Какой ещё немецком?! Ты издеваешься? Ладно, будь что будет, я пошла.

Отдав планшет Ванессе, Хати поднялась по лестнице наверх. Я тем временем сидел и не мог понять, чего же так долго, как вдруг музыка выключилась. Ничего не понимая, что происходит, я продолжал курить кальян, наполняя комнату дымом. Стоя у двери, Хати развернулась, и тихо спускаясь обратно, кричала Ванессе:

- Ты зачем выключила?

- Я вот эту Вам включу. Всё, заходите.

- Ты что совсем уже издеваешься надо мной?

- А что я сделала? – пожимая плечами, спрашивала Ваннеса.

На весь дом снова заиграла музыка. Спальня была окутана серым дымом, который я выпускал в ожидании Хати. В эту минуту, дверь слегка приоткрылась. Выпустив дым изо рта, я смотрел, как в комнату входила Хатидже в роскошном наряде. Убрав поднос на тумбочку, я сел как можно удобнее и растягивая довольную улыбку, любовался своей принцессой. Длинные, волнистые волосы, касались её плеч и талии. На Хати было красивое чёрное платье, усыпанное золотыми монетами. Подобно кобре, она прекрасно двигала телом, постепенно приближаясь ко мне. Я не мог остановить свою улыбку, которая расплывалась по всему лицу. Я восхищался её стройностью и грацией. Наблюдая за её плавным движением рук, я еле себя сдерживал, чтобы досмотреть это до конца. Тем временем Ванесса пошла на кухню, чтобы вынести оттуда косметику Хатидже и увидела лежащие ласины на стуле.

- Ой-ёй-ёй. Кажется, Хати забыла надеть часть костюма, – говорила Ванесса, побежав в зал.

Наблюдая за красотой и грацией Хатидже, я заметил, что она как-то изменилась в лице. Постоянно стала отдёргивать юбку, и смотреть на меня как-то ни так. Не понимая, что с ней, я встал с места и, схватив её за руку, дёрнул к себе. Упав спиной на кровать, она смотрела на меня своими большими и красивыми глазами.

- Омар, я ещё не закончила, - тихо произнесла Хатидже.

- Мне хватит того, что я увидел, – сказал я, поднимая её по кровати выше и ложась сверху.

- Нет, я ещё должна была показать...

Ни дав ей договорить, я спустился вниз и медленно, начал целовать её оголенный живот. От неожиданности всё тело Хатидже покрылось маленьким мурашками. Нежно целуя её тело, я поднялся выше, продолжая ласкать её. Еле касаясь губами её груди, я поднялся к её губам и, медленно спуская бретельки по её плечам, страстно целовал её. Еле дыша, Хатидже расслабилась и наслаждалась любовью в моих объятьях. В это время в доме раздался дверной звонок. Откусывая сочное яблоко и держа в руке ласины, Ванесса открыла дверь. У входа стоял Шамиль.

- Мархаба, красавица! – улыбнувшись, поздоровался Шамиль.

- Мархаба, Шамиль, – сказала недовольно горничная.

Подойдя ближе к Ванессе и прижав её у входя, Шамиль сказал:

- Смотрю, ты меня уже с лосинами и яблоком в руках встречаешь. Не дождалась пока приеду и разделась сама?

- Ты давай берега не путай, обгоревший араб. Отошёл от меня! – грубо высказала Ваннеса.

- Сама ты обгоревшая, я с рождения рыжий. И я не араб, ясно тебе!? - говорил Шамиль, отойдя от Ванессы и проходя в зал. – Я не понял, а что это так музыка орёт у вас? Праздник что ли?

- Да, праздник! Подожди Омара тут, он скоро будет.

В эту минуту на весь дом заиграла песня группы Rammstein. Комната наполнила тяжёлой музыкой немецкого рока. Качая головой и улыбаясь, Шамиль спросил Ванессу:

- Вай эбель. А что за праздник такой? Рок фестиваль по-арабски?

