Номер 112m

... Этот степенный момент пробуждения, когда сознание секундно вырывается из оков сна и медленно, витиеватыми кубами пускает свои отростки в умертвлённое тело - Алан преодолел его чрезвычайно быстро. Срыву распахнул глаза, изо всех сил втянул воздух, тут же ощутив стойкую преграду - одеяло, что укрывало его с головы до самых пят.

А перед глазами по-прежнему виделись руки Леона, его шарф и клок пронзительного, голубого неба. Воздух в лёгких оборвался, растекаясь по самым уголкам онемевшего тела, застыл на языке сухим, режущим привкусом. И всё вернулось на свои места.

Алан поспешно сдернул с себя одеяло, откинув его в сторону; ослепленный ярким светом ламп поморщился, мгновенно зажмурился в попытке перебороть ноющую боль.

Больничная койка, на которой он очутился, со всех четырёх сторон ограждалась плотными белыми занавесками, меж них проглядывали узкие щели, открывающие вид на оставшуюся часть просторного больничного помещения.

Совсем рядом, на краю кровати расположился Леон. Одна нога согнута, лежала среди белого матраса, носок второй отбивал не чёткий ритм о кафель пола. Меж пальцев плотно зажат безликий роман в мрачной мягкой обложке. Зрачки глаз отмеряли строчку за строчкой, пальцы в задумчивости перебирали ветхие страницы. Ощутив возню рядом с собой, Леон оторвался от чтения, поднял глаза на Алана.

- О, проснулся. Наконец, - с его губ звучало упрёком. Безэмоциональным, совершенно сухим и усталым, оттого, пожалуй, ещё более обидным.

С минуту Алан смотрел на него совершенно пустым взглядом, силясь восстановить смутные события, предшествующие настоящим. Смута в голове рассеялась стремительно, и что главное, силуэт Леона выступал в ней явнее всего.

- Это Вы! Вы! - этот короткий выкрик, в который Алан вложил накопившееся негодование, на деле не имел смысла.

- Я-Я, - злоумышленник отозвался в шутливой форме. - Что я?... Не спал весь день и полночи - я... Так кофе хочется, а у них, видите ли, аппарат только для сотрудников отдела.

- Вы хотели меня задушить!

Леон наигранно удивился, но не выдержав комичности ситуации, тут же рассмеялся.

- Не хотел. Ничуть, - захлопнув книгу, покосился на часы, затем снова поднял глаза на Алана. - Возьми градусник с тумбы...

- Что?! Не уходите от темы!

- Господи! - демонстративно закатив глаза, Леон поднялся на ноги, стряхнул с рукавов клетчатого пиджака невидимую пыль. - Всё самому... - взял с прикроватной тумбы электронный градусник, какое-то время вертел его в руках, желая понять, как он работает. - Бери, - протянул негодующему Алану.

Тот нервно сглотнул, хмуро покосился на измерительное устройство, потом на руку, что сжимала его и серебряные часы с римским циферблатом, проглянувшие из-под манжетов рубашки.

- Не приближайтесь ко мне... - буркнул себе под нос и отшатнулся.

Несмотря на эти слова, психотерапевт продолжил стоять с вытянутой рукой, сверлил лидера настойчивым взглядом, словно пытаясь уломать его, выдержал длительную паузу, прежде чем слова поддаться волне смеха.

- Перестань дурить. И.... не делай выводов, не зная ситуации...

- Вы пытались меня задушить!

- Нет. Вовсе нет, - тут же оборвал.

- Ладно. Будь, по-вашему. - Алан судорожно закивал. - Не задушить, так усыпить. Не многим лучше!

- Вот это уже ближе к истине. - Леон повторил попытку всучить собеседнику градусник. - Да, возьми ты его, наконец! Рука немеет....

- Сначала объяснитесь!

- Возьми градусник и успокойся! Ты можешь, хоть раз послушать меня без истерик! - Леон на удивление легко потерял самообладание.

- Нет, это Вы меня послушайте! Почему нельзя сделать так, как я хочу?!

