Глава 7
1 февраля 2021 год.
— О чём ты мечтаешь? — внезапно спросила я, переводя тему разговора с домашнего задания по литературе на что-то более личное. Было невыносимо обсуждать нелюбимую школу, где с каждым днём становилось всё более и более ужасно.
— Знаешь, сейчас мои мечты стали намного проще. Как бы странно это не звучало, но мне бы просто дожить до завтрашнего утра. — начал свои рассуждения Даниэль, — раньше у меня было больше амбиций, а сейчас, я буду рад тому, что без происшествий доеду до дома, и завтра утром открою глаза. — закончил испанец.
На дворе начало февраля. Все рождественские праздники прошли, оставив за собой лишь лёгкий шлейф, в виде ещё неубранной ёлки в гостиной и гирлянд. В душе до сих пор остатки тёплого глинтвейна и имбирных пряников, что потихоньку исчезают, оставляя место для грядущих весенних деньков, где нет места для холодных зимних праздников.
За окном слегка прохладная, но приятная калифорнийская ночь. На улице как всегда очень тихо, и кажется, что только мой голос разбавляет эту тишину, что окружает со всех сторон.
В очередной раз наш разговор с Даниэлем затянулся. Каждый раз мы созваниваемся со словами:” Я всего на пару минут, хотел услышать твой голос, я тебя не задержу”, и каждый раз мы разговариваем до рассвета.
Удивительно, когда Горсиас был в шаговой доступности, мы даже не могли и словом обмолвится, избегая друг друга, решая очередные недомолвки.
По факту, до переезда Дана, мы толком не знали друг друга. Какой у кого любимый цвет, музыкальная группа и марка чипсов. Я и подумать не могла, что у нас с ним много общего, и наши разговоры могут длиться вечно.
Конечно, мне нравилось, что с каждым разом, мы с Даниэлем становились ближе. За эти несколько месяцев он стал для меня самым близким человеком. Ему я могла рассказать абсолютно всё. Я, не стесняясь, говорила ему, что происходило со мной. Порой Горсиас интересовался как дела у Тэвона и Анхеля, несмотря на то, что эти двое старались избегать упоминания Дана.
Вместе со всем этим, я потихоньку начинала понимать, что только сильнее влюбляюсь в испанца. Я сама провела слишком прочную нить между нами, которую вряд ли когда-нибудь смогу разорвать.
— Это из-за твоего отца? — я села на свой любимый подоконник, обняв свои колени.
За это время сам испанец изменился. На английском ему становилось говорить всё тяжелее и тяжелее, а состояние становилось всё более тревожным. Он никогда не забывал упоминать своего отца, не скрывая страха перед его персоной. Образ родителя для Дана был сравним с демоном, что мог достать молодого человека даже из глубины земли, если потребуется.
— А из-за кого ещё, Алекс? Каждый день мне мерещится его телохранители, а когда я возвращаюсь домой, мне кажется, что вот-вот одна из машин остановится, оттуда выйдут два огромный парня, и я больше никогда не открою глаза. — речь парня становилась всё быстрее, передавая его нервное состояние.
На секунду я замолчала. В голове сразу возникли кадры из моих видений, где Дан лежит в ванной, а из его рук сочится кровь. Яркие красные кляксы по всей ванной комнате, вода тёмно-красного цвета. Данные воспоминания сразу начинали вызывать панику, отчего дышать становилось тяжелее, а в глазах темнело. Сердце начинало сводить от непонятной боли в груди, вместе с сильно пульсирующими висками. Не хватало ещё во время такого долгожданного разговора словить паническую атаку.
— Эй, с тобой там всё в порядке? — прозвучал беспокойный голос испанца в динамике. Парень явно заметил моё неровное дыхание в динамике.
— Да, всё нормально, просто… — я старалась унять панику в своей голове, пытаясь говорить самой себе, что это лишь кошмары, которые скоро закончатся, — просто, не могу думать о том, что кто-то может сделать тебе больно. А если с тобой что-то случится… — пришлось зажмуриться, — я даже не узнаю об этом.
— Эл, я буду тебе писать и звонить до тех пор, пока моё тело не окажется на кладбище Альмудена. — Даниэль старался взбодрить меня, — и да, я не сказал, больше всего на свете я мечтаю увидеть тебя, хотя бы ещё раз. Может, когда-нибудь, когда моего отца поймает полиция, и его посадят на пожизненное, я приеду к тебе, в Америку, и больше никогда не отпущу. Хех, — испанец грустно усмехнулся, — как говорят русские, надежда умирает последней.
— Наша надежда будет жить вечно, — я невольно улыбнулась, представляя, что наконец увижу Даниэля и обниму его. Неосознанно я начала представлять запах его парфюма, его мягкие почти невесомые шелковистые кудри. Со временем в своей голове я практически ощущала молодого человека рядом с собой, чувствуя фактически его персону рядом.
— Дан… — от слов испанца на душе стало тепло. Только Даниэль мне мог по-настоящему поднять настроение, одно его слово могло поменять моё состояние за пару секунд, — я люблю тебя…
— И я тебя люблю, Алекс, больше… — фраза испанца внезапно оборвалась.
— Всего… — я решила продолжить это предложение.
— На свете…
Вновь яркий свет иллюминатора раздражает глаза, заставляя тяжёлые слегка опухшие веки напрягаться после столь продолжительного отдыха. Я никогда не любила спать в самолёте, но столь длинный перелёт быстро утомил, и просто сидеть и смотреть по сторонам, слушать музыку было невозможно. Но я не жаловалась, зная, какой ценой мне достались эти авиабилеты.
Я очень долго думала по поводу слов Джейкоба. Они казались мне безумными. В прямом смысле безрассудными. Я понимала, что нормальный человек не отправиться через целый океан в Европу, а именно в Испанию, особенно во время учёбы в выпускном классе. По хорошему, я должна была думать о моём будущем образовании, экзаменах, да на крайняк вернуться к нормальной жизни обычной школьницы.