- Сегодня их первая ночь, – кричала Ванесса, пытаясь выключить музыку на планшете.

- Что? – в голос засмеялся Шамиль. - Это только у Омара так брачная ночь проходить может.

- Я не могу вырубить музыку! Сделай что-нибудь!

- Оставь да. Пусть играет. Бодрячком всё будет, - продолжал смеяться Шамиль, ударив Ванессу по плечу.

- Это не смешно, Шамиль! Помоги мне вырубить музыку! – кричала Ванесса, ударяя пальцем по планшету.

Кое-как вырубив музыку, Шамиль и Ванесса направились на кухню. Кушая своё яблоко, Ванесса протирала стол. Шома тоже взял яблоко из вазы и, усевшись возле стола, ждал, пока я спущусь.

- А они давно там?

- Прилично.

- Странно, обычно Омар-гонщик. Уже должен был освободиться, – сказал Шамиль, кусая яблоко.

- А ты прямо султан в постели, да? - говорила недовольно Ванесса.

- Ну, ты меня встречала с ласинами в руках, - дёргая бровями, отвечал Шома. - Меня сложно не хотеть.

Иронично взглянув на самовлюблённого Шамиля, на кухне раздался мой крик:

- Ванесса, принеси стакан воды!

- О! Что я и говорил тебе, – продолжал Шамиль. – Быстрый Омар, что тут скажешь.

Ванесса посмотрела на него недовольным взглядом и, налив прохладной воды в стакан, поднялась на второй этаж. Услышав стук в двери, я накинул на себя халат и вышел к Ванессе.

- Омар, вот Ваша вода и там Шамиль пришёл.

- Он у нас дома?

- Да.

- Хорошо, сейчас спущусь. В комнату никому не заходить пока Хатидже сама Вас не позовёт.

- Да, конечно. Ей что плохо?

- Нет, ей чересчур хорошо, - улыбнулся я Ванессе. - Поэтому не беспокойте её.

Сказав это, я взял стакан из рук Ванессы, и зашёл в комнату. Присев, возле Хати, я протянул ей стакан и поцеловал её в плечо.

- На, пей. Я пойду, искупаюсь, Шамиль пришёл.

- Он у нас?

- Да. Ждёт меня. Ты из комнаты не выходи. Выйдешь, когда мы с Шамилём уйдём.

- Хорошо, любимый, как скажешь.

Поцеловав Хатидже в лоб и улыбнувшись ей, я направился в ванную. Приняв прохладный душ, я оделся и спустился вниз.

- О-о-о, какие люди! – выкрикнул Шамиль.

- Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкум Ас-салям, вацок. Что, как ты?

- Тамам, шукран. Я тебе звонил, у тебя телефон был выключен, а потом мне дали номер какого-то Ибрагима.

- Это мой друг первухенский.

- Какой?

- Ну, с первой Махачкалы, прилетел, отдохнуть у нас.

- Вот оно что.

- С каких пор ты занимаешь любовью под жестокий рок, группы Rammstein?

- Чёрт я сам не знаю, что это было, - смеясь, говорил я.

- Не скромничай, сам наверно попросил, да? А главное строит из себя такого правоверного.

- Заткнись. Отвечаю, я не знаю, что это было. Ванессу наказать надо.

- По-братски дай да, я её накажу. Я её конкретно воспитаю.

- Угомонись, - сказал я, засмеявшись в полный голос.

- Фатма арбуз носит.

- В каком смысле?

- Беременна.

- Ну, что я могу сказать. Аллах милостив к ним.

- Конечно, такие хорошие люди, как Аллаху не быть милостивым к ним.

- Прекрати, Шамиль.

- Сына ждёт. У этого урода, наследник будет.

Я ничего не отвечал и, открыв холодильник, внимательно рассматривал напитки.