- Возьми градусник!

- Объяснитесь!

- Возьми этот чёртов градусник или я позову врача!

- Ради Бога! Мне всё равно! - Алан лишь развёл руками.

- Возьми градусник! Повторяю в последний раз!

- Зовите врачей! Ну же! Зовите! Я жду!

Наступила та самая короткая пауза, в течение которой оба отвели взгляд в сторону.

- Ну, ты и... - психотерапевт стиснул челюсти.

- Что же, Вы, - чувствуя себя победителем в этой короткой перепалке, парень ухмыльнулся. - Говорите! Мне интересно!

Протяжный свисток резанул слух. Леон ударил сильно, не сдерживаясь, наотмашь, так что челюсть Алана сама собой отъехала вниз.

- Вы не имеете права... - голос дрогнул. Щека ссадила и жгла, всё краснела и краснела от приливающей крови.

- А ты не смеешь дерзить старшим, - одергивая рукав пиджака, он перехватил градусник в другую руку. - Кишка тонка!

- А Вы мне не мама, чтобы указывать!

- Вот именно. Поэтому возиться с тобой не буду. - его тон стал, как и прежде, холодным. - Получил. По заслугам.

Алан грубо и с безразличием в опущенных глазах, вырвал из рук Леона злосчастный градусник, поспешно засунул его под мышку, параллельно отмечая насколько измялась некогда идеально выглаженная рубашка.

- Может, скажете, где мы находимся? - вторая попытка хоть как-то развеять смуту обещалась быть удачной.

- Разве не видишь?! - мужчина вопросительно вскинул брови. - В морге.

- У Вас нет чувства юмора. - Алан недовольно хмыкнул. - А если по существу?

- Этажом выше. Медицинская часть ЦНР и чем поскорее мы отсюда выберемся, тем лучше.

Новая пауза. Леон внимательно вглядывался куда-то по ту сторону плотной шторы, казалось, пытался что-то или, быть может, кого-то различить сквозь лоснящаяся ткань. Ничего. Лишь тени, то и дело отражающиеся в склизком кафеле.

- Вы же понимаете, - лидер прервал неловкое молчание очередным невпопад брошенными замечанием. - Я не смогу Вам доверять, пока Вы же не проясните мне ситуацию.

Психотерапевт пожал плечами, будто в ответ собственным мыслям, развернулся на порядком стертых каблуках замшевых ботинок.

- Во-первых, у тебя нет выбора. Нет... - тут же исправился. - Вернее, он есть, но далеко не в твою пользу. Бланк о твоём исключении уже заполнен и хочешь - не хочешь, только будучи приближенным ко мне, ты находишься в своего рода безопасности. Во-вторых, - Леон мерил шагами то небольшое пространство в ногах больничной койки, что оставалось пустынным и мало досягаемым для второго собеседника. - Я бы с радостью... как ты там говорил? С радостью прояснил бы ситуацию, не будь здесь лишних ушей.

Недоверчиво улыбнувшись, Алан по максимуму напряг свой и без того достаточно острый слух, невольно застыл в попытке уловить хоть что-то, кроме собственного дыхания и дроби воды в отдалении. Ничего.

Градусник дал о себе знать в самый неподходящий момент - громко пропищал, заставив поморщиться даже невозмутимого Леона.

- Тридцать шесть и четыре, - психотерапевт довольно заулыбался. - Фактически ты здоров... Пошли... Пора бы уже свалить отсюда.

- А сколько сейчас времени? - лидер поспешно поднялся на ноги, слыша, как похрустывали затекшие ноги и резкой ноющей болью отдали виски.

- Половина второго ночи. А что?

- Не поздно ли?! Нас разве отсюда выпустят? Меня уж, тем более.

- Выпустят. Рано или поздно мы здесь исключительно по своей воле. - резким движением отдёрнул штору, замер в напряжении, с явной настороженностью осмотрел длинный коридор, вдоль которого тянулись ещё с десяток подобных "палат". Тщетно. Ни звука, ни тени, ни шороха.