Но я понимала, что вышеперечисленное не осуществимо, если я не отпущу одного единственного человека. Не выкину из своей жизни, окончательно и бесповоротно забыв его. Я должна двигаться дальше по течению реки своей жизни, не пытаясь плыть против него. Ведь мама говорила мне, люди уходят и приходят, и я ничего не могу с этим поделать.
Наверное, решение, потратить часть денег с продажи квартиры в Москве, является самым безрассудным в моей жизни. Но, а как иначе? Если я оставлю всё как есть, я скорее всего сделаю себе и своему окружению только хуже. Хотя, в моём окружении остался только отец и Каролина, с которыми я ещё не успела окончательно испортить отношения.
И вот сейчас, сидя в самолёте, что летел из Сан-Диего в Мадрид, я окончательно осознавала, что обратной дороги нет. Я решилась, сделать как всегда два шага назад я не могу, и вернуть всё к самому началу тоже.
Свой неудачный суицид я старалась всеми силами не вспоминать. Об этом никто не знал, кроме меня и Джея, но от этой мысли не становилось легче. Ричард до конца месяца был в командировке по повышению квалификации, отчего дома было ужасно пусто. В школу я не ходила, оформив официально больничный на неопределенный срок. Интересно, как я по итогу получу справку от врача, свидетельствующую, что я болела, а не разъезжала по улочками Мадрида, в поисках нужного мне кладбища.
Анхель на удивление мне не звонил. Я частенько видела его в сети, но сообщений или звонков от него не поступало. Неужели, он всё-таки осознал, что между нами ничего не может быть.
Тэвон, казалось так же, как и Анхель, забыл обо мне. Это играло мне на руку, никто не мог меня отговорить от моей сумасшедшей идеи….
Солнце… Опять яркое солнце….Не знаю, поверите ли вы мне, но мне кажется, что в разных местах солнце разное. Где-то оно нежно обволакивает каждую клеточку твоего тела, согревая их. А где-то неприятно обжигает, оставляя болезненные ожоги и красные неэстетичные следы загара.
Солнце Мадрида было нечто средним. На улице +25 градусов по Цельсию, на небе ни единого облачка, только яркий белый шар, что заставляет жмуриться и побыстрее надеть солнечные очки.
На секунду я подумала, что приехала справить выходные, посмотрев достопримечательности красивого европейского городка. Культурно обогатиться, посмотрев эстетичные здания, посетив интересные памятники. Ну и чем там ещё занимаются типичные туристы.
Я заселилась в самый средний отель, который могла себе позволить. Мой номер был с маленьким балкончиком, где можно было спокойно в полном одиночестве покурить и подумать о своём.
В последнее время я стала намного больше курить. Оно и ясно, нервничать я стала намного больше, фактически не давая себе отдыха от очередных переживаний. Сигареты заканчивались слишком быстро, от этого я комбинировала их с электронными, вэйпом. Использовала всё, что испускало дым, который, как мне казалось, укрывал меня от всех моих проблем и бед.
Мой мозг всячески хотел оттянуть те самые неприятные минуты, что рано или поздно должны были наступить. Собраться с мыслями и поехать на кладбище Альмудена, в поисках нужного мне памятника. Я понимала, что вероятность найти там нужное захоронение будет крайне невелика. Но я должна была попробовать.
А если я найду просто второго Даниэля Горсиаса, человека, что вообще никакое отношение не имеет к моему Дану. Мыслей в голове было много, и каждая была бредовей другой…
Европейское кладбище, полное серых безликих надгробий, что были окружены ещё зелёной травой и уже пожелтевшими листьями, было похоже на милый парк, где люди спокойно прогуливались. Я медленно шагала между рядами очередных серых каменных плит, прочитывая содержимое каждого. Страх, элементарно пропустить нужную могилу, проникал в каждую клеточку моего мозга, отчего я без стеснения просматривала каждый памятник, надеясь увидеть заветные "Daniel Gorsias. 2002-2021"
Пройдя кладбище по второму кругу, я наконец нахожу его. Это надгробие было самое обычное и непримечательное, как и остальные. Испанцы видимо не особо любят тратить деньги на красивые захоронения.
Около этой могилы не было ни одного цветка, оно находилось в самом конце кладбища, занимая площадь Альмудены с самого края.
Прочитав тысячу раз надпись на надгробии, я сажусь на землю, медленно осознавая происходящее.
"Я наконец нашла его, я нашла Даниэля."- торжественно говорил мне мозг, но сердце от этих мыслей начинало болеть. Сильнейшая боль схватила всю мою грудную клетку, не давая мне возможности нормально дышать, а лишь громко вздыхать. Я не могла набрать в лёгкие воздуха, а могла только сидеть с закрытыми глазами, понимая, что открыв их, мне станет только хуже.
Я до последнего надеялась, что не найду Дана здесь. Я надеялась, что все произошедшее окажется лишь глупой шуткой судьбы надо мной, не смешным приколом, от которого скорее хочется повеситься, чем смеяться. Но реальность оказалась слишком жестока со мной.
Только через пару десятков секунд мне удаётся открыть глаза и встать. Я едва сдерживала свои глаза от слёз, пытаясь собраться окончательно, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее.
Три дня дождя- Где ты?
— Привет, не ожидал меня увидеть, — словно душевнобольная, я начала говорить с памятником, представляя, что живой и невредимый Даниэль стоит позади него.
— Я сама в шоке, никогда не думала, что поеду внезапно в другую страну, да ещё одна, совсем не похоже на меня, да? — я продолжала общаться с воображаемым парнем, представляя, как он скромно мне кивнул.
— Как у меня дела? — сама себе задала вопрос я, — да на самом деле не очень. Я рассталась с Тэвоном, поссорилась с Анхелем, в очередной раз обманула отца, хотела покончить собой, съев снотворное в клубе. — было довольно странно слушать свой собственный монолог. Словно я говорила не про себя, а про кого-то другого. Другую сумасшедшую девочку, чья жизнь была похожа чем-то на фильм ужасов.
