Глава V. Дежавю.
Допив чай, мы все поднялись с места и пешком отправились в парк. Подойдя и сев на нашу любимую скамейку, я под видом, что внимательно слушаю парней, искал глазами Хатидже. На минуту мой взгляд замер на девушке, сидящей в красивом платке. Приглядевшись, я узнал Хати.
- Ма ша Аллах! – улыбнувшись, вслух произнёс я.
- Что такое? – спорили парни, повернув головы назад.
- Ничего. Я сейчас буду, – ответил им я и, встав с места, направился к Хати.
- Ас-саляму Алейкум, девушки, – кивнул я головой Хатидже и её подруге.
- Ва алейкум Ас-салям, – ответили они.
Сидящая рядом с Хати подруга, внимательно осматривая меня, постепенно увеличивала свои глаза. На её лице нарисовался, то ли знак вопроса, то ли какой-то ужас.
- С Вами всё хорошо? – поинтересовался я.
- Да, конечно. Прости, а ты не Омар Хамад?
- Да, он самый.
Девушка, недовольно посмотрев на Хати, поднялась с места и, пытаясь выдавить на себе улыбку, сказала:
- Я на минутку, Хатидже, спрошу кое-что у него.
Отойдя в сторону, чуть подальше от Хати, девушка, прищурив глаза, посмотрела на меня и спросила:
- Я могу поинтересоваться, что тебя от неё нужно?
- А в чём проблема, я не понял? Нравится она мне.
- Нравится? Ты что издеваешься? Оставь её в покое!
- Ты мне будешь указывать, что мне делать? Ты ей вообще кто?
- Я её лучшая подруга, считай сестра родная.
- Вот послушай меня, подруга, если ты хоть как-то посмеешь мне помешать строить отношения с Хатидже, сильно пожалеешь.
- О-о-о, только не надо меня пугать, Омар. Я-то знаю, на что ты способен и какой ты человек. Лучше побойся Аллаха, эта девочка не заслужила такого издевательства. Оставь её.
- Я тебе предупредил. Не лезь не в своё дело. И я не собираюсь издеваться, мне она слишком сильно нравится.
Посмотрев на меня, как на врага народа, девушка опустила голову и подошла к Хатидже. Взяв свою сумку, она попрощалась с ней и, снова посмотрев на меня недовольным взглядом, ушла.
- Что она говорила тебе, Омар? Вы как-то не весело общались, – спросила Хати.
- Я так понимаю, у вас весь район меня ненавидит, да?
- Нет, - заулыбалась Хатидже. - Ты что? А что она сказала?
- Ничего. Рада, что с тобою рядом такой надёжный человек как я.
- Ясно. Спасибо за приятное сообщение, Омар.
- Не за что. Пойдем, пройдёмся?
- Да, пошли.
- Я сейчас с друзьями попрощаюсь и приду.
Улыбнувшись Хатидже, я подбежал к Шоме с Абдуллой и, пожав им руки, сказал, что должен отлучиться.
- Омар? Что происходит? Кто она? – спросил Абдулла.
- Потом, Абдулла. Я пока не могу тебе всё сказать, – ответил я улыбаясь.
- Походу у кого-то бабочки парят. Ты что, влип конкретно? – радостно спросил Шамиль. – Давай, беги-беги, романтик.
Крепко схватив Шамиля за плечи, я пожал ему руку и попрощался с друзьями. Стараясь убрать с лица глупую улыбку, я принял серьёзный вид и подбежал к Хатидже. Хати шла рядом со мной, как всегда задавая свои любопытные вопросы. Мы прогуливались, проходя по знакомым нам улицам. Пройдя немного вперёд, Хати случайно споткнулась об камушек и упала. Я моментально нагнулся, чтобы поднять её. Она повернулась и быстро начала поправлять свою юбку, чтобы я не видел её ног. Я протянул к ней руки, чтобы помочь встать ей, но неожиданно она закричала истеричным голосом:
- Не надо! Оставь меня!
Услышав этот дикий крик, меня как током ударило. Я отшатнулся назад и плюхнулся на землю. Хатидже нервно дышала и всё старательнее поправляла свою юбку, напоминающую чёрный мешок. Мне казалось, что я отлетел в прошлое. Женский крик, наполненный испугом, напомнил мне о той девушке, над которой я когда-то надругался. Перед глазами появился её силуэт. Я снова увидел эти огромные накрашенные глаза и жуткий стон девушки, просящей отпустить её. Пытаясь встать и отбежать от Хатидже, я споткнулся и ударился спиной об стену дома.
Испуганно присев на корточки я протёр лицо ладонью, пытаясь прийти в себя. Немного отдышавшись, Хатидже медленно поднялась и, отряхнув свою юбку, подошла ко мне. Посмотрев, что я сижу в полной растерянности на земле, Хати с грустным видом спросила:
- Прости меня, Омар. Я тебя напугала?
- Нет. Всё в порядке. По-моему это я тебя напугал, да?
- Прости, я просто..., у меня иногда бывает. Извини, Омар. Я пойду домой, если ты не против.
Я ничего не ответил ей и даже не посмотрел на неё. Я провёл руками по своим волосам, медленно спустив ладони на лицо. Хатидже, ничего не сказав, тихонько ушла. Прихрамывая на одну ногу, Хатидже обернулась и, грустно взглянув на меня, скрылась за стенами домов. Просидев ещё пару минут, я в полном недоумении, поднялся с места и поспешил уйти домой.
Подходя к дому, я увидел Абдуллу, которой сидел на бордюре и с опечаленным видом смотрел куда-то в сторону нашего дома. Проследив за его взглядом, я увидел, что он наблюдал за Салимой, которая стояла вместе с сестрой на балконе и что-то обсуждала там. Тихо подойдя к нему, я сел возле друга и тоже посмотрел на Салиму.
- О, Омар? – растерянно произнёс Абдулла.
- Да. Ты меня ждёшь?
- Нет, просто шёл и вот.... Кстати, как погулял?
- Никак. Прошло столько времени, а крики той девушки не дают мне покоя.
- Какой девушки?
- На которую я напал тогда.
- Я уже и забыл о ней. Забудь и ты. Пока не отпустишь эти воспоминания, её образ тебя не оставит.
- Не знаю, Абдулла. У меня сегодня дежавю было. Когда Хати споткнулась и закричала, я, словно попал в прошлое и видел, как кричала та девушка. Я осознал свою ошибку, я действительно сожалею. Я теперь молюсь, я пытаюсь избавиться от вредных привычек. Я каюсь в душе за сделанное. Но она меня не покинула, а совесть мучает с каждым днём всё больше. Ещё и все знакомые Хатидже, меня просто ненавидят.
- Знаешь, когда умерла моя мама, я как-то спросил отца: «Почему когда я просил у Бога счастье, Он забрал жизнь моей матери?» На что отец ответил: « Потому что за свою жизнь, что тебе Бог даровал, ты нашёл время на все свои развлечения, но ты не нашёл даже минуты, что бы сделать счастливой свою мать». Тут я задумался, а ведь действительно, когда мы что-то просим у Бога, что мы делаем взамен? Как я могу просить дать мне что-то, если я сам ничего для этого не сделал? То, что ты раскаялся это хорошо, Омар, но если ты не начнёшь дарить счастья тем, кто в нём нуждается..., твои просьбы пойдут против тебя.
- Ты прав....
