Желанный

Вдох, выход, вход, выход.

Я ощутила дикое жжение в груди и испуганно открыла глаза, но в следующее мгновение зажмурилась от резкого света, что отозвался болью в моей голове. Я проснулась в раю. Я была уверена, что за все страдания, перенесённые мной, мне полагается почётное место там, но я ошиблась.

Вокруг всё было белым. Белые стены, белые кровати, даже этот ужасный свет, что пронизал меня до костей, был белым. Это место не было раем. Это был мой личной ад, именуемый в народе просто «больница».

Что-то слева от меня упорно гудело, мешая ясно думать. То ли из-за этого аппарата, то ли из-за моего состояния, я не могла понять, почему здесь нахожусь. Я помнила, как папа сказал доктору, что я останусь дома. И моё состояние вроде начало улучшаться, а температура спадать. Тогда что я делала здесь?

Из-за порога моей палаты доносились тихие голоса. Я попыталась подняться, чтобы понять, что происходит и найти хотя бы кого-то, кто мог объяснить, что происходит. За это я отплатила головной болью, которая раскалывала моё тело, а затем возвращалась обратно острой болью.

Я застонала, приложил руки к вискам, чтобы хоть немного уменьшить мучения. Но зацепилась за трубку под моим носом, которая мешала дышать. Я попыталась вытащить её, но увидела, что и к рукам прикреплены трубки с гигантскими иглами, воткнутыми в кожу.

Я почувствовала острую боль, и мой желудок сжало. Я видела лишь сталь, проникающую в мои вены. У меня были свои счёты с больницами и с этими орудиями Дьявола. Я дышала быстро и коротко, со страхом доставая их.

Боль была неистовой. Я оторвала от себя все трубки и сняла с пальца дурацкую прищепку, готовая подняться, хотя сил вообще не было, и тогда заметила что что-то сдавливает мою ногу, мешая сделать так, как я собиралась. Я резко откинула одеяло и увидела гипс на правой ноге. Как я могла сразу не понять, что с моим телом что-то не так?

Только сейчас до меня дошло, что прибор, показывающий моё сердцебиение начал страшно громко пищать, говоря о том, что моё сердце остановилось.

Сначала я и правда испугалась, а потом поняла, что просто отцепила этот ужасный аппарат от своего тела. Это знала я. Но люди, залетевшие ко мне в палату, думали о самом худшем.

В палате мигом стало очень людно. Ко мне подлетел отец, лицо которого было до ужаса бледным. Я не знала что происходит. Я не знала почему он так выглядел и был так обеспокоен, глядя на меня.

- Успокойся, Влада, - проговорил он, наклоняясь над моей кроватью.

- Я...я...хочу домой, - сказала я, ощутив, что это первые слова, сказанные мной за очень долгое время. Кажется я совсем разучилась говорить.

- Всё будет хорошо, - пообещал отец, глядя на меня большими светлыми глазами.

- Я хочу домой, - увереннее повторила я, стараясь подняться, несмотря на руки папы, которые держали меня, и гипс на ноге, который мешал всем моим планам.

Я видела испуганное лицо Даны, стоящей позади отца, с широко распахнутыми глазами. Лица остальных людей, находящихся здесь, терялись из-за моей боли и танцующими перед глазами тёмными пятнами.

Я не могла думать. Не могла говорить. Я больше не могла двигаться. Я вновь чувствовала лишь боль и холод, мне было нечем дышать.

Отец резко поднялся, вцепившись в мои плечи.

- Просто дыши, - приказал он, слегка встряхивая меня, когда я поняла, что не могу вздохнуть.

Я пыталась, но воздух просто не поступал в мои лёгкие, я со всей силы сжала одеяло лежащее на моих ногах.

- Всё в порядке, - сказал отец ласково.

Но ничего не было в порядке. Кто-то отпустил кислородную маску на моё лицо, чьи-то сильные руки прижали меня к кровати, пока медсестра в белом халате пыталась сделать мне укол.

«Пожалуйста, я просто хочу домой», - хотела прокричать я, но не могла. И снова боль, агония, огонь, полыхающий внутри меня. Я пыталась встать. Подняться. Сделать хотя бы что-то, чтобы она прекратилась, но не могла.

Я уснула от транквилизатора, но боль не прошла. И вместе в ней пришли кошмары. Худшие кошмары в моей жизни, которые я даже не могла вспомнить.

***

В следующий раз я проснулась лишь на следующий день с чётким осознанием того, что истереть бесполезно. Я довольно хорошо могла контролировать себя в обычной жизни, но когда находилась в больнице в голову сразу приходили не очень хорошие воспоминания из прошлого.

