ʙыхᴏдиᴛ я ᴇщё жиʙ?
Тот ещё в драку захотел кинуться, но после одного удара к стене отлетел и заткнулся. Рыкнул в сторону дженни:
— Возвращайся к сыну, шалава. Или я его отберу и ты больше никогда Тэхёна не увидишь. Я тебе свои условия озвучил — играешь роль примерной жены, а вот эту поебень на люди не показываешь. Усекла?
Дженни закивала быстро-быстро, вернулась домой, откисла в ванной, отмылась до скрипоты и направилась быть примерной мамашей и женой.
С той поры у нас всё наладилось. Внешне мы так вообще идеальная семья. Внутренне — мы не муж и жена, лишь родители. Секса с дженни не было.
Бабу себе постоянную я так и не завёл, предпочитал трахаться с теми, с кем проблем не возникнет, одна-две встречи, не больше, для чистой физики.
У меня получилось раскрутить свой собственный бизнес.
Впахивал я, как проклятый раб, с ночи до утра.
Дженни тоже делом занялась. На мои деньги, естественно.
Не сказать, что начатое ей дело оказалось сильно прибыльное, но не в минус, к тому же меньше дурить стала.
Сын рос на радость…
Наладилось. Закрутилось…
Но вот снова дочь друга возникла в моей жизни. Как ураган, вломилась, прося о помощи.
Не смог бы отказать, ни за что.
Сейчас я вспомнил всё, до последнего вздоха, и снова начало ломить в груди. Жгло сильно, я даже ладонь приложил, боль унять.
Прошло два года с той ночи выходки розэ, когда всё внутри полыхнуло и вымерло.
Но теперь снова болит,выходит я ещё жив?
/ Розэ /
Вышагивая следом за прислугой, я с интересом разглядываю обстановку дома.
Создаётся впечатление, что юнги отдаёт предпочтение скандинавскому стилю.
Много чётких линий, нейтральная цветовая гамма, с преобладанием нейтральных цветов. Много холодного серого в южной части дома и тёплого бежевого — в северной.
Баланс эстетики и функциональности.
Юнги хорош во многом, но я не знала, что он обладает таким хорошим вкусом или просто решил, чтобы всё в его жизни соответствовало высокому статусу успешного бизнесмена?
Мне не хотелось бы думать о нём. Но как не думать о юнги, когда я нахожусь на территории его дома?!
— Ваша спальня. Одежда уже разложена в шкафу. В ванной на полочках стоят самые необходимые уходовые средства. Стандартный набор для гостевых спален. Если что-нибудь понадобится, вы смело можете обратиться ко мне, — вежливо говорит Сана.
Она кружит по просторной комнате, показывая мне всё. Как будто я могу заблудиться в этой комнате, залитой светом!
Мне импонирует, что на полу лежит светлый ковёр с длинным ворсом и здесь, в отличие от предыдущих комнат, много светлого дерева, что придаёт особую теплоту комнате.
Я рассматриваю декоративные вещицы. В очередной раз отдавая должное хорошему вкусу юнги.
Ни на секунду не допускаю мысли, что всем в доме заправляет её величество дженни.Эта перегидрольная дамочка не способна на высокий вкус.
— Кто занимался обустройством дома? Юнги или его супруга? — спрашиваю, подходя к окну.
На самом деле так проще, чтобы Сана не заметила на моём лице ненужной тревоги или волнения.
К сожалению, окна в моей спальне выходят в ту часть двора, в которой устроена детская площадка.
При виде яркой песочницы, детского городка и качелей мои глаза наполняются горячей, злой влагой.
Всё, что я вижу, как одно большое напоминание того, что мин юнги не просто женат на дженни, но и воспитывает вместе с ней сына.
— Дом обустраивали ведущие дизайнеры.
— дженни выбирала что-то?
Краем глаза замечаю, как вытянулось лицо Саны после моего вопроса. Грубые слова выскользнули против воли.
Я не хотела быть грубой и показывать пренебрежение к хозяевам перед прислугой. Нехорошо подрывать авторитет.
— Просто мы с дженни давно знакомы, — говорю с лёгкой улыбкой. — Старые приятельницы!
— Ах, — понимающе улыбается Сана. — дженни хотела что-то в стиле рококо,но господин мин отдал предпочтение более простым решениям.