- Если ты и согрешил, это не значит, что ты не можешь искупить это. Всё то, что мы ломаем, при желании мы сможем и восстановить. Свой проступок одними молитвами не спасёшь. Постарайся искупить свой грех, помогая нуждающимся. Хочешь счастья в своей жизни? Тогда подари для начала это счастья кому-то. Для кого-то это - дом купить, а для кого-то просто конфетку подарить. Счастье у всех разное и у каждого оно своё. Для моей матери счастьем было, чтобы я был всегда рядом, но даже когда она, лёжа в больнице Дубая ждала меня, я гулял тут вместе с вами. Я не дал ей то, что по сути, я дать был обязан. И я за это расплатился, Омар. Самым дорогим расплатился, – резко замолчав, Абдулла встал с места и вздохнул.
Я понял, что другу стало тяжело, поэтому молчал и не задавал ему лишних вопросов. Немного еще постояв, он повернулся ко мне и сказал:
- Постарайся сделать то, что обрадует твою Хатидже.
Ещё раз взглянув на Салиму, Абдула опустил голову вниз и ушёл. Провожая его взглядом, я посмотрел на свою сестру, которая внимательно смотрела на уходящего Абдуллу. Встав с места, я зашёл домой и направился в свою комнату, что бы обдумать сказанное Абдуллой и лечь спать.
На следующий день, после утренней молитвы, я вышел из своей спальни и направился на кухню. Налив себе чай и взяв стакан в руку, я прошёл в зал, где из угла в угол по комнате ходил отец, который что-то кричал в телефон и размахивал руками.
- Что за люди? Перепутали документы, а мне опять идти и разбираться! – возмущался отец, смотря на маму и убирая телефон в карман.
- Отец, – позвал его я.
- Что такое, Омар?
- Отец, у нас тут район один есть. Такой не богатый.
- У нас такой район тут не один, Омар. Ну и?
- Так вот. Я хочу там фонтан построить.
- Что?! – удивился отец.
- Я хочу, чтобы ты выделил деньги на строение фонтана и красивых скамеек там.
В полном удивлении, отец посмотрел на маму и, взглянув на меня, спросил:
- Это стоит не малых денег, Омар. Для чего нам такие затраты?
- Хочется, чтобы люди о нашей фамилии с гордостью говорили.
- Это правильно. У тебя восемь машин, Омар. Я разрешаю тебе продать их и сделать благо нашему городу. Если ты считаешь, что это того стоит конечно.
Сказав это, отец как всегда гордо развернулся и ушёл. Посмотрев на маму, я сделал недовольное лицо и преподнёс стакан с чаем к губам. Мама улыбнулась мне и, подойдя ближе, сказала:
- Сынок, это очень хорошая идея, но пойми такие вещи...
- Отец думает я не смогу? – резко перебил я маму. - Он думает, я так слаб на машины?
- Ну, что ты сынок? Отец так не думает, но он хочет убедиться, что его сын действительно готов чем-то жертвовать ради других.
- Вот увидишь, мама, я построю там фонтаны. Ты и отец, будете головы держать гордо, когда вам будут говорить обо мне.
- Ин ша Аллах, Омар! Хватит того, что твои недруги хотят унизать тебя при твоём отце. Пусть видят, какого сына мы вырастили. Да не склонит больше отец твой голову из-за тебя, а будет гордо смотреть на всех завистников свысока.
- Ин ша Аллах, мама.
Поцеловав маму в лоб, я направился на кухню. Поставив стакан на стол, ко мне на кухню вошла наша горничная Ванесса и сказала, что ко мне пришёл мой друг. Выйдя в коридор, я увидел идущего мне навстречу Шамиля.
- Шома? – удивлённо спросил я, протягивая ему руку.
- Прости, я собирался звонить, но встретил Хасана, и он сказал зайти. Мархаба, ахи.
- Мархаба. Конечно, заходи и не спрашивай. Мой дом, это и твой дом. Кстати, ты мне и нужен сейчас.
- Что стало?
- Мне надо машины мои продать.
- Все?
- Нет. Только семь. Audi оставлю себе.
- А что случилось?
- Мне деньги нужны.
- Ну, ничего себе. Это на что тебе такие деньги? Каждая твоя машина по нескольку миллионов стоит. Тебе на что столько? У вас кризис?
- Блин, нет. Я потом объясню. Так, ты поможешь продать их?
- Точно всё хорошо?
- Всё хорошо, поверь. Я их не из-за бедности продать хочу. Просто дело одно есть.
- Ну, хорошо. Нет проблем. Месяц хватит?
- А по раньше?
- Я постараюсь, но рассчитывай на месяц.
- Хорошо.
- Договорились. Через месяц, думаю, всё будет готово.
Обсудив это, мы с Шомой вышли на улицу и отправились во двор к Хатидже. Рассказывая Шамилю для чего мне эти деньги, я хотел показать ему, где и что я собирался построить. Пока мы шли ко двору, по дороге я увидел саму Хатидже, которая направлялась к цветочному ларьку.
- Шом! – резко сказал я, остановившись и потянув Шамиля за ворот к себе.
- Что такое?
- Бегом, иди туда.
- Куда? – ничего не понимая, спрашивал Шамиль.
- Видишь, девушка направляется к ларьку? Бегом иди туда и сделай вид, что покупаешь цветы своей любимой и спроси у той девушки, какие она любит цветы.
- Что? Это ещё что за движения? Я не буду это делать.
- Быстро иди блин! – крикнул я, толкнув в спину Шамиля.
Недовольно посмотрев на меня, Шома поправил свои волосы и побежал к ларьку. Тем временем Хатидже выбирала какие-то травы и маленькие цветочки, скорее всего для приготовления чего-то. Зайдя в ларёк, с серьёзным видом, Шамиль подошёл к рядом стоящим розам возле Хатидже и внимательно начал рассматривать их.
- Вам что-то подсказать? – спросил торговец.
- Нет, саул. Я сам, - ответил Шамиль, вытянув руку перед лицом продавца.
Снова резким взмахом руки, Шамиль поправил свою рыжеватую чёлку и подошёл к Хатидже. Продавец улыбнулся и протянул к Шамилю вазу с цветами. Посмотрев недовольно на продавца, Шамиль развернулся к Хатидже и крикнул:
- Девушка!
- Аллах! – испуганно, выкрикнула Хати.
- Да можешь просто, Шомик. Скажите, а какие цветы Вы любите?
Протягивая торговцу деньги, Хатидже с довольно злым взглядом посмотрела на Шамиля и спросила:
- Чего нужно?
- Спрашиваю, цветы ты, какие любишь?
- А Вам какая разница?
- Да вот, мне нужно девушке одной купить и не знаю, какие вы любите цветы.
- Разрешите, Господин, я Вам посоветую, – опять сказал торговец, улыбаясь Шамилю.
- Подожди да, дай я с девушкой поговорю, - со злым взглядом, сказал Шамиль.
- Я не знаю, у каждой девушки свой вкус, – ответила Хатидже и расплатилась с продавцом.
- Ну, подскажи, да, – продолжал настаивать Шамиль.
- Ох, ну вот, этот букет ничего..., – показала Хати на красивый букет алых роз, и направилась к выходу.
- Значит, все девушки любят алые розы? – крикнул ей в след Шамиль.
- Нет ни все, я например синие люблю, но и эти очень красивые. Просто алые розы, показывают сильные чувства.
- Ясно, ну спасибо, ухти, – улыбнулся ей Шамиль.
Кивнув головой, Хатидже удалилась. Продавец не прекращал, улыбался Шамилю, на что Шамиль недовольно посмотрел на него. Дожидаясь пока Хати исчезнет из виду, Шома выбежал из ларька. Подойдя ко мне, он поставил свою руку мне на плечо и посмотрел внимательно в глаза.
- Ну, что? Узнал? – спросил я с интересом.