— Мда, сама в шоке от всего этого… — я усмехнулась, — ты бы знал, как ужасно осознавать то, что сейчас ты находишься под землёй и тебя уже не вернуть. Я долго думала, может, если бы я тогда не оставила телефон на кухне, а держала рядом с собой, может я бы спасла тебя. Сделала хоть что-нибудь, чтобы ты был жив, чтобы видеть тебя, твои глаза, слышать твой голос, который я не слышала, мне кажется, 1000 лет. — слёзы вырвались из слёзных линий моих глаз с невыносимой силой, отчего их поток нельзя было остановить, — ты не представляешь как мне плохо без тебя, а от мысли, что ты никогда больше меня не обнимешь, становиться только хуже. Я так любила, и до сих пор люблю тебя. Сука, — вновь нервных смешок в дуэте с ручьём из слёз, — а мы два психованных придурка, могли просто оставить друг друга ещё когда ты уехал, могли бы найти себе адекватную пару и были бы счастливы, но бл*ть, видимо нам жить с этим всегда, потому что никому больше не будем испытывать ничего подобного…— слёзы остановились.
Настало время сказать те самые слова, что заставили меня приехать сюда.
— Я хочу закончить эту историю, здесь и сейчас, хочу освободиться от любви к тебе, хочу, чтобы она лежала так же как и ты, в могиле, и больше не мучила меня каждый день и ночь… — я встаю со своего места, — я люблю тебя, и я хочу, чтобы моя любовь осталась здесь, я отпускаю тебя, как и ты меня, — я говорила эти слова словно какое-то заклинание, — прощай Даниэль, я надеюсь, ты в лучшем мире.
После этих слов моё тело наполняет сила. Невидимая сила, что медленно росла от кончиков пальцев ног до самой макушки. Вот она, моя свобода, я наконец могу нормально дышать и жить, больше не думая о Даниэле Горсиасе, и больше никогда его не вспоминать. Я могла начать новую страницу в своей жизни, что, казалось, началась заново…
Сложно точно объяснить моё состояние после похода на кладбище. Всё вокруг меня заиграло новыми красками, солнце стало светить ярче, люди казались более улыбчивыми, да и настроение пошло в гору. Мысли в моей голове невольно вызывали широкую улыбку или тихий смех, отчего со стороны казалось, что я похожа на сумасшедшую. Но мне было всё-равно. Я чувствовала себя лёгкой и воздушной, словно мягкое облако, что избавилось от неподъемного груза. Я могла сказать точно, невероятно тяжёлый камень с моей души наконец-то упал, давая мне возможность идти дальше. Было ощущение, что я начинала новую страницу своей жизни, перед этим хорошенько исписав старую, что никак не хотела кончаться.
Все плохие мысли и воспоминания словно испарились из моего сознания. Ни горестные флэшбеки с Тэвоном, ни скандал с Анхелем, ничего из этого не могло испортить всю ту воздушность, что образовалась в моей душе, голове и теле. Словно после долгосрочной медитации я порхала по улицам Мадрида, в поисках какого-нибудь кафе или кофейни, чтобы поесть, и с новой энергией и силами поехать в отель. Мое пребывание в этом прекрасном городе заканчивалось так же резко и быстро как и начиналось, но отныне я буду вспоминать данное путешествие с улыбкой.
Спустя тридцать минут безмятежной прогулки, я нахожу Старбакс, и громко выдохнув, захожу в кофейню. Внутри всё было примерно так же как и в других заведениях данной сети, только персонал говорит на непонятном для меня языке, да и народу было совсем немного, ведь на часах время Сиесты. Удивительно, что в такое время это место не закрыто.
Сразу захотелось сослаться на свою внезапно возникшую удачу, что долго не открывала двери в мою жизнь, абсолютно игнорируя их. Но сейчас, хотелось верить, она наконец нашла минутку и для меня.
Со своим тяжёлым рюкзаком я сажусь за самый дальний столик, надеясь, что меня никто не побеспокоит и я смогу спокойно насладиться тишиной, просматривая новости в социальных сетях на своем ноутбуке, что заменял мне потерянный телефон.
Бесконечная лента Инстаграм казалась ужасно скучной в те секунды, однотипные фотографии непрерывно сменяли друг друга. Всё то же самое было в Facebook, и даже давно заброшенный ВКонтакте не порадовал меня чем-то интересным. От скуки я решила заказать себе большой стакан кофе, надеясь, что кофеин поможет мне или хотя бы немного попытается вытянуть меня из этой ленивой и скучной Сиесты.
Бариста любезно на ломанном английском принял мой заказ, спросив моё имя и отдав чек. Так непривычно, что все люди в Испании такие улыбчивые и светлые, что даже аура вокруг них светиться.
В ожидании своего напитка я возвращаюсь на свое место, краем уха услышав громкие звуки уведомлений на своем ноутбуке.
Это была Каролина. Несмотря на мою депрессию, она всё равно мне писала, спрашивая как моё самочувствие, и когда я вернусь в школу. Чаще всего я просто её игнорировала, полагая, что если у нас с ней завяжется диалог, то это послужит очередным крючком в мире живых, и я не смогу свершить задуманное.
Фу, даже вспоминать противно.
Девочка активно писала мне что-то, используя огромное количество восклицательных знаков.
Каролина: Алекс, АЛЕКС!!! МИСТЕР КАРТЕР СКАЗАЛ, ЧТО ЕСЛИ ТЫ НЕ СДАШЬ В БЛИЖАЙШУЮ НЕДЕЛЮ МОТИВАЦИОННОЕ ЭССЕ ДЛЯ ПОСТУПЛЕНИЯ, ТО ЕГО НЕ ПРИМУТ, И ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ПОСТУПИТЬ, АЛЕЕЕЕЕЕКС!!!!!!!
"Черт, я совсем забыла про учёбу."
В ту же секунду моя рука оказалась у меня на лбу. Я понимала, что мне срочно надо бы собрать все свои силы и знания английского в кулак, чтобы написать то самое эссе, от
которого зависела вся моя жизнь. Я считала, что без высшего образования не
смогу полноценно состояться, и дорога мне только на трассу или на
работу в местных закусочных.
Потерев свой слегка вспотевший от жары лоб, я осматриваю кофейню. Мой кофе по-прежнему готовился, отчего ожидание начинало надоедать. У кассы уже стояло двое парней, что непринужденно разговаривали между собой, иногда смеясь.
