Часть 10
- А если он тебя не вспомнит? Вы же с ним как-то не особо пересекались.
Макао кивнул, хоть и поморщился. Порче был прав на все сто - а потому чувствовал он себя от этого еще горше.
- Ну вот представь... - подкидывал хворост в костер его сомнений Киттисават, делая вид, что не замечает реакцию друга. - Просыпается пи'Тэ, а рядом какой-то мутный подросток смотрит на него глазами влюбленного... кто ты, Као?
- Волк, - буркнул Макао.
- Ну-ну... Глазами влюбленного волчонка. И что ему делать? Убегать с криком разве что.
- Слышь! - взвился Макао. - Ты сначала за мутного поясни, а потом за волчонка, что за мелочность, Киттисават!
Вопль его Порче совершенно не впечатлил, тот только откинулся на спинку стула, на котором сидел рядом с приятелем в коридоре больничного крыла, и смерил собеседника взглядом прищуренных глаз.
- Наглость и хамство половым путем передаются, я смотрю? Что-то ты на моего кузена становишься похож - Порша должен удар хватить... И куда делся приличный мальчик, краснеющий при одной мысли о поцелуе?
- Был да вышел весь... - вздохнул Порче. - Примерно тогда, когда одного моего друга выкрали прямо с пар в университете. Не слыхал о таком?
Макао что-то буркнул и отвернулся, но Че хорошо было видно одно его краснеющее ухо. Он тихонько подпихнул друга плечом, и когда тот обернулся, все еще возмущенный, быстро обнял.
- Я так за тебя испугался, - пробормотал Порче, до сей поры не озвучивавший этих своих мыслей лично Макао. - Я был совершенно бесполезен, а тебя утащили черте куда.
- Эй, бро... - теперь у Макао определенно горели оба уха. - Я в порядке, все мы в порядке.
Порче только покачал головой.
- Никто из вас... нас. Никто, Макао.
Они посидели молча, пока старший не вывернулся из легкой, но цепкой хватки.
- Все, пусти. Нечего мне на спину мишень вешать для моего кузена, твоего бешеного.
- Хм... - Порче только рассмеялся. - Хорошо звучит. Смотри, врач идет.
Все-таки сидели они в коридоре не просто так, а с умыслом. Сегодня у пи'Тэ был глобальный осмотр, то один, то другой врач заходили в палату, обменивались мнениями на пороге, медсестры бегали с пробами крови и прочими, менее кровавыми анализами, а Порче и Макао стерегли главного лечащего врача - услышать заключение из первых уст, так сказать.
Сидеть им пришлось довольно долго, но ожидание было вознаграждено сторицей.
- Мы можем заключить, что кома кхуна Таэчина все ближе и ближе к глубокому сну, - усталый врач мимоходом оглядел Макао, дернул за край пластыря у виска, отрывая полоску ткани и вызывая этим возмущенный рык, и оглядел скрытый им шов. - Не заклеивайте больше, пусть дышит.
- То есть... - Порче движением руки приглушил пылающего гневом Макао и переспросил. - То есть, пи'Тэ может... проснуться в любой момент?..
- Все верно, - кивнул врач. - Он чуть глубже, чем обычный человек, когда спит, но уже гораздо ближе к поверхности, если позволите мне столь поэтическое сравнение.
- Слушайте, я позволю вам какие угодно сравнения, только сделайте так, чтобы он очнулся, не потеряв половину старых навыков... не разучившись ходить или говорить... - Макао, унявший гнев и раздражение, сложил ладони в вай и склонил голову.
- Мы делаем все, что можем, - вздохнул доктор. - И вы поймите: ситуация кхуна Таэчина - весьма сложная. Мы собирали осколки его черепа, мы соединяли их специальной сеткой - и все говорит о том, что кость срастается. Мы сделали шунтирование, поскольку количество внутричерепной жидкости стало увеличиваться кардинально. Мы сняли отек и нормализовали давление... Но врач - не всесилен. Я не Будда, и с этой работой никакого просветления мне не грозит ни в одном из воплощений.