— Представляю, как расстроилась дженни!— подхватываю болтовню и даже изображаю на лице сожаление. — Надеюсь, ей удалось отвоевать хоть что-то?
— Удалось. Одна из хозяйских спален и прилегающая к ней ванная комната оформлены так, как пожелала дженни. И детская комната, разумеется, — охотно отвечает Сана. — Вам ещё что-нибудь нужно?
Она сжимает в руке телефон, издающий мерную вибрацию.
— Большое спасибо, Сана. Думаю, я разберусь.
Как только прислуга покидает комнату, я даю волю злым слезам. Но не собираюсь предаваться долго этому позорному занятию.
Я и так нахожусь практически в стане врага, не хочу давать юнги и его жёнушке повод позлорадствовать над слабой выдержкой и слезливой натурой.
Я решительно захожу в ванную комнату, чтобы принять душ. На полках выставлена косметика марки Кларанс. Надо же…
В душевой кабине установлено несколько режимов, в том числе, и массажных.
Я продолжительное время стою под струями, усиленно разминающими моё тело.
Потом долго расчёсываю влажные волосы и сушу их феном, раздумывая о том, как сложится моя жизнь в дальнейшем.
Семь ночей.
Именно столько потребовал юнги.
Надеюсь, он быстро решит проблему с чонином и его наглыми головорезами.
Если мин приступит к взиманию оплаты уже сегодняшней ночью, то я буду свободна через неделю. Так?!
Думать о таком неприятно, но всё же волнительно.
Несколько лет ничуть не притупили моих чувств к этому мужчине.
Он стал взрослее и привлекательнее. При виде него у меня внутри всё заклокотало и начало жечь.
Как будто не было трёх с половиной лет, проведённых по разным сторонам континента.
Я всё время жила в Европе и вернулась совсем недавно, потому что бизнес отца потребовал личного присутствия после его смерти.
Сразу же вляпалась в проблемы… Одна ошибка стоила мне очень дорого.
Теперь я продала себя мужчине, который меня ненавидит.
Семь ночей, Рози.
Я буду свободна уже через неделю. Надеюсь, осложнений не будет, подумала с энтузиазмом.
Но внутри всё похолодело от предчувствия. Стать свободной через неделю? Было бы слишком просто.
Начав беспокоиться, я даю себе зарок — обязательно узнать о сроках у юнги и уточнить все детали.
Подойду к вопросу с деловой хваткой. Пусть составит договор. Точка.
Потом я целых два часа бесцельно лежу на кровати, тратя время на пролистывание новостных лент всех социальных сетей, которые только есть на моём телефоне.
Это занятие мне надоедает, когда были пересмотрены все вайны и пранки любимых блогеров.
Спрятав телефон в карман джинсов, я осмеливаюсь покинуть свою комнату.
Решаю обойти дом юнги.
Интересно, где находится хозяйская спальня?
Мне до чёртиков хочется посмотреть на спальню юнги и дженни.Позлорадствовать, представляя могучее тело мужчины, лежащего на кровати под прозрачным балдахином, а кругом — дорогая парча, бархат, обилие золотой лепнины…
Но совать свой нос в интимные зоны чужого дома — знак дурного воспитания. Поэтому мне приходится спуститься вниз и выбрать другую зона для осмотра.
Мой выбор падает на просторную гостиную.
Взгляд сразу же привлекает большая фотография в деревянной рамке, стоящая на одной из декоративных полок.
Я беру фото в руки, чтобы рассмотреть пристальнее.
На фото юнги со своим сынишкой. Несложные расчёты подсказывают, что сейчас мальчугану чуть больше полных двух лет. Ещё совсем малыш, с широкой, солнечной улыбкой и светлыми, чуть рыжеватыми волосами.
Фотография наполнена светом и любовью. Как трепетно и бережно юнги держит ребёнка сильными руками, прижимая его к мускулистой груди.
Он по-настоящему любит своего сына, а моё сердце обливается кровью.
— Что ты здесь делаешь?!
Я резко оборачиваюсь на неприятный звук резкого голоса.
Жена юнги.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает с ненавистью.
Вынуждена признать, что три года брака с юнги пошли дженни на пользу. Теперь она не выглядит, как дешёвая бабища, торгующая пирожками на рынке. Её облик сильно облагородился за три с лишним года. Волосы уже не выбелены насмерть, но приобрели оттенок благородной платины с сероватым отливом.