- Не знаю как тебе, Омар, а мне, от души скажу, обидно. Обидно, что мой друг Саид с женой погибли, а Ахмед свадьбу играл. Обидно, что Абдулла в земле лежит, а у Ахмеда сын будет. Мне реально обидно, чем он заслужил всё это? Он и гулял как мы, и бухал как мы, но он плодится, а мои братья в земле тлеют.

- Значит, так решил Аллах.

- Омар... Ты себя слышишь?

- Возьми пачку сигарет и поставь её на стол.

- Что?

- Делай что говорю.

- Ну, хорошо, – сказал Шамиль, вытаскивая из кармана сигареты.

- Теперь возьми эту пачку в руки, достань сигарету и закури.

- Ладно.

- Теперь потуши, – сказал я, протянув ему тарелку.

- Ну и? – спрашивал Шамиль, гася папиросу.

- А теперь опять достань сигарету и точно так же закури, только произноси слова молитвы.

- Это сейчас шутка?

- Делай, что я говорю.

Вытаскивая одну сигарету, Шамиль что-то бормотал под нос.

- Громче, чтобы я слышал твою молитву.

- Чёрт, да я не могу так.

- Почему?

- Нельзя так делать. Как ты можешь соединять святые слова молитвы в такие минуты. Я даже руки не мыл.

- Тоже самое, если я предложу тебе выпить, ты не сможешь это сделать, если будешь читать молитву.

- К чему ты это вообще? Конечно, не смогу, не один нормальный мусульманин не позволит себе такое.

- А, казалось бы, это ведь всего лишь слова, Шамиль, обычный набор букв, но посмотри, какую силу они имеют. А теперь представь, какую силу имеет тот, для кого мы эти слова произносим. Шамиль, если бы не молитва, я бы не встал на ноги, если бы не молитва, я бы не имел сейчас Хатидже. Не смотри на то, что ушло. Смотри и молись за то, что есть сейчас! Не плачь о том, что потерял, а молись за то, что имеешь! Вот она истина, Шамиль. Истина одна - она в Боге.

- Мне кажется, ты немного устал.

- Почему ты меня не слушаешь?

- А что мне слушать? Я и так знаю всё то, что ты говоришь. Это как бы ещё с детства внушают.

- Нет, Шом, знать это одно. А ты попробуй понять это. Я пока всё не потерял, не понял этого всего. Всё это время, я, как и ты не понимал, почему ему хорошо, а мне плохо. Почему тот живёт, а мой друг умирает. А почему так, а почему эдак? Наконец-то всё. Точка. Ответ один: «Потому что так решил Аллах, и на всё Его воля». Скажи спасибо тому, что у тебя есть. Молись, и если ты это делаешь от сердца, Он всегда воздаст.

- Прямо вдохновение после брачной ночи.

- Да пошёл ты. Я для кого тут это всё говорю?

- Я понял. Больше ни каких вопросов к Всевышнему.

- И курить брось.

- Это обязательно?

- Да. Просто как будешь брать сигарету в руки, произноси слова молитвы.

- Жестоко.

- Я у Хакима дома был, забрал его блокнот.

- И? Там есть что-то? Ты понял, почему он это сделал?

- Нет, кто-то вырвал три листа из блокнота.

- Как так? Зачем он их вырвал?

- Я думаю это не он. Зачем ему рвать свои записи? Скорее всего, его брат.

- Что там было такого, что он посчитал это лишним?

- Без понятия, Шом, видно Хакиму было, что скрывать от нас.

- Он где-нибудь пишет, что на мужиков иначе смотрит?

- Нет. Ни слова о том, что ему нравятся мужчины. Так абсолютно нормальный.

- А может ему стало стыдно признать эти чувства и он, чтобы не быть геем покончил с собой?

- Я тоже такое допускал, но столько есть геев и они спокойно ходят в мечеть. Их не отличишь от натуралов. Не думаю, что его именно стыд перед своей ориентацией толкнул на такое. К тому же, если он и был геем, он не имел контакта с мужчинами. Получается, ему нечего было стыдиться.