- Тише, Макао... - легкая ладонь Порче уверенно придержала приятеля под локоть, безвольно провисший в процессе разговора. - Слушай, просто слушай.
- Мало выйти из комы, - врач начал горячиться. - У кхуна Таэчина может обнаружиться ретроградная амнезия. Он может перестать распознавать лица. Различать звуки. Он может потерять способности к речи, к произвольным движениям. Он может стать...
Врач перевел дыхание, и Макао почувствовал, как от его последующих слов в сердце медленно начинает проворачиваться тупой ржавый гвоздь.
- Он может стать совершенно другим человеком. Понимаете? Совершенно другим, незнакомым ни вам, никому, даже самому себе. Заговорить по-французски, по-итальянски...
Доктор прервал монолог и сочувственно посмотрел на Порче.
- Эта информация довольно травмирующа для ваше друга, кхун Порче. Пожалуйста, проследите за ним, мне бы не хотелось вновь укладывать его на больничную койку.
Только сейчас Че осознал, что стоит напротив врача в полном одиночестве.
***
Вегас, изнывающий в своей палате в отсутствие Пита, бесцельно листал на планшете какую-то книгу, когда дверь тихо отворилась и так же тихо захлопнулась за спиной Макао.
Брат обычно влетал ураганом, на своих ли двоих, как сейчас, или даже на инвалидном кресле всего неделю назад. Чтоб вот так, практически крадучись, он не заходил никогда.
- Устал? - негромко поинтересовался Вегас, откладывая планшет.
- М.. Что читаешь? - проигнорировал его вопрос младший и устроился на краю чужой койки. Где широкие жесты, щедрые и беспокойные, где громкий голос, наполненный силой... Макао был похож на тень самого себя, высохшую пустую оболочку, оставшуюся после того, как бабочка выскользнула наружу. Тихий и невозможно усталый.
- «Преступление и наказание».
- Помню, у тебя было старое издание... Отец ее выбросил, да?
- Сжег.
- М...
Макао почувствовал тепло раньше, чем осознал, что брат аккуратно накрыл его руку своей. Вегас помолчал, перебирая чужие пальцы, а затем произнес, словно размышляя вслух:
- Я никогда не сожгу твоих книг... Не закрою тебя в доме, без возможности выйти. И никогда не буду контролировать твои сердечные привязанности. Я - не наш отец, Мак. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
В груди Макао колко билось сердце, и второе прикосновение он заметил только тогда, когда Пит, неожиданно и неслышно зашедший в палату, положил руки ему на плечи. Окруженный теплом со всех сторон, юноша опустил голову, пряча глаза: он был не уверен в своей реакции, что не заплачет - вдруг, резко и бессильно.
- И тем более этого не хочу я, - мягкой голос Пита, его осторожные касания, надежная ладонь брата под пальцами - все это окутало его словно теплым одеялом, приглушая остальные звуки больничного крыла за закрытыми дверьми палаты, давая им всем столько необходимого чувства единения, словно все трое дышали в такт. Макао чувствовал, как его дыхание начинает замедляться - подчиняющееся осторожным поглаживаниям по плечам.
- Иди-ка сюда, ребенок.
Старая и уже давно не белая футболка Пита была выстиранной и мягкой от времени, и к ней было так приятно прижаться щекой, прильнув ближе к крепкому торсу и спрятав лицо.
«Я не ребенок», - хотел было возразить Макао, но Вегас, дотянувшись, потрепал его по волосам, распутывая немногочисленные колтуны, и возражения погасли, не возникнув.
Было слишком комфортно и тепло, безопасно и тихо, чтобы просто так, в силу подросткового максимализма, отказываться от всего этого...