На удивление, голос одного из них мне был до безумия знаком. Низких, хрипловатый. Только звучал он немного иначе, скорее всего из-за того, что его обладатель говорил на другом языке. Я мельком осматриваю ребят, замечая серебряную серьгу в форме кольца, что слегка блестела на солнце.
"Нет, неужели опять у меня глюки."
Я вновь поднимаю глаза на бариста, рассматривая их внимательнее. Тот, что принял у меня заказ стоял рядом с кофемашиной, ожидая когда эспрессо наконец окажется в
маленьких алюминиевых чашечках, в то время как второй, что был с серёжкой,
хаотично нажимал кнопки на кассовом аппарате. На его голове
не было фирменной кепки Старбакса, что могла бы закрыть короткие русые кудри,
что лежали как попало.
Мои глаза отказывались моргать, боясь, что закрывшись один раз, они просто прогонят этот мираж. Прямой нос с родинкой, острые скулы, худые ключицы, что едва оголял зелёный фартук, подкаченные руки, и глаза, что остались неизменными
с того самого дня, когда я впервые их увидела.
Дыхание сильно замедлилось, становясь все тяжелее.
"Я видела его могилу, этого не может быть!!"- смотря вплотную на испанца, говорила
себе я.
Собственной персоной передо мной был Даниэль Горсиас. Он ни капли не изменился с нашей последней встречи, если не считать вновь отросшие волосы.
Сложно сказать, была ли я тогда рада или же наоборот огорчилась. Я ведь хотела начать все заново, стараясь даже не вспоминать о нем. Но почему всё опять идёт мне
наперекор.
Словно почувствовав пристальный взгляд на себе, испанец замечает меня, отчего его
глаза слегка выпячиваются. Он, наверное, сам был удивлен увидеть меня, не
меньше чем я его.
Мои ноги и всё тело оцепенели. Я могла лишь смотреть на свою бывшую любовь, что скорее всего никогда таковой не станет, ведь будет жить в моём сердце вечно. Дан так же смотрел на меня, в то время как его напарник давно поставил мой стакан с
латте на стол перед кассой.
— Алекс, ваш кофе готов! — крикнул парнишка, доставая салфетки и кладя их рядом с напитком, но я продолжала вести немой диалог с Горсиасом. Было ли это проклятье или же благословение, я не могла сказать точно, но понимала, что в глубине души до
чёртиков рада его увидеть. Словно мои многочисленные аффирмации и желание, что
я загадала на день рождения, в одну секунду сбылись.
Наверное, мы могли смотреть друг на друга вечно, если бы коллега Даниэля не похлопал того по плечу. Словно после продолжительного транса, испанец слегка дёргается, и быстро посмотрев на своего знакомого, сразу уходит в помещение для персонала, что находилось позади.
"После всего произошедшего, он так нагло убегает, даже не поздоровавшись со
мной?!".
Меня это сразу возмутило. Может, на самом деле это другой человек, и я просто смутила незнакомца своим пристальным взглядом. Может это просто мираж, или же
парнишка лишь издалека выглядит похоже на Даниэля.
Немного раздраженно я беру свой кофе, сказав тихое "спасибо" на испанском.
Настроение было уже не таким хорошим, и единственное, чего мне тогда хотелось,
так это просто поскорее уйти, и забыть эту неловкую ситуацию с двойником Дана,
и больше не вспоминать.
Взяв напиток, я возвращаюсь на свое место, начиная собирать свои вещи.
Скорее бы я уехала отсюда домой. Это место, этот город стали медленно, но верно меня бесить. Я отпустила человека, мысли о котором не давали мне покоя почти год, но он всё-равно не хочет выходить из моей головы.
"Сколько можно?!"—возмущалась в своей голове я, уже выходя из кофейни, с теплым стаканом в руках.
Сладкий латте с сиропом немного взбодрил и задобрил разъяренную меня, что вот-вот намеревалась превратиться в злую фурию. Идя вдоль дороги в спокойном темпе и попивая кофеек, я успокаивалась, осознавая, что скорее всего этот кошмар закончится, когда я окончательно уеду из Испании.
Heartburn
Wafia
Глоток за глотком, мне становилось все легче, и я почти забыла о произошедшем до тех пор, пока крепкая мужская рука не схватила меня за запястье. Я поворачиваюсь назад, стараясь за секунды осмотреть парня, что осмелился меня вытянуть из размышлений. Вновь это лицо, эти глаза, эти волосы. Мои губы резко накрывают чужие, что были покрыты слегка сухой корочкой. Не успев опомниться, я оказалась прижатой к ближайшей кирпичной стене, обхватив грубую мужскую шею. Кофейный стакан и его содержимое в миг оказались на асфальте, растекаясь по его поверхности.
Я не могла остановиться, эндорфин в комплекте с адреналином зашкаливал, не давая даже малейшего шанса мозгу контролировать ситуацию.
Сердце отплясывало чечётку, дыхание замедлилось, всё тело покрылось мурашками. Ещё никогда я не чувствовала подобного. Счастье и разочарование, дикий восторг и ненависть, вся палитра отрицательных и положительных эмоций в совокупности бурлили во мне, словно в адском котле.
Остановить настолько долгожданный и желанный поцелуй было слишком сложно. Я мечтала об этих губах слишком долго.
Но эта сладкая пытка не могла продолжаться вечно.
Даниэль отстраняется, смотря четко мне в глаза, слегка нахмурив брови.
Я не сразу раскрыла веки после этого безумия. Моя рука невольно поглаживала щеку испанца, наслаждаясь слегка суховатой кожей.
"Пожалуйста, будь реальностью."— сказала себе я, молясь, чтобы это не оказалось очередным видением.
Глаза раскрылись. Почти сразу на водных линиях образовались слезинки, а зубы нервно покусывали губы.
Это был он. Никакой ошибки не было, нет. Он был рядом. Он целовал меня, и его руки сейчас на моей талии.
"Как же долго я этого ждала."
Мы стояли молча, пытаясь прийти в себя. Хотелось сказать слишком много, но при этом не нарушив этой тишины.
— Ты жив... — облизнув губы, едва молвила я. Невольно я обняла парня, схватившись за его шею.