- Тогда я не пойму, как такой Богобоязненный человек как он, смог совершить подобное.

- Одному Аллаху известно. Может действительно, он думал, что если умрёт он, круг моих страданий замкнётся?

- Тормози, чтобы твои проблемы прекратились, надо умереть твоим друзьям? Я что следующий? Прости, Омар, но я отрекаюсь от тебя.

- Вот ты..., так значит, да? Кидаешь мня?

- Да иди ты. Хорошо устроился. Сам натворил делов, а наказанием стала смерть твоих друзей. Ещё чего.

- Ну, брось, над таким нельзя шутить, Шамиль.

- Ладно, я поеду. Ибрашка тоже ждёт меня. Завтра, какие планы?

- Мы с Хатидже поедим на лошадях кататься.

- Долго?

- Я позвоню тебе.

- Хорошо. Ну, давай, любитель жёсткой любви, до завтра.

- Я тебе сказал, я не знаю, кто и зачем включил Rammstein.

- Ой, оставь эти отмазки уже.

Попрощавшись с Шамилём, я направился в спальню.

- Шома ушёл? – спросила Хатидже, отодвинув мне одеяло.

- Да. Завтра с ним погуляем, а потом с тобой на лошадях покатаемся.

- Это хорошо.

Обняв крепко Хати, мы укрылись одеялом и заснули. Спустя пару часов в полной тишине и темноте, я услышал какие-то звуки. Медленно открывая глаза в полусонном состоянии, я пытался разглядеть в тёмной комнате лицо Хатидже.

- Хати? Принцесса моя, ты спишь? – спросил я, потянувшись к её лицу.

Погладив ей щёку и поцеловав её, я лёг обратно, пытаясь заснуть. За дверью снова были слышны чьи-то шаги. Прислушиваясь, я стал вспоминать, кто сегодня из прислуги ночует дома. Пока я думал, дверь в нашу комнату приоткрылась, и кто-то стал подходить ко мне.

- Ванесса, ты? Почему ты входишь без стука? – недовольно спросил я.

Я хотел подняться с места, чтобы поругать Ванессу за подобную наглость, но тут меня как парализовало. Впритык к нашей кровати подошёл Хаким. Он стоял, как ни в чем небывало и смотрел мне в глаза. Его руки были слегка искривлены. Было ощущение, что он сломан. Улыбаясь, он смотрел прямо в мои глаза. Сидя в постели и смотря на него, меня начало тошнить. Хаким сунул руку в карман и что-то вытаскивал оттуда. Пытаясь как-то отойти от шока, я хотел встать с места, но меня как прибили к кровати. Моё тело было твёрдым и не подвижным. Хаким вынул из кармана белого, дохлого, голубя. Протягивая руку ко мне, я видел, как тряслась голова птицы на тонкой и длинной шее. Продолжая улыбаться мне, он швырнул птицу на спящую Хатидже. От увиденного, я пришёл в ужас и, не выдержав, закричал. Услышав мой крик, Хаким недовольно скорчил лицо. Смотря на него, создавалось впечатление, что его внешность вот-вот треснет и распадётся на части. Я понимал, что больше не могу наблюдать за ним и, развернувшись к Хатидже, начал трясти её, пытаясь найти голубя.

- Омар, Омар! – кричала Хати, дёргая меня за плечи.

Я резко открыл глаза. Ничего не понимая, я внимательно смотрел на жену.

- Родной мой, что с тобой? Ты так плохо спал, дергался.

- Никто не входил сюда? – перепугано спросил я.

- Нет. Кто посмеет к нам в комнату войти?

Отодвинув одеяло, я направился к ванной. Умывая своё лицо холодной водой, я смотрел на себя в зеркало и пытался понять, что же случилось. Чувство тошноты меня не покидало. Вспомнив неприятное тело Хакима, меня ещё сильнее затошнило. Не выдержав, я нагнулся к унитазу и вырвал. Услышав это, Хати поднялась с места и подошла ко мне.