Ничто не напрягало больше, чем кромешная тишина. Она зловеща, своего рода гроза перед бурей - яркими вспышками освещала короткий обрывок некогда простого, прозрачного, как стекло мира. Но тогда, эти осколки ни что большее, чем пласт льда - таяло, таяло, таяло; заполняло собою всё и вся, не оставляя места ничему, кроме тревоги.

Стерильно белые коридоры тянулись нескончаемой чередой. Конечный из них замыкался стеклянной дверью, ведущей на лестничную площадку, и регистрационным пунктом. Дежурная медсестра, заметно уставшая за день, с удивлением подняла полусонные глаза.

- Вы... - она запнулась, поспешно подбирая подходящие слова.

- Мы "выписываться". - Леон улыбнулся с нескрываемой, демонстративно натужной приветливостью.

- Ваше имя?

- Леон96L.

На экране высветилось голубоватое окно базы. Пальцы скользнули по клавиатуре, отбив чёткую дробь.

- Документы, удостоверяющие личность, имеются?

- Да, конечно, - он поспешно извлёк из тёмной папки бейдж с меткой ЦНР и паспорт в кожаной обложке с всё теми инициалами.

- А Вы? - девушка покосилась на Алана, который всё это время держался позади, то и дело вовсе скрываясь из виду.

- Алан75a, - чуть приблизился к стойке.

- Документы?

- Ничего, - отрицательно покачал головой, в напряжении скрестил руки на груди.

- Вы же понимаете, я не имею полномочий отпускать лечащихся без подтверждения их личность, - медсестра выдержала паузу, осмотрела Алана с ног до головы, после чего снисходительно улыбнулась. - Ну, хоть что-нибудь. Метки, нашивки... Есть? На фирменной одежде они обязательны.

Лидер в растерянность осмотрел манжеты рубашки, швы на рукавах, подвороты брюк. Ничего.

- На внутренней стороне воротника, посмотрите... - обратился он к Леону.
Вскоре предположение подтвердилось.

Синие буквы, вышитые в ручную, зияли среди белой ткани рядом с многочисленными бирками и производственной меткой.

- Отлично... - девушка щёлкнула кнопку ввода, параллельно отмечая что-то на полях записной книжки. - А Вы, я так понимаю, - она подняла глаза на психотерапевта. - Поручитель. Так?

- Не совсем, - тот склонился над экраном, лёгким движением переключил запуск в регуляции настроек. - Да... Вот этот файл... Он прилагается к моей анкете. Так? Да, всё верно... Открывайте...

- Отлично, - девушка утвердительно закивала. - Всё на месте. Алан, - она чуть приподнялась на носочках, стараясь рассмотреть его, стоящего позади Леона. - Можете проходить на осмотр. Второй кабинет слева по коридору. Ждите, к Вам подойдёт дежурный врач.

- Нельзя ли обойтись без этого. - Леон моментально остановил Алан, схватив его за рукав рубашки. - Всё в порядке. Ему значительно полегчало, так ведь? - ответа и не ожидалось, парень кивнул, попутно выкручиваясь из цепких пальцев, которые как назло впились в кожу с новой силой.

Сквозь сжатые челюсти мужчина просипел еле уловимое: "Стой на месте" и, наконец, расслабил руку.

- Увы, - начала медсестра, захлопнул ежедневник. - Мы не можем отпустить вас, не проведя повторного обследования. Таковы правила. Из лучших побуждений, уж поверьте на слово.

- И всё же, - психотерапевт продолжал настаивать. - Нельзя ли обойтись без этого. Если требуется подписать какие-то документы - пожалуйста. Я только «за».

- Вы столь спешите?

- Открытие Купола. Сами понимаете, много работы.

- Так оставьте мальчика здесь! Это не проблема! - девушка тут же предложила альтернативу. - Завтра утром заберёте его. За это время мы как раз таки управимся.

На словах "оставьте мальчика" Алан недовольно хмыкнул, отвернулся, желая скрыть как невзначай прорисовавшуюся улыбку.

