Пролог
Говорят, побег от проблемы не решает её. Спорное утверждение.
Послышалось пение первых птиц. Недалеко от вокзала, на дороге заревели машины, равномерно зашуршала метла дворника, загрохотали колёса грузового локомотива. Вместе с тем, гул невыспавшихся голосов, недовольных расположением своей работы в соседнем городе. Этим людям приходилось вставать каждый божий день вместе с солнцем, чтобы добраться туда вовремя. Они шли с угрюмыми лицами в раннее солнечное утро августа по вокзалу, кто-то останавливался у ларьков с пирожками и другой выпечкой, потому что не успел позавтракать дома, кто-то брал кофе, чтобы взбодриться, кто-то уже опаздывал и нёсся, сломя голову, расталкивая всех вокруг. Солнце светило так ярко, что ослепляло, но совсем не грело, поэтому даже котов, как правило, нежащихся на тёплом асфальте не было видно поблизости. Конец лета в этом году выдался прохладным для своего обыкновения.
Вся эта суета не интересовала лишь 16-летнего парня, понуро сидевшего с одиноким видом на тротуаре возле того самого вокзала. Прошло около недели после его ссоры, в результате которой он принял твёрдое намерение покинуть свой дом. Он взял спортивную пошарпанную сумку, она выглядела так, будто владельцу было всё равно на её состояние, но выбросить сам никак не решался, собрал в неё самое необходимое (телефон, паспорт, наушники, потрёпанную пачку жвачки, половины которой уже не было, и собственные сбережения, которые он откладывал как раз на такой случай, – мысль об уходе из дома давно преследовала его), закинул на плечо и отправился в маленький городок-глубинку, настолько маленький, что даже его жители не называли это городом, а когда говорили о «поездке в город» имели в виду близлежащий мегаполис.
Он почему-то был уверен, что никому даже не придёт в голову искать его здесь. И вообще не придёт в голову искать. У него не было плана и не было желания двигаться в каком-либо направлении, всю эту неделю он ночевал прямо тут – на вокзале, а питался на накопленные деньги пирожками с рисом и яйцом (без лука, он ненавидел зелёный лук) из привокзального ларька. Иногда добрая владелица с очень пухлым лицом и ярко-красными щеками, настолько красными, что могло показаться, их мажут свеклой каждое утро, отдавала оставшиеся непроданные за весь день пирожки бесплатно.
Складывалось ощущение, что она догадывалась, почему парень постоянно сидит у вокзала. Когда она приходила открывать свой ларёчек, он уже был там, и когда возвращалась домой, даже не собирался уходить. Он питался одними пирожками за 15 рублей на протяжении дня и подходил за ними каждые 2-3 часа. Догадывалась, но ничего не могла сделать. Однажды она напрямую спросила, что случилось и почему он не уходит домой, на что подросток скорчил непонятливую мину и не приходил к ларьку около полутора дней, пока невыносимый голод не дал о себе знать.
Так не могло продолжаться вечно. И не продолжалось.
- Как не пройду мимо, ты всё сидишь здесь, - рядом, на поребрике из ниоткуда возникла девушка, с первого взгляда ровесница. Её волосы на солнце казались почти белыми, как у альбиносов, хотя на самом деле были скорее светло-русые, а серо-зелёные глаза, это уже как посмотреть, сверкали с толикой хитрости и удовольствия, не понятно от чего. Для такой прохладной погоды она была одета довольно легко – слегка помятая белая футболка, заправленная в джинсы, и лёгкие, не спортивные кеды. Когда дул ветер, у неё на руках появлялась «гусиная кожа», на это было неприятно смотреть.
Фраза, с которой подсела улыбающаяся без причины (так подумал угрюмый потревоженный глупостью, по его мнению, парень) незнакомка, осталась без внимания, но ей, видимо, было всё равно на это.
- Ты сбежал из дома? – с этими словами она приблизилась и наклонилась так, чтобы ей было видно его лицо, так как всё это время мальчик сидел с опущенной головой. От этого жеста он дёрнулся.
- Давно?
Отвернулся.
- Как тебя зовут? – девушка не сдавалась, более того даже не собиралась. Парень это понял и с тяжёлым вздохом нехотя выдавил из себя:
- Виталий.
Её глаза зажглись, будто он сказал не имя, а изложил всю историю своей жизни.
- Оно живое, да ещё и разговаривает! – воскликнула незнакомка и пихнула его локтём в бок, толчок нельзя было назвать сильным, но он сжался, от неожиданности прикосновения. – А я уж думала ты немой, - всё так же улыбаясь и хихикая продолжала та. – Шучу, я так не думала, я знала, что ты умеешь говорить, мне тёть Ксана из ларька с выпечкой сказала, что ты «постоянно ошиваешься рядом и никуда не уходишь».
Виталий молчал. Ему было не интересно слушать незнакомого человека, решившего, что у него есть право его доставать.
- Талик, значит.
Не выражающее до этого ни одной эмоции лицо напряглось в немом удивлении. Никто ни разу его так не называл. Вообще никогда.
- Так это правда? Что ты сбежал из дома… - она спрашивала из чистого интереса, но необщительному подростку казалось, что это её излишнее любопытство говорит в ней. Он раздражительно закатил глаза и выдал:
- Не сбежал, а ушёл, - многозначительно посмотрев на собеседницу, он искал восхищения в её глазах этим гордым поступком, мол, никто ему не указ и он сам решает, что делать со своей жизнью. Но к его изумлению, она посмотрела на него то ли с недоумением, то ли с насмешкой, то ли с недоумевающей насмешкой и всё, что он получил в ответ, было:
- Так значит правда.
Он раздражённо выпустил воздух из ноздрей и снова отвернулся, занявшись рассматриванием трещины в асфальте, из под которой пробивался росток, будто это всё, что его волновало в этот момент. «Ну и глупый же» - подумал подросток - «Зачем прилагать столько усилий, чтобы пробиться наверх, если как только ты это сделаешь, тебя затопчут?».
Наступило молчание, но оно не было неловким ни для одной из сторон: одному собеседнику было до глубины души всё равно на этот разговор, потому он даже толком не слушал беспрестанную болтовню второй, а той, как думал первый, лишь бы языком почесать, и совсем не важно с кем, так что ей априори было неизвестно чувство неловкости.
Девушка снисходительно вздохнула и, убрав улыбку с лица, произнесла:
- Рина, – «Талик» уставился на неё, всем своим видом выражая смесь непонимания и недовольства якобы продолжительным диалогом, а она продолжила. – Так меня все знакомые зовут.
- Понятно.