- Что такое, Омар? Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?

- Нет, всё хорошо. Мне уже легче, - сказал я, открыв кран с холодной водой.

Умывшись, я обнял Хатидже и зашёл в спальню. Мы легли в кровать и укрылись. Хатидже крепко обнимала меня, периодически целуя в шею.

- Я Хакима увидел, - сказал я, гладя по плечу любимую.

- Ай, Аллах, не уже ли его душа не покинула землю. Аллах не простил его наверно.

- Что ты такое говоришь? Аллах всех прощает. Ты что никогда умерших во сне не видела? Это не от прощения зависит, Хати.

- А что он сказал?

- Ничего, молча стоял.

- Завтра я испеку сладости, отнеси его семье.

- Хорошо.

Хатидже положила голову мне на грудь и, поцеловав меня, заснула. Я пролежал с открытыми глазами, смотря на потолок, до самого утра.

Спящий город, разбудил Азан. Для меня нет ничего прекраснее, чем слышать каждое утро призыв к молитве. Совершив намаз, я вышел на балкон. Смотря на спокойный и красивый вид Манамы, я вспоминал свой сон и пытался понять, к чему мне Хаким показывал эту птицу.

- Омар?

- Хати, проснулась уже?

- Да, и помолилась. Ты выспался?

- Не особо. Испеки рулеты, отнесём родителям Хакима.

- Хорошо.

Хатидже спустилась на кухню и принялась готовить. Я в это время переоделся и спустя пару часов, мы оделись и, взяв с собой сладости, поехали к Али.

- Мы будем на лошадях кататься сегодня? – спрашивала Хатидже, пристёгивая ремень.

- Конечно. Отдохнём немного.

- Мы ближе к пустыне поедем?

- Да. Я там любил раньше бывать.

Подъехав к дому Хакима, мы увидели сидящих во дворе его родителей и брата Али. Выйдя из машины и пройдя вперёд, мы с ними поздоровались и отдали коробку со сладостями.

- Ас-саляму Алейкум. Какие люди к нам пришли. Проходите, – говорил Али.

- Ва алейкума Ас-салям. Спасибо. Мы на самом деле пришли передать вам сладости, я сегодня во сне Хакима увидел.

Лицо матери резко опечалилось, муж взял её за руку и спросил меня:

- Он что-нибудь говорил, Омар?

- Нет, Господин, он, молча, улыбнулся мне и ушёл. Наверное, дал знать, что у него всё хорошо.

- Ин ша Аллах, – сказали все хором.

- Ладно, не буду вас задерживать и...

- Что ты такое говоришь, Омар? Оставайтесь, мы наоборот рады видеть вас.

- Спасибо, брат Али, но у нас ещё дела есть.

- Ну, хорошо, но смотри..., как будете свободны приходи, в нашем доме вам всегда рады.

Обняв Али и попрощавшись с родителями, я и Хати направились к машине. Подъехав к моему отцовскому дому, я решил навестить родителей. Зайдя в гостиную, я увидел маму, которая внимательно слушала, как отец возмущался, на своих очередных бездарных работников.

- Омар! Хатидже! – выкрикнула мама, подбежав к нам и обняв нас.

- Мархаба, мама, - сказал я, поцеловав свою маму.

Подойдя к отцу, я протянул ему руку и поздоровался с ним.

- Заходите, как раз мы кушать собирались, - сказал отец.

- Нет, спасибо. Мы запланировали конный отдых сегодня.

- Омар, опять тебя дома не застать, - сказала мама, обнимая Хатидже.

Мой отец смотрел на меня и улыбался. Наверное, он замечал, как я вырос и изменился. Ещё немного пообщавшись с родными, мы вышли во двор и направились к машине. По дороге, я увидел мужчину с ребёнком, идущего к нам на встречу.

- Омар! Стой! - выкрикнул мужчина.

Приглядевшись, я узнал своего брата Хасана и племянника Мухаммеда.

- Ох, Хасан! Брат мой.