- Да. Короче, красные розы это типа у тебя страсть и чувства, а так ей нравятся синие.
- Какие? – удивлённо, спросил я.
- Сам в шоке. Что только девушки не выдумают. Роза как может быть синей, скажи мне?
- Ладно, хочет синие, найду ей синие.
- Тормози. Она кто такая?
- Ну, девушка.
- Ты меня убиваешь своими логическими ответами. А конкретнее?
- Потом. Пока пошли розы найдём.
- Ненавижу романтиков, – недовольно сказал Шамиль.
Улыбнувшись ему, я толкнул его в плечо и побежал к ларьку.
- Ас-саляму Алейкум, – поздоровался я с торговцем. - Скажите, а у Вас есть синие розы?
- Ва алейкума Ас-салям. Нет, синих нет.
Переглянувшись с Шомой, мы решили поспрашивать в других цветочных магазинах. Объехав все возможные ларьки и магазины, мы нигде не могли найти синие розы. Вернувшись, домой, я забежал к себе в сад. Там стоял наш садовник Хабиб и подстригал куст. Подойдя к нему, я спросил:
- Хабиб, ты не знаешь, где у нас синие розы продают?
- Рынок у нас один есть, там я видел пару раз синие розы.
Узнав адрес рынка, я выбежал во двор, где меня ждал Шамиль. Подбегая к нему, мне навстречу резко затормозила машина Абдуллы. Высунув голову из окна, Абдулла крикнули мне:
- Эй! Ты куда так несёшься?
- На суете пацан, – сказал Шамиль, подходя к машине.
- Вы куда-то спешите? Садитесь, подвезу, – говорил Абдулла.
Шома открыл дверь автомобиля и позвал меня. Сев сзади и поздоровавшись с Абдуллой и Хакимом, который сидел спереди, я назвал адрес рынка и мы поехали туда.
- А что тебе там нужно? – спросил Абдулла.
- Мне нужны синие розы.
- Ого, и такие бывают? А зачем тебе?
- Хакиму подарить хочет, – резко сказал Шамиль, и засмеялся вместе с Абдуллой.
- А что, я рад буду, подари, – улыбаясь, говорил Хаким.
- Нет, ну серьёзно. Для чего они тебе?
- Для Хатидже.
- О-о-о – хором, простонали парни.
- Говорю же, местный Ловелас, – сказал Шамиль.
- Не знаю, Омар, не нравится мне это, – говорил Абдулла.
- Тебе походу все, кого я выбираю, не нравятся.
- Я не сказал, что мне она не нравится. Мне сама ситуация не нравится. Надо лучше узнать кто она, что из себя представляет. Сейчас девушек опасно на "ура" брать. Если печёшься о своём статусе, то лучше узнать о её прошлом. Мужчина, который переживает за своё будущее, должен уточнить у своей девушки её прошлое.
- Я уже узнал. Она хорошая и приличная. Из не богатой семьи, дочка сапожника и...
- Чего? – выкрикнул Шамиль, не дав мне договорить. – Какого ещё сапожника?
- Простого сапожника! Что за реакция?
- Я надеюсь, ты не женится собираешься? – спросил Абдулла.
- Вообще-то планирую.
- ЧТО?! – опять хором крикнули парни.
- Тормози, ле. Как это? Во-первых, тебе по статусу не подходит, – говорил Шамиль.
- Что за бред, Шом? Причём тут статус? Я тоже далеко не сын Султана!
- Нет, Омар, он прав, – сказал Абдулла. - Как ты себе представляешь, сын нефтяного магната женится на дочери сапожника? Это же будет обсуждаться, тебе никто не позволит на ней жениться.
- Мне она нравиться и я хочу жениться по любви. Брак по расчёту и моему статусу, вы сами видели, каким оказался.
- Согласен, Фатма не удачный пример. Но, Омар, по любви ты можешь жениться, на дочери генерала, на дочери депутата, ну, на крайний случай на дочери шейха. Но ни как не на дочери сапожника, – возмущался Абдулла, поворачивая руль.
- О да, дочь шейх это крайний случай, крайнее некуда прямо, – кивал головой Хаким.
- Нет, ну я пример привёл. Его отец не позволит «такую» в дом привести, – продолжал Абдулла.
- Я боюсь, что тут не столько отец Омара, сколько, её родители будут против, – сказал Хаким, выглянув из-за сидения и повернувшись ко мне. – Они не захотят отдать её в семью богатых людей, тем более рода Хамада.
- Ой, оставьте, да. Суету не наводите, не захотят её родители, сделаешь как у нас в Дагестане, – сказал Шамиль, ударив меня по плечу.
- Это как? – спросил я.
- В багажник и всё. Увозишь и живёшь себе спокойно.
- У вас что, женщин в багажник засовывают? – удивленно спросил Хаким.
- Ну да, если мозги делать начинает. А обычно когда родные против, у нас просто крадут и всё.
- Отвечаю, я должен побывать в Дагестане, слушая Шамиля, мне кажется там не реальные люди живут, – смеялся Абдулла.
- Ужас, бедные девушки, – недовольно произнёс Хаким.
- Ой, что бедные? Наши девушки более мужчины, чем ты Хаким. Тебя увидят, обсмеют.
- Как можно совать женщину в багажник? Это дикость какая-то, – возмущаясь, говорил Хаким.
- Хаким, он просто пример привёл, не надо всё так буквально воспринимать, – сказал я, пытаясь закрыть тему.
- Они могут и пистолетами возле них махать и это у них круто, Омар! – не успокаиваясь, выкрикивал Хаким.
- Ты что попутал? Кто сказал, что это у нас круто? – возмутился Шамиль.
- Я на видео видел, ты же сам показывал.
- Пф, если два ишака так сделал, ещё не значит, что у нас это круто. Мне, что тебе сейчас, конченных арабов начать перечислять?
- Эй-эй. Успокойтесь! – недовольно выкрикнул Абдулла.
- А ну, перечисли, Шома, что ты мне в пример приведёшь?
- Угомонитесь, вы чего! – сказал я, отдергивая Шамиля назад, который упорно прижимался к сидению Хакима и жестикулировал руками.
- То носы своим женщинам отрезаете, то публично камнями забиваете и стреляете в них, это нормально, да? Это в двадцать первом веке не дикость?
- Шома прекрати! Успокойтесь блин! – недовольно крикнул Абдулла на Шамиля.
- Где ты видел у нас такое? Где ты видел, чтобы мы камнями били? Что ты мне стереотипы запада навешиваешь?
- Ты же мне внушаешь стереотипы о моём народе! Мы не крутим возле женщин пистолетами и всех по багажникам не суём! Культура и уважение к женщине вообще на Кавказе зарождалась, ясно тебе? Мы своих женщин никогда, как ваши, не унижали и не мучили!
- У вас культура? Не смеши меня! Женщина для нас святое, и если ты увидел какую либо нашу казнь, то имей в виду, святое не казнят! Значит, они допустили лишнее, раз с ними так поступают. А вот в вашей культуре и уважении к женщинам, я что-то сомневаюсь. Если женщина в багажнике для вас это круто, то о какой цивилизации и культуре твоего народа можно говорить?
- Слышишь ты, гей чёртов! – выкрикнул Шамиль, схватив Хакима за горло.
- Тихо! Вы что погнали совсем?! Угомонитесь! – заорал я и отдёрнул Шамиля назад. – Не перегибайте палку, у каждого народа, свои обычаи и своя культура. Всё! Или уважайте друг друга, или выйдите из машины.
- В натуре ребят, вы чего? Успокойтесь, – сказал Абдулла, останавливая машину.