Врачи великодушно отключили меня от гудящего аппарата, но вытащить иглу из вены так и не удосужились. Я старалась не смотреть на свою руку, чтобы паника снова не овладела мной, но всё равно чувствовала как вещество по трубке поступало в моё тело.

На стуле, стоящем в углу просторной светлой палаты, спал папа. Как бы врачи не пытались выгнать его, чтобы я осталась одна, он не уходил. Сейчас он выглядел растрёпанным, каким я видела его крайне редко. И даже когда он спал, его лицо было нахмурено, будто на его плечи легла ответственность за благо всего человечества.

Я слегка поднялась на локтях, чтобы сесть, что было достаточно проблематично, потому что гипс на моей ноге никуда не делся, хотя я и надеялась на это с самого начала.

- Пап, - аккуратно позвала я.

Отец резко дёрнулся и уставился на меня сонными глазами.

- Что-то случилось? - мигом спросил он, подлетая ко мне.

Я покачала головой, от чего острая боль пронзила её. Я слегка поморщилась, стараясь скрыть это, чтобы лишний раз не волновать папу.

- Ты сидел тут всю ночь? - спросила я.

Он слегка улыбнулся, чтобы успокоить меня, и покачал головой.

- Я пришёл с утра, - ответил он, соврав.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, будто мне его отчаянно не хватало.

- А давно я здесь?

Отец выглядел очень усталым, что означало, что скорее всего я была здесь не день и даже не два.

- Восемь дней, - ответил папа, слегка помедлив.

Он сел на край моей кровати, пока я пыталась отойти от шока.

Восемь дней? Я восемь дней была без сознания?

Папа смотрел на меня будто хотел сказать что-то важное, но не знал как начать.

- Что с моей ногой? - спросила я, не дожидаясь его.

Он в недоумении смотрел на меня, будто не понимал что я говорю, но быстро взял себя в руки.

- Что... что ты помнишь? - спросил он с опаской, слегка помедлив.

Какое-то неприятное ощущение появилось внутри живота, будто кто-то со всей силы сжал меня изнутри. Мне было страшно, но сама не знала почему.

- Я заболела, - сказала я, не понимая чего он хочет услышать, - ты вызвал доктора, он выписал мне лекарства и мне стало лучше.

Ладно, я была здесь, а это означало, что мне всё-таки не стало лучше. Но при чём тут гипс?

Папа резко выругался, встал и нажал на устрашающую красную кнопку рядом с моей кроватью.

- Что происходит? - со страхом в голосе спросила я, глядя на отца.

Он проигнорировал мой вопрос. В палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Папа подлетел к нему и мне действительно стало страшно за мужчину.

- Она не помнит что произошло, - едва слышно сказал отец.

Я в шоке уставилась на него. В смысле не помню? Я все прекрасно помнила.

- Мы разберёмся, - ответил доктор подходя ко мне, он достал фонарик и принялся светить мне в глаза, которые к сведению были очень чувствительными. - Отвези её на компьютерную томографию, - сказал он наконец медсестре, стоящей рядом, а потом направился на выход.

Папа сжал кулаки и поспешил за доктором.

- Вы говорили, что с ней всё будет в порядке, - последнее что услышала я, перед тем как за ними закрылась дверь.

- Я помогу вам сесть, - сказала мне молодая медсестра, подкатив ко мне инвалидное кресло.

Я удивлённо перевела на неё взгляд, только сейчас осознав, что она осталась в палате. Я кивнула, хотя это было последним, чего я хотела. Но с гипсом на ноге своим ходом я бы добиралась очень долго, а узнать, что со мной, мне хотелось раньше следующего года.

- Вы знаете что со мной? - спросила я, аккуратно садясь на кровати, а потом уточнила: - какой у меня диагноз?

Девушка молчала, и я начала думать, что всё намного хуже, чем я себе представляла. Я смотрела на неё, чувствуя лишь жуткий страх.

- Это что-то серьёзное? - обеспокоенно спросила я, поднимаясь с кровати, опираясь о плечо медсестры.

Она посмотрела на меня со смесью жалости и решимости, когда усадила в кресло. Что бы она не видела во мне, это заставило её ответить на мой вопрос.

- Вам повезло, - сказала она, глядя на меня, - вы отделались лишь внешними повреждениями и сотрясением мозга.

Я в недоумении указала на свой гипс.

- У нас с вами разные представления о везение, - прошептала я.

Девушка покачала головой.

- Это ничего по сравнению с тем, что могло вас ждать.