Дженни изменила стрижку и больше не завивает свои волосы в дикие, бараньи кудряшки. У неё модное, ассиметричное каре и безупречная укладка на платиновых волосах.
Впрочем, этот оттенок добавляет ей возраста. Но зато в комплекте с широкими, чуть небрежными по последней моде бровями, уменьшенным носом и сочными, алыми губами дженни выглядит, как эталонная инста-самка. Одна из десятка, а может быть сотни тысяч таких же.
На дженни надеты кожаные шорты и белая, просторная блузка.
Жена юнги недовольно швыряет в сторону кресла розовый кардиган из дорогого кашемира. Вещица не долетает до предмета мебели, осев лужицей на полу.
— Охрана! — резко рявкает дженни, не сводя с меня пристального взгляда.
Юнги нет рядом, и дженни нет необходимости изображать из себя простую дамочку, добросердечную и вежливую в общении.
Она смотрит на меня с глубокой неприязнью. Если бы она могла, то с радостью испепелила бы меня взглядом.
— Да, госпожа дженн!
Рядом с дженни появляется охранник.
— Что эта особа делает на территории моего дома?!
— Гостья вашего супруга. Особое распоряжение.
— Гостья? Ничего об этом не знаю! — визгливо вскрикивает дженни.
Не знает о моём появлении?! Но как же…
Разве юнги не к ней обращался, в телефонном разговоре?
Если не к ней, то к кому же со словами «Поцелуй сынишку…»
Может быть, у него ещё одна женщина с ребёнком есть?
Даже голова разболелась от таких мыслей и сомнений.
Дженни тем временем достаёт телефон и обращается к охраннику, но смотрит при этом только на меня:
— Стой здесь. Не уходи. Я хочу уточнить. Вполне возможно, что получится вышвырнуть непрошеную гостью в два счёта, — ехидно обещает дженни.
Она с точностью до последнего слова повторила фразу, которую я бросила ей несколько лет назад.
Тогда юнги, считавшийся опекуном, привёл эту женщину в дом моего отца, чтобы она жила рядом с ним.
Как же дженни меня раздражала! Но я не имела права выкинуть её как драную, помойную кошку за порог своего же дома, хоть мечтала об этом каждый день, что провела с ней под одной крышей.
Как забавно сейчас повернулась судьба!
Сейчас я — гостья в доме её мужа. Теперь дженни владеет всем, а я — бесправная и ничего не значу для юнги.
—юнги! Ты меня не предупредил! Сейчас в доме находится…
Дженни начинает высказывать претензии высоким, капризным тоном, но юнги не даёт ей договорить и перехватывает главенствующую роль на себя.
Выражение лица дженни меняется. Хоть дженни упакована в стильную дорогую одежду и выглядит престижнее, чем в прошлом, она так и не научилась безупречно владеть эмоциями.
Черты лица дженни искажаются. Губы презрительно фыркают, она бросает в мою сторону нехороший, убийственный взгляд.
Разумеется, она недовольна тем, что я нахожусь в их доме. Будь её воля, я бы уже стояла за воротами дома Асадовых или возможно, пылилась в придорожной яме.
Но кажется за эти годы кое-что не изменилось.
Главным в отношениях этой пары по-прежнему остаётся юнги.
Если он даст команду «к ноге», Дженни побежит в ту сторону, довольно виляя своим пышным задом.
— Хорошо, — шипит зло в телефон. — Но не думай, что я стану развлекать эту пигалицу. Я не привыкла иметь дело с хабалками!
Дженни сбрасывает звонок. Она сжимает пальцами телефон, цедя сквозь зубы охраннику:
— Свободен. И не мельтешите перед окнами так часто! Расползлись всюду, как термиты! В глазах рябит!
— Извиняемся за причинённые неудобства. Но таков приказ юнги. Повсеместно усилить охрану.
— Тогда шуруй на пост! Чего стоишь?!
Охранник кивает и уходит. На его широком лице не отображается ничего, но глаза немного темнеют, выдавая эмоции.
Слышится протяжный, глубокий вздох, полный недовольства. Я с лёгкой, вежливой улыбкой наблюдаю за передвижением дженни по просторной комнате. Она чеканит каблуками шаги и, кажется, собирается с мыслями.