Леон же демонстративно закатил глаза, поднёс руку ко лбу и с максимально отрешенным видом издал тяжёлый вздох, настолько протяжный, что Алана невольно пробрало.

- Чёрт! Так не пойдёт.

Медсестра скривилась. Погруженная в сомнения, она по началу потупилась, потом бросила короткий взгляд на нервно переминавшегося с ноги на ногу Алана, потом, на уже окончившего свою тираду, Леона. Оба выглядели потрепанными и, что куда более явно, потерянными.

- Ладно, - выдохнула она. - Так уж и быть. Я отпущу вас, но только под расписку.
____________________________________

Новый кабинет Леона - пустынный и холодный, радовал глаз лишь новой мебель и работающим кондиционером, что при отсутствии окон давало неумолимые привилегии. Но несмотря на это, покидать рабочее место доставляло неимоверное чувство радости, сравнимое разве что с... Нет, сравнению это не поддавалось.

Нетронутые коробки с вещами высились на рабочем столе, книжные полки, вкрученные в стену, вдоль и поперёк погрязли в темно-серой пыли, а однотонные, гладко отштукатуренные тёмной краской стены, придавали общей картине толику обшарпанности.

Леон оперся о край стола, небрежно оставив папку с документами в ногах, задумчиво смотрел куда-то сквозь Алана - совершенно пусто, с доброй толикой сонливости.

- Ну... Начало всему положило чувство вины. Так или иначе, это ведь я виноват в смерти Мейлин, а значит... значит, в какой-то степени виноват и перед тобой... - поднял глаза на собеседника, в то время как тот резко отвернулся, не желая встречаться взглядами.

Свежие раны самые болезненные. Но не тревожить их, значит дать бесследно исчезнуть - дать раствориться в пустоте тому, что породило боль; тому, что столь важно и ценно.

- Я знал о возможности твоего исключения. И тогда, решил поручиться за тебя. Это дало бы хоть какой-то шанс, если бы не одна деталь. Я совсем упустил её из виду. - Он нервно перебирал пальцы собственных рук. - Всё та же смерть Мейлин поставила под риск не только тебя. Она занятно подпортила мою репутацию, и пусть, с первого взгляда, я сухим вышел из воды, какое-либо влияние в кругах ЦНР я бесследно потерял. Тем утром, бланк об исключении был подписан, и тогда мне пришла ещё одна идея, но для её воплощения требовалось время. Много времени...

- И всё же, - Алан, всё это время бродивший из стороны в сторону, остановился, сведя руки за спиной. - Зачем вся это морока со мной? К чему? Ну, исключили бы... И что? Отсиделся бы в Улье - не велика сложность... День на день и мы все покинем Купол.

Леон с нескрываемым удивлением посмотрел на него, после, будто найдя ответ своим мыслям, медленно поднялся на ноги, расправляя штанины брюк.

- Нет никакого Улья. Стёрли подчистую. Для ЦНР не имело смысла содержать сотни тысяч человек без какой-либо выгоды.

Алан застыл в онемении.

- Не может быть... - глаза его округлились, и ком, что преграждал горло всё это время, вмиг принялся расти и расползаться.

... Или мерещилось? Короткая иллюзия таяла и возникала вновь по щелчку пальцев. Стоило закрыть глаза и весь мир, как на ладони - мелочный, неясный, совершенно тусклый, подернутый световыми ответами. Да, иллюзия. Ощущения ложный, как и всё вокруг...

- Первый год действительно соответствовал условиям договора, - продолжил Леон, выдержав значительную паузу. - Дети находились здесь, под опекой ЦНР и его сотрудников; их родители, в свою очередь, были размещены в Улье - по ту сторону барьера, разделяющего Купол на сектора. Шло время. Центр нёс огромные убытки, при этом Улей пришёл в упадок впервые же месяцы... Большинство стремилось нарушить установленные правила. Стремились увидеться с детьми, требовали лучших условий для проживания, устраивали протесты из-за ограниченного количества продуктов. Пойми правильно, - медленно переступая с ноги на ногу, обошёл вокруг стола. - ЦНР не государственная компания. Она обеспечивала проживание людей ровно до того момента, пока соблюдались условия контракта.

