Джубили. Глава десятая
Стюарт не шутил. В его комнате царил хаос. Она была полной противоположностью комнаты Ноя. Единственной вещью, которая стояла на своем месте, была фотография в рамочке на комоде — та самая, что я видела у него в кошельке. Я подошла и взглянула на нее. Хлоя была восхитительна, без шуток. Длинные темно-коричневые волосы. Ресницы, которыми можно было пол подметать. Широкая лучезарная улыбка, естественный загар, россыпь веснушек. Настоящая красотка.
Я села на незаправленную кровать и попыталась думать, но голова гудела слишком сильно. Внизу звучала музыка: Стюарт играл рождественские песни, играл хорошо, выразительно, с душой. Он легко мог бы устроиться пианистом в отель или в ресторан. Наверное, и куда- нибудь получше, но я, если честно, видела пианистов только в ресторанах и отелях. За окном отряхивались от снега две маленькие птички, приютившиеся рядом на ветке.
На полу лежал телефон. Я взяла его и набрала номер. В голосе Ноя, когда он ответил, прозвучала едва заметная нотка раздражения:
— Привет! Как дела? Мы собирались идти и…
— В последние двадцать четыре часа, — прервала его я, — моих родителей арестовали. Меня заставили сесть в поезд, который застрял из-за метели. Я прошла много миль по снегу с полиэтиленовым пакетом на голове. Я провалилась под лед, а теперь застряла в странном городе с незнакомыми людьми. И ты не можешь со мной поговорить… почему? Потому что сейчас Рождество?
Это заставило его замолчать. Я не этого хотела, но все же обрадовалась тому, что его пристыдила.
— Ты все еще хочешь со мной встречаться? — спросила я. — Скажи честно, Ной.
На другом конце провода повисла долгая пауза. Слишком долгая, чтобы можно было ждать ответа: «Да. Ты любовь всей моей жизни».
— Ли, — сказал Ной хрипло и напряженно. — Сейчас нам лучше об этом не говорить.
— Почему? — спросила я.
— Потому что сегодня Рождество.
— Разве это не лишний повод поговорить?
— Ты же знаешь наши семейные традиции.
— Что ж, — сказала я, удивившись злобе в собственном голосе. — Ты должен со мной поговорить, потому что нам нужно расстаться.
Мне самой не верилось в то, что я это сказала.
Слова возникли откуда-то из глубины, из какой-то кладовки внутри меня, о существовании которой я даже не подозревала.
Снова повисла долгая тишина.
— Ясно, — сказал он.
Я не могу утверждать точно, что послышалось тогда в его голосе. Может быть, грусть. А может, облегчение.
Он не стал просить меня взять свои слова обратно. Не прослезился. Он вообще ничего не сделал.
— Ну? — спросила я.
— Что «ну»?
— И ты даже ничего не скажешь?
— Я давно об этом догадывался, — сказал он. — И думал об этом. Если ты этого хочешь, то, наверное, это к лучшему, и…
— С Рождеством, — сказала я. И повесила трубку. Моя рука тряслась. Да и все тело тоже.
Я села на кровать Стюарта и обхватила себя руками. Музыка внизу умолкла, и дом захлестнула тишина.
Стюарт осторожно приоткрыл дверь.
— У тебя все хорошо? — спросил он.
— Я это сделала, — ответила я. — Взяла телефон — и сделала.
Стюарт подошел и сел рядом. Он не стал меня обнимать, просто сел рядом, но все же чуть поодаль.
— Он даже не удивился, — сказала я.
— Сволочи никогда не удивляются. А что он сказал?
— Что-то про то, что он давно об этом знал и, наверное, это к лучшему.
Сказав это, я почему-то икнула. Мы сидели в тишине. У меня кружилась голова.
— Хлоя была похожа на Ноя, — сказал он наконец. — Просто… совершенство. Красивая. Отличница. Она пела, занималась благотворительностью… и была… тебе понравится… черлидершей.
— Да она, похоже, просто сокровище, — мрачно буркнула я.