Ничего нам, не ответив, Хаким и Шома сделали злые лица и сидели молча.
– Приехали. Выходите, – сказал Абдулла, припарковав машину.
Выйдя все на улицу, я подошёл к Абдулле и попросил его немного поговорить с Шамилём, а сам схватил Хакима за руку и, потянув его вперёд, сказал:
- Хаким, что на тебя нашло? Не красиво ведёшь себя.
- Я не понимаю, как можно совать женщин в багажник?
- Он просто это в пример сказал, зачем ты начал из мухи слона делать? Даже если они и засовывают туда своих женщин, зачем ты называешь это дикостью? Это его обычаи. А обычаи других народов, как истинный араб и мусульманин, ты должен уважать.
- Уважать то, что приносит вред женщине, я никогда не смогу. Меня иначе воспитывали.
- А если это радует их женщин? Раз это обычаи, Хаким, значит, этих женщин они устраивают. Не думал об этом? Мы никогда не делаем с женщиной то, что её не будет радовать. Многие тоже считают, что мы насильно надеваем на женщин паранджу, но давай смотреть правде в глаза. Большая часть наших женщин сами хотят так выглядеть и одеваться. Ни тебе судить, что верно они делают, а что нет. Многих в других странах смущает, что мы соблюдаем обряд обрезания и считают это диким, Хаким, что теперь? Нам прислушаться к ним?
- Не путай обычаи с обязанностями.
- Хаким, давай закончим на этом, и прошу, не повторяй этого больше.
- Ладно, не повторится.
- Вот и всё. У нас тоже есть свои обычаи, которые для многих кажутся ненормальными, но такова наша культура. Нужно уметь уважать культуры разных народов.
- Я понял тебя, ахи. Видно не выспался.
Похлопав Хакима по плечу, я подошёл к цветочному прилавку и, поздоровавшись с торговцем, спросил:
- У Вас есть синие розы?
- Сейчас покажу, – ответил он, и зашёл в домик.
- Ты деньги взял? – спросил Абдулла.
- Они всегда со мной.
- Вот посмотрите, – сказал продавец, протянув нам, пять голубоватых роз.
- Что-то они не синие, а голубые, – говорил я, рассматривая бутончики.
- Когда Хаким умрёт, я всю его могилу такими цветами украшу, – недовольно сказал Шамиль и, иронично посмотрев на Хакима, увёл взгляд в сторону.
- Блин, ну Шома. Прекратите уже! – сказал я шёпотом и стукнул рукой, засмеявшегося Абдуллу.
- Темнее нет, но могу заказать, – продолжал торговец.
- Когда они будут?
- Если Вам так срочно, то завтра уже будут.
- Мне нужно сегодня. Я заплачу, сколько скажете.
Продавец взял телефон и, зайдя в домик, кому-то позвонил. Через пару минут он высунул голову и спросил:
- А сколько цветов Вам нужно?
- Тысяча, – уверенно ответил я.
Абдулла и Шамиль удивлённо переглянулись. Ещё через пару минут торговец вышел и сказал:
- Вам повезло, через шесть часов цветы уже будут у меня.
- Только чтобы синие были, красивые.
- Всё так и будет, Господин.
- Спасибо, Вам. Тогда через шесть часов я буду у Вас.
Попрощавшись с продавцом, мы сели в машину и поехали домой. Часов пять я собирал документы от своих машин и помогал Шоме сделать всё нужное, для их продажи. После всего я сильно устал и прилечь, чтобы отдохнуть. От переутомления я быстро уснул.
Спустя некоторое время, медленно открывая глаза, я посмотрел на часы. Уже было шесть часов вечера. Подпрыгнув с кровати, я схватил кошелёк и выбежал из дома. Сев в машину и понимая, что уже прилично опаздываю, я доехал до рынка и подбежал к торговцу.
- Простите меня, я заснул.
- Ничего-ничего. Ваши цветы привезли, - сказал торговец и направился к домику.
Ожидая его на улице, я увидел, как он вышел из домика, еле таща за собой ведро забитое шикарными, синими, розами.
- Вот это красота, – произнёс я. – Спасибо Вам.
- Не за что, Омар.
- Знаете моё имя? – удивлённо спросил я.
- Знаю-знаю, - улыбнулся мне торговец.
Улыбнувшись ему в ответ, я подошёл к вазе с букетом алых роз и вынул одну.
- И ещё, вот это я возьму, – сказал я, взяв самый красивый бутон.
- Конечно, берите.
Расплатившись за цветы, и еле донеся их до машины, я осторожно, распределил их по всему заднему салону автомобиля. Поехав к ближайшему магазину мягких игрушек, я подошёл к лавке плюшевых мишек. Внимательно смотря на медвежат, я выбрал, на мой взгляд, самого милого на внешность. Купив его и сев обратно в машину, я подъехал к тем самым домам, мимо которых обычно проходит Хатидже, когда возвращается с мечети домой. Внимательно осматривая невысокие дома, стоящие впритык друг к другу, я по частям выносил букеты цветов на улицу и вместе с мишкой полез на крышу одного из домов. Я распределил по несколько букетов роз на каждой крыше. Аккуратно уложив их так, чтобы перепрыгивая с крыши на крышу, я мог их брать в руки, я сел передохнуть. Дома шли в форме лестницы, поэтому по крышам можно было шагать, как по ступенькам. Взбираться с одной крыши на другую проблем не было.
Наконец-то взяв последнюю охапку роз, я подошёл к самому крайнему дому, от крыши которой шла лестница вниз, и усыпал ее ступеньки и крышу цветами, поставив в центре мишку. Вернувшись обратно и усевшись на крыше первого дома возле роз, я позвонил Хатидже.
- Да.
- Мархаба, Хати.
- Мархаба, Омар.
- А ты дома?
- Нет.
- А где?
- Я племянницу к тёте отводила, но уже возвращаюсь домой. А что случилось?
- Ничего, всё хорошо. Просто услышать тебя хотел.
- А ты где, Омар?
- Я..., а я с друзьями в кафе. Отдыхаю.
- А, ясно. Ну, хорошо, хорошего отдыха вам. Удачи.
- Шукран. И тебе удачи, Хати, – сказал я и, убрав телефон, лег на крыше в ожидании Хатидже.
Спустя несколько минут и томясь под жарким солнцем, я наконец-то увидел, что кто-то идёт. Это была Хати. Она уже проходила мимо дома, где лежал я. Схватив одну розу и полностью прижавшись животом к крыше, чтобы меня не было видно, я кинул один цветочек вниз. Хатидже остановилась. Посмотрев на, непонятно откуда упавшую розу, она подняла голову вверх. Ничего не поняв, Хати пожала плечами и, взяв цветок, пошла дальше. Быстро, словно ящерица я пополз вперёд и кинул ещё один цветок. Хати опять остановилась. Подняв цветок, она отошла чуть дальше, пытаясь посмотреть, откуда они падали. Ничего не увидев, она улыбнулась и продолжила свой путь. Я продолжал бросать цветы, тихонько перелезая с одной крыши на другую. Набрав уже целый букет, Хати дошла до ступенек последнего дома. Увидев лежащие на ступеньках розы, Хати поднимала их, добавляя к своему, уже достаточно большому букету. Поднявшись на крышу дома, Хатидже засияла подобно солнцу. Увидев сидящего медвежонка, вокруг которого всё было усыпано синими розами, Хати не сдержала восхищённых эмоций. Стоя сбоку и наблюдая за Хатидже, я сделал шаг вперёд и медленно стал приближаться к ней. Растягивая улыбку до ушей, я внимательно смотрел в прекрасные и большие глаза Хати, которые светились, подобно звёздам. Отложив огромный букет цветов, Хатидже взяла в руки мишку и, крепко обняв его, подошла ко мне. Вынув руку из-за спины, я протянул ей одну красную розу и, и еле слышно, сказал:
- Я знаю, ты любишь синие розы, но чувства и страсть описывает лишь алая, – сказал я и замолчал, внимательно смотря на прослезившиеся глаза Хатидже.