Мне сказали, что результатов надо ждать несколько часов, что расстроило меня не так сильно, как папу, который готов был порвать всех из-за того, что никто не мог объяснить что со мной. Он абсолютно точно был убеждён, что я превращаюсь в чудовище, потому что ничем другим нельзя было объяснить его состояние.

А я не знала даже почему это что-то со мной происходило, поэтому просто сидела в палате, поняв, что папа точно ничего не скажет до того, как придут результаты.

Мне строго-настрого запретили волноваться и как следствие этого запретили, чтобы у меня в палате было больше одного посетителя. Спасибо и на том, что позвонили мне общаться хотя бы с кем-то, помимо своего отражения в зеркале, что сейчас я бы точно не хотела делать, зная, что выглядела не лучшим образом. Всё моё тело было покрыто синяками непонятного происхождения, не хотелось знать, что с моим лицом, учитывая, что один шрам на своём лбу я уже успела нащупать.

Я очень долго пыталась убедить папу, что ему стоит поехать домой, потому что по моим расчётам он не был там очень давно. Но согласился на это он только тогда, когда рядом со мной появилась Дана.

Они с папой стояли несколько минут в коридоре, о чём-то разговаривая. Уверена, что он рассказывал о чём можно и о чём нельзя со мной разговаривать. Дана была обеспокоена, но не показала этого, зайдя ко мне в палату, улыбаясь. Она подлетела ко мне и обняла.

- Я так рада, что с тобой всё хорошо, - сказала она, сжимая меня в объятиях. Это было даже больно, но я ничего не сказала, потому что сейчас я как никогда нуждалась в объятиях. - Как у тебя дела?

Я вздохнула.

Как у меня дела? Моя нога была сломана, голова болела и всё тело было покрыто синяками, а в добавок я не помнила последние 10 дней. Ей предстояло сделать вывод самой.

Но вместо правды я постаралась улыбнуться, зная, что Дана мне ничем не поможет, как бы я не умоляла её сказать правду. Она была на стороне отца, полного решимости не навредить мне, даже если это означало оставить меня в неведении.

- Если бы не эта отвратительная еда, то всё было бы хорошо, - поморщилась я, указывая на поднос, стоящий на столике рядом, заполненный слизкими массами разных цветов.

От одного его вида меня тошнило и я мигом забыла о голоде.

- В следующий раз принесу тебе что-нибудь вкусненькое, если ты не скажешь об этом Диме, - рассмеялась Дана.

Я усмехнулась и кивнула.

- Торжественно клянусь, что это будет нашим секретом.

После Даны была Арина, которая с ещё большим волнением смотрела на меня. Она крепко обняла меня, и я почувствовала как дрожит её маленькое бледное тело, хотя девушка и пыталась это скрыть. Все они волновались за меня, но никто не хотел это показывать. Я надеялась, что хотя бы она была на моей стороне.

- Ты расскажешь мне, что со мной произошло? - аккуратно спросила я, слегка улыбнувшись.

Девушка из-за всех сил натянула на себя улыбку и покачала головой.

- Меня пустили сюда на условии, что я ничего не скажу, так что даже не пытайся, - сказала она.

Я надулась и сложила руки на груди. Неведение убивало меня. И вдруг я вспомнила момент, когда я была в точно таком же неведении и чётко осознавала, что Арина была тому виной. Я почувствовала боль, но не смогла зацепиться и понять причину.

Я сидела, уставившись на девушку. Что это было?

- С тобой всё в порядке? - спросила она обеспокоенно, садясь рядом.

Я кивнула, постаравшись сделать это как можно белее уверенно. Я не понимала, что со мной происходило и какую роль в этом играла Арина.

- Что именно ты не помнишь? - поинтересовалась она, глядя на меня.

Я пожала плечами.

- Как я могу знать что не помню, если никто не говорит мне что произошло? - спросила я.

Арина отвернулась от меня, разглядывая светлую палату, где уже начали появляться цветы. Они стояли тут ещё до того, как я очнулась, ещё и Дана принесла мне букет волшебно пахнущих белых пионов.

- Ты помнишь про Марата? - аккуратно спросила Арина, не глядя на меня.

- Что про него? - спросила я, нахмурившись, не понимая, что именно она хочет.

Девушка резко повернулась ко мне и долго смотрела, будто проверяя говорю ли я правду. Мне показалось или счастье промелькнуло на её лице?

- Он.. он хочет прийти сюда, - слегка запинаясь выдала она, - можно?

Я удивлённо посмотрела на Арину.

- Зачем ему приходить?

Она слегка нахмурилась, впиваясь руками в одеяло, лежащее на кровати.

