Глава 16. Советы И Наставления
Декстер сидел в гостиной и пил что-то из кружки, смотря телевизор. Когда я подошла к нему сзади, то он, слегка испугавшись, дрогнул, а затем мягко улыбнулся. Декс повернулся ко мне полубоком и, сверкая зубами, сказал:
— Привет, Ми. Где была? — Декс глазами указал на место на диване рядом с ним, отпивая из кружки.
— Привет. Я гуляла. — Я присела очень близко к нему.
Декс взглянул на настенные часы и спросил:
— С кем?
Я постаралась не зайти в тупик на этом вопросе, поэтому соврала:
— Одна.
— Понял. — Декс пригладил ниспадавшую на его глаза волосы. Они были влажными, из-за чего без труда были приложены как надо.
В гостиную зашла мама. Она была одета в домашнее платье розового цвета с принтом в виде следов кошачьих лап. Черные волосы мамы были собраны в аккуратный пучок — она ненавидела небрежность во внешнем виде, поэтому в любое время выглядела хорошо и опрятно и требовала от меня того же всю мою сознательную жизнь.
— Лисса, ты дома? Где была? — Мама улыбнулась и подошла к нам с Дексом.
Я невольно закатила глаза: это уже второй такой же вопрос.
— Я как-то не так задала вопрос? — растерянно, будто прося помощи, посмотрела она на Декса. И он помог ей.
— Брук, все в порядке, просто я спрашивал уже у нее то же самое.
— А-а-а, — протянула она. — И все же?..
— Гуляла. Одна. — Я улыбнулась. Это казалось немного забавным.
— Понятно. На улице хорошая погода?
— Вполне. Где папа?
— Он в комнате.
— Хорошо, я к нему.
— Отличная идея, а то вы с ним, по-моему, даже не общаетесь.
«С тобой я тоже не общаюсь практически, мама», — подумала я.
Не то чтобы у меня с родителями холодные отношения, просто мы заняты. Нам некогда, как раньше, общаться, подолгу засиживаясь в гостиной на диване и вместе смотря какой-нибудь фильм или шоу. Папа всегда был каким-то отчужденным: он никогда не начинал первым разговор или же какое-то общее дело. Хотя мой отец и был хорошим руководящим, но только тогда, когда нужно, и только тогда, когда первый шаг за него сделает кто-то другой. Его нельзя осудить только потому, что в остальном он был безупречен. Одним из его самых лучших качеств всегда было сохранение здравого, ясного и холодного рассудка. Из этого вытекал его главный недостаток: он забывал, что кроме его мнения есть еще миллионы других.
Как бы я не хотела ранее отрицать тот факт, что по характеру мне во многом досталось от папы, потому что хотелось быть во всем, как мама, я сейчас приняла это как должное и понимаю, что с холодным рассудком мне повезло. А может быть, его вовсе нет: в этом я медленно убеждалась с каждой новой проблемной ситуацией.
Я осторожно постучалась: без спроса не разрешалось никому заходить ни в чью комнату. За дверью послышалось шебуршание, а потом раздался глухой и глубокий голос моего отца: «Заходи». Увидев меня, он слегка удивился, над оправой очков взметнулись густые брови. Мама была полноправной хозяйкой их комнаты, поэтому могла она без спроса заходить сюда. Тогда кого он ждал? Декса?
Будто услышав мои мысли, он проговорил:
— Я думал: это Декс.
Я ухмыльнулась и присела рядом с папой на кресло. Сам он сидел на стуле за столом и что-то на ноутбуке делал.
— Опять работаешь по выходным?
— Не начинай, — пробурчал недовольно отец.
— Сколько раз тебе говорить, что за это тебе отдельно зарплату не дадут? — спросила я очень тихо.
Особенность наших с ним разговоров состоит в том, что мы всегда друг с другом общаемся негромко, еле слышно.
Папа нахмурил брови так, что теперь они виделись под оправой. Еще одна хорошая черта отца: трудолюбие. Он может работать почти целый выходной, а потом даже не просить за это дополнительной платы.
— Трудоголик, — с улыбкой произнесла я.
Папа хмыкнул и продолжил печатать что-то. Я вспомнила о том, что хотела попросить совета у него. Почему не у мамы? Я и сама не знаю; наверное, папа более рассудительный.
— Пап, — позвала я его. Он промычал что-то. — Посоветуй мне, как поступить. Тут такая ситуация...
— Слушаю тебя.
— Объясни, что делать. Я считаю, что человеку нужна посторонняя помощь, сам он, мне кажется, не справится. Он же уверен в обратном. Он говорит, что он в порядке. Как поступить? Действовать или оставить в покое?
Папа задумчиво свел брови и протянул:
— На твоем месте я бы подождал. Если человек свято уверяет тебя, значит, он взаправду не хочет твоей помощи или просто не думает, что есть какая-то проблема. Попробуй довериться ему, но не теряй бдительности.