- Омар...
- Да?
- Я не знаю, что и сказать. Мне ни кто такого ещё не делал, – сказав это, Хати заулыбалась и прослезилась.
Я тут же обнял её и прижался к ней, как можно сильнее, сдавив медвежонка между нами. Простояв так пару минут, Хати немного успокоилась и сказала:
- Спасибо, Омар. Мне очень приятно. Но куда я это всё дену? Я не смогу отнести этот букет и мишку домой. Меня не поймут.
- Ничего. Цветы можем тут оставить. А мишку скажи, что племяннице купила.
- Не могу, Омар, родители знают, что я не могу купить такую игрушку. Мне не поверят.
- Ладно, я его у себя оставлю. Скоро придёт время, и ты его заберёшь.
- Как это, придёт время?
- Ин ша Аллах, я женюсь на тебе, Хатидже.
Хати замерла. Опустив голову и отойдя от меня, она села на угол крыши и поправляя свою юбку, о чём-то задумалась. Тихонько подойдя и присев рядом, я смотрел на её блестящие от слёз глаза.
- Что такое? Ты не рада?
- Нет, просто я как-то не думала...
- Что не думала?
Схватив из рук Хати мишку и розу, я отложил их в сторону. Осторожно я взял Хатидже за подбородок и, развернув лицом к себе, спросил:
- Я не нравлюсь тебе?
- Нравишься, Омар.
- А что тогда?
- Я не верю, не верю, что ты мог полюбить меня.
- Почему? Неужели я так похож на несерьезного человека?
- Нет, Омар, просто...
- Что просто?
- Пожалуйста, можно я пойду домой? Мне нужно обдумать всё это.
Посмотрев на опечаленную Хатидже, мне стало не по себе. Погладив её по щеке, я убрал руку и, отвернувшись, сказал:
- Хорошо, Хати, иди.
Хатидже встала с места и, взяв одну красную розу, спустилась вниз. Я, сидел, молча, чувствия себя брошенным на миллион долларов. Недовольно сжимая руку в кулак, я сидел и провожал взглядом Хати. Она шла без настроения, но мне было куда хуже, чем ей. На самом деле это ужасное чувство, когда стараешься что-то сделать для девушки, порадовать её, а она берёт и всё с плеча рубит. Это явно мне испортило настроение и надежду на серьёзные отношения. Оставшись наедине со своими мыслями, мой покой нарушил звонок от отца. Нехотя выну телефон из кармана, я ответил:
- Да, отец.
- Ты где потерялся? Давай быстрее домой, нас Абу Салих ждёт, у них целый пир дома. Давай, не задерживай нас.
Не успев ответить, отец сбросил вызов. Я убрал телефон в карман и посмотрел ан плюшевого мишку, который сидел рядом со мной. Недовольно схватив его за голову, я поднялся с места и направился к своей машине. Тысяча синих роз так и остались греться под палящим солнцем на крыше небольшого дома. В городе уже темнело. Я подъехал к нашему двору и, оставив медведя на заднем сидении автомобиля, зашёл домой. Навстречу мне вышла наряженная мама и, застёгивая серьгу на ухе, сказала:
- Омар, ну что так долго? Быстрей оденься красиво и не забудь часы надеть.
- Хорошо, мам.
Поднявшись к себе, я переоделся и стал рассматривать себя в зеркале. Я видел себя тут до того, как потерял друга. Я смотрелся в это зеркало, когда был инвалидом. Сейчас я снова стою перед ним и смотрю на себя, уже более взрослого и опытного. Хотя, это я так думал, что я уже опытный, но жизнь не даст нам опыта, пока не выжмет из нас все соки.
- Омар, ты всё? – спросил, вошедший в комнату Хасан.
- Да, уже готов.
- Покажись, - сказал брат. - Почему без настроения?
- Устал.
- Почему ты вечно устаешь? Чем ты занимаешься?
- Мне даже просто ходить больно, Хасан. Спина от каждого моего шага просто трещит по швам. Для тебя ходить - это нормально, а для меня – это боль.
- Ладно-ладно. Сейчас отбрось это всё и соберись. Там много важных людей будет, на нашу семью тоже немалое внимание будет, так что приведи себя в порядок.
- Да. Всё в порядке. Можем идти.
Спустившись всей семьёй, мы усаживались в папин джип. Отец с Хасаном сели спереди, а я, Салима и мама, сзади.
- Салима, почему лицо так слабо накрасила? – возмущалась мама, доставая из сумки косметичку.
- Ангел мой, оставь, не малюй её, – говорил отец и делал по громче звук в машине.
- Кхалед, там столько людей будет, а она бледная вся. Что подумают? Накрась глаза, Салима, – продолжала настаивать мама.
Я отвернулся и смотрел в окно. Всю дорогу мама, то глаза подводила Салиме, то доставала какие-то украшения и просила её надеть их. Я иногда не понимал женщин. Неужели, они правда верят, что выглядеть, как размалеванная кукла, это привлекает внимание мужчин. Да, внимание это привлекало, но точно не желание жить и спать с такой. Наконец-то доехав к роскошному дому Господина Абу Салиха, который являлся очень влиятельным бизнесменом, мы припарковались и поспешили вслед за другими гостями. Перед нами открылись огромные двери в огромный зал. Всё было в бело-золотых тонах, мраморные стены и белые колоны, придавали дому царский вид. Огромные люстры из хрусталя покрытые золотом, поражали своими размерами. Одним словом, дом напоминал дворец султана и гости в его дворце, были исключительно равные его статусу. Пройдя в гостиную, где находилось огромное количество людей, мой отец с матерью стали подходить к знакомым и здороваться с ними. Повсюду ходили официанты и разносили на подносах угощения. Подойдя к краю стола, я увидел Абдуллу, который с аппетит кушал бутерброды с икрой.
- И ты тут? – спросил я.
- Да, как же без нас? Тут и Хаким где-то бегает. Как прошёл сюрприз?
- Какой сюрприз? – устало спросил я.
- Ну, синие розы.
- А, это.... Пойдёт.
- Чего так? Ей, не понравилось что ли?
- Понравилось. Просто она не уверена, хочет ли всего этого.
- Пф, она ещё и носом крутит? Вот даёт.
- Ничего. Если нужно, то буду ждать.
- Омар, насильно мил не будешь. Может, ты не будешь торопиться?
Не успев ответить Абдулле, я увидел Ахмеда. Он ходил так, словно являлся правителем Бахрейна. Возле него, держась за руку, красовалась Фатма. Недовольно смотря на ни них, я спросил Абдуллу:
- Они уже и публично вместе ходят?
- Да, у них помолвка была.
- Вот как. Я смотрю, Ахмед добивается своего.
- Это один из тех случаев, когда Бог на стороне твоего врага, а не тебя, - сказал Абдулла, откусив бутерброд и смотря на Ахмеда, который приближался к нам.
- Видно, я ещё отвечаю за свои ошибки.
Подойдя к нам, и нагловато улыбнувшись, Ахмед посмотрел на нас и сказал:
- Кого я вижу?
- Хвала Аллаху, что всё ещё видеть можешь, Ахмед – недовольно ответил я.