- Он волнуется за тебя, - сказала она, будто это было вполне привычное заявление.

Я недоверчиво улыбнулась.

- Марат? - удивилась я. - Мы точно говорим об одном человеке?

Арина печально вздохнула, всё счастье, если оно и было, в миг пропало. Что бы не обрадовало её тогда, сейчас даже это не могло спасти её от печали.

- Знаю, что сейчас ты не веришь в это, но он любит тебя, - ответила она, - между вами всё ещё может быть хорошо.

Я так резко повернулась на эти слова, что моя голова начала кружиться.

- Я... конечно понимаю, что он твой брат, - запинаясь начала я, понимая, что она говорит глупость, - но между нами никогда не было что-то вроде тёплых отношений, так почему они должны начаться сейчас?

Арина смотрела на меня с недоверием. Я постаралась натянуть на себя улыбку.

- Ты шутишь что ли? - спросила я, хотя это было совсем не смешно.

Девушка напряглась, что-то поменялось в её взгляде. Страх? Что-то неприятное зашевелилось в моём желудке. Еда, которую Дана уговорила запихнуть в себя, мигом попросилась наружу.

- Это не смешно, - сказала Арина, поднимаясь.

Если что-то у кого-то и было не так с головой, то точно не у меня.

- Я понимаю, что тебе больно, но перестань, - приказала она, глядя на меня с обидой.

Я смотрела на неё, но не понимала.

- О чём ты говоришь? - спросила я, чувствуя как голова начинает кружить вальс с новой силой.

- Ты серьёзно? - практически крикнула она.

Я кивнула. Я была серьёзна как никогда. Арина резко отступила назад, когда поняла, что я не шучу.

- Нет, - прошептала она, опуская руки, - нет, - повторила она снова.

Я практически слышала, как бьётся её сердце, готовое выпрыгнуть из груди от бессилия, что овладело ей.

- Мне... мне нужно идти, - запинающимся языком сказала Арина.

Я из последних сил схватила её за руку, неспособная подняться с постели.

- Пожалуйста, - взмолилась я, наконец-то обретя голос, - расскажи.

Девушка печально покачала головой.

- Я исправлю это, - пообещала она.

Что это? Что именно было не так?

Она откинула мою руку и вышла. Я сидела, глядя в одну точку, когда дверь за девушкой едва слышно хлопнула. Я слышала как она с кем-то разговаривала, чьи-то возгласы, а затем удар. Удар настолько сильный, что я вздрогнула.

А затем дверь в мою палату снова открылась. Я испуганно повернула голову. И почувствовала дикую боль, что сжимала мои виски, когда увидела его.

- Скажи, что это не правда, - попросил Марат с печалью глядя на меня. Я видела в нём бессонные ночи, тонны волнения, а ещё возможно слёзы.

Я смотрела на него, широко распахнутыми глазами, боясь пошевелиться.

- Малышка, ты же помнишь меня? - ласково спросил он, не двигаясь с места.

- Не подходи ко мне, - прошептала я, сама не зная почему, со страхом глядя на высокого парня.

В палате появился Артём или может он всегда тут был.

- Марат, пожалуйста, - сказал он, хватая брата за руку, - они разберутся с этим.

Парень резко откинул его руку и двинулся на меня. Что-то щёлкнуло у меня в голове, включив дикий страх.

- Это ты, - прошептала я, стараясь отползти от него подальше, - ты сделал это со мной.

Я не знаю как эта мысль возникла в моей голове. Она просто всплыла, и я больше не могла загнать её обратно. Я не знала, что он сделал, но я точно была уверена, что оказалась здесь из-за него.

Марат резко остановился, видя мою реакцию.

- О чём ты? - спросил он, со страхом глядя на меня.

Я чувствовала как боль снова и снова накрывает меня. Я старалась ровно дышать, но что-то будто сжимало мою грудь, не давая вздохнуть. Я сильно зажмурилась, чтобы это прекратилось. Но видела лишь тёмные глаза и чувствовала поглощающий страх.

- Молодой человек, вам лучше выйти, - сквозь ужас в моей голове прокрался голос молодой медсестры.

Меня начало трясти. Я видела руки, скользящие по моим бёдрам, я чувствовала страх, я слышала непонятные слова, сплетающиеся в гул, я помнила холод, скользящий по моим щиколоткам. Я почувствовала как слёзы градом текли по моим щекам. Я не понимала где реальность, где сон, а где мои пропавшие воспоминания.

Снова чьи-то руки вжимали меня в кровать, а медсестра поставила укол — единственный способ заснуть.