- Мархаба, родной. Я уже соскучился по тебе.

- Я тоже. Вы прогуливаетесь?

- Да, дядя уехал с женой, Мухаммеда на меня повесили. Меня уже тошнит от «Спанч Боба».

- О да, это его любимый мультик.

- А ты что? У нас был?

- Да. Пообщался с родителями. Ещё к родным Хакима заходил. Видел его во сне, решил отнести ему сладости.

- Это верно. Как с женой дела?

- С женой по воле Аллаха, замечательно всё.

- У Ахмеда жена беременна, скоро родить должна. Говорят сын, Султаном назовёт.

- Не имя нас красит, а мы украшаем имя. Дай Аллах оправдает это имя ребёнок.

- Дядя Омар? Когда меня к себе пригласишь? – сладко произнёс Мухаммед.

- Скоро, Мухаммед, даже можете сегодня вечером прийти. Мы свободны будем с Хати.

- А моя игра у тебя осталась?

- Конечно, Мухаммед. Ты, кстати, там уже прошёл всё?

- Да, почти. Злодей у меня уже отнял всё. Но я нашёл выход из ситуации, понял, как его победить. Жаль, конечно, что он мою любимую деревню разрушил.

- Значит, всё же забрал самое дорогое у тебя... – произнёс я , с сожалением посмотрев на племянника.

- Ну да, иначе я бы не понял, как его победить.

Немного задумавшись, я хотел спросить малыша, но Хасан толкнул меня в плечо и сказал, что им пора уходить. Попрощавшись с ними, я сел в машину и поехал в сторону пустыря. Дорога, покрытая золотым песком, тут же заставила меня улыбнуться и вспомнить юность. Мы часто с друзьями любили гонять на квадроциклах по барханам. Прямо от меня стояли несколько машин, которые дрифтовали пуская клубы пыли от песка, и дыма от натёртых шин.

- Когда-то я без этого и дня не представлял, – сказал я Хатидже, смотря в окно автомобиля.

- Ничего, сейчас на настоящих лошадях покатаемся. Это куда интереснее.

Выйдя из машины, мы подошли к парню, который сидел на табуретке. Рядом с ним у столба, воткнутого в песок, были на привязи несколько коней.

- Мархаба. На какое время мы можем взять лошадь?

- Мархаба. А Вы тут будете или куда-то далеко ускакать хотите? – спросил мужчина, встав с места.

- Нет, мы тут.

- Тогда катайтесь, пока не устанете.

- Хорошо, – сказал я, протягивая деньги мужчине.

- Прости, брат, а ты не Омар? Омар Хамад?

- Он самый.

- Опа. А чего это ты так? – с улыбкой спросил мужчина, разматывая поводья. - Я даже не узнал тебя. Куда ты пропал? Совсем о гонках забыл. Смотри, что творят ребята на дороге. Не хватает твоих крутых выкрутасов.

- Я уже женатый человек, надо посерьёзнее быть.

- Посмотри на Ахмеда, жена уже родит скоро, а он вон, дрифтует.

- У нас с Ахмедом разный уровень развития.

- А-а-а, он туповат, да? – поинтересовался бедуин.

- Спасибо за коней, мы поедем кататься, - ответил я, выхватив из рук мужчин поводья.

Держа за поводки двух красивых скакунов, я подошёл к Хати и помог ей усесться на лошадь.

- Ну что, Омар, посмотрим, кто быстрее? – улыбнулась Хатидже, погладив гриву лошади.

- Посмотрим. Если проиграешь, сильно не расстраивайся только.

- Боюсь, сегодня плакать будешь ты, Омар.

Запрыгнув на коня, я улыбнулся Хати и, досчитав до трех, мы поскакали вперёд.

Несясь на полной скорости и вдыхая теплый воздух, который бил по лицу, я пытался обогнать свою жену. Она смеялась и, периодически постукивая ногой по брюху лошади, вырвалась вперёд. Свернув за скалы и направляясь ближе к воде, я решил обогнать её и поскакал по трассе. Напротив меня проезжала машина, из окна которой высунулся, Ахмед.