— Я так и не понял, почему она со мной встречалась. Она была Хлоей Ньюланд, а я — обычным парнем. Мы встречались год и два месяца. И мне казалось, что мы были счастливы. По крайней мере, я был счастлив. Была только одна проблема: Хлоя всегда была занята, и со временем дел у нее становилось все больше и больше. Слишком много, чтобы останавливаться у моего шкафчика в школе, звонить, писать письма и приходить в гости. Так что я сам ходил к ней в гости. И звонил ей. И писал ей письма. — Все это звучало ужасно знакомо. — Однажды, — продолжил он, — мы договорились делать уроки вместе, а она не пришла. Я приехал к ней, но ее мама сказала, что ее дома нет, и я заволновался. Обычно, если у нее не получалось прийти, она посылала мне эсэмэску. Я решил поездить по городу и поискать ее машину — в Грейстауне не так уж много мест, куда можно пойти. Нашел ее я у «Старбакса», что было неудивительно. Мы там часто занимаемся, потому что, ну… общество не предоставляет нам другого выбора, да? «Старбакс» или смерть…
Он яростно заламывал руки.
— Я решил, — сказал он, выразительно подчеркнув эти слова, — что ошибся, просто забыл, что мы договорились делать уроки в «Старбаксе». Хлоя вообще не очень-то любила приходить к нам. Ее, веришь или нет, раздражала моя мама.
Он посмотрел на меня, будто ждал, что я засмеюсь.
Я слабо улыбнулась.
— Я ужасно расстроился, пока колесил по улицам, и очень обрадовался, когда увидел ее машину. И почувствовал себя полным идиотом. Ну конечно, она ждала меня в «Старбаксе». Я зашел внутрь, но ее ни за одним из столиков не было. Моя подруга Адди работает там баристой, и я спросил ее, не видела ли она Хлою, раз ее машина стоит у кафе.
Стюарт провел руками по волосам, и они взлохматились. Мне страшно хотелось пригладить их, но я поборола это желание. Мне даже нравилась такая прическа. Она меня даже развеселила — облегчила жгучую боль в груди.
устными-грустными глазами и сказала: «По-моему, она в туалете». Что такого грустного в том, что она сидит в туалете, я не понимал. Так что я заказал себе и Хлое по напитку, сел и стал ждать. В нашем «Старбаксе» туалет только один, рано или поздно она должна была оттуда выйти. Ни компьютера, ни книжек у меня с собой не было, так что я просто уставился на стену около туалета. Я думал о том, какой я дурак, что на нее разозлился, что заставил ее ждать. Но потом я понял, что она сидит в туалете уже очень долго, а Адди все еще смотрит на меня жутко грустными глазами. Адди подошла, к двери туалета и постучала, и Хлоя вышла. И следом за ней — Пума Тодд.
— Пума Тодд?
— Это не прозвище. Он правда Пума. Наш талисман. Одевается в костюм пумы, танцует и все такое. Минуту я стоял, пытаясь понять, что к чему, почему Пума Тодд и Хлоя оказались вместе в туалете «Старбакса». Я надеялся, что ничего дурного они не делали, ведь все знали, что они там. Но, взглянув на Адди с Хлоей — на Тодда я не смотрел, — я все-таки понял, что произошло. Я до сих пор не знаю, спрятались ли они там, увидев меня, или сидели уже давно. Но, понимаешь, когда прячешься в туалете с Пумой от собственного бойфренда, детали, в общем, не так уж важны.
Я тут же забыла про свой звонок и оказалась в том «Старбаксе» со Стюартом, и незнакомая мне черлидерша вышла из туалета с Пумой Тоддом у меня на глазах. В моем представлении Пума Тодд в этот момент был одет в костюм пумы, хотя едва ли так было на самом деле.
— И что ты сделал? — спросила я.
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего. Я стоял молча и думал, что меня сейчас стошнит. Прямо там, на месте. Но Хлоя разозлилась. На меня.
— Это почему это? — возмутилась я.
— По-моему, она просто перепугалась из-за того, что ее застукали. Она обвинила меня в том, что я за ней шпионю. Она сказала, что я не даю ей прохода. Что я давлю на нее. Наверное, она имела в виду — эмоционально давлю, но это прозвучало ужасно. Так что после всего, что случилось, она еще и выставила меня развратником перед всеми посетителями «Старбакса», то есть, считай, перед всем городом — слухи здесь быстро расходятся. Мне хотелось сказать: «Ты целовалась с Пумой в туалете „Старбакса“. Не я в этой истории злодей». Но я этого не сказал, потому что потерял дар речи. И со стороны все, наверное, выглядело так, как будто я с ней согласился. Как будто я признал, что я сексуальный маньяк и сталкер… а не мальчик, который любит ее, больше года любил, и сделал бы все, о чем бы она ни попросила…
Может быть, когда-то Стюарт и рассказывал о своем расставании каждому встречному, но явно уже давно этого не делал и потерял сноровку. Выражение его лица нисколько не изменилось — все эмоции выражались руками. Он перестал их заламывать, и теперь они едва заметно дрожали.