- Не злись так, Омар, подумаешь, невесту отняли, инвалидом остался. Ну, с кем не бывает? Аллах всех по достоинству наказывает. Постарайся принять это.
- Да пошёл, ты. Не порть этот вечер своим присутствием.
- Хорошо, оставлю вас наедине. Да кстати, – сказал Ахмед и нагнулся к моему уху. – Я рад, что ты снова ходишь, Омар, - шёпотом говорил он. - Надеюсь, в следующий раз у тебя не только тормоза откажут, а вся машина на воздух взлетит.
Сказав это, Ахмед посмотрел на меня и моргнул мне одним глазом. Я тут же схватил его за горло. На этот раз мне действительно захотелось придушить этого урода, но Абдулла моментально отдернул мою руку и крикнул:
- Не тут, Омар! Он специально провоцирует. Не ведись на это.
- Послушай друга, Омар, а то опять опозоришь своего папу, – сказав это, Ахмед ушёл.
- Ублюдок, - сжимая от злости зубы, произнёс я.
- Что он тебе говорил? – спросил Абдулла.
- Ничего. Но я не я, если не убью его.
- Успокойся. Придумаем что-нибудь.
Мы смотрели с Абдуллой на Ахмеда, который довольно подходил к разным гостям и здоровался с ними. Заметив, что я и мой друг с ненавистью следим за Ахмедом, мой брат Хасан, подошёл к нам и обнял за плечи. Стоя между нами и, с улыбкой посмотрев на наши злые лица, он спросил:
- О чём беседуем?
- Да так, обсуждаем погоду.
- Какая погода, Омар? Ты лучше посмотри, сколько дам сегодня здесь. Самое время, парни, задуматься вам о браке. Выбор жён тут великолепный.
- Хасан, ты первый задумайся. А то всё в «девках» ходишь, – сказал я засмеявшись.
- Кстати о хождении в девках, видите того парня? – говорил Хасан, показывая взглядом на стоящего мужчину, лет тридцати.
- Ассад, что ли? – спросил Абдулла, с аппетитом откусив бутерброд.
- Да-да. Это Ассад. Говорят очень хороший человек, – продолжил Хасан.
- Да, его многие хвалят, он немало денег вложил на улучшение нашего города, – говорил Абдулла, с набитым ртом.
- Так вот, оказывается, он уже давно глаз на Салиму положил, - сказал Хасан и улыбнулся.
Абдулла замер и посмотрел на меня. Медленно убрав бутерброд ото рта, Абдулла перевёл взгляд на Хасана, и спросил его:
- И что вы собираетесь делать?
- Наш отец был рад, узнав об этом. Естественно мы дадим добро.
- А Салима? А её вы спросили? – с явным волнением в голосе спрашивал Абдулла.
- Мы её не спросим, а мы ей скажем, чтобы готовилась к удачному замужеству, – улыбнувшись, Хасан ударил по плечу Абдуллу и ушёл.
Абдулла изменился в лице. Он посмотрел на меня так, словно с надеждой ждал, что я что-то скажу ему. Но с сожалением взглянул на друга и промолчал.
- Это кто стоят тут? Почему такие грустные? – весело закричал Хаким, подбежав к нам.
Абдулла стоял молча, смотря куда-то в даль. Посмотрев на странный вид Абдуллы, Хаким взглянул на меня, пытаясь понять, что с другом такое. Я ничего Хакиму не сказал и только с удивлением, посмотрел на его непонятный головной убор. Скорчив лицо, я спросил его:
- Что за? Что за презерватив у тебя на голове?
- Это национальная шапка! Сам ты презерватив! В Индии все такие носят.
- Мда. Я всегда поражался вашим костюмам. Дай я сфоткаюсь с тобой.
Я обнял Хакима и попросил Абдуллу сфотографировать нас. Позируя с другом, Абдулла как всегда вытащил свой «драгоценный» телефон и сфотографировал нас. Пока мы обезьянничали, я заметил, маму и Салиму. Они стояли в пару метрах от нас и что-то обсуждали в негативной форме. Мама что-то пыталась говорить Салиме, но сестра себя вела капризно. Размахивала руками и что-то грубо отвечала. Увидев такое недопустимое поведение сестры, я сказал ребятам, что отлучусь на мину. Подойдя ближе к маме и сестре, я увидел, как мама резко дёрнула Салиму за руку и недовольно сказала ей:
- Салима, дочка, прекрати себя так вести! Люди увидят!
- Мама, я умоляю, только не за него. Я не хочу за него!
- Тише, Салима! Дома решим всё. Люди увидят! Успокойся! – продолжала мама, страясь успокоить дочь.
- Что у вас случилось, мама? – спросил я, внимательно посмотрев на мать.
- Ничего, Омар. Салима увидела жениха и ничего не зная о человеке, уже истерики мне закатывает.
Скажи, Омар, разве мать своей дочери пожелает плохого? – спросила мама и повернулась к Салиме. - Такой человек, который именно, как человек хороший, хочет руки твоей просить. А ты что? Как ведёшь себя?
Салима стала заливать глаза слезами и, покачивая головой, смотрела на меня. Я не знал, что говорить. Мама продолжала рассказывать, какой же хороший этот Ассад и как Салиме повезло. Не выдержав, Салима развернулась и выбежала из зала. Забежав в маленькую комнатку, где стояли одни умывальники, Салима прижалась к холодному кафелю на стене и стала рыдать.
- Нет, Омар, ты видишь? Что она себе позволяет? – злилась мама.
- Мам, не злись. Я успокою сестру. Это она от неожиданности. Ты главное не нервничай и береги себя.
Кивнув маме, я побежал за сестрой. Зайдя в маленькую комнатку для умывания, я увидел рыдающую на полу сестру. Одной рукой она держалась за умывальник, а другой закрывала рот. Присев рядом на корточки, и смотря на плачущую сестру, я пытался успокоить её.
- Ухти, ну ты чего? Тебе что верблюда предложили?
- Как ты не понимаешь, Омар?! Не смогу! Не смогу я так выйти замуж!
- Тише. Не ори, нас услышать могут.
- Мама сказал, что отец уже дал им согласие, Омар. Через месяц я выйду за него! Почему ты и Хасан ещё не женаты, а меня уже выдают замуж? За что мне такое наказание?
- Тише, Салима! Успокойся! Почему ты не думаешь, что с Ассадом ты будешь счастлива? Его все хвалят, сестра, не могут же плохого человека все хвалить.
- Да пусть хоть ангелом будет! Я не хочу! Ты же знаешь, что я люблю другого!
Сказав это, Салима, двумя руками схватилась за лицо и стала кричать. Чтобы заглушить плачь, я обнял её и прижимал лицом к плечу.
- Всё, успокойся. Прекрати плакать, – говорил я, как можно сильнее прижимая к себе сестру.
- Помоги мне, Омар. Поговори с отцом, я прошу тебя, – сказала Салима, взглянув на меня заплаканными глазами.
Я смотрел на неё и молчал. Увидев, что я был полностью растерян, Салима схватила мои руки и стала целовать их.
- Ты что делаешь?! Прекрати, Салима! – выкрикнул я, одёрнув свои руки.
- Умоляю, Омар! Не отдавай меня ему!
- Хорошо! Всё! Только сейчас успокойся! Впереди ещё целый месяц. Когда вернёмся домой, я поговорю с родителями. Только сейчас успокойся, прошу. Нам лишние слухи не нужны.
- Обещаешь мне, ахи? – спросила Салима, прижавшись к моему плечу.
- Обещаю, ухти, обещаю... - ответил я, и поцеловал Салиму в лоб.