Моя уверенность испарилась вмиг под влиянием данного совета. Я уже почти осуществила задуманное, оставалось чуть-чуть до намеченно цели, но нет, все рухнуло прямо в руках. Хотя еще до точно времени, чтобы все поменялось.
Я постаралась мыслить позитивно; через пару секунд из меня лился оптимизм, почерпанный из источников, совершенно мне неизвестных.
— Спасибо, пап, — сказала я, обняв его.
— Обращайся, Лисса. Я рад.
Папа всегда говорил несколько лаконично, но закладывал в слова куда больше смысла. Поэтому его ответ так растрогал меня: отец лаконично дал понять о том, что он готов помочь мне и дать совет, когда я захочу, потому что он любит меня.
Он же знал, что я люблю его очень сильно? Я любила отца так сильно, что на вопрос о том, кого ты любишь из родителей больше, я бы ответила, что люблю их одинаково сильно. Однако за восемнадцать лет я не могла не заметить, что между мной и отцом какая-то более доверительная связь. Его слова для меня значат многое, его я всегда слушала.
— Иди к маме. Может быть, она даст тебе другой совет, но более справедливый.
— Думаю, не стоит. Я уже приняла решение.
— Мне кажется, мама заслуживает.
Снова его краткость. Что он хочет этим сказать? Как будто поняв меня без слов, отец пробормотал:
— Мама хочет быть матерью гораздо чаще, чем ты ей позволяешь. Это неприемлемо так себя вести, Лисса.
Мне стало понятно, что он снова дает совет. "Не совет, дура, а наставление", — промелькнуло у меня в мыслях. Саму себя поправила.
Мне стало немного стыдно, но я не показала виду, как обычно и делала. Отец продолжал работать, а разговор был окончен. Я ушла с почти спокойной душой. Достаточно спокойной, чтобы суметь дойти до гостиной, не думая, что все может быть настолько плохо.
— Мам! — позвала я мать. Она отозвалась сразу же, в ее голосе не слышалось грусти или чего-то в этом роде. Казалось, мама прибывает в хорошем настроении всегда.
Я пришла к маме — она стояла и кухонной плиты и собиралась что-то на ней готовить. Мама стояла в милом фартуке малинового цвета. Мне нравился этот ее образ домохозяйки.
— Мама, тебе помочь чем-нибудь? — спросила я ее. А ведь собиралась сказать совсем другое. Чувствовала себя маленькой девочкой.
— Нет, мне помощь не нужна, спасибо, — улыбнулась мама и хихикнула. Иногда я ощущала, что мама гораздо младше меня. Ее внутренний возраст, готова поспорить, меньше моего обычного.
Я пыталась набраться смелости сказать, что люблю ее. Я прекрасно понимаю, что последний раз говорила ей это давно. Она, может, и не нуждалась в постоянных напоминаниях о моей любви к ней, но разве человеку не важно услышать, что его любят, ценят, уважают? Каждый человек этого хочет. Когда человеку не говорят о любви к нему или просто уважении, то он становится озлобленным. Озлобленным на весь мир, озлобленным на людей, озлобленным даже на самого себя. Никогда не стоит забывать, что все мы — люди и нуждаемся в поощрении.
— Я люблю тебя, мам.
Не тяжело. Просто стыдно.
— Милая, и я тебя люблю, — произнесла она с умилением и обняла меня, погладив по макушке. Затем поцеловала в лоб, в нос, в обе щеки и, наконец, в губы.
В этот момент я, как будто, почерпала новую энергию, а на душе стало легко. Не настолько, чтобы забыть о Чарли.
— Мам, ты всегда меня поддержишь? В любом моем решении?
Мама задумалась на несколько секунд. В ее глазах не было сомнения, она просто сканировала себя изнутри, решаясь на ответ.
— Конечно, Лисса, конечно.
Я была рада еще больше. Я выдохнула и, оставив маму в кухне, я пришла в гостиную, куда уже так давно хотела прийти ради Декстера. А он все сидел и, когда я вошла, ухмыльнулся. Я села рядом с ним, а после заметила чашку зеленого чая на журнальном столике, а на блюдце круассан.
— Подумал, что так приятнее провести день.
— Спасибо, — я чмокнула Декса в щеку, а потом положила голову на его крепкое и твердое плечо. Он чуть-чуть спустился вниз, чтобы мне удобнее было лечь на него. Я спрятала улыбку: моему счастью не было предела. Это было необычное ощущение: как будто что-то невидимое щекотило мои пятки, предплечья и щеки. А вот что насчет щек: они, наверное, сейчас едва-едва порозовели, как это происходит, когда по мне от резкого холода идут мурашки, а к щекам резко приливает кровь. Кончики пальцев сейчас покалывало, поэтому я плотно обхватила мою кружку, молясь, чтобы Декс не понял, что моя душа и мое тело мешают мне думать об одном: рядом с ним мне хорошо, как никогда.