— В конце концов Адди вывела ее из кафе и прочитала ей нотацию, — сказал он. — Так все и закончилось. Ну, еще мне сделали латте за счет заведения, так что нет худа без добра. Но я стал парнем, которого у всех на глазах бросила девушка, изменив ему с Пумой. Но я к чему это все говорил? К тому, что вон тот парень… — он обвинительно указал пальцем на телефон, — козел. Хотя ты с этим сейчас, наверное, не согласишься.
Передо мной стремительно проносились воспоминания о том, что случалось в прошлом году, но теперь я смотрела на все иначе. Вот Ной идет по школьному коридору на шаг впереди меня. Он держит меня за руку и практически тащит за собой, разговаривая по пути с кем угодно, кроме меня. Вот я сижу с ним на первом ряду во время школьного баскетбольного матча. Он знал, что с тех пор, как меня ударило мячом по лицу, сидеть там я боялась. Но все равно сидела рядом с ним, замерев от ужаса, и наблюдала за матчем, который на самом деле меня ни капельки не интересовал.
Да, я обедала в столовой с отличниками-старшеклассниками, но все разговоры с ними были одинаковыми. Они разговаривали только о том, как они заняты, как они пишут свои резюме для поступления в колледж. О том, как встречаются с вербовщиками студентов, как составляют в Сети свои расписания, и о том, кто пишет для них рекомендательные письма.
Боже… Целый год я маялась от скуки. И целую вечность не слышала, чтобы кто-то говорил обо мне.
Но Стюарт… Стюарт говорил обо мне. Он был ко мне внимателен. Это было непривычно и немного смущало, но это было так здорово.
В глазах защипало.
Стюарт повернулся ко мне. Между нами возникло какое-то напряжение. Что-то должно было произойти.
Я почувствовала, что вот-вот слезы хлынут ручьем. Это меня разозлило. Ной не заслуживал этого. Нет, я не буду плакать.
И тогда я поцеловала Стюарта. По-настоящему поцеловала. Он даже назад отклонился. И поцеловал меня в ответ. Это был очень приятный поцелуй. Не слишком сухой, не слишком влажный. Разве что немного суматошный — наверное, потому, что никто из нас не был к нему готов и мы оба думали: «А, да! Поцелуй! Быстрей! Быстрей! Двигаемся! Работаем языком!»
Только минуту спустя мы немного опомнились и стали целоваться медленнее.
Я почувствовала, что куда-то уплываю, но в это время снизу послышались топот и вопли. Видимо, Дэбби и Рейчел решили, что поездка на собачьих упряжках по улицам Грейстауна окончена, поставили собак на привязь и вернулись домой, жутко топая ногами, как всегда бывает, когда приходишь домой в дождь или снег. Почему в сырую погоду все шумят сильнее, чем обычно?
— Стюарт! Джубили! У меня для вас есть вкуснятина, кексики в подарок от Санты! — крикнула Дэбби.
Никто из нас не пошевелился. Я все еще сидела, прижавшись к нему. Мы услышали, как Дэбби поднялась до середины лестницы, а значит, наверняка увидела, что в комнате горит свет.
Нормальная мама сказала бы в такой ситуации: «Выходите сию же секунду, пока я не рассвирепела!» Но Дэбби была не обычной мамой, поэтому она хихикнула и ускользнула прочь со словами:
— Тс-с-с! Рейчел! Иди к мамочке! Стюарт занят!
От внезапного появления Дэбби у меня скрутило живот. Стюарт закатил глаза. Я отпустила его, и он вскочил.
— Я спущусь вниз, — сказал он. — Все хорошо? Тебе ничего не нужно?
— Нет, все отлично! — с неизвестно откуда взявшимся безумным энтузиазмом сказала я, но Стюарт уже привык, что я изо всех сил пытаюсь доказать ему, будто я в своем уме.
Приняв разумное решение, он стремительно выбежал из комнаты.