- Куда скачешь, Геркулес?

Я не обращал на него никакого внимания и смотрел вперёд.

- Ну не скромничай, садись, довезу что ли, – продолжал говорить Ахмед, засмеявшись на всю машину вместе с друзьями.

Стараясь обогнать его машину, я понимал, что этот придурок обкурен и опускаться до его уровня не стоило. Ничего не отвечая, я развернул коня и направился к Хати. Ахмед ещё высовывал своё довольное лицо и смотрел мне в след, что-то бранью выкрикивая. Я скакал на лошади по обжигающему песку, крупицы которого постоянно попадали мне в лицо и обжигали кожу. Я старался отвлечь себя и не думать об Ахмеде. Мысленно успокаивая себя, что слова этого идиота ничего не значат, я заметил, как мимо меня пролетела птица. Приглядевшись, я увидел белого голубя. Моё сердце забилось в быстром темпе. Я резко приостановил коня и следил за голубем, который летел к скалам. Не раздумывая, я взмахнул поводьями и помчался за птицей. Пытаясь обогнать её, я начал выкрикивать имя Хатидже, стараясь успеть найти её до того, как это сделает голубь. Доскакав до скал, я спрыгнул с коня и как сумасшедший побежал вперёд, старясь найти жену. На небольшом камне, сидела Хатидже. Увидев её, я тут же крикнул ей:

- Хатидже! Ты что делаешь, родная?

- Смотри, Омар, такая птичка красивая, – сказала Хати, протянув ко мне руку, на которой сидел тот самый голубь.

- Тише, только не спугни птицу, – сказал я, снимая арафатку с головы.

Тихонько подойдя ближе, я накинул шарф на голубя.

- Наконец-то! Попался! – на радостях закричал я.

- Омар, ты что делаешь? Отпусти птицу!

- Нет уж!

- Омар, голубь не причём! Отпусти его, пожалуйста!

Потянув с руки шарф, Хати взяла птицу и аккуратно поставила её на землю.

- Всё, лети малыш.

- Малыш? Да этот малыш шайтана. Я так мечтал его убить. Ты всё испортила, Хати, - возмущался я, смотря на птицу, которая спокойно стояла на песке.

- Прекрати, Омар! Лучше обними меня. Посмотри, какой закат, какие волны. Как красиво стоят эти кони, какой тёплый этот песок. Мы с тобой самые счастливые люди, Омар.

Подойдя к Хатидже, которая сидела на камне и любовалась закатом, я обнял её голову и прижал к себе. Наблюдая за голубем, который расправил свои крылья, высоко взлетел и скрылся за облаками, я немного успокоился. В эту мину Хати резко завизжала и стала трясти рукой.

- Омар! А-а-а! Омар! - кричала жена.

- Что такое? Что случилось?

Схватив руку Хатидже, я увидел на её запястье две точки. Моментально взяв шарф, я стал перевязывать ей руку.

- Щиплет! Что это, Омар!? Меня укусили?

- Ничего страшного, это не большой укус, – сказал я.

Плотно завязав шарф на её руке, я взял Хати на руки и сев на коня поскакали к машине.

- Сколько можешь, высоси яду и сплюнь, сейчас доскачем до машины, я сделаю надрез на твоей руке.

Испуганная Хати, прижимала запястье к губам, пытаясь что-то высосать оттуда. Прискакав к машине, я посадил Хатидже на заднее сидение и, достав маленький ножик, сделал небольшой разрез на руке между двумя укусами. Высасывая и сплёвывая кровь, я обмотал крепко её запястье и сев за руль, рванул к больнице. Всю дорогу Хати смотрела в окно и вытирала свои слёзы.

- Потерпи, моя царица. Потерпи немного, сейчас уже подъезжаем, - говорил ей я, стараясь как-то её утешить.