— Да……..
Щелчок дверного замка. Ключ выходит из замочной скважины, с громким звоном упав на гладкий паркет.
Частые вздохи и поцелуи разбавляли тишину, что была в коридоре элитной многоэтажки Мадрида. Никогда не думала, что обычный бариста испанского Старбакса сможет позволить себе здесь квартиру, с видом на центр города.
Шумно, страстно мы ввалились в апартаменты, без остановки целуя губы друг друга. На улице по-прежнему Сиеста, что сделала город абсолютно безмолвным. Казалось, только мы с Даниэлем разбавляли это беззвучие.
Не удивительно, что сразу как двери лифта за нами закрылись, мы вцепились в друг друга, словно пережив ещё один год разлуки. Наши феромоны смешивались в нечто, что не давало нам ни спокойно поговорить, ни просто спокойно провести время. Забавно, что с людьми делает эндорфин в купе с адреналином.
Закрыв входную дверь, мы продолжали целоваться. Было ясно к чему все шло, но хотела ли я этого на самом деле? Это же кощунственно сразу переспать, когда вы не виделись по ощущениям вечность. Обкусанные и красные губы парня перешли мне на шею, оставляя влажную дорожку поцелуев. Его руки уже давно блуждали по моему телу, переходя от талии до бёдер, и обратно. Иногда мужские ладони заползали под край моей футболки, охлаждая горячую кожу моей поясницы и живота.
Оторвавшись от губ Дана, я немного пришла себя. Глаза на секунду открылись, пытаясь рассмотреть помещение, а руки обнимали грубую мужскую шею.
"Нет, я не могу сделать этого сейчас, не могу."
— Подожди, — наконец я подала голос. Но Даниэль продолжил, игнорируя мои слова.
— Даниэль, стой! — увереннее и громче сказала я, слегка отталкивая от себя молодого человека.
— Что такое? — сразу задал вопрос испанец, не сразу понимая в чём дело.
— Нам лучше не торопиться. Мы не виделись слишком долго, и будет не очень, если мы сразу займемся сексом, даже не поговорив. — я умоляюще смотрела на Горсиаса, надеясь на понимание испанца.
— Да, ты права, просто, — на мужском лице появилась смущенная улыбка, — просто не могу поверить до сих пор, что ты здесь, со мной.
Лёгкий оттенок умиления появился на моём лице. Я невольно улыбнулась.
— Я тоже, — моя рука оказывается на слегка шершавой щеке парня, большим пальцем поглаживая её. Наши губы встречаются вновь всего на несколько секунд, после чего отстраняются от друг друга.
Я разуваюсь, уже внимательнее рассматривая квартирку Даниэля. Стены тёмно-серого цвета, дорогая мебель из дерева в минималистичном исполнении. Как же это странно. Никогда не думала, что в Испании настолько щедро платят баристо, или же Дан ограбил банк, чтобы купить подобные хоромы, что не каждый москвич с подобной работой или американец может себе позволить.
Я рассматривала окружающее вокруг себя пространство словно картину в галерее, пытаясь найти что-то. Может я найду здесь хоть одну зацепку, чтобы разгадать эту загадку самостоятельно.
— У тебя тут очень мило, — мой взгляд зацепился за вазу из белого стекла, что была необычной формы. Такие я видела в премиальном магазине для интерьера, за пару сотен долларов.
— Да, мне тоже нравится, — испанец всё это время шёл за мной хвостиком, следя за каждым моим шагом.
— Сколько стоит аренда? — поняв, что мне лень искать ключи в этом квесте, я спрашиваю на прямую. Я понимала, что вряд ли услышу правду, но надеялась на искренность парня со мной.
— Честно, я не знаю, это… — испанец на секунду задумался, — это квартира моего друга, он и снимает её, а я так, плачу, что зарабатываю, чтобы хоть как-то отплатить за его щедрость.
На его лице появилась неуверенная улыбка, доказывая то, что Дан лукавил. Может, ему было стыдно признаться в истинной природе появления данного жилья.
— Хочешь чай? Я видел, как твой кофе разлился по асфальту, наверное, тебя мучает жажда? — Горсиас слегка засуетился, потирая заднюю сторону своей шеи. В ответ я слегка киваю, отправляюсь на кухню.
Было забавно смотреть, как Даниэль заваривал чай, обжигая себе руки, разливая его по кружкам. В эти моменты он напоминал маленького ребёнка, что впервые решился приготовить себе тёплый напиток без помощи родителей.
— Тебе с сахаром? — спрашивает испанец, проматерившись на испанском.
— Нет, я всегда пью без сахара, — я облокотилась на спинку чёрного стула с мягкой обивкой.
— Да, точно, — последовал грустный смешок, — сколько мы с тобой не общались? Полгода? Год? — кружки с характерным звуком оказываются на стеклянном столе, украшенном мраморными разводами.
— Чуть больше полугода, — я делаю маленький глоток чая, сразу обжигая язык, — ты внезапно исчез… Я думала, что тебе просто надоело со мной общаться, а потом я узнала, что ты…
Я осеклась. Было сложно сказать это человеку, который сидел передо мной живой и невредимый. Да и ему вряд ли было бы приятно это слышать.
— Давай не будем трогать эту тему, я пока…, — Дан тяжело вздохнул, сев напротив меня, — я пока не готов рассказать тебе всё, — повисло недолгое молчание.
“Неужели он мне не доверяет?”
— Как Тэвон и Анхель? — испанец решил сменить тему разговора, сдувая струю пара с края кружки и делая первые глотки.
— Анхель учиться в Гарварде, у него всё замечательно, — об этих двоих хотелось говорить меньше всего. Я не знала, как в дальнейшем будут развиваться взаимоотношения с Лопесом, смогу ли я наладить контакт с Тэвоном, и хотела ли я этого на самом деле, — а Тэвон…Сложно сказать, как у него дела…
— Почему? — парень напрягся.
— Мы с ним расстались, и я пока не готова рассказать тебе почему… — один, один.