Они утянули несопротивляющегося Макао на постель и в четыре руки накрыли младшего одеялом, не обратив внимания на вялое сопротивление, и не прошло и десяти минут, как Макао буквально отключился, уткнувшись носом куда-то в район ключицы Пита и сжимая ладонь Вегаса в своей.
Старшие переглянулись над его головой, когда послышалось легкое сонное сопение, и слегка улыбнулись.
- Ты действительно не против его странного увлечения?..
- Почему я должен быть против, Пит?.. - Вегасу было неудобно пожимать плечами, и он только приподнял бровь. - Я в жизни видел и более странные вещи, а тут...
- Мы не в сказке, - мягко возразил Пит. - А кхун Тэ - не спящая красавица. Порче мне все рассказал - я встретил его в коридоре, ищущим Макао. Тот не выдержал разговора с врачом кхуна Тэ, сбежал. Такую неизвестность сложно принять.
- Ты веришь тому, что Макао рассказал? - Вегас прищурился, силясь в полутьме разглядеть Пита над темной макушкой брата. - Этот странный мир, эти сны.
- Не важно, во что верю я. Важно, во что верит он сам. А если для него это реально - пускай.
***
Макао тихо сидел, перебирая собственные пальцы, рассматривал старые, давно побелевшие шрамы на сбитых костяшках, и молчал. Мысли кололись острыми гранями, тревожные и беспокойные. Он и так, и так крутил в голове слова лечащего врача Тэ, и не мог отвязаться от мыслей о том, что человек, лежащий перед ним, может оказаться совсем другим, не тем, что он помнил из нереального не-здесь, другим, не тем, кто был до страшной аварии, приковавшей его к койке, кого знал Кинн.
Назойливый голос в голове, чем-то похожий на голос покойного отца, нашептывал ему отступиться и уйти сейчас, дабы сохранить остатки гордости, не причинять себе ещё больше боли, чем принесли эти последние дни, проведенные в размышлениях.
А если он не узнает?
Они не были толком знакомы раньше, так, знали о существовании другого, не больше.
Почему бы пи'Тэ узнавать его? Испытывать какие бы то ни было чувства по поводу существования ... кого? Всего лишь младшего брата Вегаса, уже не младший наследник, никто. Ни своего бизнеса, ни денег, ни связей - ничего. Брат, конечно, на обочину существования не выкинет, но что Макао представлял из себя - плохо знал даже он сам.
Что есть в активах и что он может предложить миру?
Первокурсник информационно-технического, специализация - компьютерные технологии. Может пересобрать ноутбук и подключить новый сервер с закрытыми глазами, есть хорошие разработки по антивирусам, технарь Танкхуна, Арм, как-то оценил.
Хорошая - просто отличная! - физическая форма, но не перекачан, не как пеньки коренастые из его спортзала. Лёгкий и быстрый.
Не снайпер. Но винтовку свою обожает и выбивает десять из десяти на максимально возможной дальности. Лежать в засаде не умеет физически, ему всегда нужно двигаться. Постоянно менять позу, но перетекать, как делают профессиональные телохранители, как умеет тот же Ким, он не может. Бурный горный поток, но не плавная лесная река, повод для вечных подколок Нопа.
Готовить не умеет, но зато переварить может даже гвозди, не то что местную больничную еду.
"Мда, - мрачно подумал Макао. - Партия из меня так себе".
Отец не требовал от него никогда ничего сверхъестественного, лишь соблюдения внешних приличий. Он не Вегас-мастер на все руки, в том числе - на их болезненное отрывание. Подвалы брата он всегда обходил стороной - не хотелось блевать в темном уголке.
Напряженный вывод напрашивался неутешительный: и как мафиози он слабоват, не дорос, и как человек удался не очень.
Макао вздохнул и поднял глаза от пола.
Встречая нежный и усталый взгляд человека, лежащего перед ним.
Голос, прозвучавший в тишине палаты, был едва громче шелеста ветра, но Макао всё-таки услышал:
-Здравствуй, мой рыцарь...