Подождав пока сестра немного успокоится, я помог ей встать и ждал, пока она умоется. Видеть в слезах сестру мне было неприятно. А осознавать, что она категорически не хочет замуж за этого мужчину, мне стало ещё не приятней. Я, мой отец и брат, всегда жили ради счастья наших женщин. Мы старались делать всё, лишь бы мать и сестра улыбались. Это был наш долг, так нас воспитал отец. Смотря, как сестра постепенно приходит в себя, я решил не оставаться с ней в комнате и направился к друзьям. Хаким и Абдулла стояли возле столика с едой и что-то там высматривали. Подойдя к Абдулле, я потянул его за руку и сказал на ухо:
- Иди, зайди в умывальню.
- Что случилось?
- Иди быстрее, там Салима.
Услышав имя сестры, он тут же дернул головой и, посмотрев внимательно мне в глаза, побежал к Салиме. Забежав в комнату и увидев сидящую на полу Салиму, он схватил её за плечи и прижал к себе.
- Ты что? Что случилось? – спрашивал Абдулла, гладя по спине Салиму.
- Абдулла! Родной мой! Они меня замуж выдать хотят, – сказала сестра, снова заплакав.
- Да, я знаю. Не смей плакать, Салима, счастье моё. Я не отдам тебя ни Ассаду, ни кому-либо вообще. Надо будет и умру. Но тебя не отдам, поняла? Не смей плакать!
- Если умереть, то вместе. Лучше смерть, чем жить не с тобой.
- Только со мной, моя принцесса. Обещаю. Как сейчас я тебя обнимаю, так и буду я обнимать тебя и через сто лет и после смерти тоже.
- Я тоже, Абдулла. Лучше я утону в своих слезах, и буду ждать тебя в Раю. Чем тут живя как в Аду страдая, я буду жить с другим, и служить ему.
- Ты будешь моей! Если я так сказал, значит, так оно и будет. И если суждено нам будет умереть, то умрем держась за руки.
Сказав это, Абдулла прижал к себе Салиму и что-то шептал ей на ухо, стараясь утешить её. Я стоял за стенкой вместе с Хакимом и всё это слышал. Слова Абдуллы, заставили меня задуматься. Моё сердце обливалось кровью, слушая, как они разговаривали. Я вспоминал, как бил свою сестру, как кричал и наказывал её. Как прогнал своего друга и как хотел помешать их чувствам.
Кивнув Хакиму, я вышел оттуда и направился к балкону. Зайдя на, большой и просторный, балкон, я вдохнул как можно больше воздуха и пытался собраться с мыслями. Хаким, закрыв двери, подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.
- Не терзай себя, Омар. Это можно будет исправить.
- Я никогда не думал, что моя сестра так любит. И я удивлён, насколько сильно её любит Абдулла.
- Разве у тебя с Хатидже ни так?
- Возможно. Но Хатидже мне не говорит о своих чувствах, я не знаю, взаимна ли моя любовь.
- Девушкам свойственно скрывать свои эмоции, надо уметь читать их по глазам.
- Хаким? Ты мне прямо Мустафу муллу напомнил.
- Это ночь на меня философские мысли навеяла. Ты же знаешь, когда город погружается в темноту, наш покой нарушают раздумья.
- Если бы ты знал, Хаким, как я устал, – сказал я, облокотившись на перила балкона. - Мне иногда кажется, что небо на меня упало. Я хочу всё сделать как лучше, но всё получается иначе.
- Я знаю, Омар, я понимаю как тебе тяжело, но отбрось все мысли. Старайся сделать то, что принесёт радость другим. Если они любят друг друга, то зачем ты им мешаешь? Любовь, это один из прекрасных чудес Аллаха, не смей нарушать это чувство, Омар. Это тоже в какой-то степени грех, когда мы пытаемся разрушить чьи-то чувства. Если им не суждено быть вместе они и так разойдутся, а если суждено, то они будут счастливы. Не препятствуй чужому счастью.
- Счастье моей сестры и моё счастье. Я прислушаюсь к твоим словам, Хаким. Кстати, ты ведь видел, как я разбился на гонках?
- Ну да.
- Можешь мне назвать причину моей аварии?
- Ну, как бы..., ты просто не повернул вместе со всеми.
- И всё?
- Ну, да.
- А то, что у меня тормоза не работали. Ты знал это?
- Нет. Все знают, что ты просто не успел вовремя свернуть.
- Ахмед... - недовольно прошептал я.
- Что Ахмед? – удивился Хаким.
- Кто осматривал мою машину?
- Я не знаю.
- Надо будет узнать.
- Думаешь, Ахмед постарался?
- Уже уверен. Видно не перенёс то, что я его лицо с унитазом познакомил.
- Что сделал? – засмеялся Хаким. - Когда ты успел?
- Было дело. Ладно, пошли, а то ещё искать нас будут.
Улыбнувшись Хакиму, мы направились в зал. Вечер подошёл к концу и гости стали расходится. Мы так же со всеми попрощались и уехали домой. Спустя пару дней, боли в моей спине усилились. Ходить было больно и невыносимо. Я сутками лежал в постели, принимая бесконечные уколы и массажи. Шло время, проходили дни, недели и даже месяц. Всё это время я почти не вставал с кровати, разве что поесть и в ванную сходить. После того, как Хатидже ушла, чтобы о чём-то подумать, я не писал ей. Но самое странное, что и она ни разу не написала мне. Шамиль в течение месяца, успел продать пару машин, благодаря чему, я уже имел большие деньги. Рассказав отцу о том, что машин больше нет, и я готов отдать свой доход на улучшение района, я его сильно удивил. Но отец своё слово сдержал, он сделал всё, чтобы нам дали разрешение на строительство фонтана и не большого парка для детей. Приходя постепенно в себя и уже начиная, снова, нормально передвигаться, я решил наконец-то пройтись по городу. Позвонив Хакиму, мы договорились встретиться у нашей любимой скамейки.
- Мархаба, Омар.
- Мархаба, Хаким – поздоровался я с другом, присаживаясь на лавку.
- Ну, что? Я тебя поздравляю, - сказал довольно Хаким.
- С чем?
- Все только и сплетничают о том, что ваша семья строит парк в одном из районов Манамы.
- Это мало радует. Я почти месяц пролежал дома, а Хатидже мне ни разу не написала.
- Это плохо...
- Это показывает, что я ей безразличен, Хаким.
- Не переживай, найдёшь ещё другую.
- Нет, я хочу именно её, - недовольно сказал я другу и подскочил с места. - Ладно, пошли я хочу посмотреть, как там строительство идёт.
Пройдя пару кварталов и спускаясь во двор, где стоял дом Хати, мы увидели детскую площадку. Малыши игрались со своими родителями, чуть дальше стояли лавочки, на которых сидели люди, а по центру строили фонтан. Присев на скамейку и с удовольствием, осматривая, каким же красивым стал этот двор, мы услышали разговор нескольких дедушек, сидящих сбоку от нас.
- Раз Хамад такие деньги вложил в наш двор, значит, жди чего-то дурного, - говорил один.
- Говорят, это его сын всё сделал.
- Наверно сын в политику пойдёт, заранее решил пыль людям в глаза пустить, - противно сказал, дед.
Слушая весь этот бред, я поднялся с места и пошёл вперёд.
- Омар стой. Ты куда? – спросил Хаким, идя за мной.
- Что за люди такие? Их не трогают, они жалуются, что их не замечают. Сейчас их заметили и хотят помочь, они жалуются, что мы показуху устраиваем. Как их понимать?
- Людям угодить сложно. Не злись, Омар, все мы живые и все имеем право на собственное мнение.