Взгляд полный сожаления и раскаяния устремился прямо мне в глаза. Вновь молчание. Было сложно вновь уловить нить адекватного разговора. Как всегда, хотелось сказать слишком много, но по итогу ты ничего не мог сказать.
Только звук ключа в замочной скважине оживил нас. Кто-то резво старался открыть дверь, а когда она поддалась, так же резко дёрнул ручку.
— Это твой друг? — напряглась я, услышав стук женских шпилек. Вряд ли это парень.
— Не совсем, — Даниэль хотел уже встать, но его опередили.
Высокая, за счёт 15-сантиметровых каблуков, девушка вошла в комнату в компании нескольких пар пакетов из местных бутиков. Блондинка напоминала подиумную модель, её длинные и худые ноги так и сияли от бронзового загара, слегка светясь.
Разглядывая молодую испанку, я ничего не понимала и только следила за Горсиасом, что словно превратился в камень без возможности пошевелиться.
— Hola, estoy muy cansada, largas colas en la tienda!(Привет, я так устала, такие длинные очереди в магазине) — громко и звонко сказала блондинка. Грациозно, словно лебедь, она подошла к Дану, поцеловав его в щёку. Данный жест вызвал у меня ещё больше вопросов, смешанных с ревностью. Было неприятно видеть, как кто-то целует испанца, кроме меня.
— Quien es este? Nuestra nueva ama de llaves?(Это кто? Наша новая домработница?) — прощебетала испанка, словно кошка сминая плечи парня. Она разглядывала меня так же, как и я её. С неким интересом, но с моей стороны этот интерес был вызван отрицательными эмоциями.
— Hola, mi nombre es Felicia,(Здравствуйте, меня зовут Фелиция.) — блондинка протянула мне свои гладкую ладонь с идеальным маникюром. Я робко её пожала, начиная прожигать своим недобрым взглядом Даниэля, что всё это время сидел молча.
— Tomaste su hoja de vida?(Ты взял её резюме?) — Фелиция обратилась к Горсиасу. В ответ он лишь скромно кивнул головой, нервно закусывая свою нижнюю губу.
— Я наверно пойду, рада была тебя… — я запнулась, — вас увидеть… Береги себя. — я поспешила уйти из этой квартиры.
Находиться там становилось всё сложнее. Неловкость, нелепость, стыд, сложно было точно объяснить это неприятное чувство, словно ты опозорился на весь мир, а вот за что, ты и сам не знал. А может мне было максимально неприятно смотреть на этих двоих, что казалось идеально подходили друг другу. Оба красивые, высокие, и я, что внезапно приехала, требуя чего-то, что не могла толком объяснить. И смешно и противно одновременно. А чего я ожидала?
Стало больно, стало грустно, сердце болело, когда мозг вновь и вновь воспроизводил эту картину идеальной пары.
Я шла по незнакомым коридорам комплекса, пытаясь найти выход, но у меня никак не получалось. Может слёзы застилали всё перед глазами, не давая возможности нормально ориентироваться.
— Алекс, стой! — знакомый голос и такая знакомая фраза. Опять прошлогодние воспоминания. Хэллоуин, он бежит за мной через толпу, громко зовя. Но я всё иду и иду, потому что не могу остановиться. Не могу обернуться и посмотреть вновь ему в глаза, ведь боюсь, что их обладатель снова мне солжет.
— Стой, — рука Даниэля на моём запястье. Он держит меня крепко, не давая возможности снова улизнуть.
— Отпусти меня, — я громко всхлипываю, еле-еле пытаясь произнести слова. Как же неприятно здесь находится, как же хочется скорее уйти, закончить этот парад позора и неловкости, боли и разочарования.
— Нет, я уже дал тебе уйти один раз, и не позволю тебе уйти вновь, — его слова звучали маняще, приятно, словно скопированы из какой-то дешёвой мелодрамы. Я разворачиваюсь к нему лицом, смотря прямо в глаза. Конечно, мне не хотелось слушать очередные оправдания, клятвы, ведь понимала, что скорее всего они неискренние. Почему я так долго была слепа?
— Почему ты не сказал сразу?— осуждающе спросила я, надеясь на лучший исход нашего разговора. Хотелось верить, что всё будет хорошо и мирно, сладко и романтично, так, как я представляла у себя в голове всё это долгое время. Но жизнь далека от фантазий.
— Я не хотел тебя расстраивать, ты же вряд ли была бы рада узнать, что у меня есть девушка, — испанец наконец меня отпускает и садится на пол.
Я медленно успокаиваюсь, убирая слёзы руками и садясь рядом с парнем.
— И как долго ты собирался молчать? Дожидался бы моего отъезда? — возмущалась я, отчитывая молодого человека, словно маленького ребёнка.
— А что бы я сказал?! Алекс, привет, мы не виделись целых полгода, ты наверно думала я умер, знакомься это моя девушка Фелиция, так?! — Даниэль в ответ повысил свой голос, активно жестикулируя. Было противно смотреть на него. Дан был жалок, словно загнанный в угол котёнок, что шипел на своих обидчиков, внутри себя понимая, что вряд ли сможет дать отпор.
— Вот именно, я думала ты умер, и с твоей стороны было бы правильнее объяснить, что с тобой произошло, вместо того, чтобы устраивать этот цирк. — я становилась спокойнее, но от это не менее злой.
— Знаешь, что со мной было, когда я узнала, что ты погиб? — всё тело напряглось, потому что мозг начал вспоминать всё то, что так сильно хотел забыть, — я перестала ходить в школу, перестала с кем-либо общаться, полностью изолировалась, потому что думала, что потеряла самого любимого человека, в какой-то степени смысл жизни, — я внимательно следила за выражением лица Горсиаса, за его реакцией на мои слова. Но он просто сидел смотря на свои колени и руки, даже не разу не посмотрев на меня, — а потом всё дошло до того, что я просто взяла пачку снотворного, уехала куда подальше от своего дома, серьёзно собираясь уйти, покинуть этот мир, потому что я думала, что тебя больше нет,— я всё упорнее и упорнее старалась задеть его, больно ущипнуть, уколоть своими словами, но испанец никак не поддавался, — я хотела совершить суицид из-за тебя… — слёзы вновь начали течь по моим щекам. Было больно смотреть на отрешённое лицо Даниэля, безразличное выражение, отчего казалось, что его обладатель вообще меня не слушал.