- Это бесчеловечно, - вновь прервал Алан. - Неужто, Вы считаете, что это правильно?! Оправдываете их?!

- Не всё так просто. Правильно или нет. - Леон развёл руками. - Так сложились обстоятельства, отчасти безвыходные. Суди - не суди, мы ничего не изменим.

- И всё же я не понимаю Вас... Мы, ведь тоже...

- Давай закроем эту тему, - психотерапевт разительно поменялся в лице; исчезли растерянность и усталость, на их месте осталась лишь сухая строгость и раздраженность. - Ты спрашивал, зачем же я с тобой вожусь. И на то у меня три основные причины. Первое, как я уже говорил, чувство вины. Такой уж я человек. Совестливый. Не искупи я вину, совесть будет мучить меня до бесконечности. Второе, полная неизвестность того, что ждёт тебя за пределами барьера... Как и в случае с населением Улья, ЦНР нет смысла содержать тебя, если ты не являешься учащимся и при этом нарушил контракт. Ну и в заключении третье - жалость.

- Я выгляжу жалким?! - Алан заметно расслабился, лелеянный собственной гордостью, как вдруг получил очередной укол в спину.

...У Леона, кажется, забавило, если не делом, то словом задевать его...

- Скорее я жалостливый, - в задумчивости протянул психотерапевт.

- По Вам и не скажешь...

- Да... Пожалуй... Не в моей привычке утешать и делать вид, будто до глубины души проникся человеческой проблемой. В моём случае жалость порождает действие. Таков характер. Такова и профессия.

- Так значит, Вы ещё и милосердный к тому же, - с ноткой яда произнёс Алан.

...Леон в его глазах становился всё идеальнее и идеальнее, оттого больше прежнего раздражал...

- Подождите, - активно жестикулируя, парень тут же выпалил. - Не продолжайте. Я попробую угадать... Вы... Вы усыпили меня, чтобы потянуть время.

- Да, - отозвался в своей вялой манере.

- Неужели, Вы не могли... предупредить меня?! Обговорить со мной?!

- Ок, представим, - Леон плавно повёл кистью руки. - Отбросим вероятность того, что нас постоянно прослушивают, в особенности, когда мы на виду сотрудников Центра. Допустим. А теперь сам посуди, ты бы согласился на "усыпление"?!

- Нууу... Да... Если это необходимо, согласился бы, - сомнение давало о себе знать.

- Это ты сейчас так говоришь. Посмотри на ситуацию со стороны - ты упрямишься с поводом и без...

- Даже если так! - негодование вылилось в повышенный тон. - Я бы... Я бы... притворился, что плохо себя чувствую. Да. Именно!

Раскатистый смех Леона ввёл в окончательный ступор.

- Серьёзно?! И сколько бы продлился этот театр? Тут тебе не школа и не освобождение от уроков - не проканает.

Алан устало закатил глаза, в попытке преодолеть чувство полного опустошения и сконфуженности.

- Так что Вы делали в то время, пока я был в отключке? - смена темы оказалась выходом из неловкой ситуации, мгновенно стёрла улыбку с лица собеседника.

- Я оформлял документы о попечительстве, - лицо Леона не выражало абсолютно ничего; мгновенно стиснулись челюсти, не дрогнула ни единая лишняя мышца - он будто специально сдерживал их, стараясь выглядеть максимально сухо, не придавать происходящему должного значения.

- Вы... что? - Алан не знал, как реагировать.

- Это для твоего же блага...

- Вы не имели права! - Алан подступился к рабочему столу. - Без моего ведома и согласия!

- Но жизнь показала обратное. Пойми меня правильно! Если ты хочешь сохранить свою, а отныне и мою безопасность то, прежде всего, успокойся, наберись сил. И завтра же утром мы навсегда покинем Купол...

- Но...

Телефонный звонок, неожиданно раздавшийся из глубины комнаты, заставил обоих пошатнуться.