Недовольно отвернувшись от Хакима, я увидел Хатидже. Она шла не такая веселая, как обычно я привык её видеть. Поднимаясь по ступенькам к себе домой, и, увидев меня, она замерла. Посмотрев мне в глаза она, молча, увела свой взгляд в сторону и зашла домой.
- Ты видел Хаким, она даже не поздоровалась...
- Да...
В этот момент раздался крик девушки, стоящей позади нас.
- Опять вы тут?
Обернувшись, я увидел недовольную подругу Хатидже.
- Это ты её против меня настроила? – спросил я.
- Нет, Омар. Её отец запретил ей с тобой общаться.
- А как её отец узнал, что мы общаемся? – спросил я, недовольно смотря на девушку.
- А чего это ты со мной в таком тоне разговариваешь? Я тут не причём, Хамад, это ты ей лапши навешал.
- Чего? – недовольно сказал я, подходя к ней ближе.
Девушка посмотрела по сторонам и, махнув нам рукой, отправилась за дома. Переглянувшись с Хакимом, мы пошли за ней. Остановившись в безлюдном месте, девушка сказала:
- Она сама рассказала отцу, что ты жениться собирался. Ты действительно хотел?
- Не хотел, а хочу. Я и сейчас хочу жениться.
- Решил грехи так замаливать, да, Омар? Думаешь, Аллах за такой поступок простит тебя?
- Причём тут моя любовь к девушке и искупление грехов? – возмутился я.
- Прости, ухти, но за какие это ты его грехи говоришь? – удивлённо спросил её Хаким.
- Он знает, за какие грехи. А то с чего это ты, такой богатый и известный парень, решил вдруг, женится на бедной Хатидже?
- Я люблю её! Ты понимаешь это или нет? – выкрикнул я, еле сдерживая себя, чтобы не заехать ей полбу.
Девушка немного помолчала, и побежал вперёд. Мы с Хакимом направились за ней. Зайдя обратно во двор, я снова увидел Хатидже. Попросив Хакима подождать, я начал следить за Хати, преследуя каждый её шаг. Вскоре девушка свернула в пустой дворик.
- Не ходи за мной, Омар. Уходи! – крикнула мне Хатидже, прижавшись к стене дома.
- Хати, почему ты не веришь мне? – спросил я, подходя к ней.
Хатидже села под деревом прямо на землю и качала головой. Присев рядом, и взяв её за руку, я начал целовать ей ладонь.
- Хатидже, жизнь моя. Ну что мне сделать? Как мне доказать, что я действительно люблю тебя?
- Почему ты исчез на целый месяц?
- Боли в спине не давали мне покоя.
- И ты даже написать не мог?
- Хати, я ждал от тебя сообщения, ты видишь мои чувства, а я твоих не вижу. Я не могу понять, хочешь ли ты, чтобы я за тебя боролся? Нужен ли я тебе?
- Ты мужчина, Омар! – резко выкрикнула Хати. - Любой шаг в наших отношениях, первым должен быть от тебя! Видишь ты мои чувства или не видишь, твоя обязанность добиваться меня. Мужчина который говорит мне о своей любви, но при этом бездействует, никогда не получит от меня каких либо знаков.
- Значит, я бездействую? Значит, это не я пытался узнать, какие цветы ты любишь? Это не я как идиот ползал по крыше, расцарапав себе живот, пытаясь порадовать тебя? Не я день и ночь голову ломаю, как бы заставить окружающих людей полюбить меня, чтобы тебе не было за меня стыдно. Строю этот парк у тебя во дворе, ради того, чтобы твои родители смотрели на меня иначе. Я бездействую, да? Я месяц посмел не писать! Всё? Я, значит, не люблю уже тебя? Да, я думал, что сойду с ума, но появилась ты и моей жизнью и стимулом стала ты! А ты говоришь, что я бездействую?
- Всё тише. Не злись, Омар. У меня тоже есть причины, по которым я себя так странно виду. Я сказала отцу про тебя. Рассказала, что ты жениться хочешь.
- А он?
- А он сказал, что ты всё это ради забавы делаешь. А потом выкинешь меня как куклу.
- Что за глупости? Ну почему они все так думают? Нет, Хати! Аллах Свидетель, я полюбил тебя. Люблю всем сердцем, и если надо я буду доказывать это постоянно, пока все не поменяют своё мнение. И что за причины у тебя есть? Что ты от меня скрываешь?
Повернув голову в сторону, Хатидже сжала мою руку и прикусывала нижнюю губу. Поняв, что девушка вот-вот заплачет, я подвинулся к ней ближе и, обняв за плечо, спросил её:
- Что такое, моя жизнь? Чтобы не было, не скрывай от меня ничего. Знай, что я к тебе питаю самую чистую любовь и...
Тут Хатидже прервала меня и сказала:
- Омар, погладь мою ногу.
- Что? – спросил я, в полном недоумении.
Хатидже взяла мою руку и поставила на свою левую ногу.
- Погладь её.
Ничего не понимая, я начал водить ладонью по её ноге. Посмотрев на большие глаза Хати, которые наполнялись слезами, я сжал рукой её ногу. Ощущения были такими, будто я схватил камень. Опять ничего не поняв, я, под видом, что глажу её, начал медленно поднимать руку вверх, оттягивая ей юбку. Постепенно убирая ткань с её ног, я начал понимать, что вместо ноги до самого колена у неё находился протез. Увидев это, я испытал шок. Внимательно смотря на её ногу, мне стало не по себе и я, медленно, отполз назад. Увидев, что мне стало неприятно, Хати закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Видишь? Лучше уходи, Омар! Я всё понимаю, я не в обиде. Уходи!
Пытаясь как-то собраться с силами, я встал на колени и, спустив её юбку вниз, обнял плачущую Хатидже. Сильно прижав её к себе, я тихо сказал:
- Если ты надеялась меня этим отпугнуть, то ты сильно ошиблась.
Встав с колен, я схватил Хати за руку и, подняв её с места, повёл обратно во двор. Она остановилась, и развернула меня к себе. Схватив моё лицо двумя руками, и смотря мне в глаза, она спросила:
- Ты что собираешься делать?
- Женится на тебе. И пусть говорят, что хотят... - сказал я, вытирая слезы с её глаз.
- Я тоже люблю тебя, Омар.
- Хати, не думай что я...
- Люблю... – прервав разговор, сказала Хатидже, смотря на меня красивыми, заплаканными, глазами.
Посмотрев на Хати, на её бесконечною красоту, я обхватил обеими руками её шею и, потянув к себе, начал целовать её губы. Хатидже слегка оттолкнула меня и, покраснев, сказала:
- Я очень тебя люблю, Омар. Причём люблю уже давно.
- Давно?
- Я ходила на твои гонки и всегда завидовала тем девушкам, которые находились с тобою рядом.
- Как я был глуп, что не знал тебя тогда.
- Ничего. Зато сейчас Аллах свёл нас и это не случайно. Иногда мне даже кажется, что мы когда-то выделись с тобой и уже были вместе.
- У тебя тоже бывали дежавю?
- Они у меня всегда, когда я с тобой рядом.
- Я сегодня вечером скажу своему отцу о том, что буду просить твоей руки. Ты ведь согласна?
Хатидже слегка засмеялась и опустила голову вниз.
- Это да или нет?
- Даже не спрашивай, Омар.
Улыбнувшись друг другу, я крепко обнял Хатидже и опять потянулся к её губам, но она меня оттолкнула.
- Нет-нет. Только после свадьбы.
- Эй. Так не честно.
- Таковы правила, Омар.
- Хитрая, какая, а.