— Я тебя об это не просил, — только и молвил Дан, сухо посмотрев на рыдающую меня. После всего произошедшего как он может быть таким холодным?
— Как ты можешь так говорить? После всего… — сквозь слёзы говорила я. Если бы не срок годности таблеток, меня бы не было здесь, и он бы даже не знал об этом.
— Хочешь знать, что со мной произошло, ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛ?! — испанец напрямую кричал на меня, уже встав, смотря сверху вниз.
— В тот самый день, когда я тебе в последний раз написал, за мной гнались люди моего отца. Они выслеживали меня, не знаю сколько, но в конце концов поймали. Эти монстры держали меня на каком-то заброшенном заводе около недели, я опорожнялся в свои штаны, у меня не было связи, я сидел на одном месте, с закрытым ртом, без возможности закричать и позвать помощь. Меня били, оставили много синяков и гематом, почти сломали челюсть , а всё потому, что я выбросил товар стоимость 200 тысяч зелёных. Мой собственный отец был организатором всего этого ада. Но по итогу он меня отпустил, с тем условием, что я оплачу долг, как можно скорее, иначе меня не будут так долго мариновать, а сразу убьют, и об этом даже никто не узнает. — он говорил слишком быстро и громко, и только к концу фраз до меня дошёл смысл сказанного.
Я умоляюще смотрела всё это время на Дана, молясь, чтобы он прекратил. Мне было больно слушать этот рассказ, представить подобное было невозможно противно и невыносимо.
— Даниэль, я не знала, если бы сказал раньше… — уже оправдывалась я, думая, что смогу умерить пыл молодого человека. Ещё никогда я не видела, чтобы испанец был в таком состоянии. При мне он никогда так явно не гневался и не кричал.
— Не называй меня так! Даниэля больше нет, он умер, исчез, погиб, сгинул… — он продолжал на меня кричать, заставляя плакать меня сильнее.
Увидев наконец мои заплаканные глаза, парень замолчал, грустно смотря на меня. Словно резко потухшее пламя, он вновь стал холодным.
— Тебе лучше уехать, сейчас, — молодой человек не просил, он приказывал, не давая мне выбора.
— Было бы лучше, если бы я тебя никогда не встречала, — на последнем издыхании сказала я, уподобясь испанцу, так же холодно, так же безразлично.
Больше за мной никто не гнался. Я спокойно шла, без какого-либо преследования, тихо плача и проклиная этот день. Самый дорогой человек вставил нож прямо в сердце, в самое уязвимое место. Состояние было подобно тому, когда я узнала, что Даниэля больше нет. И он действительно умер. Я успокаивала себя тем, что вместе с именем этот человек поменял себя и внутренне, убрав все эмпатичные качества, став куском бездушного камня. А может он был таким изначально, и я просто до последнего закрывала глаза, ведь это был “Даниэль”.
Отныне моя жизнь точно не будет прежней, а может оно и к лучшему. Перемены всегда приводят к чему-то новому. А новое, не значит плохое…
Звонок в дверь…. Потом ещё один и ещё, и ещё…
“Чёрт, почему она не открывает дверь? Неужели сбежала в столь поздний час? — подумал Анхель, в своей голове уже намереваясь снести входную дверь со всей силы.
После того самого звонка прошла неделя. Лопес продолжал звонить и писать Алекс почти каждый день, надеясь на то, что рано или поздно он получит ответ. Но на сообщения даже никто не смотрел. Испанец был бы рад просто статусу “просмотрено”, это означало бы, что русская хотя бы жива.
Хоть здравый смысл говорил, что Алекс не настолько наивна и глупа, чтобы совершить самоубийство из-за какого-то Даниэля, но никто не мог дать стопроцентную гарантию.
Паранойя, что Алекс совершила суицид, не давала Анхелю спокойно жить. На парах, тренировках, встречах с друзьями, испанец всегда думал о ней. Эти мысли съедали мозг парня изнутри, отчего он, не выдержав, собрал необходимые вещи и отправился в путь…
Дорога была не самая быстрая. Семь часов в самолёте, такси до нужного дома, и вот он у того самого места, где, казалось, он был по меньшей мере лет десять назад. Анхеля не смущало, что он врывается в чужой дом в двенадцать часов ночи, единственное, что его тогда волновало, это Алекс. Он хотел увидеть её сонную, в мятой пижаме и с не уложенными волосами, но живую.
Но дверь никто не открывал. В ход пошли кулаки, что со всей силы барабанили по деревянной двери, но и после столь сильного шума, внутри дома было по-прежнему тихо.
— Блять! — проматерился Анхель. Испанец не хотел верить, что его ужасающие предположения оказались правдивыми. Он надеялся на то, что Алекс может быть просто в другом месте, в компании кого-то, и с ней всё хорошо. Но кого он обманывал? В состоянии девушки вряд ли бы кто-либо отправился веселиться в компании подруг.
Остался последний вариант.
Оставив свои вещи у входной двери, испанец направился на задний двор. Анхель знал, что рядом с окном, что вело в комнату его подруги, находилась пожарная лестница, по которой часто взбирался Тэвон.
Как только Анхель подошёл к лестнице, он увидел чей-то силуэт. Он явно принадлежал мужчине довольно крупного телосложения, что был облачен в брючный костюм.
—Эй! —сразу крикнул незнакомцу испанец, — ты что там забыл, уёбок! — не церемонился парень, — спускайся оттуда живо! —Лопес берёт в руки концы лестницы, начиная быстро взбираться вверх, продолжая кричать на мужчину. Но неизвестный никак не реагировал на шум. Он продолжал подниматься, почти достигнув того самого окна.
“Вот мудила" — уже про себя материл незнакомца кудрявый. Вскоре и сам Анхель оказывается у окна, что было нараспашку открытым. В комнате был мрак, отчего едва ли можно было разглядеть очертания мебели.
Как только ноги испанца коснулись гладкого паркета, в комнате сразу послышались чьи-то шаги. Тело Лопеса сразу охватило напряжение, он был готов сразу схватить соперника и повалить того на пол, только неизвестный оказался быстрее. Что-то крупное сразу прижимает Анхеля к стене, схватив того за воротник рубашки.
—Что ты…Анхель?—говорит чуть охрипший, но знакомый голос.
— Тэвон? — не до конца веря в происходящее, спрашивает Лопес. Испанец не ожидал, что когда-то худой и щуплый кореец достигнет столь внушительной комплекции. Но сейчас не время восхищаться работой Тэвона в тренажёрном зале.
От столь неожиданной встречи хватка азиата ослабевает, отчего тот сразу оказывается на месте кудрявого.
— Пришёл опять издеваться над Алекс? — сразу пошёл в наступление Анхель.
—Что? Нет…— сразу начал оправдываться Тэвон, пытаясь освободиться.
—Это из-за тебя Эл не отвечает на звонки и сообщения?! Из-за тебя она пропала? — не успокаивался испанец. Кореец был для Лопеса своеобразным мостиком для разгадки столь сложной загадки.
Florence+The machine - Girl with one eye
—Анхель, успокойся, — сохранял спокойствие азиат, — я здесь по тем же причинам, что и ты.
Не сразу, но испанец отпускает Кима, разочарованно берясь за свою кудрявую голову.
—Она уже почти две недели не ходит в школу, а про телефон ты сам всё знаешь,— тело Тэвона спустилось по стене вниз, пока тот потирал своё потное от напряжения лицо. Глаза быстро привыкали к темноте, отчего было легко разглядеть озадаченное лицо парня.
— Блять, — испанец сел на кровать, продолжая держаться за голову. Выглядел он не менее напряжённо, чем Тэвон.
— Нам лучше сейчас не паниковать, я уже направил своих людей, чтобы те обыскали весь наш город, но и мы не должны сидеть на месте,— азиат старался сохранить свою голову холодной. Паникой они вряд ли помогут себе найти девушку.
—И что ты предлагаешь? — почти смирившись со всей плачевностью положения, спросил Анхель.
—У тебя есть предположения, где она может быть? Может место, где вы часто бывали, и где чисто теоретически она могла оказаться в столь тяжёлый для себя момент, чтобы может быть расслабиться или уединиться…— продолжал Тэвон.
—Есть такое, но нам потребуется машина…
—Ты уверен, что Алекс может оказаться именно здесь? — кореец явно старался перекричать громкую музыку, что сильно била по барабанным перепонкам.
— Это единственный вариант, тем более, если думать логически, куда ещё могла отправиться девушка, разбитая горем, только в клуб, запивать, — парировал Анхель.
Любимый Лопесом и Флитчер клуб был одним из вариантов, где могла прятаться Алекс. Второй по очереди была заброшенная душевая, недалеко от школы.
Они часто проводили время в этом тусовочном месте, ведь тут работал знакомый испанца, что спокойно продавал алкоголь 18-летним подросткам. Здесь они могли веселиться, а потом через 5 минут плакать и изливать друг другу свои чувства и душу, допивая бутылку украденного из бара виски.
—Эй, Джордж! Привет мужик!— кучерявый пожал незнакомому человеку руку,— Не видел Алекс? — сразу спросил в лоб Анхель.
—Она пошла в сторону туалета, — быстро ответил бармен, продолжив натирать тряпкой стеклянный стакан.
—Пошли. Надеюсь, мы не застанем её за делом,— решил разбавить юмором обстановку испанец, несмотря на то, что получалось у него отвратительно.
Бесцеремонно зайдя в женский туалет, молодые люди сразу насторожились. Кафельный пол был мокрым, отчего казалось, что кто-то разлил на него бутылку воды.
Лишь на секунду посмотрев друг другу в глаза, парни сразу поспешили к самой дальней кабинке. Вытолкнув дверь ногой, молодых людей настигает ужас. На унитазе сидела Алекс, чьё тело безжизненно облокотилось на стену. На полу лежала бутылка из под воды, что и образовала этот небольшой потоп, а также маленький бутылёк с жёлтыми таблетками.
Несколько секунд парни стояли в оцепенении, на смену которому пришла опять паника.
—Блять, нужно вытащить её,— оживился Анхель, беря девушку за подмышки. Тем временем бутылёк оказывается в руках Тэвона.
— Это снотворное, Анхель, если…— истерика медленно, но верно захватывала разум корейца,— если мы опоздали.
—Нет, мы можем её спасти, у нас ещё есть время, — испанец не хотел сдаваться. Он будет бороться до конца.
Молодые люди дружно хватают едва живое тело девушки, после чего направляются в ванную комнату для персонала. Она была совсем рядом с туалетом, что было на руку. Каждая секунда была на счёту.
—Я попытаюсь вызвать рвоту, а ты пока вызови скорую, быстрее,— почти кричал Анхель, включив душ. Держа Алекс, испанец садится в ванную. Его пальцы стараются проникнуть как можно глубже в горло брюнетки, чтобы эти таблетки как можно быстрее вышли. Одновременно он надавливает на мягкий женский живот, всеми силами надеясь, что девушка вот-вот придёт в себя.
Но у него не получалось.
—Давай же, Алекс, прошу не умирай,— уже истерически рыдая, говорил кудрявый, не переставая пихать свои длинные пальцы в женское горло.—НЕТ, НЕТ, НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, АЛЕКС.
—Мы опоздали…— сказал Тэвон. Взгляд корейца опустел, отчего его глаза напоминали два стеклянных шарика. Азиат в миг садится на колени, а его глазах впервые за долгое время образуются слёзы.
—Нет, я не верю, — но испанец до последнего не сдавался. —Давай же…
На мгновение Алекс оживает. Тело девушки скручивается, а из рта выходит мутная жижа с жёлтыми крапинками. Обессилевший организм усиленно старался выдавить всё содержимое желудка, что ещё не успело перевариться.
Парни замерли в оцепенении. С их лиц ушла истерика, но глаза продолжали слезиться. Алекс тем временем вяло легла на грудь испанца, на её подбородке осталась отвратительная жижа, а глаза, что всего на мгновение открылись, закрылись вновь…